Григорий елисеев и его дети. Григорий елисеев

Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Григорий Григорьевич Елисеев

Портрет
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Имя при рождении:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Род деятельности:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Дата рождения:
Гражданство:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Подданство:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Страна:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Дата смерти:
Отец:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Мать:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Супруг:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Супруга:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Дети:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Награды и премии:
Автограф:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Сайт:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Разное:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
[[Ошибка Lua в Модуль:Wikidata/Interproject на строке 17: attempt to index field "wikibase" (a nil value). \|Произведения]] в Викитеке

Григорий Григорьевич Елисеев (21 августа , Санкт-Петербург - 11 января , Париж) - русский предприниматель, коннозаводчик русских рысистых пород , почётный генеральный консул Дании в Санкт-Петербурге, действительный статский советник (1914).

Биография

Получил домашнее образование, изучал виноделие за границей. После возвращения в Россию в 1893 возглавил семейное дело Елисеевых . В 1896 преобразовал семейную фирму в торговое товарищество «Братья Елисеевы» (осн. капитал - 3 млн рублей). До 1914 наряду с А. М. Кобылиным и Н. Е. Якунчиковым входил в состав Правления.

При нём дело достигло наибольшего размаха: в 1913 в СПб. Елисеевым принадлежали кондитерская фабрика, 5 магазинов (наиболее известный - на Невском проспекте) и две лавки в Апраксином дворе, где велась торговля винами, фруктами, гастрономией, кондитерскими и табачными изделиями. Г. Г. Елисеев был в 1903 помощником Генерального комиссара по устройству международной выставки в Сан-Луи. В 1898-1914 гласный Петербургской городской думы .

Был также председателем Правления Товарищества Петергофского пароходства, членом Правления Общества для постройки и эксплуатации экипажей и автомобилей «Фрезе и К°», директором Правления Санкт-Петербургского Общества пивоварения «Новая Бавария» (в 1909 выпущено 670 тыс. вёдер пива на 1 млн рублей), состоял кандидатом в члены Правления Общества «Санкт-Петербургская химическая лаборатория» (учр. в 1890). Общество владело парфюмерной фабрикой, открытой в 1860 г. Владел домами на Биржевой линии, 12, 14 и 16 (в д. 14 - правление т-ва, конд. ф-ка и др., в д. 16 - винные склады), в Биржевом пер., 1 и 4, на наб. Макарова, 10, Невском просп., 56, наб. Адмиралтейского кан., 17, наб. р. Фонтанки, 64 и 66.

Был владельцем Гавриловского конного завода в Бахмутском уезде Екатеринославской губернии , имел крупный пакет акций Санкт-Петербургского учётного и ссудного банка. В 1882 г. основал в Могилевской губ. конный завод рысистых пород «Привалионы» . В последние годы жизни в России внёс большой вклад в дело выведения рысистых пород лошадей .

В 1910 г. возведён в потомственное дворянство. В 1914 г. после развода, самоубийства первой жены и нового брака уехал в Париж .

Похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем.

Семья

Напишите отзыв о статье "Елисеев, Григорий Григорьевич"

Примечания

Литература

Краско А.В. Петербургское купечество: страницы семейных историй. - М.-СПб.: Центрполиграф, 2010. - С. 85-134. - 414 с. - 3000 экз. - ISBN 978-5-227-02298-1.
// Коммерсантъ -«Деньги» № 10 (365) от 20.03.2002
// Российский энциклопедический словарь

См. также

Отрывок, характеризующий Елисеев, Григорий Григорьевич

Перед моими глазами, как в кино, проносились страшные, холодящие сердце картинки насилия и зверских убийств... Я не могла на всё это спокойно смотреть, сердце буквально «выпрыгивало» из груди, лоб (как если бы я была в физическом теле!..) покрывался холодной испариной, и хотелось бежать, куда глаза глядят из этого ужасающего, чудовищно-безжалостного мира... Но, взглянув на серьёзно-сосредоточенное личико Стеллы мне стало стыдно за свою слабость, и я заставила себя смотреть дальше.
Мы оказались внутри того же самого дома, только сейчас всё в нём было полностью разбито и уничтожено, а посередине одной из комнат, прямо на полу, валялось мёртвое тело доброй няни... Через разбитые окна с улицы слышались душераздирающие женские крики, всё перемешалось в ужасном кошмаре безысходности и страха... Казалось, весь мир вдруг почему-то сошёл с ума... Тут же мы увидели другую комнату, в которой трое мужчин, тяжело навалившись, пытались привязать к ручкам кровати, вырывающуюся из последних сил, светловолосую жену рыцаря Гарольда... А его маленький сын сидел прямо под той же кроватью, сжимая в своих малюсеньких ручках, слишком большой для него, папин кинжал и, закрыв глаза, сосредоточено что-то шептал... Никто во всей этой сумасшедшей суматохе никакого внимания на него не обращал, а он был так странно и «неподвижно» спокоен, что сперва я подумала – с малышом, от всего этого ужаса, случился самый настоящий эмоциональный удар. Но очень скоро поняла, что ошиблась... Как оказалось, ребёнок, попросту, из последних сил пытался собраться для какого-то, видимо очень решительного и важного шага...
Он мог свободно дотянуться до любого из насильников, и я сперва подумала, что бедный малыш, думая ещё совершенно по-детски, хочет попытаться как-то защитить свою несчастную маму. Но, как оказалось, этот крошечный, насмерть напуганный мальчонка, был в своей, ещё детской, душе настоящим сыном рыцаря, и сумел сделать самый правильный и единственный в тот жуткий момент вывод... и решился на самый тяжёлый в его коротенькой жизни, шаг... Каким-то образом, наконец, собравшись, и тихо прошептав «мамочка!», он выскочил наружу, и изо всех своих детских силёнок.... полоснул тяжеленным кинжалом прямо по нежной шее свою бедную мать, которую уже никак по-другому не мог спасти, и которую он всем своим детским сердечком беззаветно любил....
Вначале, в «насильническом» азарте, происшедшего никто даже и не заметил... Мальчонка тихонько отполз в угол, и видимо не имея ни на что больше сил, сидел застывший, ко всему безразличный, и расширившимися от ужаса глазами наблюдал как прямо перед ним, от его же руки, уходила из жизни его добрая, самая лучшая на свете, ласковая мама...
Вдруг это страшное видение куда-то исчезло и вокруг опять сиял, переливаясь всеми цветами радуги, светлый и радостный Стеллин мир... А я, не в состоянии прийти в себя от увиденного кошмара, пыталась сохранить в своей памяти чистый образ этого чудесного, храброго маленького мальчика, и даже не заметила, что плачу... Я чувствовала, как по моим щекам рекой текут слёзы, но мне почему-то ни капельки не было стыдно...
– Дальше тебе не буду показывать, потому что там будет ещё грустнее... – расстроено сказала Стелла. – Но мы их нашли, с ними всё в порядке! Ты не грусти так! – тут же опять, стряхнув печаль, прощебетала она.
А бедный Гарольд сидел на созданном ею сверкающем камне, гладил одним пальцем мурлыкающего красного дракончика, и был от нас очень далеко, в своём заветном мире, в котором наверняка все они были всё ещё вместе, и в котором очень реально жила его несвершившаяся мечта...
Мне было так его жаль!.. Но, к сожалению, помочь ему было не в моих силах. И мне, честно, очень хотелось узнать, чем же эта необыкновенная малышка ему помогла...
– Мы нашли их! – опять повторила Стелла. – Я не знала, как это сделать, но бабушка мне помогла!
Оказалось, что Гарольд, при жизни, даже не успел узнать, как страшно пострадала, умирая, его семья. Он был рыцарем-воином, и погиб ещё до того, как его город оказался в руках «палачей», как и предсказывала ему жена.
Но, как только он попал в этот, ему незнакомый, дивный мир «ушедших» людей, он сразу же смог увидеть, как безжалостно и жестоко поступила с его «единственными и любимыми» злая судьба. После он, как одержимый, целую вечность пытался как-то, где-то найти этих, самых ему дорогих на всём белом свете людей... И искал он их очень долго, больше тысячи лет, пока однажды какая-то, совершенно незнакомая, милая девочка Стелла не предложила ему «сделать его счастливым» и не открыла ту «другую» нужную дверь, чтобы наконец-то их для него найти...
– Хочешь, я покажу тебе? – опять предложила малышка,
Но я уже не была так уверена, хочу ли я видеть что-то ещё... Потому, что только что показанные ею видения ранили душу, и невозможно было от них так быстро избавиться, чтобы желать увидеть какое-то продолжение...
– Но ты ведь хочешь увидеть, что с ними случилось! – уверенно констатировала «факт» маленькая Стелла.
Я посмотрела на Гарольда и увидела в его глазах полное понимание того, что я только что нежданно-негаданно пережила.
– Я знаю, что ты видела... Я смотрел это много раз. Но они теперь счастливы, мы ходим смотреть на них очень часто... И на них «бывших» тоже... – тихо произнёс «грустный рыцарь».

До революции имя Григория Елисеева гремело по всей Европе. В наши дни в двух российских столицах осталось по магазину, которые когда-то были его гордостью, а теперь именуются «Елисеевскими», что называется, по старой памяти.

Начало конца семейного дела

Сейчас размах предпринимательства купца I гильдии, действительного статского советника Григория Григорьевича Елисеева назвали бы транснациональным. Он владел роскошными магазинами не только в Москве, Санкт-Петербурге, Киеве, Харькове и Одессе, но и за пределами отечества – в Париже, Берлине, Варшаве, Лондоне и других столицах Европы. Все было готово к покорению Соединенных Штатов, где не было подобных магазинов – прообразов современных супермаркетов. Чтобы развивать торговлю за океаном, нужно было надежное представительство в США.

Григорий Григорьевич возлагал надежду на своих сыновей, но ни один из пятерых не захотел продолжить фамильное дело. Они мечтали совсем о другом – о юриспруденции, медицине, естественных науках, театре, изучении языков, а вот о торговле не желали и слышать. Отец обещал в наказание лишить их наследства и потомственного дворянства, если кто-нибудь из них не выполнит его волю. Никто не согласился, и Елисеев выполнил свою угрозу.

Но что-то сломалось в нем в этот момент. Зачем, для кого он трудился столько лет, если некому оставить дело всей его жизни? Григорию Григорьевичу еще не исполнилось пятидесяти, а он стал прихварывать, потерял интерес к делу, начал поговаривать о старости. Спасение пришло, откуда он и не ждал.

Шлейф цвета Нила

В 1912 году на торжественном приеме в Санкт-Петербургской купеческой управе Елисееву представили владельца ювелирных лавок, купца второй гильдии Васильева и его жену Веру Федоровну, урожденную Гаммер . Когда Григорий Григорьевич целовал даме руку, его трясло, как влюбленного юношу. Он и в самом деле влюбился с первого взгляда. В этой женщине он увидел шик, которого нельзя ни купить ни за какие деньги, ни получить вместе с потомственным дворянством, дарованным императором. Хрупкая, грациозная, в белом платье со шлейфом модного в том сезоне цвета «реки Нил» - таких дам он в своей купеческой среде не встречал. Зато всегда восхищался ими на аристократических раутах, куда его приглашали как главу купеческой гильдии.

На следующий день Елисеев наведался в лавку купца Васильева, хозяина не оказалось дома. Григорий Григорьевич пригласил Веру Федоровну отобедать в ресторане, она согласилась. С того дня Елисеев понял, что эта женщина будет принадлежать только ему. Вера Федоровна не возражала.

Зато возражала Мария Андреевна , законная жена, с которой он прожил к тому времени больше 30 лет. Григорий Елисеев и Мария Дурдина , наследница владельцев петербургского пивоваренного завода «Бавария», обвенчались, когда обоим только-только исполнилось по 19 лет. У них было много общего – страсть к торговому делу, любовь к стилю рококо, который еще можно увидеть в отделке магазинов в Москве и Петербурге. Они гордились детьми – пятью сыновьями и младшей Машенькой , любимицей отца.

Мария Андреевна, воспитанная в русских купеческих традициях, снисходительно относилась к увлечениям мужа актрисами и прочими дамами полусвета, потому как точно знала, что из семьи он не уйдет никогда. Отсутствие пылких чувств значения не имело, а общий капитал – надежней цемента. Но любовь, внезапно вспыхнувшая в сердце Григория Григорьевича, оказалась сильнее капитала. Он потребовал развода, жена отказалась, невзирая на обещанные щедрые отступные и прочие блага. Грозилась покончить собой, если муж не вернется в семью. Каждый стоял насмерть. На прощанье Григорий, не терпевший возражений и ультиматумов, бросил жене: «Все равно я буду с ней. Пускай и не по закону».

Крушение империи

Вскоре Григорий Григорьевич и Вера Федоровна поселились в 12-комнатной квартире в центре Санкт-Петербурга. Васильев не осмелился воевать с могущественным Елисеевым и без боя отпустил жену. А Мария Андреевна впала в тяжелейшую депрессию и предприняла две попытки самоубийства. Встревоженные сыновья отправили мать на воды, но это помогло только на время.

Осенью 1913 года на торжества по случаю 100-летнего юбилея Торгового товарищества «Братья Елисеевы», которые по размаху и роскоши не уступали накануне отмеченному 300-летию дома Романовых, не пришел ни один из сыновей. Григория Григорьевича сопровождала только тринадцатилетняя Маша.

Вскоре после юбилея, в начале 1914 года, Мария Андреевна все-таки наложила на себя руки. Елисеев не пришел на похороны и даже не прислал венок, а через две недели обвенчался с Верой Федоровной. Потрясенные таким вероломством дети отказались от отца и его денег. Тем более что сделать им это было не в убыток: личный капитал матери, который они получили в наследство, был сопоставим с отцовским.

Елисеев знал, что сыновья постараются отобрать у него дочь, и приставил к ней охрану. Вскоре после юбилейных торжеств в экипаж, в котором Маша возвращалась из гимназии, въехал пьяный извозчик. Никто не пострадал, но пока охранники выясняли, в чем дело, трое молодых мужчин – сыновья Елисеева – взяли Машу под руки, завели в подъезд соседнего дома и заперли парадную дверь. Через несколько минут девушка вышла на балкон и на всю улицу крикнула, что уходит от отца «из-за мамы».

Три года Елисеев судился с сыновьями, но так и не смог вернуть дочь. У него осталась только Вера Федоровна, все остальное перестало его интересовать. И когда в 1917 году новая власть конфисковала все его движимое и недвижимое имущество, он не сильно горевал. Империя Елисеевых рухнула.

Земляника на Рождество

Вместе с женой в 1918 году Григорий Григорьевич поселился в живописном парижском предместье Нейи-сюр-Сен, где они жили до самой своей смерти в 40-х годах.

Он так и не полюбил Францию, страшно тосковал по России, по детям, с которыми до самой своей кончины искал примирения, но они не простили отцу предательства матери. Жили супруги Елисеевы хотя и не роскошно, как когда-то в России, но капитал, который Григорию Григорьевичу обеспечили его магазины, не заставлял их ни в чем нуждаться. Он обожал свою Верочку и цветы, которые выращивал с завидным умением. И не случайно: его дед Петр Елисеев , крепостной графа Шереметева , получил вольную за выращенную в оранжерее землянику, которой угощал графских гостей на Рождество.

Григорий Григорьевич переживет свою любимую Верочку на шесть лет и отойдет в мир иной в 1949 году. Они оба похоронены на знаменитом кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем, где нашли вечный покой тысячи лучших людей России.

Григорий Григорьевич Елисеев (21 августа 1864, Санкт-Петербург - 11 января 1949, Париж) - русский предприниматель, коннозаводчик русских рысистых пород, почётный генеральный консул Дании в Санкт-Петербурге, действительный статский советник (1914).

Биография

Получил домашнее образование, изучал виноделие за границей. После возвращения в Россию в 1893 возглавил семейное дело Елисеевых. В 1896 преобразовал семейную фирму в торговое товарищество «Братья Елисеевы» (осн. капитал - 3 млн рублей). До 1914 наряду с А. М. Кобылиным и Н. Е. Якунчиковым входил в состав Правления.

Был владельцем Гавриловского конного завода в Бахмутском уезде Екатеринославской губернии, имел крупный пакет акций Санкт-Петербургского учётного и ссудного банка. В 1882 г. основал в Могилевской губ. конный завод рысистых пород «Привалионы». В последние годы жизни в России внёс большой вклад в дело выведения рысистых пород лошадей.

Похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем.

Семья

1 - я жена - Мария Андреевна (урождённая Дурдина) (1864 - 1914)
2 - я жена - Вера Федоровна Васильева
Дети:
Григорий (12.04.1885 - 28.01.1938) - врач;
жена Вера Фёдоровна Гаммер(1887-1943)
Сергей (1889-1975) - специалист- востоковед;
Николай (1890-1968) - адвокат (в эмиграции)
Александр (1892-1953) - инженер
Петр (1894 - после 1935) - инженер. Фиктивный брак - Рашевская, Зинаида Сергеевна, любовница вел. кн. Бориса Владимировича
Мария Григорьевна (домашнее имя Мариэтта) - единственная дочь купца Г. Г. Елисеева - родилась 1 апреля 1900 г. (ст.ст.).

Примечания

Российское зарубежье во Франции 1919-2000. Биографический словарь. В трёх томах. Т. 1. М., 2008
Газета «Рысак и скакун», «Воспоминания» , № 447, 20 ноября 1910, стр. 4122
Урусов С. П. Книга о лошади. - С. 336
Елисеев Григорий Григорьевич
В. Глинка. Из неопубликованного // «Звезда» 2003, № 4

Литература

Краско А.В. Петербургское купечество: страницы семейных историй. - М.-СПб.: Центрполиграф, 2010. - С. 85-134. - 414 с. - 3000 экз. - ISBN 978-5-227-02298-1.
Елисеевские поля России // Коммерсантъ-«Деньги» № 10 (365) от 20.03.2002
Елисеевы // Российский энциклопедический словарь
Человек-айсберг: Григорий Григорьевич Елисеев

Если уж быть совсем точным, то первым из Елисеевых был Елисей Касаткин. Именно под такой фамилией числился в ревизской сказке крепостной крестьянин принадлежавшей графу Шереметеву деревни Новоселки Родионовской волости Ярославского уезда. И сын его в домовой книге был записан как графский садовник Петр Касаткин. Тот самый Петр Касаткин, сын Елисеев, который в рождественский вечер 1812 года удивил графских гостей настоящей свежей лесной земляникой. История эта настолько известна, что рассказывать ее в подробностях вряд ли имеет смысл. Ну вырастил садовник в своей тепличке землянику, ну попотчевал ею приехавших в имение встречать Рождество графа, жену его Прасковью Жемчугову да подругу Варю Долгорукую. Ну сказал барин сдуру: «Угодил! Проси что хочешь!» Как оказалось, 36-летний Петр давно хотел одного - свободы. Для себя и для семьи. О чем и поспешил сообщить барину. И тот не посмел нарушить слово дворянина, данное в присутствии свидетелей. Уже в начале 1813 года сам Петр и вся его семья (жена Мария Гавриловна и трое сыновей - 12-летний Сережа, 8-летний Гриша и 6-летний Степа) получили вольную и 100 рублей подъемных. После чего они отправились в столицу, в богатый Петербург. Устроившись на жительство у давних знакомых, Петр уже на следующее утро приобрел себе лоток, купил у купцов мешок апельсинов и, наполнив лоток необычными фруктами, вышел на Невский проспект. Апельсины на Невском среди совершавших променад аристократов шли на ура. Уже к осени удалось собрать сумму, нужную для того, чтобы снять лавку в доме Катомина (Невский, 18) для торговли «на скромных началах… сырыми продуктами жарких поясов Земли». А в 1814 году Петр разбогател настолько, что выкупил из крепости родного брата Григория. Бизнес шел успешно, и к концу второго десятилетия XIX века братья скопили капитал, достаточный для вступления в купеческое сословие. Записались, отмечая добрую память отца, Елисея Касаткина, как Елисеевы. А в начале третьего десятилетия Петр Елисеев, дабы не платить лишнего перекупщикам, решил сам съездить в те самые «жаркие пояса» за товаром. По дороге его корабль пристал к острову Мадейра. Загрузились питьевой водой, продовольствием, захватили почту и «забыли» на острове Петра Елисеева. Тому так понравилось местное вино, что он решил переложить обязанности по закупке испанских фруктов на плечи сопровождавшего его приказчика, а сам остался на Мадейре, желая получше ознакомиться с винодельческим процессом. Ознакомление продолжалось несколько месяцев. За это время Петр Елисеевич подружился со всеми портовыми грузчиками, научился отличать «мадеру раннюю» от «мадеры скороспелой», обошел практически все островные винодельни, своими ногами выжал не одно ведро виноградного сока и на борт возвращающегося домой корабля был поднят в полубессознательном состоянии. Но купец оставался купцом - вместе с ним на борт были подняты два десятка бочек лучшего мадейрского вина. Поскольку лавочный склад братьев был небольшой, для нового товара пришлось снять на питерской таможне специальный оптовый склад. Елисеевская «мадера» пришлась столичной публике по вкусу, и на вывеске братьев к слову «продуктами» добавилось «и винами». В ближайшие два года Петр Елисеевич совершил еще три экспедиции: во французский порт Бордо, португальский Опорто и испанский Херес. Вскоре лавка братьев превратилась в главный виноторговый центр Петербурга. Размеры помещений не позволяли полноценно удовлетворять растущие потребности клиентуры, и в 1824 году братья купили первый свой собственный дом (Биржевая линия, 10), в котором открыли первый собственный магазин «колониальных товаров».

Подвалы, погреба и корабли

В 1825 году, после смерти Петра Елисеевича, по его духовному завещанию руководство фирмой перешло к вдове Марии Гавриловне и старшему сыну Сергею, который ввел в своем магазине традицию вечернего поедания приказчиками фруктов. По его мнению, в «братской» фирме все продукты должны быть самыми свежими, а поэтому, перед тем как выложить фрукты на витрину, их тщательнейшим образом осматривали и при любом намеке на брак (пятнышко, лопнувшая кожура, зеленый бочок) откладывали в сторону. В продажу такие продукты уже не шли ни под каким видом. Но и выбрасывать их было нельзя (не дай бог, кто увидит, что у Елисевых «продукт спортился»). И домой служащим его не отдавали по той же причине. А поэтому после закрытия магазина приказчики, служащие и грузчики собирались вместе и ели апельсины, персики, маракую, папайю и прочая, прочая, прочая… В 1841 году умерла Мария Гавриловна, и бразды правления фирмой приняли три брата: Сергей, Григорий и Степан Елисеевы. Однако равенство было только на бумаге - всем в фирме руководил старший из братьев, Сергей, который вел дело по «отцовской методе» и укрупнять его не собирался. Только после его смерти в 1858 году Степану и Григорию удалось развернуться вовсю. Уже через пару месяцев после того, как Сергей Петрович оставил этот бренный мир, братья учредили «Торговый дом “Братья Елисеевы”» с основным капиталом без малого 8 000 000 рублей, затем купили гигантские склады в Петербурге, Москве и Киеве, а также в винодельческих районах Европы, завели собственный флот. Все это позволило братьям уже к началу 1860-х годов покупать вино не просто крупными партиями, но целыми урожаями. Почти двадцать лет подряд братья закупали полностью лучшие виноградные урожаи всех лучших европейских винных регионов. Как следствие - золотые медали, полученные елисеевскими винами на Венской и Лондонской выставках. А в 1874 году фирма «за долголетний полезный труд на благо Отечества» удостоилась высочайшей милости именоваться «поставщиками двора Его Императорского Величества» и размещать на своих вывесках и этикетках знаки государственной символики Российской империи. Кроме высокого престижа такая привилегия давала еще и хорошую защиту от подделки. Дело в том, что если просто за подделку чужой продукции нечистый на руку купец по тогдашним законам наказывался штрафом, то за незаконную печать государственного герба весьма реально было, лишившись всех средств и прав, отправиться на каторгу. В 1879 году умер Степан Елисеев, и его место в фирме занял единственный сын - Петр. Однако поруководил он семейным делом недолго: энергичный и нагловатый дядя Григорий Петрович быстро оттеснил его от дел, и уже в 1881 году Петр Степанович официально покинул компанию.

Дома, банки и гипермаркеты

Ушел он на заранее подготовленные позиции. Петр уже с юного возраста проявлял больший интерес к финансовым делам, чем к торговым, а потому в 1880 году он занял одно из ведущих мест в управленческом аппарате «Русского для внешней торговли банка», созданного при участии фирмы еще в 1871 году. Кроме того, после женитьбы на Любови Дмитриевне Полежаевой он стал одним из совладельцев московского Торгового дома «Братья Полежаевы» - крупнейшего экспортера российской пшеницы. И еще по наследству Петр получил от отца в Петербурге три роскошных дома: на Большой Морской, на Питерской и на Мойке. Все это позволяло Петру Степановичу жить весьма неплохо и даже устраивать в своем доме на Мойке (дом 59) балы, о которых потом говорила вся страна. Вот такой отчет об одном из балов поместил «Петербургский листок»....

Бал привлек «львиную часть» нашего петербургского именитого купечества. В числе присутствовавших были семейства Смуровых, Полежаевых, Меншуткиных, Журавлевых, Щербаковых и мн. др. Тут же присутствовали представители финансового мира, было также много военных и молодежи, которая особенно усердствовала в танцах. Дамы, как подобает богатому петербургскому купечеству, щегольнули роскошными платьями… Бриллианты так и сверкали. Одна из присутствовавших дам явилась даже в корсаже, сплошь сделанном из бриллиантов. Ценность этого корсажа, по расчетам одного из присутствовавших, равняется ценности целой Приволжской губернии! Необычайно роскошный туалет был надет на хозяйке дома и на ее невестке: первая была одета в платье из белых кружев с оранжевым шлейфом, на голове - бриллиантовая диадема, вторая - в белое же платье с вышитыми цветами со шлейфом цвета «реки Нил». Во время котильона всем гостям были розданы очень ценные сюрпризы: дамам - золотые браслеты, усыпанные камнями (причем блондинки получали браслеты с сапфирами, брюнетки - с рубинами). Кавалерам раздавались золотые монограммы, брелоки…

Сын Петра Степановича, Степан Петрович Елисеев, пошел по стопам отца и даже превзошел его в финансовой карьере, став в том же «для внешней торговли банке» вице-президентом и возглавив правление крупнейшего в империи страхового общества «Русский Ллойд». Он же первым из Елисеевых получил дворянский титул: в 1908 году Степан Петрович был возведен «в потомственное дворянство… ввиду исключительного пожертвования 1 104 тыс. руб. на строительство, оборудование и обеспечение Дома призрения бедных им. С. П. Елисеева, с распространением прав сего состояния на детей, рожденных до настоящего пожалования». После смерти в 1892 году Григория Петровича в дело активно включились его сыновья Григорий и Александр. Торговый дом был преобразован в Паевое товарищество «Братья Елисеевы» с основным капиталом 3 000 000 рублей. В 1896 году Александр, рассорившись с Григорием, покинул фирму и ушел, как раньше его кузен Петр, в финансы. (Он был членом совета Государственного банка, членом правления Петербургского ссудного банка и председателем правления Петербургского частного коммерческого банка.) Старший брат из-за этого не страдал, поскольку стал единственным владельцем фирмы. В 1903 году он отстроил в Петербурге на Невском роскошный магазин с театром. Кавалеры приводили дам в театр, по дороге проводили их по торговым залам, освещенным диковинным электрическим светом, и покупали им конфеты, фрукты и вина. Затем был построен аналогичный магазин в Киеве. Но, безусловно, главным мероприятием Григория Григорьевича Елисеева было открытие супермагазина в Москве на Тверской. Дворец княгини Белосельской-Белозерской на пересечении Тверской улицы и Козицкого переулка Григорий Елисеев купил 5 августа 1898 года. Уже спустя несколько дней он обратился с просьбой к давнему другу семьи архитектору Барановскому «принять на себя труд заведовать в качестве архитектора всеми строительными работами в занимаемом ныне помещении… составлять и подписывать планы, приобретать необходимые материалы, нанимать и удалять рабочих. Торговое товарищество верит Вам, спорить и прекословить не будет…» А 23 октября того же года Григорий Григорьевич сообщил городским властям, что «желает приступить к ремонтным работам и переделкам в доме моем». После того как на «передел» было получено разрешение, весь дом был моментально и полностью «обшит» в деревянную рубашку и «обложен» усиленной охраной. Рабочие получали дополнительные деньги за свое молчание обо всем происходившем на стройке. Однако кое-кому из любопытных москвичей иногда удавалось оторвать пару досок от забора и поглядеть на то, что создавалось в режиме такой секретности. Они-то и пустили по Москве ужасный слух: Григорий Елисеев строит напротив Страстного монастыря мавританский языческий храм… Торжественное открытие «Магазина Елисеева и погреба русских и иностранных вин» на Тверской состоялось летом 1901 года. Если хотите прочитать о том, насколько роскошен был магазин и какой выбор товаров в нем предлагался, то возьмите классический труд знаменитого московского репортера В. А. Гиляровского (дядюшки Гиляя) «Москва и москвичи». Скажу только, что в трех залах этого «храма обжорства» (определение Гиляровского) было шесть отделов - гастрономический, колониальных товаров, бакалейный, кондитерский, фруктовый и винный. С последним возникла неожиданная трудность: как оказалось, от входа в магазин до ворот Страстного монастыря было примерно 95 метров, а по закону расстояние от церквей и школ до заведений, торгующих спиртным, должно было быть не менее 100 метров. Впрочем, Григорий Григорьевич Елисеев весьма оригинально решил возникший конфликт: он просто переделал один из служебных входов, в Козицком переулке, в обособленный вход для винного отдела. А про свежие трюфеля, про горячий суп-пейзан прямо из Франции, про утром выловленные устрицы и про всевозможные виды икры читайте у Гиляровского.

Другая жизнь

22 октября 1913 года правление Торгового товарищества «Братья Елисеевы» праздновало столетие торговой деятельности. В главной конторе был устроен торжественный обед для нескольких сотен служащих. А вечером в дом Дворянского собрания на юбилейный съезд съехалось и сошлось более трех с половиной тысяч гостей. Григорий Григорьевич Елисеев, «стройный блондин в безупречном фраке», обратился к присутствовавшим с речью: «На меня выпал счастливый жребий преступить столетие торговой деятельности рода Елисеевых, и я прежде всего с особой радостью должен обратить внимание на то, что отличительной чертой представителей этого рода была беззаветная преданность православной вере, русскому царю и своей родине…» А год спустя фирмы не стало. 1 октября 1914 года покончила с собой жена Григория Григорьевича Мария Андреевна. В народе говорили, что она повесилась на собственной косе. А еще говорили: руки на себя наложила, когда узнала, что муж вот уже полгода тайно сожительствует с Верой Федоровной Васильевой, замужней, но молодой дамой (на двадцать лет моложе Елисеева). Спустя три недели слух подтвердился, причем самым ужасным для семьи образом: 26 октября, меньше чем через месяц после похорон Марии Андреевны, Григорий Григорьевич обвенчался с только что получившей развод Верой Федоровной. Это был даже не скандал. Это был взрыв. Дети сразу же отказались от отца и, покинув отчий дом, прервали с ним всякие отношения. Все, кроме младшей 14-летней дочки Марии. Отец держал ее взаперти, а гулять выпускал только с солидной охраной, опасаясь того, что либо Маша сама от него убежит, либо ее выкрадут братья. Так оно и случилось. В начале 1915 года братья разработали хитроумный план по похищению сестры из плена. В соответствии с ним, когда Маша с охранниками возвращалась в экипаже из гимназии домой, на них налетел неосторожный лихач. Охрана выскочила из экипажа для того, чтобы разобраться с виновником аварии. Пока шла разборка, из дверей дома напротив выбежали три молодца, подхватили под руки юную Марию Григорьевну и, занеся ее в дом, плотно закрыли за собой дверь. Когда на место происшествия явилась полиция, Маша через окно, в присутствии заранее нанятого адвоката, заявила представителям власти: «Я сама убежала. Из-за мамы». Через пару месяцев Григорий Григорьевич бросил фирму и уехал с молодой женой во Францию, где и оставался вплоть до своей смерти в 1942 году. Ни один из его сыновей так и не пошел по стопам отца. Старший, Григорий Григорьевич, стал хирургом. После убийства Кирова его вместе с братом Петром Григорьевичем, также оставшимся в России, в 1934 году сослали в Уфу, где в декабре 1937 года арестовали и, осудив по статьям 58/10 и 58/11 (контрреволюционная деятельность и агитация), расстреляли. В России осталась и Мария Григорьевна. Она прожила долгую жизнь и скончалась в конце 1960-х годов. Ее первый муж, штабс-капитан Глеб Николаевич Андреев-Твердов, был расстрелян большевиками как заложник во второй половине 1918 года. Николай Григорьевич после революции уехал в Париж, где стал биржевым журналистом. Наиболее удачно сложилась жизнь Сергея Григорьевича (который, кстати, и организовал похищение сестры). Уже к 1917 году он был известным ученым-японоведом, дипломатом и приват-доцентом Петроградского университета. В 1920 году ему удалось на лодке переплыть из Питера в Финляндию, откуда он перебрался сначала во Францию, а потом в США. Находясь во Франции, он преподавал в Сорбонне японский язык, а в Штатах получил должность профессора Гарварда. Сергей Григорьевич официально считается основателем американской школы японоведения. Умер он в 1975 году во Франции, где и похоронен рядом с отцом на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. Один из его внуков, Вадим Сергеевич Елисеев, сейчас занимает должность главного хранителя художественных и исторических музеев Парижа.

* * *

А магазин на Тверской так и остался Елисеевским. Даже в официальных бумагах советских времен его называли «Гастроном № 1 “Елисеевский”». Такова была сила бренда, созданного несколькими поколениями питерских купцов.

Григорий Григорьевич снимает, 1895 или 1896 г., Привольное, Екатеринославская губерния.

Еще год назад я ничего не знал ни про эти фотографии, ни про то, что за этим стоит, ни про Григория Елисеева (конечно, кроме того, что он открыл знаменитые магазины), ни про его детей.

Я всегда думал, что все мои предки жили в Москве, но к моему удивлению, оказалось, что прапрабабушка и прапрадедушка по одной линии родились в Петербурге и только после выхода в отставку купили маленькое имение в Тверской губернии, где и жили до 90-годов XIX в. Прапрадедушка любил лошадей и любил рисовать. И в Москве они никогда не жили и никогда не имели тут ни дома, ни квартиры. Я вообще имел очень смутное представление об этой ветви своей семьи. Если бы не семейный архив, который предоставил в мое распоряжение мой кузен, я бы и сейчас ничего не знал. Изучение архива и поиск новых материалов временами было похоже на детектив. Я думаю, что еще много можно найти, особенно в РГАДА.

Когда и где мои познакомились и подружились с Григорием Григорьевичем Елисеевым и его супругой Марией Андреевной неизвестно. Есть одна фотография 1880-х годов, снятых у нас в имении - там Григорий Григорьевич еще совсем молодой (на фотографии две семьи на пикнике). Судя по письмам и дневникам, в которых все время упоминаются Елисеевы отношения семей были самые тесные. В какой-то момент, Григорий Григорьевич пригласил прапрадедушку в управляющие своих конных заводов. Скорее всего, прапрадедушка имел и какую-то долю в предприятии. Ну и поскольку Елисеевы не пользовались своей дачей на Петербургском шоссе, а у прапрадедушки, как я уже сказал, своего дома или квартиры в Москве не было, то дачу временно отдали нам и мои там прожили более 10 лет.
Большая часть фотографий относится ко времени 90-х гг. XIX и самого начала XX века и снята в имениях Елисеева Дружковка и Привольное Екатеринославской губернии во время деловых поездок, в которые брали и семьи. Все фотографии домашние, снимали сами и для себя. Много фотографий, на которых Елисеевы сняты вместе с моими, на 40 фотографиях только Елисеевы.
Вероятно некоторые фотографии сняты самим Григорием Григорьевичем.

Все Елисеевы: Марья Андреевна, Гуля, Сережа, Коля, Саша и сам Григорий Григорьевич. 1895 или 1896 год, Приволье.

Из того же альбома.

Село Привольное Екатеринославской губернии, где Елисеевы владели конным заводом. Общая панорама конного завода, вдали недавно построенная церковь, 1900-1905 г. Судя по фотографии, хозяйство вести они умели.

Москва, Петербургское шоссе, дом 24, дача Елисеевых. Это тот самый дом, в котором жил в Москве мой прапрадедушка с семьей до своей смерти в 1910 году. Есть несколько фотографий, снятых в доме. Что за хипстеры позируют перед домом - я не знаю. Точно не Елисеевы и не мои.

Дружба между семьями перешла и к детям, которые знали друг друга с самого детства. Не помешало этому и то, что Елисеевы жили в Петербурге, а мои в Москве. Они постоянно общаются, летом 1913 г. даже вместе снимают дачу под Петербургом. С теми, кто уехал, общались до конца 20-x годов, пока пускали заграницу (последнее фотография с Сергеем Елисеевым сделана в 1926 г. в Берлине). С теми, кто остался, дружили до конца.

Гуля Елисеев, старший сын Григория Елисеева и его полный тезка - Григорий Григорьевич (1885-1938) с женой Верой и дочерью Тасей, 1911 г. На фотографии он в форме слушателя Высших императорских военно-медицинских курсов. Участник Великой войны 1914-17 гг. После революции работал хирургом в больнице в Петербурге. В 1934 выслан с семьей в Уфу. В 1938 г. расстрелян.

Первый европеец, закончивший японский университет, профессор Гарвардского университета, университета Сорбоны, Сергей Григорьевич Елисеев. В 1920 г. после непродолжительного ареста с семьей нелегально переходит границу с Финляндией и бежит в Париж.
На фотографии, сделанной в Японии в 1910 или 1911 г., Сергей еще совсем молодой.

В предыдущих постах я приводил отрывки из писем и дневника мальчика. Теперь он подрос, переехал в Москву, где живет с отцом и сестрой в доме на Петербургском шоссе и разрывается между больным отцом, учебой в университете, помощью отцу в управлении лошадиным хозяйством, невестой в Лозане, которая должна вот-вот приехать в Москву. Ну и сестра (Валентина) «угрожает» замужеством и уходом из дома. Страшное напряжние, они даже прицениваются и обсуждают возможность покупки дома в Швейцарии, чтобы навсегда перевезти туда больного старика. В августе 1908 г. Виталий пишет невесте в Лозану:
«Вчера провожал Сережу в Токио на пять лет. Грустно было. С ним до Иркутска едет провожать мать - Марья Андреевна. Они оба мыкаются, бегают из дома. Весь день вчера был полон тихих разговоров, невысказанного сочувствия. Когда уже поезд отходил, и я целовал руку у Марьи Андреевны, она обняла меня, как бывало лет десять назад, и говорит - «бедные вы, бедный отец, бедная Валентина» - а у самой слезы на глазах, и за нас, и за свою семью тоже».

Сыновья Сергея Елисеева Никита и Вадим. Фотография, присланная уже из Парижа.

Никита Сергеевич Елисеев (1915-1997). Окончил Сорбонну и Школу восточных языков. Во время Второй мировой войны участник Сопротивления. Сотрудник (1950), генеральный секретарь (1950-1956) и помощник директора (1956-1965) Французского института арабских исследований в Дамаске (Сирия). С 1966 профессор арабского языка и литературы в Лионском университете. С 1980 директор Института истории и археологии христианского и мусульманского Востока межуниверситетского центра средневековой истории и археологии.
Вадим Сергеевич Елисеев (1918-2002). Окончил Сорбонну и Школу восточных языков в Париже. Работал в библиотеке Форне (1941). Участник французского Сопротивления в годы Второй мировой войны. В 1942-1982 главный хранитель музея Cernuschi в Париже. Член-основатель Международного Совета музеев. Преподавал китайский язык в Школе восточных языков. Профессор Школы Лувра (1952-1956), Школы восточных языков (1952-1956), Национального института политических наук (1952-1972). Профессор Школы высших знаний. Член Национальной комиссии по археологическим раскопкам при Министерстве иностранных дел (1955-1968). В 1982-1986 главный хранитель Музея Гимэ в Париже. Генеральный инспектор музеев города Парижа (1983). Почетный генеральный хранитель музеев Франции. Награжден орденом Почетного легиона, Академическими пальмами, орденом Искусств и словесности, медалью Сопротивления.

Моя любимая фотография - Мариэтта Елисеева (Мария Григорьевна Тимофеева), младшая дочь Григория Елисеева, 30-е годы, Москва. Ее жених, штабс-капитан Г. Н. Андреев-Твердов в 1918 г. арестован в Петербурге и вместе с другими заложниками был помещен на баржу, которую затопили. Мария Григорьевна жила в Москве в коммунальной квартире, одно время работала водителем. В конце 60-х ее даже выпустили один раз съездить к брату в Париж.

Конечно, когда Сергей Григорьевич бежал в Финляндию в 1920 году было не до архива. А вот сам Григорий Григорьевич? Увез ли он свой архив в 1914 году в Париж? Если да, то там почти наверняка есть фотографии моих.

Никого из семьи Елисеевых я не знаю и никогда не встречал. Ни тех, что в Европе и США, ни тех, что здесь, в России.