Станционный смотритель тема идея герои. Гуманизм повести а. с. пушкина «станционный смотритель
Повесть «Станционный смотритель» входит в пушкинский цикл рассказов «Повести Белкина», изданный в качестве сборника в 1831 году.
Работа над повестями велась в знаменитую «болдинскую осень» - время, когда Пушкин приехал в родовое имение Болдино побыстрее решить финансовые вопросы, а остался на целую осень из-за разразившейся в окрестностях эпидемии холеры. Писателю казалось, что не будет времени скучнее, но внезапно явилось вдохновение, и повести стали выходить из-под его пера одна за другой. Так, 9 сентября 1830 года завершилась повесть «Гробовщик», уже 14 сентября был готов «Станционный смотритель», а 20 сентября закончил «Барышню-крестьянку». Затем последовал небольшой творческий перерыв, и в новом году повести были изданы. Повести переиздали в 1834 году под подлинным авторством.
Но ненависть на нервах, это может спровоцировать бунт, это не породит революцию; Что нас интересует, так это знать восстание, которое заставило написать большую книгу, лихорадку, которая заваривалась у других людей, которые ее читали, которые больше не видели печатного слова, а десятикратный крик их. собственное негодование. Тогда, если мы попытаемся постичь в самом своем источнике революционный дух, где он будет самым жестоким и самым пьяным, мы найдем, представить или спрятать чувство природы.
Подлинное чувство природы. Это личное чувство; поэтому он особенно для каждого из нас и является общим для всех нас. Давайте попробуем описать это и избавиться от некоторых упрямых общих мест. Как мы уже видели, «чувство природы» является для многих своего рода литературными эмоциями, и мы вполне можем представить себе какой-то красивый тезис сорбонны: «Чувство природы в Бойлау». Будет ли он жить с большей силой в этих туристах, перевозимых на туристическом сайте? Давайте попробуем забыть о бледности этого названия и подумать о личном опыте.
Анализ произведения
Жанр, тема, композиция
Исследователи отмечают, что «Станционный смотритель» написан в жанре сентиментализма, но в повести много моментов, демонстрирующих мастерство Пушкина-романтика и реалиста. Писатель сознательно выбрал сентиментальную манеру повествования (точнее, вложил сентиментальные нотки в голос своего героя-рассказчика, Ивана Белкина), в соответствии с содержанием повести.
В офисе в центре города сотрудник работает в течение нескольких часов; он откладывает карты, пишет деловое письмо и время от времени бросает механический взгляд на часы. Но внезапно в нем поднимается лихорадка лихорадки, он кладет перо на стол, и на несколько мгновений его мысли блуждают в память о деревянном корыте, где поток воды падает с постоянным шумом. Он был нигде, и он думает, что он в мае. Только память о человеке, жившем в его офисе или доме, на мгновение жила вблизи факта природы, заслуживает названия чувства природы.
Такое чувство существует только у этого человека, сидящего у его кабинета, в 3 часа дня, на этом горном водопоя в 4 часа утра, а не на теплой веранде большого лайнера, где турист, спящий дым сигар и ликеров мерцает, через блаженство его переваривания, выцветший контур норвежского фьорда; это чувство природы рождается в человеке, который в своей жизни думает о другой жизни; это не второстепенная потребность, потому что уточненное предложение не выражало бы такой необходимости и всего, что мы могли бы сказать об этом, возможно: На самом деле этому молодому человеку нужен свежий воздух, он открывает свои двулистные окна, чтобы солнце проникало в волны.
Тематически «Станционный смотритель» очень многогранен, несмотря на небольшое содержание:
- тема романтической любви (с побегом из отчего дома и следованием за любимым вопреки родительской воле),
- тема поиска счастья,
- тема отцов и детей,
- тема «маленького человека» - величайшая тема для последователей Пушкина, русских реалистов.
Тематическая многоуровневость произведения позволяет назвать его миниатюрным романом. Повесть гораздо сложнее и выразительнее по смысловой нагрузке, чем типичное сентиментальное произведение. Здесь затронуто много проблем, помимо генеральной темы любви.
Сила этого чувства, его универсальность, являются одними из самых странных фактов нашего времени; это чувство, наконец, оживило альпиниста, который лезет в одиночку и массы Югендвегунга, а для людей, как для масс, это жизненно необходимая необходимость. Только бессознательное и лицемеры в конечном итоге делают свою профессиональную или политическую деятельность центром своей жизни; это бледная раса комитетов дам, преданных молодых девушек и активных активистов.
Для всех тех, у кого еще есть простое желание жить, которые не прозябают в желудке социального монстра, есть только одно решение, дождитесь окончания работы; жить месяцами медленной жизни; термин «праздники» заканчивается тем, что имеет такое сильное значение для взрослого, как для ученика в школе-интернате, потому что нынешнее общество так же закрыто, как школа-интернат. Для того, сколько молодых людей, философское лицемерие в стороне, путешествие в горы или море - единственный возможный момент жизни.
Композиционно повесть выстроена в соответствии с остальными повестями - вымышленный автор-рассказчик рассуждает о судьбе станционных смотрителей, людей забитых и состоящих на самых низких должностях, затем рассказывает историю, случившуюся около 10 лет назад, и её продолжение. То, как начинается
«Станционный смотритель» (рассуждение-зачин, в стиле сентиментального путешествия), свидетельствует о принадлежности произведения к сентиментальному жанру, однако позже в конце произведения присутствует суровость реализма.
Напрасно министры пытаются убедить нас в том, что досуг - это шутка; нет, это искусственная работа, навязанная нынешним обществом, которая заслуживает иронии; наш вторичный бизнес-досуг? Но это единственный раз, когда мы можем жить без скрытого мотива, открытой рубашки, каламбуров, наконец, зная радость умиротворения нашего голода и жажды.
Будем ставить проблему жестоко, вопрос денег в сторону, это ваша степень бакалавра, ваша лицензия, ваши десять часов работы или ваши горные дни, которые вы могли бы удалить из своей жизни? Таким образом, слово «чувство» очень слабое, но мы можем сказать то же самое о слове «природа». Эта «Природа» не существует, мы видели Ланды, Пиренеи, следуя по горным тропам, где поколялись крестьяне, чтобы приносить поколение поколений пастухов. «Природа» оставляет нас холодными, но мы знаем эти великие деревянные колпачки, которые продвигаются в пустых болотах, последнее сияние, сияющее, когда в звездном небе лета все более и более разрастается песня сверчков, Разбились ли вы на одну скалу, одну из тех полых гальки, наполненных фиолетовыми кристаллами?
Белкин сообщает, что станционные служащие - это люди нелегкой доли, с которыми обращаются невежливо, воспринимают как слуг, жалуются и грубят им. Один из смотрителей, Самсон Вырин, был симпатичен Белкину. Это был мирный и добрый человек, с печально сложившейся судьбой - родная дочь, устав жить на станции, убежала с гусаром Минским. Гусар, по мнению отца, мог сделать её только содержанкой, и теперь, спустя 3 года после побега, он не знает, что и думать, ибо страшна судьба у соблазненных молоденьких дурочек. Вырин ездил в Петербург, пытался найти дочь и вернуть её, но не смог - Минский выпроводил его. То, что дочь живет не с Минским, а отдельно, явно указывает на её статус содержанки.
Итак, вы знали о чувстве природы. Чувство природы, желание изменить свою жизнь. Поскольку чувство природы уже не для молодых людей нынешнего времени нечеткой эмоцией шоу, это жажда, порожденная нашим желанием жить, трагическое антагонистическое чувство повседневной жизни, которую мы ведем, и если он остается без сознания, то только потому, что он глубоко внутри нас. Но настало время, когда этот конфликт достигает такого насилия, что его толкнули, чтобы выразить свою совесть. Чтобы персоналистская революция привела его туда и ответила на его вопрос.
Автор, лично знавший Дуню еще 14-летней девочкой, сопереживает отцу. Вскоре он узнает, что Вырин умер. Еще позднее, посетив станцию, на которой когда-то работал покойный Вырин, он узнает, что дочь приезжала домой с тремя детьми. Долго плакала на могиле отца и уехала, наградив местного мальчишку, указавшего ей дорогу к могиле старика.
Странно, что гора превращается в единственное спасение, странно, что мы можем нормально жить только тогда, когда мы выигрываем рюкзак входа в долины; почему мы можем жить только тогда, когда убегаем от нашей профессии, нашей семьи, нашей родины? Ибо мы убежим, не отворачиваясь; гора, некогда страна убежища для завоеванных народов, сегодня является убежищем тех, кто находит мир только тогда, когда его тень, наконец, попадает в жестокий день городов. Мы тоже бежим, но поскольку наше эго является социальным эго, мы бежим из нашей цивилизации.
Чтобы понять это, достаточно подняться на одну из великих известняковых башен, которые доминируют над равниной; они хорошие вдохновленные горы, но, возможно, они не посоветуют летать на границах. На краю этих скал мы можем, наконец, поверить в себя из этой цивилизации, которая, когда мы внизу, доминирует над нами со всем ее величием.
Герои произведения
Основных героев повести двое: отец и дочь.
Самсон Вырин - старательный работник и отец, нежно любящий свою дочь, воспитывающий её в одиночку.
Самсон - типичный «маленький человек», не питающий иллюзий как насчет себя (прекрасно осознает свое место в этом мире), так и насчет дочери (таким, как она, не светит ни блистательная партия, ни внезапные улыбки судьбы). Жизненная позиция Самсона - смирение. Его жизнь и жизнь его дочери проходит и должна проходить на скромном уголке земли, станции, отрезанной от остального мира. Здесь не встречаются прекрасные принцы, а если и показываются таковые на горизонте - девушкам они сулят только грехопадение и опасность.
У нас кульминация революционной традиции любви к природе в пароксизме, мы убегаем от смеха в надежде найти во главе забытой долины источник цивилизации. Поэтому мы чувствуем, что существует более или менее тесная связь между нынешней ситуацией и формами настоящего чувства природы; Лучший способ понять этот отчет - это сначала увидеть, как далеко изменилось чувство природы в прошлом, а затем определить все текущие проявления, личные или социальные, этого чувства.
Это чувство глубоко личное, и если его интенсивность и его проявления представляют характеристики, общие для людей той же страны и того же периода, то это потому, что они не живут вне времени; в этом смысле законно говорить о чувстве природы в Древней Греции или в других местах. Если изучение этих чувств представляет интерес для нас, то это потому, что мы думаем, что оно выражает свое время, что, если, например, сегодня оно имеет беспрецедентную силу, это потому, что оно выражает беспрецедентное положение дел.
Когда Дуня исчезает, Самсон не может поверить этому. Хотя дела чести и важны для него, любовь к дочери - важнее, поэтому он едет искать её, забрать и вернуть. Ему рисуются страшные картины несчастий, ему кажется, что теперь его Дуня метет где-то улицы, и лучше умереть, чем влачить столь жалкое существование.
Изучать современное чувство природы - видеть, как оно рождается с индустриальной цивилизацией, раздражать ее, нарисовать ее историю и искать, каким образом определенные успехи этой цивилизации противоречат нашим основным потребностям. Поэтому необходимо указать коренные причины персоналистской революции, отделив их от конфликтов политической надстройки, которые касаются только нашей повседневной жизни.
Принося это чувство на поверхность, в сознание, прося его желания, мы нарисуем определенные революционные институты. Чувство природы в античности и средневековье. В течение долгого времени общество было всего лишь светом, потерянным в бесформенной темноте, где выделяются глаза всех демонов: из-за наводнения, из-за чумы, из-за Тигра; конечно, не могло быть и речи о чувстве природы, поскольку сами инструменты были ветвями или костями. Затем леса отступили, они только образовали черную линию на горизонте полян, вспахание дошло до глаз, это уже не тот лес, который осаждал поля, а поля, которые окружил лес; год за годом его зеленое пятно уменьшалось до тех пор, пока последняя роща не была окружена колючей проволокой, а государственный чиновник посадил знак «примитивный лес - запрещен касаться под штрафным штрафом».
В противовес своему отцу, Дуня - более решительное и стойкое существо. Внезапное чувство к гусару - это скорее обостренная попытка вырваться из глуши, в которой она прозябала. Дуня решается покинуть отца, пусть даже это шаг дается ей нелегко (поездку якобы в церковь оттягивает, уезжает, по словам свидетелей, заплаканной). Не вполне ясно, как сложилась жизнь Дуни, и в итоге она стала женой Минского или кого-то другого. Старик Вырин видел, что Минский снял для Дуни отдельное жилье, а это явно указывало на её статус содержанки, да и при встрече с отцом Дуня «значительно» и грустно смотрела на Минского, потом упала в обморок. Минский вытолкал Вырина, не дав ему общаться с Дуней - видимо, опасался, что Дуня вернется с отцом и видимо, она была к этому готова. Так или иначе, Дуня добилась счастья - она богата, у неё шестерка лошадей, прислуга и главное, трое «барчат», так что за ее оправдавшийся риск остается только порадоваться. Единственное, чего она никогда себе не простит - это смерть отца, который приблизил свою кончину сильной тоской по дочери. На могиле отца к женщине приходи запоздалое раскаяние.
Согласно этой истории, а не по литературным источникам, ощущение природы изменилось. Когда люди перестали жить от охоты и рыбалки, поселились в городах, чтобы торговать и собирать сокровища своей культуры в городах, они пожалели величественную листву и цветущие луга. золотого века. Потому что, сидя перед их порогом, лавочники мечтали о Раю, они вообще не думали о городе, а о прекрасной стране, где они больше не слышали шум улицы и шаг королевской гвардии на соседняя площадь. Что касается греков, хотя горожане они остались моряками или крестьянами.
Повесть пронизана символикой. Само название «станционный смотритель» имело во времена Пушкина такой же оттенок иронии и легкого презрения, какой мы сегодня вкладываем в слова «кондуктор» или «вахтер». Это означает человека маленького, способного выглядеть в глазах окружающих прислугой, работать за копейки, не видя мира.
Таким образом, станционный смотритель - это символ «униженного и оскорбленного» лица, букашка для меркантильных и властных.
Было бы очень сложно говорить о чувстве природы в Аристофане, хотя он поэт повседневной жизни греков; чтобы вызывать это, не от него нужно было говорить, а угри из озера Копей, маслины, мед и педики из мертвой древесины. Там, где жизнь близка к естественной, вряд ли может возникнуть вопрос о «чувстве природы».
В римском обществе это проявляется гораздо яснее: «общество», а не римский мир. Действительно, в том же обществе образ жизни сильно варьируется в зависимости от класса, и только меньшинство может наслаждаться комфортом техники. Слово «варвар» заставило красивых дам содрогнуться, но это не имело смысла для миллионов людей, для которых римский мир означал только уверенность в том, что они всегда привязаны к их состоянию; для популярных классов, совершенно очевидно, что не может быть и речи о ностальгии по природе.
Символика повести проявилась в картине, украшающей стену дома - это «Возвращение блудного сына». Станционный смотритель жаждал только одного - воплощения сценария библейской истории, как на этой картине: Дуня могла вернуться к нему в каком угодно статусе и каком угодно виде. Отец простил бы её, смирился бы, как смирялся всю свою жизнь под обстоятельствами судьбы, беспощадной к «маленьким людям».
Именно Аристократии думает Тацит, когда он противопоставляет порокам Рима достоинства германских племен, живущих посреди лесов. Превосходная римская администрация дала высокому обществу достаточный комфорт для создания домашних вкусов, которые близки к нашим. Туризм появляется под Антонинами, он воплощен в Адриане, и он уже является сильной моделью буржуазии, что этот человек, после пересечения империи, воспроизвел в сокращении в его садах Тибура памятники и знаменитые места что он посетил: где-то с вершины искусственной скалы, увенчанной великой пирамидой, водопад упал в бассейн, заполненный золотой рыбой.
«Станционный смотритель» предопределил развитие отечественного реализма в направлении произведений, защищающих честь «униженных и оскорбленных». Образ отца-Вырина - глубоко реалистичен, поразительно емок. Это маленький человек с огромным диапазоном чувств и с полным правом на уважение его чести и достоинства.
В перечне повестей "Смотритель" (так он был поначалу именован) значится на третьем месте, после "Гробовщика" и "Барышни-крестьянки". Но писался он вторым, до "Барышни-крестьянки". Это - социально-психологическая повесть о "маленьком человеке" и его горькой судьбе в дворянском обществе. Судьба "маленького", простого человека впервые показана здесь без сентиментальной слезливости, без романтического преувеличения и моралистической направленности, показана как результат определенных исторических условий, несправедливости общественных отношений.
По своему жанру "Станционный смотритель" во многом отличается от остальных повестей. Стремление к максимальной жизненной правде и широта социального охвата продиктовали Пушкину иные жанровые принципы. Пушкин отходит здесь от сюжетной заостренности интриги, обращаясь к более подробной обрисовке быта, среды и в особенности внутреннего мира своего героя.
Во вступлении к "Станционному смотрителю" Пушкин стремится выдержать характер рассказчика. Титулярный советник А.Г.Н., рассказывающий болдинскую повесть о смотрителе, умудрен годами и жизненным опытом; о первом посещении станции, оживленной для него присутствием "маленькой кокетки", он вспоминает как о деле давнем; он новыми глазами, сквозь призму принесенных временем перемен видит и Дуню, и обласканного ею смотрителя, и себя самого, "бывшего в малых чинах", "с бою" берущего то, что, по его мнению, следовало ему по праву, но зато так взволнованного поцелуем смотрителевой дочки. Рассказчик сам характеризует себя, описывая свой нрав: "Будучи молод и вспыльчив, я негодовал на низость и малодушие смотрителя, когда сей последний отдавал приготовленную мне тройку под коляску чиновного барина…". Он сообщает некоторые факты своей биографии ("в течение двадцати лет сряду изъездил я Россию по всем направлениям; почти все почтовые тракты мне известны"). Это - человек достаточно образованный и гуманный, с горячим сочувствием относящийся к станционному смотрителю и его судьбе.
Кроме того, он обнаруживает и закрепляет свою позицию в языке и стиле. Языковая характеристика рассказчика дана очень сдержанными штрихами. Его язык тяготеет к старомодным книжным выражениям: "Сии столь оклеветанные смотрители вообще суть люди мирные, от природы услужливые, склонные к общежитию, скромные в притязаниях на почести и не слишком сребролюбивые…". Только в языке "Станционного смотрителя" канцелярская, архаически-приказная струя речи выступает как отдельный, широкий стилистический пласт; в языке других повестей канцеляризмы ощущаются как общее нормальное свойство книжного выражения той эпохи. ("Что такое станционный смотритель? Сущий мученик четырнадцатого класса, огражденный своим чином токмо от побоев…").
Язык рассказчика подчинен "авторскому" языку. Это определяется иерархией образов рассказчика и автора. Образ автора стоит над образом рассказчика. И если в аспекте образа рассказчика рассуждение о станционных смотрителях вполне "серьезно", то в аспекте образа автора оно пародируют научное изложение, на которое покушается титулярный советник. Сопутствующая этому приему ирония способствует последующему переключению на "авторский" стиль изложения. Простодушные рассуждения А.Г.Н. переходят в сентенции, которые с позиций автора могут пониматься только в обратном смысле. Далее рассуждение сменяется повествованием, которое идет уже в "авторском" русле: "В 1816 году, в мае месяце, случилось мне проезжать через ***скую губернию, по тракту ныне уничтоженному…".
В повести наиболее отлична от "авторского" языка речевая манера Самсона Вырина. Вырин - бывший солдат, человек из народа. В его речи часто встречаются просторечные обороты и интонации: "Так вы знали мою Дуню? - начал он. - Кто же не знал ее? Ах, Дуня, Дуня! Что за девка-то была! Бывало, кто ни проедет, всякий похвалит, никто не осудит. Барыни дарили ее, та платочком, та сережками. Господа проезжие нарочно останавливались, будто бы пообедать аль отужинать, а в самом деле только чтоб на нее подоле поглядеть…".
Пушкин не воспроизводит рассказ полностью. Это привело бы к сказовой форме повествования, нарушило бы ту сжатость, которая, прежде всего, характеризует метод его прозы. Поэтому основная часть истории Вырина передается в изложении повествователя, чей стиль и слог близок к авторскому: "Тут он стал подробно рассказывать мне свое горе. Три года тому назад, однажды в зимний вечер, когда смотритель разлиновывал новую книгу, а дочь его за перегородкой шила себе платье, тройка подъехала, и проезжий в черкесской шапке, в военной шинели, окутанный шалью, вошел в комнату, требуя лошадей".
Дело здесь не только в более краткой передаче рассказа смотрителя, но и в том, что, повествуя о нем в третьем лице, рассказчик, "титулярный советник А.Г.Н.", одновременно передает и переживания самого Самсона Вырина, и свое отношение к его рассказу, к его печальной судьбе: "Бедный смотритель не понимал, каким образом мог он сам позволить своей Дуне ехать вместе с гусаром…". Эта форма повествования позволяет не только сжать изложение истории Вырина, но и показать ее как бы со стороны, более глубоко осмысленной, чем это было в бессвязном рассказе смотрителя. Рассказчик придает литературное оформление его жалобам и бессвязным воспоминаниям: "Он подошел к растворенной двери и остановился. В комнате, прекрасно убранной, Минский сидел в задумчивости. Дуня, одетая со всею роскошью моды, сидела на ручке его кресел, как наездница на своем английском седле. Она с нежностью смотрела на Минского, наматывая черные его кудри на свои сверкающие пальцы. Бедный смотритель! Никогда дочь его не казалась ему столь прекрасною; он поневоле ею любовался". Ясно, что это изящное описание ("сидела… как наездница", "сверкающие пальцы") дано не глазами смотрителя. Эта сцена дана одновременно в восприятии отца и в восприятии рассказчика. Тем самым создается стилевое, языковое "многоголосье", сочетание в единстве художественного произведения множества языковых партий, выражающих эти аспекты восприятия действительности. Но заключительные слова рассказчика: "Долго думал я о бедной Дуне" - таят как бы ту же мысль, что и слова ее отца: "Много их в Петербурге, молоденьких дурр, сегодня в атласе да бархате, а завтра, поглядишь, метут улицу вместе с голью кабацкою".
Побег смотрителевой дочки - лишь завязка драмы, за которой следует цепь протяженных во времени и переносящихся с одной сценической площадки на другую. С почтовой станции действие перебрасывается в Петербург, из дома смотрителя - на сирую могилу за околицей. Время и пространство в "Смотрителе" утрачивают непрерывность, становятся дискретными и одновременно раздвигаются. Сокращение дистанции между уровнем самосознания героя и сутью сюжетной коллизии открыло перед Самсоном Выриным возможность мыслить и действовать. Он не в силах повлиять на ход событий, но перед тем как склониться перед судьбой, пытается повернуть историю вспять, спасти Дуню. Герой осмысляет происшедшее и сходит в могилу от бессильного сознания собственной вины и непоправимости беды. В рассказе о таком герое и таких происшествиях всеведущий автор, находящийся за кадром, наблюдающий события с определенной отстраняющей дистанции, не давал тех возможностей, какие раскрыла избранная Пушкиным повествовательная система. Титулярный советник то сам оказывается непосредственным наблюдателем событий, то восстанавливает недостающие их звенья по рассказам очевидцев. Это служит обоснованием и дискретности рассказа, и непрерывного изменения дистанции между участниками драмы и ее наблюдателями, причем всякий раз точка зрения, с которой воспринимаются те или иные живые картины истории смотрителя, оказывается оптимальной для конечной цели, сообщает рассказу безыскусственность и простоту самой жизни, теплоту неподдельной гуманности.
Рассказчик симпатизирует старому смотрителю. Об этом говорят повторяющиеся эпитеты "бедный", "добрый". Эмоционально-сочувственную окраску придают речам рассказчика и другие словесные детали, подчеркивающие тяжесть горя смотрителя ("В мучительном волнении ожидал он…"). Кроме того, в повествовании самого рассказчика мы слышим отголоски чувств, мыслей Вырина - любящего отца и Вырина - доверчивого, услужливого и бесправного человека. Пушкин показал в своем герое черты человечности, протеста против социальной несправедливости, которые раскрыты им в объективном, реалистическом изображении судьбы простого человека. Трагическое в обыденном, в повседневном представлено как человеческая драма, каких много в жизни.
В ходе работы над повестью Пушкин использовал в ней уже существовавшее в тексте "Записок молодого человека" описание картинок с историей блудного сына. Новый замысел, усвоивший важнейшую художественную идею, которая определилась в экспозиции "Записок", был осуществлен в несколько дней. Зато "Записки" вместе с описанием картинок лишились основного нерва, на котором основывался замысел их сюжетного движения. Возможно, что Пушкин и пошел на это потому, что тема судьбы молодого человека, замешанного в восстании Черниговского полка и пришедшего к мысли о самоубийстве как единственном выходе из создавшегося положения, вряд ли была возможна в подцензурной печати 1830-х годов. На этой многозначительной художественной детали строится повествование: в библейской притче несчастный и всеми брошенный блудный сын возвращается к счастливому отцу; в повести же - счастливая дочь не возвращается к несчастному одинокому отцу.
"М. Гершензон в анализе пушкинского "Станционного смотрителя" первым обратил внимание на особое значение картинок на стене почтовой станции, иллюстрирующих библейскую историю блудного сына. Вслед за ним Н. Берковский, А. Жолковский, В. Тюпа и др. увидели в герое пушкинской новеллы настоящего блудного сына и возложили вину за его несчастливую судьбу на него самого. В Самсоне Вырине не было смирения и мудрости отца из евангельской притчи, когда он препятствовал уходу Дуни из дома, когда называл ее "заблудшей овечкой". Они опровергали мнение тех, кто объяснял трагедию героя социальным "общим укладом жизни", видел причины несчастной судьбы "маленького человека" в социальном неравенстве героя и его обидчика Минского.
Немецкий славист В. Шмид дал свою интерпретацию этого произведения. В выражении Вырина о Дуне - "заблудшая овечка" и гневном возгласе Минского "…что ты за мною всюду крадешься,как разбойник?" он обнаружил связь с притчей о пастыре добром, об овцах и "расхищающем" их волке. Вырин выступает у Шмида в роли евангельского разбойника и вора, пробравшегося в дом Минского - двор "овечий", чтобы погубить, украсть счастье Дуни" (29).
Происходит дальнейшее опровержение "человечности" "маленького человека", погибшего от собственной эгоистичной любви, и реконструируется авторская идея: несчастье и горе коренятся в самом человеке, а не в устройстве мира. Так обнаружение библейских аллюзий в повести (благодаря картинкам из библейской притчи) помогает преодолеть стереотип прежнего ее восприятия. И дело не в том, что Пушкин спорит с библейской идеологией, ставит под сомнение непререкаемость притчи, а в том, что он иронизирует над слепым некритическим отношением героя к исповедуемым штампам, над отказом от живой правды жизни.
Но идейное "многоголосие" проявляется и в том, что автор подчеркивает и социальную сущность драмы героя. Главная черта личности Самсона Вырина - отцовство. Покинутый и брошенный, он не перестает думать о Дуне. Оттого так значимы детали повести (картинки о блудном сыне), приобретающие символический смысл. Оттого так значимы отдельные эпизоды, например, эпизод с деньгами, полученными от Минского. Почему он вернулся к этим деньгам? Почему "остановился, подумал… и воротился…"? Да потому, что он опять подумал о времени, когда нужно будет спасать брошенную Дуню.
Отцовство героя проявляется и в его отношениях с крестьянскими детьми. Уже спившийся, он по-прежнему занимается с детишками, и они тянутся к нему. А ведь где-то у него есть горячо любимая дочь, и внуки, которых он не знает. Для иного человека тут впору озлобиться, а он по-прежнему и любящий отец, и добрый "дедушка" для крестьянских ребятишек. Сами обстоятельства так и не смогли вытравить его человеческую сущность. Социальные предрассудки так изуродовали человеческую природу всех действующих лиц, что простые человеческие отношения им недоступны, хотя человеческие чувства не чужды ни Дуне, ни Минскому, не говоря уже об отце. Об этом уродстве сословных отношений Пушкин говорит уже в самом начале повести, иронизируя над чинопочитанием и безусловно вставая на сторону "униженных и оскорбленных".
В "Станционном смотрителе" отсутствует литературная стилизация. Неторопливое описание встреч рассказчика со смотрителем Выриным подчеркивает жизненную правдивость, безыскусственность рассказа. Действительность, типические ситуации выступают в своем естественном, неприкрашенном виде. Фигура такого рассказчика в повествовательной системе лишний раз подчеркивает демократический пафос повести - осознание несправедливости общественного устройства с точки зрения человека из народа. Да, Пушкин не идеализирует Вырина, так же как он не делает Минского злодеем. Его рассказчики (в том числе и Белкин) не пытаются объяснить несчастье станционного смотрителя случайной причиной, а констатируют обыденность, типичность подобного положения в данных социальных условиях.
В. Гиппиус подметил главное в повести Пушкина: "…на Вырине, а не на Дуне сосредоточено внимание автора" (30). В повести не проясняется, счастлива ли Дуня или нет, уйдя из отцовского дома, нашла она свою судьбу или не так уж удалась эта судьба. Мы не знаем об этом, так как повесть не о Дуне, а о том, как отъезд ее с Минским сказался на ее отце.
Вся повествовательная система свидетельствует о множественности, неоднозначности точек зрения. Но при этом ощущается позиция автора, он и есть "гарант целостности" повести и всего цикла. Эта сложность композиционно-идейной и повествовательной структуры "Повестей Белкина" знаменовало утверждение реалистических принципов, отказ от монологической субъективности сентиментализма и романтизма.
