За что Степан Разин утопил персидскую княжну. Призрак атамана

Реальные исторические лица нередко становятся героями устного народного творчества, потом из фольклорных текстов попадают в художественную литературу, и, когда пройдет достаточно времени, порой становится трудно отделить исторические факты от вымысла. Но зато они превращаются в важный объект исследования не только для историков, но и для филологов и специалистов по мифологии и фольклору.

Исторические деятели становятся мифологическими или художественными персонажами, часто далекими от собственных прообразов. Достаточно вспомнить сложные «отношения» господаря Валахии Влада Цепеша с героем древнерусской «Повести о Дракуле воеводе» и романа Брэма Стокера или же вождя племени онондага Гайаваты с героем поэмы Генри Лонгфелло. Мы хотели бы рассказать о недавно появившемся исследовании, тоже посвященном связям истории, фольклора и литературной традиции - монографии С. Ю. Неклюдова «Легенда о Разине. Персидская княжна и другие сюжеты» (издательство «Индрик», 2016).

Автор книги - профессор Сергей Юрьевич Неклюдов, доктор филологических наук, основатель Центра типологии и семиотики фольклора РГГУ - неоднократно участвовал в проекте «Публичные лекции Полит.ру», с материалами его выступлений можно ознакомиться на сайте ( , ). Среди его научных интересов важное место занимает исследование механизмов повествовательной традиции, объединяющее как фольклорные, так и авторские тексты, зависимые от фольклора и наследующие устойчивые компоненты фольклорных произведений.

В книге Сергея Неклюдова о Степане Разине описываются не только зафиксированные собирателями легенды, былички, песни, народные драмы и поверья о Разине, но и анализируется развитие «разинского мифа» в литературной традиции. Центральное место в этом мифе занимает эпизод с персидской княжной, ставший общеизвестным благодаря стихотворению Дмитрия Садовникова «Из-за острова на стрежень…» (1883), ставшему народной песней.

Читатели «Легенды о Разине» познакомятся со Стенькой Разиным, ставшим персонажем нишей мифологии. Он оказывается хранителем заговоренных кладов, духом-хозяином Волги. В сказаниях о жизни Разина он предстает как могущественный колдун и оборотень. Прослеживается история эпизода с персидской княжной в фольклоре и русской литературе вплоть до XXI века.

Мы расскажем лишь об одном рассматривающемся в книге вопросе: произошла ли история с персидской княжной в действительности. Сергей Неклюдов приводит убедительные аргументы в пользу того, что на самом деле никакой персидской княжны, брошенной Разиным в Волгу, не было.

Общепринятый вариант истории о Разине и княжне выглядит так. Летом 1669 года казаки Степана Разина на юге Каспийского моря разгромили в морском бою у острова Свиной флот Мамед-хана, персидского наместника Астрабада. Среди пленных были сын и дочь Мамед-хана. Сына звали Шабын-Дебей, или Шаболда, имя дочери неизвестно. Разин взял их с собой в Астрахань, куда он прибыл к концу лета. В Шабын-Дебея он подарил астраханскому воеводе Ивану Прозоровскому, девушку оставил при себе. В определенный момент, еще до ухода разинцев на Дон осенью 1669 года, он бросил ее в Волгу.

Долгое время единственным источником, в котором была упомянута «персидская княжна» были воспоминания голландского путешественника Яна Стрёйса (Jan Jansen Struys,1630 - 1694). В 1668 году он нанялся в качестве «парусного мастера» на военный корабль «Орел» и в августе 1669 года оказался свидетелем первого пребывания Степана Разина и его казаков в Астрахани. Книга Стрёйса о его приключениях была издана в Нидерландах в 1675 году, исследователи полагают, что его воспоминания обработал для публикации амстердамский географ и литератор Олферт Даппер. Вот, как выглядит история персидской княжны в изложении Стрёйса:

При нем была персидская княжна, которую он похитил вместе с ее братом. Он подарил юношу господину Прозоровскому, а княжну принудил стать своей любовницей. Придя в неистовство и запьянев, он совершил следующую необдуманную жестокость и, обратившись к Волге, сказал: «Ты прекрасна, река, от тебя получил я так много золота, серебра и драгоценностей, ты отец и мать моей чести, славы, и тьфу на меня за то, что я до сих пор не принес ничего в жертву тебе. Ну хорошо, я не хочу быть более неблагодарным!» Вслед за тем схватил он несчастную княжну одной рукой за шею, другой за ноги и бросил в реку. На ней были одежды, затканные золотом и серебром, и она была убрана жемчугом, алмазами и другими драгоценными камнями, как королева. Она была весьма красивой и приветливой девушкой, нравилась ему и во всем пришлась ему по нраву. Она тоже полюбила его из страха перед его жестокостью и чтобы забыть свое горе, а все-таки должна была погибнуть таким ужасным и неслыханным образом от этого бешеного зверя (перевод Э. Бородиной).

Разин бросает в Волгу персидскую княжну. Гравюра из амстердамского издания книги Яна Стрёйса (1681)

Именно рассказ Стрёйса был использован русскими историками XIX века в их описаниях разинского восстания, в частности в получившей большую известность работе Н. И. Костомарова «Бунт Стеньки Разина». На костомаровский текст опирался Дмитрий Садовников при сочинении своего стихотворения и все последующие поэты и литераторы, описывавшие этот эпизод.

Никаких других упоминаний о «персидской княжне» в письменных источниках не обнаруживается. В частности, об этом молчит немецкий путешественник и секретарь шведского посольства в Персии Энгельбрехт Кемпфер (1651 - 1716), составивший довольно подробное описание персидского похода Разина. Напротив, пленение сына персидского наместника подтверждается рядом русских документов.

Только после Второй мировой войны оксфордский профессор С. А. Коновалов нашел в Стокгольмском государственном архиве воспоминание другого очевидца разинского бунта, содержащее свидетельство утопления девушки Степаном Разиным. Это записки Людвига Фабрициуса (1648 - 1729), голландца на русской военной службе, а позднее шведского дипломата. В 1956 году С. А. Коновалов издал фрагменты воспоминаний Фабрициуса, относящиеся к восстанию Степана Разина, в английском переводе, а в 1968 году они вышли в русском переводе в сборнике «Записки иностранцев о восстании Степана Разина».

Взятие Астрахани Разиным. Гравюра из книги Стрёйса

В 1667 году Фабрициус служил в Астрахани под началом воеводы Прозоровского. В июне 1670 года под Черным Яром, когда войско воеводы С. И. Львова перешло на сторону Разина, Фабрициус оказался в стане казаков. Осенью того же года он убежал в Персию, где, в частности, помог выкупиться на свободу Яну Стрёйсу, попавшему к тому времени в рабство. Весной 1672 года Фабрициус вернулся в Астрахань и находился на русской военной службе до отъезда в Швецию в 1678 году.

Интересующий нас эпизод в изложении Фабрициуса значительно отличается от повествования Стрёйса. Дело происходит не в Астрахани летом 1669 года, а значительно раньше, когда Степан Разин зимой 1667 - 1668 годов был блокирован царскими стрельцами в городке Гурьев на реке Яике, но, в конце концов, сумел вырваться. Детали события тоже отличаются. Вот, что рассказал Фабрициус:

Они разбили наш сторожевой отряд и ушли под парусами в море. Но сначала Стенька весьма необычным способом принес в жертву красивую и знатную татарскую деву. Год назад он полонил ее и до сего дня делил с ней ложе. И вот перед своим отступлением он поднялся рано утром, нарядил бедняжку в ее лучшие платья и сказал, что прошлой ночью ему было грозное явление водяного бога Ивана Гориновича, которому подвластна река Яик; тот укорял его за то, что он, Стенька, уже три года так удачлив, столько захватил добра и денег с помощью водяного бога Ивана Гориновича, а обещаний своих не сдержал. Ведь когда он впервые пришел на своих челнах на реку Яик, он пообещал богу Гориновичу: «Буду я с твоей помощью удачлив — то и ты можешь ждать от меня лучшего из того, что я добуду». Тут он схватил несчастную женщину и бросил ее в полном наряде в реку с такими словами: «Прими это, покровитель мой Горинович, у меня нет ничего лучшего, что я мог бы принести тебе в дар или жертву, чем эта красавица». Был у вора (Schelm) сын от этой женщины, его он отослал в Астрахань к митрополиту с просьбой воспитать мальчика в христианской вере и послал при этом 1000 рублей (перевод Г. И. Федоровой).

Вместо персидской княжны в рассказе фигурирует татарская дева, она тонет не в Волге, а в Яике, причем неясно, была ли она сброшена с борта судна или с берега. Появляется упоминание о «водяном боге Иване Гориновиче». При этом, если в истории Стрёйса принесение девушки в жертву Волге выглядит спонтанным поступком, то в рассказе Фабрициуса Разин обещал отдать Гориновичу лучшую свою добычу заранее.

Видимо, Стрёйс и Фабрициус записали различные версии одной легенды, но повествование Фабрициуса лучше соответствует фольклорным аналогам. Сергей Неклюдов приводит большое количество примеров сюжета о принесении девушки в жертву духу воды, распространенных от Китая до Малой Азии. Есть подобные мотивы и в фольклоре башкир, живших на юге Урала. Отсутствие других свидетельств о персидской княжне заставляет предполагать, что в изложении Стрёйса были внесены изменения в имевшийся сюжет: история была перенесена на два года позже, из Гурьева в Астрахань, а девушка превратилась в персиянку и обрела реального брата. Дополнительным аргументом в пользу такого вывода служит простое соображение: маловероятно, чтобы на военном судне, которое отправилось на бой с разинцами, оказалась знатная женщина.

История в версии Фабрициуса представляет собой изложение распространенного фольклорного сюжета, имеющего обрядовую основу. Герой приносит девушку в жертву местному божеству - хозяину водоема, чтобы обеспечить себе возможность выйти в море и выполнить заключенный ранее договор. Сергей Неклюдов отмечает, что невозможно узнать, описывает ли Фабрициус реально совершенный Разиным ритуал или же народное предание добавило типичный сюжет к истории разинского бунта. Второй вариант кажется более вероятным, так как ни в одном традиции, где присутствует подобный фольклорный сюжет, надежные источники не засвидетельствовали ни одного случая действительного исполнения такого обряда. Мы всегда сталкиваемся, по словам Сергея Неклюдова, не с этнографическими, а с фольклорными фактами.

Легендарная личность удалого атамана и бунтаря Степана Разина до сих пор привлекает огромное внимание современников (например куда он спрятал награбленное до сих пор не известно, да разговор не об этом), он стал героем фольклора, его образ широко распространен в искусстве, а уж песню о нем "Из-за острова на стрежень" знают все... Нет? Так мы напомним:

Из-за острова на стрежень,
На простор речной волны
Выплывают расписные,
Вострогрудые челны.

На переднем Стенька Разин,
Обнявшись, сидит с княжной,
Свадьбу новую справляет
Он, весёлый и хмельной.

А она, потупив очи,
Ни жива и ни мертва,
Молча слушает хмельные
Атамановы слова.

Позади их слышен ропот:
«Нас на бабу променял,
Только ночь с ней провожжался,
Сам наутро бабой стал».

Этот ропот и насмешки
Слышит грозный атаман
И могучею рукою
Обнял персиянки стан.

Брови чёрные сошлися,
Надвигается гроза.
Буйной кровью налилися
Атамановы глаза.

Ничего не пожалею,
Буйну голову отдам! -
Раздаётся голос властный
По окрестным берегам.

«Волга, Волга, мать родная,
Волга, русская река,
Не видала ты подарка
От донского казака!

Чтобы не было раздора
Между вольными людьми,
Волга, Волга, мать родная,
На, красавицу прими!»

Мощным взмахом поднимает
Он красавицу княжну
И за борт её бросает
В набежавшую волну.

«Что ж вы, братцы, приуныли?
Эй, ты, Филька, чорт, пляши!
Грянем песню удалую
На помин её души!..»

Из-за острова на стрежень,
На простор речной волны
Выплывают расписные,
Вострогрудые челны.

Так как же дела было, поскольку в песне описан только факт утопления знатной пленницы-жены, а вот про подоплеку умалчивается. А началось все с того что 15 мая 1667 году казаки со своим предводителем Степаном Тимофеевичем Разиным отправились "за зипунами". Так у них назывался набег на бусурман, в частности сначала они прошлись по родной земле, грабя своих же купцов, а как запахло "жареным, отправились к Каспийскому морю пощипать персов. Предупрежденные царскими послами о набеге казаков, персы не дремали и весной 1669 года казаки выдержали несколько боёв в «Трухменской земле», где погиб друг Разина Сергей Кривой, а чуть позднее казачье войско подверглись нападению большого шахского флота под командованием Мамед-хана астаринского - произошло сражение, вошедшее в историю под названием Бой у Свиного острова. Сафавиды сцепили свои суда цепями, чтобы окружить казачий флот. Казаки воспользовались этой ошибкой и пустили ко дну флагманский корабль противника, после чего уничтожили весь его флот. Именно в этом сражении в плен к разинцам попали сын и дочь командующего персидским флотом - дочь и была той персидской княжной, которую Степан Разин, впоследствии, как поётся в известной песне «Из-за острова на стрежень…», бросил с корабля в воду.

Вот как описывается это событие оевидцем Я.Я. Стрейсом его «Трех путешествиях» 1676 г.

Судя по всему убиение княжны было одновременно и подарком водяному духу за удачу в бою, в которого мореходы верили, и своеобразной местью врагу за гибель близкого товарища. А возможно он верил, что женщина на корабле к несчастью, вот и избавился от нее незамысловатым способом.

Степан Разин бросает в Волгу персидскую княжну. Гравюра из Голландской книги XVII века
Степан Разин (1630-1671 гг.)
Царь Алексей Михайлович
Дмитрий Садовников, русский фольклорист и этнограф Поволжья и Сибири

Николай Костомаров, русский историк и писатель
Повстанцы Разина в Астрахани. Голландская гравюра 1681 г.

Почему на самом деле Стенька Разин утопил персидскую княжну?

Шипит под граммофонной иглой старинная пластинка (коллекционеры о таких помехах говорят: «с песочком»), пощёлкивает на царапинах (говорят: «постреливает»). И вот раздаётся могучий бас Шаляпина:

Из-за острова на стяжень,
На простор речной волны
Выплывают расписные
Острогрудые челны…

Шаляпин, настоящий волжанин, пел не «стрежень» (стремнина), а «стяжень» - так говорили во времена его молодости на Волге.
В 1908 году записала эту песню на пластинку в студии фирмы «Патэ» знаменитая исполнительница народных песен Надежда Плевицкая. Впоследствии многие прекрасные исполнители обращались к этой песне, не только в России, но и за рубежом. В Германии издавна бытовал вариант на немецком языке, а в 1942 году немецкие солдаты, выйдя к Волге под Сталинградом, запели: «Wolga, Wolga, Mutter Wolga…» Эпично, в сопровождении мощного хора, исполнял эту песню Шарль Азнавур. И все они - от Шаляпина до Юрия Гуляева - словно восхищались сомнительным подвигом буйного атамана.
И только в лиричном исполнении Анны Герман эта история предстаёт перед нами словно увиденная глазами несчастной жертвы - безымянной восточной княжны…
Именно это полулегендарное событие стало национальным мифом. Немногие исторические сюжеты сравнятся с ним по популярности. В России прибавят ещё, пожалуй, подвиг Ивана Сусанина. За границей скорее всего вспомнят литературный сюжет - убийство старухи-процентщицы Родионом Раскольниковым (топором! - это особенно потрясает воображение иностранца).
Да полно, не выдумки ли это? И что произошло на самом деле там, на Волге под Астраханью, триста сорок с лишним лет назад?

На тебе шубу, чтоб не было шуму
В августе 1669 года ладьи-струги атамана Стеньки Разина с войском в тысячу сабель возвращались из Персидского похода. Везли они на Дон добычу богатую: злато-серебро, ковры, шелка да парчу. И пленников, больше всего - жёнок-полонянок. Одних для выкупа, других - в услужение взять, а иных - и в жёны. На Дону женщин не хватало, там и венчались, бывало, без попов, в казачьем кругу.
Но путь из Каспийского моря в Волгу был перекрыт царскими стругами и большим войском князя Львова. Разин решил уходить, как пришёл - волжскими узкими протоками, прорываясь с боями через стрелецкие заслоны. Но тут пришла спасительная грамота от самого царя Алексея Михайловича.
Царь не хотел биться с непокорным атаманом, хотя сила была на стороне власти. Слава об удачливом казаке уже прокатилась по всему югу. Расправа над Стенькой оттолкнула бы от Москвы и без того не очень ей преданное казачество. Царь извещал, что готов простить разинцев, если они повинятся и будут впредь ему верно служить.
Прочие условия примирения изложил боярин и воевода астраханский, князь Прозоровский: всех казаков переписать поимённо; сдать все пушки, захваченные в русских землях, а также и струги; вернуть товары персидских купцов, ограбленных близ Астрахани, прежде всего коней-аргамаков - подарок шаха персидского царю московскому; освободить некоторых знатных пленников.
Начался торг. Разин был изворотлив; недаром его, ещё молодого казака, посылал войсковой атаман и к калмыкским, и к татарским мурзам, и в саму Москву со станицей (т.е. депутацией). И теперь он говорил Прозоровскому так: «Отродясь такого не бывало на Дону, чтобы вольных казаков переписывать. Это дело Божье, только у Бога все людишки сочтены. А товары, добытые саблею, уже раздуванены (дуван - раздел добычи), и обратно взять их у казаков не можно. Также и полон - за него нашими головами заплачено, иные наши братья сами в полон взяты».
Слова словами, но и заплачено и подарено было князьям-воеводам без счёту. Прозоровский был особенно жаден. Позарился даже на атаманову соболью шубу: Стенька и в августовскую жару приходил в ней на переговоры - для пущей важности. Жаль было шубы, но князь не отставал, и тогда атаман сбросил шубу с плеча на руки воеводе: «На тебе шубу, чтоб не было шуму».
Пока торговались в приказной избе, казаки распродавали награбленное на базаре. Драгоценности, ткани, изукрашенное оружие отдавали за бесценок. И тут же пропивали, угощая астраханцев: пей-гуляй! Потом с трудом снимали последнее: перстни с заскорузлых пальцев, скрюченных под охват весла и сабли…

И за борт её бросает!
В лагере разинцев под Астраханью шло веселье. Горожане ходили туда группами - поодиночке было боязно - смотреть, как гуляют казаки. Иные астраханцы думали: «Эх, мать честная! Так бы хоть недельку пожить!..»
Иногда Стенька Разин выходил «в народ» и всегда раздаривал деньги, швырял пригоршнями в толпу. Его благословляли, величали «батюшкой», как большого вельможу.
Время от времени он устраивал торжественные выезды, но не в возке, как царские вельможи, а на стругах. Его атаманский струг был ярко изукрашен и устлан персидскими коврами. Перед ним сидели его есаулы и старшина, одетые в бархатные кафтаны, опоясанные шёлковыми кушаками. А по правую руку Степан теперь усаживал красавицу-персиянку. Прежде он скрывал свою полонянку и тешился ею тайно. Но в эти дни атаман, как и другие казаки, много пил, делался упрям и заносчив. Кто посмеет ему перечить, если сам царь ему дружбу предлагает?
Вся Астрахань сбегалась посмотреть на эти красочные выезды. Одни махали шапками, другие кланялись Разину, как государю.
Наконец, Разин и Прозоровский сговорились: казаки оставят себе лишь несколько стругов и малое число пушек для обороны во время пути степью на Дон, но обязуются прислать их потом в Царицын. С остальными требованиями Разин согласился.
Атаман был доволен. Путь вверх по Волге был открыт, а там… Разин и не думал выполнять обещания. Ему не впервой было нарушать клятвы и договоры, даже креплённые крёстным целованием.
Напоследок струги вышли покрасоваться перед астраханцами. Были в толпе на берегу и иностранцы. Голландец, парусных дел мастер Ян Янсен Стрейс несколько раз пытался попасть в лагерь казаков, посмотреть на Разина. Но его не пускали, говорили, смеясь: «Степан Тимофеич нынче пьяны, приходи вдругорядь». Теперь Ян во все глаза следил за происходящим.
Гребцы запели, ударили вёсла по воде, атаманский струг выруливал на стрежень.

У нас-то было, братцы, на тихом Дону,
Породился удал добрый молодец,
По имени Стенька Разин Тимофеевич.
В казацкий круг Степанушка не хаживал,
Ходил-гулял Степанушка во царёв кабак…

Атаману поднесли чашу вина, он высоко поднял её, показывая людям на берегу, что пьёт за их здоровье.
«Любо! Любо!» - закричали в ответ.
Однако скоро певцы умолкли: запыхались грести против течения. Стали слышны громкие голоса на струге. Есаулы что-то горячо говорили Разину, указывая на персиянку. Она сжалась в комок. Атаман вскочил, покачнулся на пьяных ногах, рыкнул в ответ, схватившись за саблю. Есаулы не унимались. Разин посмотрел на берег, словно ища поддержки. Все замерли. Вёсла повисли над водой. Казалось, сама Волга замедлила свой бег, и струг застыл на месте.
Разин вдруг сгрёб персиянку, как медведь, и бросил в воду. Она вскрикнула пронзительно: «Алла!»
«А-ах!» - отозвалось на берегу.
Тяжёлая одежда персиянки распласталась по воде, быстро намокла и мигом утянула её в пучину.
Атаман рухнул на лавку и махнул рукой. Гребцы поняли это как сигнал, ударили вёслами по воде, струг поплыл дальше.
Астраханцы на берегу толковали так и сяк. Одни осуждали: «Жаль княжну, хоть и нехристь, а всё ж живая душа».
«Упился атаман, совсем разум помутился», - замечали другие.
Бабы шептались: «Говорят, дитё у них народилось. Стенька его кому-то на воспитание оставил, тайно, чтоб враги не сыскали».
Мужики смеялись: «Да когда ж они успели дитё сотворить?»
«Дык он её давно полонил, за собой повсюду таскал, - стояли на своём бабы. - А ещё говорят, молодой есаул к ней подкатывался, вот атаман и приревновал…»
Но большинство хвалило удалого атамана: «Он казацкого братства ради ничего не пожалеет, буйну голову отдаст!»
А старики судили по-своему: «Это он Волгу отблагодарил, вон сколько богатства она ему принесла…»
Струги Разина развернулись и пошли обратно, по течению, к казацкому лагерю. Гребцы сушили весла и пели:

Поедем мы, братцы, на синее море гулять,
Разобьём, братцы, бусурманские корабли -
Возьмём мы казны сколько надобно!..

Атаман сидел на скамье, устланной персидским ковром, красиво избоченясь. Он уже позабыл об утопленнице. В голове прояснилось, он думал о новом походе, который потрясёт всю Россию.

За зипунами
Степан Тимофеевич Разин родился около 1630 года в станице Зимовейская (позднее там же родился Емельян Пугачев). С юности Стенька был смелым и находчивым казаком; в тридцать лет он уже выборный атаман в походах донцов против Крымского ханства и Османской империи.
В то же время Стенька всегда отличался гордым, непокорным нравом, не терпел над собой начальства. Особенно озлился после казни старшего брата Ивана. Дело было так: в 1665 году полк донских казаков в составе русского войска сражался под Киевом против поляков. Наступила осень. Холод, голод и распутица донимали казаков. Они просили воеводу князя Долгорукова отпустить их до весны по домам. Воевода отказал. Тогда казаки самовольно ушли на Дон, а заводилами были как раз Ивашка и Стенька Разины. Стрельцы перехватили смутьянов уже в донских землях и привезли обратно. Ивана повесили на глазах у брата…
Через два года Стенька Разин пришёл к войсковому атаману Корниле Яковлеву, своему крёстному. Стал проситься в поход «за зипунами»: пообносились, мол, совсем казаки.
«За зипунами» - так издавна назывались набеги казаков на Крым, Турцию и персидские владения. Москва одобряла набеги на крымские улусы и турецкие города, тем более что казаки освобождали из рабства и плена русских и малороссов. Но с персидским шахом Аббасом у царя был мир. Поэтому войсковой атаман строго-настрого запретил крестнику мутить казаков и идти в Персию.
Но удержать Степана никто не мог. Разве что силой, а это не годилось: многие казаки уважали Разина, особенно любили его в верховых городках и станицах. Там оседали вновь прибывшие и беглые люди. В низовья Дона их не пускали давно обосновавшиеся там казаки. Со временем донцы словно надвое раскололись: низовые верно служили царю и получали жалованье, а верховых, «голутвенных» (то есть голых), легко было подбить на любое беззаконие.
Пока поднимался Разин в струге вверх по Дону, войско его прирастало и казаками, и беглыми, и ярыжками кабацкими: все хотели казаковать под рукою молодого атамана. Уже на Дону разинцы пощипали купцов, целовальников и своих же - зажиточных казаков. (Это только в фантазиях недобросовестных историков и наивных писателей Разин был русским Робин Гудом: грабил, мол, богатых, бедных не трогал и часто одаривал. Верно, что не трогал бедных, так это оттого, что с них взять было нечего. Но если даже и бедный, а служивый человек - стрелец, приказный или торговый, - то, бывало, и плетью, и калёным железом, и саблей жаловал.)
В излучине Дона, где он ближе всего подступает к Волге, разинцы вытащили струги на берег и поставили на катки, двинулись волоком. Когда Разин объявился на Волге близ Царицына, под его началом было уже около двух тысяч сабель. Местные воеводы посылали отряды стрельцов, но разинцы легко отбивались.

Троянский конь у яицких ворот
На Волге начался пиратский поход Стеньки Разина. Да, его речной и морской разбой не отличался, а в чём-то и превосходил подвиги такого знаменитого пиратского капитана, как Генри Морган. Ведь пираты тоже не только сражались в море и брали суда на абордаж. Они штурмовали порты и захватывали города, высаживали десанты на берег и устраивали засады на торговых путях.
Разин начал с того, что разграбил большой караван русских торговых судов, следовавших в Астрахань. Кроме купеческих стругов, в караване шло судно патриарха московского (церковь и тогда вела торговлю) и струг самого государя. Стрельцы сдались без боя, струги вошли в состав флотилии атамана пиратов. Торговых людей разинцы перебили, некоторых пытали калёным железом. Досталось даже попам. Были освобождены колодники, которых везли в ссылку; они и несколько десятков гребцов присоединились к атаманову войску.
Попытался Разин взять приступом города Царицын и Чёрный Яр - не вышло, там уже подготовились к обороне. И Стенька пошёл вниз по Волге, минуя Астрахань, по протокам к Каспийскому морю. Из Каспия он вошёл в Яик (река Урал), поднялся до Яицкого городка - столицы яицкого казачества. Разин взял город хитростью, а вернее - коварством. Атаман с несколькими казаками попросил впустить их в город богу помолиться. Их впустили. Стенька со своими казаками выхватили спрятанные кинжалы, перебили охрану и удерживали распахнутые ворота до подхода основных сил. В это же время «пятая колонна» в городе, те же голутвенные, напирали на стрельцов с тыла. Уже после взятия города разинцы порубили сто семьдесят стрельцов. Воеводе Яцыну отрубили голову.
Некоторое время Стенька Разин сидел царьком в Яицком городке. Его войско умножилось. Отсюда атаман совершал набеги на купцов и промышленников в дельте Волги и на калмыцкие улусы.
Но вот разведчики донесли атаману, что калмыки объединились против Разина, да и царское войско следует ждать вскорости. Весной 1668 года струги Степана Разина снова вышли в Каспийское море и двинулись на юг, к шахским владениям.

Шаха - матом
Большие города - Дербент, Шемаху и Баку - разинцы обошли стороной, но маленькие города разграбили.
На пути пиратской флотилии показался крупный город Решт. Он выглядел таким сонным и смирным, что казаки безбоязненно сошли на берег и устремились к воротам. Но правитель города Будар-хан уже знал о набегах казаков и подготовился к обороне. Большое войско персов окружило разинцев, отрезав их от берега.
Надо отдать должное изворотливости Стеньки Разина - он тотчас вступил в переговоры и стал убеждать наместника, что он с войском готов служить шаху. Разин рассудил так: сейчас главное выиграть время, сберечь людей и оружие, а там видно будет. А может шах и впрямь возьмёт их на службу и выделит им землю для поселения - будет у Разина свой, персидский Дон, а он там сядет войсковым атаманом.
Будар-хан не мог решить такой вопрос самостоятельно. Поэтому разрешил Разину отправить своё посольство к шаху. Он позволил также казакам небольшими группами входить в город, чтобы торговать на базаре, при условии, что они сдадут свои струги и пушки. На том и порешили.
А в это время царь Алексей Михайлович, встревоженный сообщениями своих воевод, отправил срочное посольство к шаху Аббасу. Он сообщал, что разбойники вышли в Каспийское море и могут угрожать владениям шаха. «А вам бы, брату нашему Аббас шахову величеству, своей персидцкой области околь моря Хвалынского (Каспийского) велеть остереганье учинить, и таким воровским людям пристани бы никто не давал и с ними не дружился, а побивали бы их везде и смертью уморяли без пощады», - рекомендовал царь.
Но это послание было ещё в пути. А пока разинцы всё чаще заходили в Решт и вели себя всё более буйно. Горожане то и дело жаловались на бесчинства казаков. Как-то раз Стенька с казаками высмотрели винный подвал, ворвались туда, избили стражников и стали пьянствовать. К ним потянулись казаки со всего города.
По закону казачьему, пьянство в походе наказывалось очень строго, за это «сажали в воду»: зашивали в рогожный куль и топили либо завязывали рубаху над головой осуждённого, набивали её песком или камнями - и на дно. Однако в разинском войске этот закон действовал только на стругах, а на берегу, особенно после лёгкой победы, напиться - святое дело.
Перепились казаки, стали задирать горожан, ругали их матерно. Те не стерпели, вышли кто с дубьём, кто с саблей, явились персидские воины при оружии и завязалась настоящая битва. С большим трудом вырвались казаки из города, отбили у стражи собственные струги и отвалили от берега. Четыреста разинцев полегли на узких улочках Решта, некоторых товарищей атаман просто бросил на том берегу, в чужой стороне.
А в это время посольство Разина к шаху было принято милостиво и ожидало высочайшего решения. Но тут пришли вести от русского царя. Шах понял, что Разин его обманывает. Старшего посланца разинского бросили псам на растерзанье, остальных заковали в цепи и посадили в темницу.
Да, многих русских вызволил атаман из плена, ещё больше обрёк на рабство. Но не в его правилах было горевать и каяться. Он всегда делом доказывал свою правоту. Вскоре он хитростью взял городок Фарабад: попросился у властей поторговать на базаре, казаки просочились в город и по сигналу начали резню. Фарабад был разграблен и сожжён. Вслед за ним пал соседний город Астрабад. Затем разинские струги перешли к юго-восточному, туркменскому берегу. И там запылали посёлки и кочевья, а жители лишились скота и пропитания.
Больше двух лет продолжался пиратский поход Стеньки Разина. В июле 1669 года он обосновался на острове близ Баку. Там его попытался захватить шахский флот из пятидесяти больших лодок-сандалов под командованием Менеды-хана. Но и в этом сугубо морском сражении атаман перехитрил персов. Несколько разинских стругов пустились наутёк, заманивая преследователей в ловушку. Персы даже соединили свои сандалы цепями, чтобы охватить казачьи струги. И тут из укрытия вылетели остальные струги Разина. Грянули пушки, тонущие персидские суда увлекали за собой другие. Менеды-хан сумел уйти всего с тремя сандалами, но его сын Шабалда был пленён.
В богатстве и славе возвращался Стенька Разин на Волгу. С поредевшим войском, зато струги едва не черпали бортами воду - так были они нагружены добычей и пленными. Где захватил атаман свою полонянку? Была она ханская дочь или купеческая? Персиянка или, может быть, туркменка? Этого никто уж не узнает. Народная молва окрестила её персидской княжной, пусть ею и остаётся…

Круги по воде
Откуда всё-таки пришло первое известие о гибели княжны? Очевидец этих событий, голландец Ян Янсен Стрейс в своей книге «Три путешествия», изданной семь лет спустя, рассказал: «…Разин пребывал на судне с тем, чтобы повеселиться, пил, бражничал и неистовствовал со своими старшинами. При нём была персидская княжна… Придя в неистовство и запьянев, он совершил следующую необдуманную жестокость и, обратившись к Волге, сказал: «Ты прекрасна, река, от тебя получил я так много золота, серебра и драгоценностей, ты - отец и мать моей чести, славы, и тьфу на меня за то, что я до сих пор не принёс ничего в жертву тебе. Ну, хорошо, я не хочу быть более неблагодарным!» Вслед за тем схватил он несчастную княжну одной рукой за шею, другой за ноги и бросил в реку. На ней были одежды, затканные золотом и серебром, и она была убрана жемчугом, алмазами и другими драгоценными камнями, как королева. Она была весьма красивой и приветливой девушкой, нравилась ему и во всём пришлась ему по нраву. Она тоже полюбила его из страха перед его жестокостью и чтобы забыть своё горе, а всё-таки должна была погибнуть таким ужасным и неслыханным образом от этого бешеного зверя».
Нет оснований не доверять этому свидетельству, тем более что его в целом подтверждает другой иностранец, Людвиг Фабрициус. Правда, вызывает сомнение монолог Разина: вряд ли на берегу слышали, что говорил Разин на середине реки.
Появление Разина и разинцев в Астрахани в августе 1669 года и в особенности его расправа над княжной произвели такое сильное впечатление, что, казалось, явись сюда сам царь-государь, он не так поразил бы горожан роскошью, силой, милостью и жестокостью одновременно. Отсюда, как круги по воде после утопления княжны, разнеслась слава о Стеньке Разине - великом и ужасном. Песни и легенды о нём слагались на протяжении двух столетий.
Рассказывали, что был у него ковер-самолёт, добытый в Персии, и на этом ковре-самолёте он мог улететь куда угодно.
Передавали, будто поймали его однажды царёвы люди, посадили в темницу, а он нарисовал углем на стене реку и лодку, и появились настоящие река и лодка - вскочил он в ту лодку и уплыл.
В другой раз посадили его в железную клетку, он спросил воды напиться. Подали ему ковш с водой. Он окатился той водою - и очутился в Волге-матушке.
Ну, а преданиям о кладах Стеньки Разина несть числа, они и теперь тревожат воображение наивных кладоискателей. Легенда об утёсе Стеньки Разина - это целый куст фантастических историй: будто бы здесь не только зарыт клад, но и обитает призрак самого атамана; здесь же, в тайной пещере, была гробница Марины Мнишек, неизвестно каким образом «породнившейся» со Стенькой Разиным.
В XIX веке к образу Стеньки Разина обратились профессиональные литераторы, и первым был, конечно, Пушкин. Во время ссылки в Михайловском он слышал и записывал много народных песен, в том числе о Стеньке Разине и его мифическом сыне. Пушкин считал Разина «единственным поэтическим лицом в русской истории». Три его стихотворения цикла «Песни о Степане Разине» основаны не на исторических сведениях, а навеяны фольклорным образом лихого атамана. Поэтому Пушкин избрал форму и стилистику народной исторической песни.

Как по Волге-реке, по широкой
Выплывала востроносая лодка.
Как на лодке гребцы удалые,
Казаки, ребята молодые.
На корме сидит сам хозяин,
Сам хозяин, грозен Стенька Разин.
Перед ним красная девица,
Полоненная персидская царевна.
Не глядит Стенька на царевну,
А глядит на матушку на Волгу.

Согласно пушкинской трактовке сюжета, утопление княжны (персидской царевны) было актом жертвоприношения Волге за дарованные ему богатство и славу.
«Песни о Степане Разине» не были напечатаны при жизни поэта. Николай I, к которому Пушкин обратился за разрешением, передал вежливый, но отказ: «…при всём поэтическом своем достоинстве, по содержанию своему не приличны к напечатанию. Сверх того, церковь проклинает Разина, равно как и Пугачёва».

Любовь и ненависть
Но автором национального мифа стал Дмитрий Николаевич Садовников, педагог, фольклорист, этнограф и поэт. Он родился и учился в Симбирске, там же преподавал потом в гимназии. Родная Волга, фольклор волжан интересовали его как исследователя. В 1870-х - начале 1880-х годов Садовников опубликовал несколько книг песен, легенд, преданий и загадок, собранных в Поволжье. Народные песни и легенды о Стеньке Разине вдохновили его на сочинение собственных стихотворений об этом герое. Самым удачным оказалось «Из-за острова на стрежень», изображающее драматическую сцену гибели княжны. Оно было напечатано в «Волжском вестнике» в 1883 году под названием «Жертва Волге». Садовников, как и Пушкин, следовал народным традициям, но его стилистика напоминает не историческую песню, а, скорее, популярную в те годы балладу, с чётким ритмом и крепкими рифмами. Поэтому в народе запели именно «Из-за острова на стрежень», конечно, сократив и слегка изменив авторский текст. Вот две строфы, которые редко исполняют в застолье да и со сцены.

Гневно кровью налилися
Атамановы глаза,
Брови черные нависли,
Собирается гроза…

«…Чтобы не было зазорно
Перед вольными людьми,
Перед вольною рекою, -
На, кормилица… возьми!»

В последней строфе автор даёт своё объяснение дикому поступку Разина: «чтобы не было зазорно», то есть стыдно миловаться с полюбовницей на глазах у всех. Эту версию Садовников позаимствовал у знаменитого историка Н.И.Костомарова, она изложена в монографии «Бунт Стеньки Разина», принёсшей молодому профессору всероссийскую славу. К слову, Костомаров первым дал оценку демократическую, если не сказать - революционную, личности великого разбойника и бунтовщика. Так вот, по поводу несчастной любовницы атамана Костомаров писал: «…злодейский поступок с княжной не был только бесполезным порывом пьяной головы… Увлекшись сам на время красотою пленницы, атаман, разумеется, должен был возбудить споры и негодования тех, которым не позволял того, что позволил себе, и, быть может, чтобы показать другим, как мало он может привязаться к женщине, пожертвовал бедной персиянкою своему влиянию на казацкую братию».
Версию историка косвенно поддерживает упоминание о том, что Стенька Разин однажды приказал «посадить в воду» казака, совершившего насилие над женщиной, чужой женой. Возможно, эту казнь ему и припомнили есаулы: что ж ты, атаман, казаков за блуд казнишь смертью лютою, а сам прилюдно распутничаешь?.. В этом случае атаман мог оправдаться и очиститься в глазах товарищей только таким, жестоким, но эффектным поступком.
Отношение казаков-разбойников к пленницам - запутанный вопрос. Одни учёные утверждают, что казаки в походах вели себя по-рыцарски, другие уверяют, что насиловали всех подряд. По одной из версий, пленница должна была принадлежать всем или оставаться нетронутой.
Скорее всего, у казаков это было заведено так же, как у большинства пиратов во всем мире: на борту ни-ни, на берегу - пожалуйста, но только с согласия пленницы. Понятно, на деле согласия могло и не быть, и что творилось в прибрежных камышах, неизвестно. В те жестокие времена кровь была как вода, что ж тут говорить о женских слезах.
А между тем у Разина на Дону была жена Алёна и пасынок. И это всё, что известно о прежней личной жизни атамана. Значит, он женился на вдове с ребёнком. Дело обычное, тем более, если вдова зажиточная, а выбирали молодому парню невесту расчётливые родители. Но собственных детей Степан и Алёна, выходит, не нажили. У жены был сын, значит, она не бесплодна. Следовательно, дело в муже: не мог он стать отцом или не хотел, то есть не любил?
Если не любил, то, может быть, с молодой персиянкой у него не просто «шумел камыш», а, действительно, взыграло ретивое? Тогда вся сцена на струге приобретает ещё более драматический смысл. Тогда выходит, что Степан под давлением ближайшего окружения утопил любимую. И жертвами становятся они оба.
Где страсть, там и ревность. Мотив ревности в этой истории усмотрели только кинематографисты. Первый русский игровой кинофильм (фильма, как тогда говорили) назывался «Понизовая вольница (Стенька Разин)». В центре киноповествования как раз была любовная интрига. Есаулы, недовольные пьянством атамана и его привязанностью к пленнице, пытаются вразумить Стеньку и разлучить с княжной. Они подбрасывают ему подмётное письмо, якобы адресованное княжне каким-то принцем Хасаном. В припадке ревности Разин расправляется с княжной всем известным способом.
Василий Шукшин в киносценарии, а затем в романе «Я пришёл дать вам волю» представил эту коллизию так: молодой есаул полюбил персиянку и втайне от Разина домогался её любви. Стенька застал охальника обнимающим его наложницу. Есаул бежал, опасаясь мести атамана. Другие есаулы и старшины сочувствовали беглецу. Они упрекали атамана, говорили, что персиянка сеет раздор меж казаков.
А финал такой же, как в рассказе Стрейса, как в стихах Пушкина и Садовникова:

Мощным взмахом поднимает
Полонённую княжну
И, не глядя, прочь кидает
В набежавшую волну…

***
…Минули десять дней, которые потрясли Астрахань. Струги Разина уплывали вверх по Волге.
Разин пришёл в Астрахань удачливым разбойным атаманом, а уходил вождем российского охвата. Он уверился, или убедил сам себя, что царь считается с ним, что князья-воеводы его боятся.
Он знал теперь, что сможет поднять казаков и голутвенных по всей стране. Не две, а двести тысяч! Кормить-поить их не надо, они будут сыты добычей, взятой саблею в поместьях и городах. Они будут воевать и богатеть одновременно. Он, Степан Разин, установит повсюду казацкое правление. А сам станет первым Атаманом Всея Руси!
Он поведёт своё войско на Москву не «за зипунами» - за шапкой Мономаха… Не по Стеньке оказалась шапка.

Сергей Макеев: www.sergey-makeev.ru, [email protected].

В мае 1670 года начался Великий волжский Поход Степана Разина со товарищи. Советские историки изображали Разина почти-что революционером, борцом за народное счастье, царские же называли его разбойником, главарем бандитских шаек грабителей и убийц. В реальности же он был и тем, и другим, и не его это вина. Неординарному человеку, пассионарию, каковым несомненно был Степан Разин, в то время трудно было проявить себя по другому.

Так получилось, что в Поволжье в то время созрели социальные предпосылки к народному бунту. Нужна была только искра. В ее роли и выступил Разин со своими казаками. С этого момента Степан, бывший обыкновенным (правда, весьма удачливым) предводителем обыкновенных разбойников становится народным героем, борцом за права всех угнетенных.

Широко распространено мнение, что и самому Разину, и его подручным была свойственна особая жестокость. Что же, с точки зрения наших сегодняшних представлений о человечности те времена, когда на Руси за измену женщин закапывали заживо в землю, конечно же, воспринимаются жестокими и бесчеловечными. Степан Разин в этом плане не особенно отличался от своих современников. Но какой-то особой жестокостью он не отличался и приписываемые ему зверства, как правило, выдуманы.

Степан Разин.

Свидетельства очевидцев показывают, что миловал (в том числе и бояр) Разин так же часто, как и казнил. Так, при взятии Царицына Разин пощадил захваченных в плен детей боярских и племянника воеводы. Под Черным Яром от разинцев пытались сбежать захваченные ранее в полон восемьдесят офицеров и дворян из отряда князя Львова, но и их убивать не стали. Голландский офицер Фабрициус, бывший при князе Львове пишет: «… и тут быть резне, да Стенька Разин сейчас же отдал приказ не убивать больше ни одного офицера, ибо среди них, верно, есть все же и хорошие люди, таких следует пощадить. Напротив, тот, кто плохо обращался со своими солдатами, понесет заслуженную кару по приговору атамана и созванного им круга». Тогда же Разин бил челом перед казаками, чтоб пощадили князя Львова. Решением круга, князь и большинство офицеров были пощажены. В Астрахани Разин отдал приказ беречь митрополита Иосифа и других священников (правда, перед этих двоих провинившихся перед вождем казаков служителей церкви, все-таки наказали). В Саратове и Самаре казнены были лишь единицы, и те по приговору горожан. Это всего лишь немногие примеры того, что убивали разинцы только тех, кого как они считали нельзя было не убить. Но массовых убиений Разин не устраивал.

Также как и массового насилия женщин. И хотя в отписке Воронежского воеводы Бухвостова значится, что при взятии Царицына разинцы «…жен и дочерей-девок насильством брали к себе для блудного воровства», к этим сведениям следует относиться критически. Очевидец восстания голландский парусный мастер Ян Стрейс в своих воспоминаниях писал, что Разин «в некоторых вещах придерживался строгого порядка, особенно преследовал блуд». Об этом же можно прочесть и в записках офицера Л. Фабрициуса: «Проклятия, грубые ругательства, бранные слова, а у русских есть такие неслыханные и у других неупотребимые слова, что их без ужаса и передать нельзя — все это, а также блуд и кражи Стенька старался … искоренить.

Степан Разин.

Отметим и то, что у иностранных очевидцев не было повода для особой предвзятости и их данным можно доверять больше, чем сообщениям царских воевод, желавших очернить Разина и «обелить» себя родимых. Даже Костомаров, не испытывавший особой любви к Разину отмечал, что малейшее ослушание у восставших жестоко каралось и дисциплина в войске была, сравнимая разве что с дисциплиной в армии монголо-татар.

Добавим и то, что разинские жестокости не идут ни в какое сравнение с тем, что творили царские воеводы, утопившие восстание в крови. Так, например, только в Арзамасе по приказу воеводы Юрия Долгорукого было казнено 11 тысяч человек. Жестокости Степана Разина по сравнению со всем этим выглядят как детские шалости.

Степан Разин и персидская княжна.

Персидская княжна

Но, пожалуй, наиболее распространенное заблуждение о Разине – это приписываемая ему история по поводу его непочтительного обращения с персидской княжной. Якобы в одном из своих походов в Персию Степан Разин взял в полон красавицу-княжну. Приглянулась она ему и сыграл он с ней свадьбу. Но возроптали тут его боевые товарищи и обвинили атамана в предательстве вольной жизни и друзей своих. Неудобно стало Степану перед товарищами и повелел он бросить княжну в воды и начать новый пир, в честь прежней жизни.

Впервые об этой увлекательной истории на Руси узнали когда была переведена на русский язык книга голландца Яна Стрейса «Три достопамятных… путешествия». Он писал: «Будучи сильно пьян, он (Разин) облокотился на край лодки и, смотря задумчиво на Волгу, вскричал: «Я обязан тебе всем, что имею, и даже тем, чем я стал. Ты отец и мать моей чести и славы. Я до сих пор не принес ничего в жертву тебе». Он схватил княжну, разодетую в жемчуга и драгоценные камни, одетую в золотую парчу, и бросил в воду. А она была прекрасная и благородная девица, но его за неволею страха ради любила. И во всем угождала».

Отечественные же источники, которые нельзя заподозрить в особых симпатиях к Разину почему-то о таком вопиющем факте произвола со стороны казацкого атамана не сообщают. А это серьезные основания усомниться в правдивости истории с утоплением княжны. К тому же сам Стрейс хоть и пишет, что лично присутствовал при сием волнительном событии, скорее всего, передал лишь услышанное от кого-то.

Интересно, что в середине прошлого века этой историей заинтересовался в связи со служебной деятельностью член Политбюро ЦК КПСС, министр иностранных дел СССР А.А. Громыко. Перед предстоящими переговорами с иранцами, Громыко решил проверить не помешают ли им некоторые «темные страницы» прошлого. Проведенные спецслужбами по приказу партии исторические розыскания, показали, в зоне ответственности атамана каких-либо знатных персиянок казаки в полон не брали.

Разин топит княжну. Гравюра из книги «Три путешествия» Яна Стрейса.

Конечно, можно с недоверием отнестись к исследовательской деятельности «историков в погонах», от которых ожидали определенного результата и они именно его и выдали. Но, то, что даже недоброжелатели-современники ни о какой княжне не упоминают – серьезный довод в пользу того, что персидскую княжну в Волгу не бросали.

Позволяет усомниться в правдивости этой истории и ее архетипичность. Принесение Природе сакральной жертвы, как один из способов Посвящения в сокровенные знания – мотив встречающийся в фольклоре самых разных стран. К тому же в некоторых народных сказаниях место персиянки занимает русская «вещая дева» Соломония или Соломонида. Она не просто тонет в волжских водах, а становится Царицей подводного царства. И, что удивительно мстить обидчику не стремится, а напротив всемерно ему помогает.

Если Вам понравился данный материал, Вы можете поддержать Сайт Востоколюба финансово. Спасибо!

Facebook Comments