Достоевский игрок анализ. Опасный рубеж азарта

Речь у нас пойдёт вовсе не об известном романе Фёдора Михайловича Достоевского "Игрок", а о самом великом писателе, который был подвержен чувству азарта ничуть не меньше, чем главный герой его бессмертного произведения Алексей Иванович.

Что такое азарт? Это сильное нервное возбуждение, причиной которого является страстное увлечение чем-либо. Азарт присущ практически всем видам человеческой деятельности. Даже дворник может впасть в состояние неконтролируемого задора, махая метлой. Но чтобы такое случилось, он должен любить свою профессию. А вот русский писатель Эдуард Севрус назвал азарт "похотью успеха". Очень верно по существу, так как человек довольно часто становится его рабом.

Скажем, если кто-то увлекается рыбалкой, охотой или альпинизмом, то азарт в этом случае выглядит вполне безобидно. Ну а если предметом страсти выступает игра в рулетку? Тут уже стоит задуматься. А чтобы понять всю пагубность подобного влечения, необходимо иметь перед глазами живой пример. Вот как раз игрок Достоевский и является таким примером. Он тем более нагляден, что данная личность в глазах людей имеет огромное психологическое и воспитательное значение. Ведь Федор Михайлович - это великий русский писатель, которого знают и любят не только в России, но и во всём мире.

Но если такая "глыба" не выдержала всей тяжести человеческих страстей, то что уж говорить про других смертных, которым Бог не дал великого дара писать бессмертные произведения. Однако перейдём к делу и рассмотрим неприглядные стороны жизни знаменитого прозаика. Может быть, кому-то они послужат уроком и заставят задуматься.

С миром азарта и игры Фёдор Михайлович познакомился заочно, отбывая ссылку в Семипалатинске. В начале 1859 года ему попалась на глаза статья "Из записок игрока". В ней рассказывалось о тех нравах, которые царили в игорных домах Женевы, Гамбурга и Бадена. Там за минуты люди становились миллионерами, а проигравшиеся миллионеры кончали жизнь самоубийством.

Этот клубок человеческих страстей чрезвычайно заинтересовал писателя. Он стал знакомиться с любой информацией, касающейся игры в рулетку. Поэтому, когда в 1862 году он оказался заграницей, то, приехав в Баден, тут же пошёл в игорный зал. Писатель уже перешагнул 40-летний рубеж (род. 1821), но азарту все возрасты покорны. К тому же он очень коварен, так как даёт новичкам "зелёную улицу".

В первую же игру Достоевский выиграл 10 тысяч франков. Усилием воли он сохранил хладнокровие и покинул игорное заведение. Но когда пришёл в отель, коварный Дьявол начал опутывать нашего героя грешными мыслями. Нечисть устроилась возле писателя и зашептала ему в ухо: "Фортуна благосклонна к тебе. Не упусти свой шанс, иначе будешь жалеть всю оставшуюся жизнь".

Федор Михайлович не выдержал искушения и вернулся в игорный зал, где всего за несколько минут оставил половину выигрыша. Но тут, к счастью, наступило просветление, и писатель второй раз бежал прочь от зелёного стола. Треть из всех денег от отправил в Петербург, а с оставшейся суммой опять пошёл к рулетке. Результат нетрудно предсказать.

Игрок Достоевский через несколько дней телеграфировал брату Михаилу в Санкт-Петербург, прося выслать ему 100 рублей, так как денег не осталось совсем. Он вернулся в Россию потрёпанным, уставшим, но в глубинах подсознания уже засела мечта об огромном выигрыше. Она не оставляла писателя долгие годы.

Федор Михайлович был непрактичным человеком и совсем не умел обращаться с деньгами. Этим прекрасно пользовались разного рода проходимцы и нечистоплотные люди, которые всегда крутятся возле талантливых людей. Финансовую ситуацию усугубила смерть старшего брата Михаила. Он был издателем журнала "Время", затем "Эпоха", но умер в 1864 году. После этого у нашего героя наступила в жизни чёрная полоса.

Свой знаменитый роман "Преступление и наказание" писатель творил, находясь в полном безденежье. От нищеты спасал лишь журнал "Русский вестник", печатавший главы романа по мере их написания. Тут подвернулся хваткий, деловой и циничный издатель Фёдор Стелловский. Сделка с ним принесла Достоевскому 3 тысячи рублей. Но он обязался написать в сжатые сроки новый роман, в противном же случае терял право на издание своих произведений на 9 лет.

Стелловский ничуть не сомневался в успехе, так как сроки были жёсткими и составляли всего 3 недели. Ни один прозаик не смог бы написать серьёзное художественное произведение за такое короткое время. Наш герой тоже не смог бы, но жизнь очень гармонична, а худо никогда не бывает без добра.

Федор Михайлович взял себе стенографистку Анну Сниткину. Именно с её помощью он и осилил серьёзный психологический роман "Игрок". Написан он был за 21 день. И, таким образом, нечистоплотный издатель остался с носом. Очень кстати оказались и деньги за последние главы "Преступления и наказания".

С Анной Сниткиной наш герой сочетался законным браком. Это было самое умное и удачное решение в жизни Достоевского. Он приобрёл не только верную любящую жену, но и практичного расчётливого друга, умеющего считать каждую копейку.

В 1867 году супружеская чета уехала заграницу. Вначале всё шло хорошо, пока молодожёны не оказались в Бадене. В этом городе великий писатель "пропал", а его место занял игрок Достоевский. За несколько дней все добытые тяжким трудом деньги были проиграны в рулетку. Правда, вначале нашему герою везло, и он даже выиграл 4 тысячи франков, но затем спустил всё до копейки. Были заложены драгоценности жены, а полученные деньги опять же проиграны.

В этот раз помогала мать Сниткиной. Она высылала переводы, на которые супружеская пара и существовала. Но часть этих денег опять же уходила на игру. Иногда молодожёнам не на что было оплатить гостиницу и обед. Они существовали в долг, понимая, что в любую минуту их могут выгнать на улицу. Даже беременность жены не вытравила из души великого прозаика пагубную страсть.

В 1868 году родилась девочка, но в возрасте 3-х месяцев умерла. Затем в 1869 году родилась вторая девочка. Она прожила вплоть до 1926 года. Дети поубавили азартный пыл классика. А в 1871 году, когда семейство вернулось в Россию, писатель навсегда завязал с рулеткой.

В дальнейшем, благодаря стараниям жены, наш герой уже никогда не испытывал унизительного состояния нищеты. Игрок Достоевский умер, остался только писатель. Он много и плодотворно работал вплоть до своей кончины в 1881 году.

Валерий Крапивин

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ РОМАНА. «РУССКИЕ ЕВРОПЕЙЦЫ»

ГЛАВА II. ОБРАЗНАЯ СИСТЕМА РОМАНА

ГЛАВА III. РУЛЕТЕНБУРГ. СТИХИЯ ИГРЫ (ПРОСТРАНСТВО, ВРЕМЯ, ЦВЕТОВАЯ ПАЛИТРА)

ГЛАВА IV. МЕТОДИЧЕСКОЕ ПРИЛОЖЕНИЕ "ИЗУЧЕНИЕ Ф.М.ДОСТОЕВСКОГО В ШКОЛЕ"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

ВВЕДЕНИЕ

Образ игрока, однажды появившийся в мировой литературе, не перестает волновать человечество на протяжении многих веков. Это образ азартного человека, поглощенного страстью, порой граничащей с безумием. Ради ощущения риска, увенчанного в конце концов победой, пусть недолгой, но красивой, игрок ставит на карту все: надежду, веру, жизнь - свою и самых близких людей.Наша дипломная работа посвящена роману Ф. М. Достоевского «Игрок». Азартная карточная игра-это нечто большее, чем источник острых ощущений или средство легкого обогащения. Это зачастую способ неявного противостояния обществу, судьбе и всему миропорядку, разновидность тайного протеста или скрытого бунта. Так как Ф.М.Достоевский сам был отъявленным игроком, действия в своем романе он описывает не понаслышке, это - своеобразная история обыкновенного безумия по-достоевски. В Игроке описывается история азарта, ставшего для человека уже не смыслом игры и даже не смыслом жизни, но - единственной, экзистенциальной сутью бытия. Проблема азартной игры как проблема порока и греха всегда интересовала русских писателей, которые пытались в своих произведениях понять и раскрыть природу игромании. Г.М. Фридлендер писал: «Одна из особенностей Достоевского состояла в том, что он не смотрел на свою художественную работу, как на плод одних лишь собственных творческих усилий, но видел в ней продолжение коллективной работы писателей разных стран и эпох, проявление общих по своему смыслу тенденций и закономерностей развития национальной и мировой литературы». Достоевский решил показать внутренний мир игрока, написанного им самим, о чем нам говорит подзаголовок книги (Из записок молодого человека). В контексте публицистических выступлений писателя «Игрок» прочитывается как художественная метафора, заключающая в себе авторский взгляд на проблему «заграничных русских» и шире - на проблему «Европа - Россия». «Игрок <#"justify">Цель исследования заключается в том, чтобы путем анализа внутренней формы, раскрыть основную сущность характера человека-игрока. Для достижения поставленной цели были выдвинуты следующие задачи исследования:

·Выявление факторов, влияющих на формировании и перерождение личности, которая может пожертвовать всем ради своей мнимой цели.

·Раскрытие и анализ характера главного героя, его основные черты, склонности, предрассудки.

·Исследование общества, окружающих главного героя предметов, совпадений, человеческих характеров.

Методологическую основу исследования составили работы выдающихся ученых, литературоведов, критиков, вплотную занимавшихся изучением творчества Достоевского - М.Бахтина, В.Кирпотина, Г.Фридлендера и современных литературоведов- В. Захарова, К.Кроо, Р.Лаут и мн.др.

В соответствии с изложенными целями и задачами работа состоит из: введения, трех глав, методического приложения, заключения и списка используемой литературы.

Во введении обосновывается актуальность рассматриваемой темы, определяются основные цели и задачи, предмет и объект исследования, методологическая основа и структура работы.

В первой главе , «История создания романа. «Русские европейцы», мы рассматриваем факторы и условия, влияющие на автора при создании данного произведения, прототипы главных героев.

Во второй главе , «Образная система романа», мы анализируем образы главных героев. Примечательно то, что нет ни одного второстепенного героя, каждый из них индивидуален и интересен по-своему: имеет свой глубокий внутренний мир и всячески помогает в раскрытии и понимании души главного героя- Игрока. В данной главе мы постарались понять и раскрыть сущность каждого образа, основные черты его характера и поступки.

Третья глава , «Рулетенбург. Стихия игры (пространство, время, цветовая палитра)», посвящена изучению художественного своеобразия романа. Особое внимание мы уделили самого городу, в котором происходит действие- Рулетенбургу, парку, вокзалу, цветовой палитре, пространству и времени. Пронаблюдали за типом « заграничных русских» в чужом для них обществе.

Методическое приложение «Изучение Достоевского в школе» представляет собой совокупность опыта преподавания Достоевского в школе, современные технология обучения, советы и методы преподавания.

В заключении работы подведены итоги и выводы проделанного исследования.

ГЛАВА I. ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ РОМАНА. «РУССКИЕ ЕВРОПЕЙЦЫ»

В России в карты играли все сословия, но все-таки преимущественно это было развлечение для тех, у кого было свободное время и свободные деньги, то есть дворянство и купечество.

Настоящая мода на карты началась во время так называемого «золотого века российского», то есть в последние годы царствования Екатерины II. Историк М. И. Пыляев писал: «Карточная игра усилилась до необычайных размеров; дворяне почти только и делали, что сидели за картами; и мужчины, и женщины, и старые, и молодые садились играть с утра, зимою еще при свечах и играли до ночи, вставая лишь пить и есть; заседания присутственных мест иногда прерывали, потому что из самого заседания вдруг вызывали членов к кому-нибудь на карты; играли преимущественно в коммерческие, но много и в азартные игры. В эти годы дошло до того, что зимой, в Москве, в публичных собраниях и клубах, и в маскарадах вовсе почти не танцевали, а все садились за карточные столы».Но истинный расцвет карточной игры пришелся на XIX век. Блюстители морали били тревогу, утверждая, что «ежедневно семь десятых петербургской мужской публики с десяти часов вечера садится за карты. Потребность игры стала столь привычной, что в некоторых кругах оценивают человека по критерию: «он играет», «он не играет»...» Петр Вяземский писал: «Нигде карты не вошли в такое употребление, как у нас. В русской жизни карты - одна из непреложных и неизбежных стихий».

Именно тогда и сформировались правила светского поведения за карточной игрой. В 1827 году была выпущена анонимная книга «Жизнь игрока, описанная им самим, или открытие хитрости карточной игры», где среди прочего утверждалось: «Игрок должен быть, смотря по обстоятельствам, шалуном, философом, мотом, экономом, нежным, сердитым, вспыльчивым, мягкосердечным, добронравным, великодушным, а иногда даже дураком. Таковой только способен сделаться славным игроком». После подобные книги выпускались раз в десятилетие, советы по поведению «за зеленым столом» включались и в учебники «вежливости и светского этикета», ибо слишком значительной частью светской жизни была карточная игра и ее нельзя было обойти вниманием.

Русская литература буквально пропитана духом игрового азарта! Писатели и поэты, гении русской словесности, играли сами и об игре со знанием дела и с удовольствием писали.

Играл ныне почти забытый, а некогда модный поэт и драматург Александр Петрович Сумароков.

Заядлым игроком был Александр Сергеевич Пушкин. «Пиковую даму» и «Выстрел» все читали, но это плод воображения поэта, а вот отчеты жандармов, досматривавших за Пушкиным-вольнодумцем, никак не могли быть выдуманы, ибо подавались на стол самого Бенкендорфа.

У Михаила Юрьевича Лермонтова в «Тамбовской казначейше» гусар выигрывает в карты красавицу жену хозяина дома, в «Маскараде» также идет карточная игра. Правда, сам Лермонтов на то и «сумрачный гений», что не был азартен. Играл, конечно, потому что стыдно офицеру не играть. Но без удовольствия, а потому и без особого ущерба для кошелька.

Играют герои Льва Николаевича Толстого: юный Николенька Ростов проигрывает огромную сумму бретеру Долохову, и Ростовы с трудом выплачивают этот долг чести. Сам Толстой играл, причем безупречно соблюдая правила. Например, считалось, что упавшую под ломберный стол купюру дворянин поднимать не должен: это законная добыча лакеев. И когда вечно бедствовавший поэт Афанасий Афанасьевич Фет во время игры наклонился за упавшей десятирублевой купюрой, Лев Николаевич, дабы указать на низость такого поступка, зажег от свечи сторублевую ассигнацию и посветил ему.

Поэт Николай Алексеевич Некрасов, воспевший страдания русских крестьян, играл не только профессионально, но и очень удачливо. Иногда благодаря игре он спасал журнал «Современник» от финансового краха очередным выигрышем. Утверждали, что в год он выигрывал до 20 тысяч рублей - огромная по тем временам сумма. При этом страстью своей Некрасов карты не признавал и говорил: «В чем другом у меня не хватает характера, а в картах я стоик».

А про то, что Федор Михайлович Достоевский был настоящим игроманом, знают теперь уже все. Многие свои романы он писал только для того, чтобы выплатить карточные долги.

Летом 1865 г., теснимый кредиторами, Достоевский вынужден был продать «спекулянту» и «довольно плохому человеку» Ф. Т. Стелловскому право на издание собрания своих сочинений. В письме к А. В. Корвин- Круковскому Достоевский поясняет: «Но в контракте нашем была статья, по которой я ему обещаю для его издания приготовить роман, не менее 12-ти печатных листов, и если не доставлю к 1-му ноября 1866 г. (последний срок), то волен он, Стелловский, в продолжение девяти лет издавать даром, и как вздумается, всё, что я ни напишу, безо всякого мне вознаграждения».

Увлеченный работой над «Преступлением и наказанием» <#"justify">С другой же стороны Игрока можно рассматривать и как продолжение Записок из подполья, где также раскрывается линия психологического романа, исповеди главного героя, его интимные переживания. А. Л. Бем, сопоставляя Игрока и Пиковую даму Пушкина отдает предпочтение роману Достоевского: «Так своеобразно переосмысливает Достоевский трагедию Германна, вкладывая в нее тот „моральный стержень", которого ей недоставало».

Несмотря на то, что роман Игрок был написан по принуждению, Достоевский явно знал о чем писать, нес в себе идею, которую впоследствии переложил на страницы. Жанр - одна из ключевых категорий художественного мышления Достоевского. Как писатель, он всегда знал, что собирался писать. Иногда замысел менялся, но весьма определенно и авторитетно Достоевский указывал (как правило, уже в заглавии произведения), что он написал - роман, повесть или рассказ .

Игрок - первый роман Достоевского, где русский человек представлен читателю далеко от своей родины. В романе мы наблюдаем, с одной стороны, напряженный драматизм, а с другой стороны - сатиристически-комедийную стихию. На этом общем фоне чувствуется неприязнь самим Достоевским этой капиталистической Европы, в которой гибнет русский дух, теряет свое самообладание и подвергается всяческим нападкам. Предметом самой язвительной сатиры является немецкая и французская буржуазия. Делясь замыслом будущего романа, Ф. Достоевский писал Н. Страхову: «Сюжет рассказа следующий: один тип заграничного русского. <…> Я беру натуру непосредственную, человека, однако же, многоразвитого, но во всем недоконченного, изверившегося и смеющего не верить, восставшего на авторитеты и боящегося их. Он успокаивает себя тем, что ему нечего делать в России». (15/ с.98)

В центре повествования - «игрок», один из типов «заграничных русских». Рядом с ним изображена семья русского генерала, тоже из «заграничных русских». Эта семья принадлежит к числу «случайных семейств», выбитых из привычного жизненного уклада крестьянской реформой, художественному исследованию которых Достоевский посвятил свои последующие романы. Множество таких русских семейств за границей Достоевский наблюдал еще во время своей первой поездки по Европе в 1862 г., о чем он писал в «Зимних заметках о летних впечатлениях» <#"justify">Европа выступает как оппозиция всему коренному, русскому. «Русские европейцы» - это, по Достоевскому, «беспочвенники», утратившие связь с русским домом. Как отмечает В. Кантор, «термин этот придуман еще в прошлом веке, но относили его, как правило, к русским западникам. Едва ли не первым его употребил А.И. Герцен, противопоставляя московский панславизм и русский европеизм . Достоевский, правда, и тех и других считал порождением беспочвенности русского барства» .

Достоевский так характеризует «русское общество», т.е. цивилизованный слой, оторвавшийся от народа: «В этом обществе мы говорили на всех языках, праздно ездили по Европе, скучали в России и в то же время сознавали, что мы совсем не похожи на французов, немцев, англичан, что тем есть дело, а нам никакого, они у себя, а мы - нигде». Для характеристики указанного психологического типа Достоевский использует определения: «тип нашей русской Европы» и «заграничные русские». Позднее, в «Дневнике писателя» за 1880 г. Достоевский дал название этому национальному типу - «русские бездомные скитальцы», генетически связанное как с евангельским «блудным сыном», так и с понятием «русский европеец».

Характерно, что тему «русские за границей» - хотя и в ином ключе - тогда же разработал И. С. Тургенев в романе «Дым» (1867), написанном и опубликованном почти одновременно с «Игроком» Достоевского. Это еще раз говорит нам о том, насколько актуальна была данная тема в те времена и сколько русских отправлялись за границу именно с целью выиграть себе состояние или же просто были больны игрой.

Автору «Игрока» была близка страсть главного героя, Алексея Ивановича, - к игре. О своем увлечении рулеткой во время поездок за границу Достоевский постоянно сообщал близким. В одном из писем к В. Д. Констант из Парижа, рассказывая об удачной игре в Висбадене, Достоевский писал: «...в эти четыре дня присмотрелся к игрокам. Их там понтирует несколько сот человек, и, честное слово, кроме двух, не нашел умеющих играть. Все проигрываются дотла, потому что не умеют играть. Играла там одна француженка и один английский лорд; вот эти так умели играть и не проигрались, а напротив, чуть банк не затрещал. Пожалуйста, не думайте, что я форсю, с радости, что не проиграл, говоря, что знаю секрет, как не проиграть, а выиграть. Секрет-то я действительно знаю; он ужасно глуп и прост и состоит в том, чтоб удерживаться поминутно, несмотря ни на какие фазисы игры, и не горячиться. Вот и всё...».(15/с.201)

«Игрок», как и другие произведения этого периода, связан с публицистическими статьями Достоевского 1861-1864 гг. и, в особенности, с «Зимними заметками о летних впечатлениях» <#"justify">ГЛАВА III. РУЛЕТЕНБУРГ. СТИХИЯ ИГРЫ (ПРОСТРАНСТВО, ВРЕМЯ, ЦВЕТОВАЯ ПАЛИТРА)

Роман, по задумке Достоевского должен был именоваться - Рулетенбург, т.е. само название этого авантюрного произведения уже говорило само за себя- город рулетки. Но редактор посчитал это название по звучанию не русским, и роман переименовался- Игрок. Несмотря на это, действие происходит в вымышленном городе Рулетенбург, и Достоевский построил этот город так, будто он сам, своими постройками, сооружениями, парками, вокзалами, и самое главное - игровыми заведениями, манит героев в мир грязной наживы денег. «Это какая-то библейская картина, что-то о Вавилоне, какое-то пророчество из Апокалипсиса, воочию совершающееся» (14/стр.70)

В европейском городе Рулетенбурге Достоевский создает модель мира, архаически связанную с библейским образом рая, который неоднократно иллюстрируется в романе. Ельницкая Л.М. в статье, посвященной анализу хронотопа создания романа «Игрок», пишет: «Рулетенбург оказывается обманной вселенной без Бога, в которой человек освобождается от своего человеческого долга совершать нравственный выбор и нести ответственность за состояние жизни» . Эта мысль современной исследовательницы также об иллюзии рая (где человек полностью полагался на Бога): только место Бога в Рулетенбурге - пусто, мир без Бога оказывается в распоряжении дьявола. Пространство Рулетенбурга организовано концентрически: в центре его находится рулетка, которая воспринимается героями как нечто вожделенное, спасительное и запретное одновременно. Таким образом, рулетка ассоциируется с запретным плодом, вкусив который человек (по уверению дьявола) может стать равным Богу. Очевидна параллель между парком, через который лежит путь на вокзал к рулетке и райским садом. В самом начале своих записок Алексей Иванович передает свой разговор с генералом: «В весьма напыщенной речи, насаживая одну фразу на другую и, наконец, совсем запутавшись, он дал мне понять, чтоб я гулял с детьми где-нибудь, подальше от воксала, в парке» (4/стр.208) Таким образом, очерчивается запретное место - воксал с расположенной в нем рулеткой («А то вы, пожалуй, их в воксал, на рулетку, поведете») и безопасное место - парк, где позволено гулять детям. Тем самым можно провести некую параллель с тем, что самым чистым для Достоевского является еще непорочное существо-ребенок, именно его, именно детей ни в коем случае нельзя подпускать в этот запретный мир, даже прогулка рядом с вокзалом, где начинается грязная суета, уже неприемлема для них. «Рулетенбург - образ мира, в котором рулетка символизирует возможность внезапной перемены судьбы». Этот город, с одной стороны, является центром обогащения людей, с другой же- не только разорения, но и духовного опустошения. Рулетка, разместившаяся в вокзале, является сердцем города. Все дороги в Рулетенбурге ведут к вокзалу. В своем дневнике Алексей Иванович неоднократно фиксирует это всеобщее движение к роковому центру: «Все пошли к воксалу» (4/стр. 212); «Сказав это, она кликнула Наденьку и пошла к воксалу, где и присоединилась ко всей нашей компании» (4/стр. 214);«…пойдемте к воксалу…» (4/стр.244). Все герои направляются в сторону вокзала, их как будто притягивает вращающееся колесо рулетки. На первой же странице романа о рулетке как о запретном месте говорит генерал, который пытается взять на себя функции регламентатора действий людей, принадлежащих к его дому. Он сам заявляет об этом, хотя и с оговорками: «…хоть я и не ментор ваш, да и роли такой на себя брать не желаю, но по крайней мере имею право пожелать, чтобы вы, так сказать, меня-то не окомпрометировали…» (4/стр. 209). Образ ложного рая, воплощенного в рулетенбургском парке, усилен постоянным упоминанием каштановой аллеи, которая ведет к вокзалу. Каштаны, в представлении Алексея Ивановича, - обязательный атрибут немецкой буржуазной идиллии, возмущающей его «татарскую породу»: «У каждого эдакого фатера есть семья, и по вечерам все они вслух поучительные книги читают. Над домиком шумят вязы и каштаны. Закат солнца, на крыше аист, и все необыкновенно поэтическое и трогательное…» (4/стр. 225). «Все работают, как волы, и все копят деньги, как жиды» (4/стр. 226). Здесь мы можем опять-таки увидеть критику немецкой буржуазии: несмотря на все поэтическое и трогательное, вокруг одни жиды, которые только и делают, что копят деньги. Идея быстрого обогащения на рулетке, которую игрок пытается противопоставить накопительству, в основе своей содержит тот же идеал - деньги. Поэтому бунт героя оборачивается его порабощением и, в конечном счете, «продажей души». Эти же каштаны сопровождают героя на его пути к мнимому счастью: До воксала было с полверсты. Путь наш шел по каштановой аллее, до сквера, обойдя который вступали прямо в воксал (4/стр.259) Достоевский создает в своем романе также некую библейскую параллель. Полина, женщина, которую Алексей страстно и болезненно любит на протяжении всего романа, посылает его на рулетку, т.е. выступает в роли искусительницы, показывая ему дорогу к запретному плоду- рулетке. Деньги она дает ему в саду, где все тихо, спокойно, красиво, но с этой же идеализированной обстановки она посылает его играть в грязное, испорченное место, что является метафорическим аналогом антитезы эдема и ада. Путь же, который совершает Алексей от парка до рулетки, представлен нам как приобретение значения жизненного выбора. Алексей Иванович, искушаемый игрой, погружается в нее уже навсегда. С одной стороны, игру можно воспринять как нечто озорное, веселое, некую забаву, но с другой же- она заключает в себе пропасть, в которую уже навсегда падает человек, такой, как герой Достоевского. Как замечает Каталин Кроо, Достоевский «…уже самим названием своего романа ставит данный мотив (игра) в смысловой фокус» .

Повествование в романе ведется от первого лица, т.е. от самого же героя- Алексея. Достоевский тем самым хотел более углубленно раскрыть мир игрока, показать его не глазами очевидцев, людей, может быть, хорошо знавших этот мир, а именно передать все интимные чувства того, кто так отдает себя этому состоянию. Только с оттенком исповедальности, только с помощью переживаний больного, его собственных рассказов и записей в дневниках, можно передать читателю душевное состояние игрока, раскрыть его внутренний мир. Состояние игрока Достоевского сопоставимо с ощущениями Германна из «Пиковой дамы» А.С. Пушкина, который не сразу решился начать играть, приводя доводы рассудка против игры (Ср. у Достоевского: «Как только я вошел в игорную залу (в первый раз в жизни), я некоторое время еще не решался играть» (4/стр. 215). Но затем Германна захватывает игра. Он ставит на карту все: свое положение, репутацию, женщину, честь. Описывая психологию игрока, Достоевский явно идет вслед за Пушкиным, на что сам указывает в письме к Н. Страхову: «Он - игрок, и не простой игрок, так же как скупой рыцарь А.С. Пушкина не простой скупец. Это вовсе не сравнение меня с Пушкиным. Говорю лишь для ясности»(14/стр.225) По замыслу автора, «весь рассказ - рассказ о том, как он третий год играет по игорным городам на рулетке» (14/стр.225) Пространство игорного дома, одно из самых важных в произведении, отмечено нравственной нечистотой. «Во-первых, мне все показалось так грязно - как-то нравственно скверно и грязно», - замечает при своем первом посещении рулетки Алексей Иванович (4/стр.216). Рулетка, по замыслу Достоевского, символизирует ад на земле, где людьми движут нечеловеческие законы: «Но вот что я замечу: что во все последнее время мне как-то ужасно противно было прикидывать поступки и мысли мои к какой бы то ни было нравственной марке. Другое управляло мною…» (4/стр.218) Что именно скрывается за этим «другое»? Видимо, это что-то нереальное, потустороннее, что движет игроком, когда он, переступив один раз порог этого заведения, отдает свою душу дьяволу. Поэтому уже в самом описании рулетки в романе привлекают внимание детали, создающие ощущение атмосферы преисподней, вмешательство нечистой силы: «Сволочь действительно играет очень грязно»; «Колесо обернулось, и вышло тринадцать - я проиграл» (4/стр.218); Колесо завертелось и вышло тринадцать. Проиграли!»(4/стр. 265) Как всегда у Достоевского, числа выполняют символическую функцию, в данном случае указывая на вмешательство потусторонних сил в судьбу героя.

Рулетка- основное место столпотворения всех жителей этого западного города. Только деньги способны вызвать уважение у окружающих в этом городе и только те деньги, которые заработаны на карточном столе. Тот, кто однажды переступил порог этого заведения, никогда уже не сможет считаться здоровым человеком, потому что игра- это болезнь, болезнь неизлечимая, лишь единицы могут выбраться из этого запутанного смертельного круга, а смертелен он потому, что умирает человек не физически, а душевно, что намного сильнее и ужаснее. Рулетка становится для них всем: смыслом жизни, душевным переживанием. На наш взгляд рулетку можно сравнить с Мертвым домом, в котором духовно умирает человек. Так например Т.С. Карлова обращается к структурному образу «Мертвого дома»; по ее мнению, метафора «Мертвого дома» несет в себе социально политический и этический подтекст. Карлова уделяет большое внимание особенностям функционирования пространства и времени в произведениях, определяя их как «одновременность разновременного». Она считает, что «о каторжной тюрьме Достоевский писал как об особой физической данности со своими законами времени и пространства». Тем самым, рулетка является своеобразной каторжной тюрьмой для игрока. Сама каторга в изображении Достоевского является захоронением живых людей. Этот особый мир «мертвой» жизни раскрывался в подчеркнуто строгой, реалистической манере повествования. Характерно то, что все игроки, которые переступили эту запретную черту, не столько больны именно этой жаждой денег (деньги не нужны им для определенной цели) сколько именно самой игрой. Всех игроков в мировой литературе объединяют не какие-то определенные черты характера, возраст, а только одно: горящие бешеные глаза, дрожащие руки, опьянение страстью, страстью к игре. Атмосфера игорного зала пропитана жаждой наживы. Рассказчика поражают «эти жадные и беспокойные лица, которые десятками, даже сотнями обступают игорные столы» (4/стр.216) Пространство вокруг рулетки заполнено толпой, частью которой незаметно для себя становится и Алексей Иванович: «…я и сам был в высшей степени одержан желанием выигрыша…<…> Да и к чему себя обманывать?»(4/стр.216) Игра незаметно для него самого затягивает Алексея Ивановича. Радость выигрыша сменяется горечью проигрыша, затем вновь возникает надежда «отыграться». Жизненная нестабильность вызывает духовную «шатость», которая приводит к болезненному состоянию: «В последнее время, эдак недели две, даже три, я чувствую себя нехорошо: больным, раздражительным, фантастическим и, в иных случаях, теряю совсем над собою волю. <…> Одним словом, это признаки болезни» (4/стр.236) «Еще подходя к игорной зале, за две комнаты, только что я заслышу дзеньканье пересыпающихся денег, - со мною почти делаются судороги» (4/стр.312). Таким образом, вся игра характеризуется состоянием болезни, сумасшествия, одержимости. В описании игры на рулетке мы можем проследить, что она представлена нам как замкнутый круг, «круг ада», выбраться из которого нет сил, воронка, которая поглощает в себя каждого. Жизнь игрока сама становится шариком, который они же ставят на рулетке в надежде на чудо. Это состояние переживает каждый, вступивший в игру: «Бабушка едва сидела на месте, она так и впилась горящими глазами в прыгающий по зазубринам вертящегося колеса шарик. <…> Бабушка из себя выходила, на месте ей не сиделось…» (4/стр.263) Даже семидесятилетняя старуха не в силах устоять, и ее тоже затягивает в круговорот игры. Все находящиеся в пространстве игорного дома по отношению к бабушке располагаются «кругом». «Все наши стеснились тотчас же кругом нее. <…> Кругом говорили и указывали на бабушку». (4стр.266) Центр круга - рулетка- ассоциируется с жертвенником: «По крайней мере, на бабушку смотрели уже как на жертвочку». (4/стр.273)

Выиграть или проиграть - значение не имеет, главное - красота жеста: уйти ни с чем, но так, чтобы все видели, что вернешься вновь, через день, неделю, месяц, год, когда появятся деньги, но обязательно вернешься. И они возвращаются, вновь проигрывают все - и свое, и чужое.

Не менее важным и объединяющим является отношение героев к людям- накопителям. Их игры, расчетливой, разумной, они не приемлют, презирают ее: так играют трусы и ловкачи. «Некрасиво было то, с каким почтением вся эта сволочь относилась к этому занятию», (4/стр.451) - говорит герой Ф.М. Достоевского. Особенно для русских «игроков» главное не деньги. Да и выигрывая, они не испытывают чувство радости от обладания большой суммой, ощущение восторга вызывает то, что они «поймали удачу за хвост», а потому каждый из них с легкостью расстается с деньгами, вновь спуская все до копейки. Заметим, что «игроки» не раз пытаются помочь другим людям, но щедрость эта вызвана далеко не искренним желанием их поддержать. Просто деньги, оказавшиеся у них в определенную минуту, ровным счетом ничего не значат, они с ними легко расстаются: дарят, отдают, проигрывают. Даже размер суммы для них не имеет значения. Какая разница - проиграть немного или все, - первостепенна сама игра, а потому они не могут остановиться: пока крутится рулетка, есть возможность вновь и вновь испытывать фортуну. «Может быть, перейдя через столько ощущений, душа не насыщается, а только раздражается ими и требует ощущений еще, и все сильней и сильней, до окончательного утомления» , - замечает Алексей (4/стр.488). Описания этой «игровой болезни» в русской литературе практически одинаковы у всех писателей. Как Алексей бредит своей идеей, так и, например, пушкинский Германн, узнав тайну, бредит ею во сне: «…У него спрашивали: который час, он отвечал: - без пяти минут семерка. - Всякий пузастый мужчина напоминал ему туза. Тройка, семерка, туз - преследовали его во сне, принимая все возможные виды: тройка цвела перед ним в образе пышного грандифлора, семерка представлялась готическими воротами, туз огромным пауком. Все мысли его слились в одну, - воспользоваться тайной, которая дорого ему стоила». Но каков итог, когда наступает это высшее «окончательное утомление»? Только смерть приносит его, ведь герои ни на минуту не забывают о нескончаемом состязании с судьбой. Играют сами с собой даже во сне.

На второй план отступают все чувства - любви, доброты, сострадания. Можно ли назвать «игроков» животными? Пожалуй, нет. Ведь им и чувство природного самосохранения неведомо, они не боятся ни смерти, ни голода. Это жестокая форма безумства, безжалостного как к окружающим, так и к себе. А, в первую очередь, именно к самому себе, потому что, отдавая себя игре, они уже давно перестают существовать как личность.

Однако, нужно заметить, что несмотря на свое безумство, эти «игроки» - люди мыслящие, более того, философствующие и, несмотря на внешне полное отсутствие логики, живущие по четко определенным законам и правилам, которые диктует им воспаленный рассудок, жаждущий остроты ощущений, азарта, крайних форм непонятного нормальному человеку риска, и, конечно же, игры. Рассказывая свою историю Астлею, Алексей не желает выслушивать его нравоучительных речей, он возражает ему: «Да вы себе представить не можете, до какой степени я сам понимаю всю омерзительность теперешнего состояния».(4/стр.255) Главные герои- люди русские. Всепоглощающая страсть этих героев определяется тем, что они оказались изолированными, оторванными от родной земли, им тесно в тех рамках, в которые они попали за границей. Писатель говорит о том, что духовные и душевные законы, по которым живет и развивается Европа, непонятны русскому человеку с его страстью к свободе проявления чувств, с его искренностью. Кроме того, Достоевский подчеркивает, что русский человек не может увлечься чем-либо наполовину, отчасти. Он упивается своей страстью до беспамятства, до безумия и чисто по-русски пытается объяснить себе самому свои деяния - покаяться. Однако за раскаянием вновь следует прежнее поведение, повторение старых ошибок. Страсть начинает довлеть над личностью, игра диктует свою философию, которую «игрок» принимает, становясь игроком-философом. Их можно сравнить с птицами в клетке, которые жили по своему ежедневному обычному режиму, и вдруг, оказались вне своих ежедневных рамок, без запретов, которые были на них наложены. Вылетев в открытое пространство, они теряют себя, проявляют свою слабую волю, не имея возможности и силы вернуться опять в свое теплое гнездо, где было вроде уютно и спокойно.

Подобные образы неоднократно описывались в мировой литературе, многие авторы искали ответ на вопрос «Чем вызвана безумная страсть к игре?» в психологии, мистике, истории… Но лишь в произведениях русских писателей она объясняется особенностью национального характера.

Итак, рулетка - это игра двух цветов: красного и черного. Поэтому игровое пространство окрашено в эти два цвета. «Иной день или иное утро идет, например, так, что красная сменяется черною и обратно, почти без всякого порядка, поминутно, так что больше двух-трех ударов сряду на красную или черную не ложится». (4/стр. 223) .Символика красного и черного цветов полисемантична. Красный - это цвет свежей крови и огня, который, согласно древним верованиям, создал мир и его же разрушит. Красный цвет символизирует жизнь, тепло и рождение, но также и разрушение. Красный обозначает жестокость, жажду крови; это цвет агрессии, опасности; красный цвет связывают со злом. В произведениях Достоевского красный цвет выступает в различных семантических значениях. Как отмечает С.М. Соловьев, «статистика показывает, что красный цвет занимает в спектре Ф.М. Достоевского очень высокое место - 23,8%, т.е. около четверти всех упоминаний цветов». Окрашивая пространство рулетки в красный цвет, Ф.М.Достоевский использует негативное значение этого цвета, подчеркивая жаждущую крови атмосферу рулетки. Красный цвет необходим Достоевскому при изображении нарушенных состояний в настроении, психике и в здоровье героев. В свою первую игру Алексей Иванович постоянно ставит на красное: «С каким-то болезненным ощущением я поставил еще пять фридрихсдоров на красную. Вышла красная. Я поставил все десять фридрихсдоров - вышла опять красная. Я поставил опять все за раз, вышла опять красная» (4/стр. 218). Нагнетание красного цвета усиливает «болезненное ощущение», вызывает чувство тревоги: «Мне стало до того невыносимо от какого-то необыкновенного и странного ощущения, что я решился уйти» (4/стр. 218). Эта атмосфера с первой встречи еще отталкивает от себя игроков, здоровых людей, которые еще не заболели этой неизлечимой душевной болезнью, но с другой же - закидывает зерна в их душу, манит их прийти еще раз, испытать то же чувство, которое к их сожалению, не повторится более.

Еще один цвет рулетки- черный. Черный цвет означает отрицание света, является символом греха, небытия, ассоциируется с ночью, со всем ложным. Черное - это первобытная тьма, неявленное, пустота, зло, тьма смертная, позор, отчаяние, разрушение, испорченность, горе, печаль, унижение. Черный - цвет хаоса, у христиан ассоциируется с принцем тьмы, преисподней, смертью, печалью, унижением, отчаянием. Черный, в глубинной психологии, - это цвет полного отсутствия сознания, погружение в темноту, печаль, мрак. Добавление черного цвета в пространство игорного зала еще больше сгущает его. Черный символизирует отрицание света. Попадая в пространство рулетки, игрок становится похож на человека, блуждающего во тьме и никак не находящего свет, он перестает интересоваться всем, что происходит вокруг. Игроки «ничем не интересуются во весь сезон, а только играют с утра до ночи…» (4/стр.292). Сочетание красного и черного - цветов преисподней, придает пространству рулетки инфернальный характер. Вокруг Алексея Ивановича только красное и черное. Весь мир в глазах игрока окрашивается в эти цвета. Эти цвета замечает Алексей Иванович в облике mademoiselle Blanche, образ которой связывается в сознании рассказчика с самим дьяволом и с темной стороной игры: «… к этому дьяволу - Blanche…» (4/стр. 232); «у ней одно из тех лиц, которых можно испугаться. …цвет кожи смугло-желтый, цвет волос черный, как тушь. Глаза черные, белки глаз желтоватые, взгляд нахальный, зубы белейшие, губы всегда напомажены…» (4/стр. 221). Изменчивость и непостоянство mademoiselle Blanche также ассоциируется с вращением игрового колеса: «Черт возьми! Это дьявольское лицо умело в одну секунду меняться» (4/стр.221).

М. Бахтин выразительно формулирует суть общей для всех интуиции. Для него особенность романов Достоевского это - «множественность самостоятельных и неслиянных голосов и сознаний, подлинная полифония полноценных голосов». В произведениях Достоевского, продолжает он, развертывается «не множество характеров и судеб в едином объективном мире в свете единого авторского сознания <...> но именно множественность равноправных сознаний с их мирами...» Герои Достоевского «не только объекты авторского слова, но и субъекты собственного, непосредственно значащего слова».

Примечательно также то, что время рулетки летит с невероятной быстротой. «Я думаю, у меня сошлось в руках около четырехсот фридрихсдоров в какие-нибудь пять минут» (4/стр.224). Игровое время психологизировано: то убыстряя свой ритм, то замедляя его, оно передает ощущение времени героем. Вместе с тем создается впечатление вмешательства в жизнь людей потусторонних сил. Наибольшую плотность и катастрофичность приобретает художественное время романа ближе к полуночи. С этим временем суток связаны роковые события в жизни игрока. Самый большой выигрыш игрок сорвал ближе к полуночи. «Стояла на ставке вся моя жизнь!» - вспоминает Алексей Иванович (4/стр.292). «Было четверть одиннадцатого; я вошел в вокзал в такой твердой надежде и в то же время в таком волнении, какого я еще никогда не испытывал. «В игорных залах народу было еще довольно, хотя вдвое меньше утреннего»(4/стр.291-292). В полночь у игорных столов остаются самые отчаянные игроки, одержимые игрой, которые «…играют с утра до ночи и готовы были бы играть, пожалуй, и всю ночь до рассвета, если бы можно было. И всегда они с досадой расходятся, когда в двенадцать часов закрывают рулетку» (4/стр. 292). Все произошедшее с ним в эту ночь игрок вспоминает как нечто, неподдающееся разумному объяснению: «Действительно, точно судьба толкала меня» (4/стр. 294). Безумную игру Алексея Ивановича пытаются прервать два голоса: один справа, принадлежащий какому-то «франкфуртскому жиду», другой над левым ухом - голос дамы «с каким-то болезненно бледным, усталым лицом» (4/стр. 294). Опять-таки мы можем проследить привычные представления: ангел-хранитель и бес-искуситель меняются местами и действуют заодно. Вся эта роковая игра сопровождается громким говором и смехом, что еще более усиливает впечатление бесовского наваждения.

В начале своего дневника рассказчик часто упоминает события, произошедшие в парке, но чем больше герой втягивается в игру, тем реже он вспоминает о парке. Это пространство перестает существовать для него. Герой, поддавшись искушению, променял эдем на ад рулетки. «Окунувшись» с головой в игру, Алексей Иванович забывает обо всем, даже не в состоянии фиксировать происходящие события. Вернувшись к записям через месяц, герой замечает, что уже наступает осень: «Наступает осень, желтеет лист. Сижу в этом унылом городишке и, вместо того, чтобы обдумать предстоящий шаг, живу под влиянием только что минувших ощущений… недавнего вихря…». (4/стр. 281) Находясь в вокзале рядом с рулеткой, герой не замечает буйства красок лета и, только «очнувшись», отмечает в своем дневнике смену времени года. Это можно сравнить с тем, что в самом начале внутренний мир Алексея окрашен в самые яркие цвета- цвета весны, лета, когда же в душе его наступает холод и вьюга, он даже не замечает, как быстро меняется время года. Свою игру на рулетке игрок считает жизнью. Ему кажется, что, вернувшись на рулетку и отыгравшись, он сможет воскреснуть. «Неужели я не понимаю, что я сам погибший человек! Но почему же я не могу воскреснуть! Да! Стоит только хоть раз в жизни быть расчетливым и терпеливым, и вот и все. Стоит только хоть раз выдержать характер, и я в один час могу всю судьбу изменить!» (4/стр.318)

Последняя глава романа представляет собой сбивчивый рассказ героя о том, как он год и восемь месяцев играл «по игорным городам» на рулетке: «Я <…> поехал тогда в Гомбург, но… я был потом и опять в Рулетенбурге, был и в Спа, был даже в Бадене…». (4/стр. 311) Вся Европа в сознании игрока превращается в один большой игорный дом. В последней главе открывается временная перспектива, будущее, которое фигурирует в тексте, как «завтра»: «Чем могу быть завтра? Я завтра могу из мертвых воскреснуть и вновь начать жизнь!» (4/стр.317) «Воскресение» игрока отодвигается на неопределенное время - «завтра», намечается и место «воскресения» -Швейцария. «Впрочем…впрочем, всё это покамест не то: всё это слова, слова, а надо дела! Тут теперь главное Швейцария! Завтра же, о, если б можно было завтра же и отправиться!» (4/стр. 318). Герой сам себя обманывает, отказываясь от мысли окончательного разрыва с Европой и намечая в качестве своего убежища Швейцарию. Нет оснований говорить в данном случае о «романтическом ореоле», которым окружена Швейцария в других текстах Достоевского «Швейцарское воскресение» воспринимается как несбыточная иллюзия героя: «Вновь возродиться, воскреснуть. Надо им доказать…. Пусть знает Полина, что я еще могу быть человеком. Стоит только… теперь уж, впрочем, поздно, но завтра…» (4/стр.317). «Возродиться и воскреснуть» для героя означает «выдержать характер»: «Стоит только выдержать характер, и я в один час могу всю судьбу изменить!» (4/стр. 318), т.е. опять речь идет не об истинном воскресении, ради чего необходимо «похоронить» прежнюю жизнь и вернуться в Россию, а об иллюзии воскресения, за которое игрок принимает удачу в игре, которая, как ему представляется, вернется к нему в Швейцарии. Если в начале романа герой одержим страстью к женщине, то в конце одержимость игрой затмевает для него все другие жизненные интересы, в том числе и любовь к Полине. Даже деньги теперь значат для него только возможность вновь испытать судьбу на рулетке. «Завтра, завтра все кончится!» - успокаивает себя игрок. Неслучайно герой употребляет слово «завтра» дважды. Завтра - это на следующий день после сегодняшнего, но дважды употребленное это слово обозначает неопределенное будущее.

Единственный персонаж, вырвавшийся из-под губительного обаяния рулетки, - «Антонида Васильевна Тарасевичева, помещица и московская барыня, la baboulinka,<…> умиравшая и не умершая…» (4/стр.250). В изображении автора «Игрока», бабушка - лицо глубоко символическое, прочно связанное с Россией (у нее там «три деревни и два дома») (4/стр.288). Более того, очевидно, что для автора романа бабушка является олицетворением самой России. Своей бабуленькой Достоевский предвосхищает образ «великой бабушки - России» из «Обрыва» И.А. Гончарова. Значимой деталью является болезнь Антониды Васильевны -она «без ног». Замечено, что Достоевский часто наделяет своих героев подобным недугом (вспомним его «хромоножку» - Марью Лебядкину, Лизу Хохлакову, безногих Макара Долгорукова и старца Зосиму). В литературоведении указано, что «болезнь ног» героев Достоевского имеет двойную природу: она может быть как проявлением «одержимости бесом», так и «божьей отметиной», знаком «земной тягости», связи с родной землей. Очевидно в случае с бабуленькой имеет значение второй вариант семы «болезнь ног». Важно, что Антонида Васильевна приезжает в Рулетенбург именно из Москвы, а не из Петербурга, который, по Достоевскому, «совсем не Россия». Москва, в представлении Достоевского, является воплощением «восточной идеи», как Петербург «западной».(15/стр.98) Москва как исконно русский город противопоставляется в романе Европе как образ истинного рая его дьявольскому искажению: «Ох, уж эта мне заграница! -заключил Потапыч, -говорил, что не к добру. И уж поскорее бы в нашу Москву! И чего-то у нас дома нет, в Москве? Сад, цветы, каких здесь и не бывает, дух, яблоньки наливаются, простор, - нет, надо было за границу!» (4/стр.281)

Прочитав Игрока, становится интересно - авантюра вторгается в любовь или любовь вторгается в авантюру? У Достоевского стихия авантюрности двупланова: с одной стороны, она также связана с любовью, с другой - дана в чистом виде, через игру. В то же время игра напрямую связана с духовно-эмоциональной сферой человека. Вовлеченность в игру не есть чисто внешнее событие: она предполагает проявление фантазии, памяти, азарта, тщеславия и т. д. Достоевский не раз подчеркивает полное бессилие "математики" вывести определенную последовательность смены счастливых ставок, что входит в более широкий контекст его полемики с рационализацией живой жизни, вплоть до знаменитого: "Но не вы ли говорили мне, что если бы математически доказали вам, что истина вне Христа, то вы бы согласились лучше остаться со Христом, нежели с истиной?" (4/стр.266) У романтиков подобное измерение игры называлось судьбой, роком. У Достоевского это, скорее, анонимная и иррациональная стихия существования, открытость которой демонстрирует игрок. Отсюда образ игрока выступает возможной моделью иррациональности и непостижимой глубины человеческого характера.

Напряжение действия основано, во-первых, на противопоставлении медленному накоплению азарта игры на рулетке быстрого обогащения. Во-вторых, напряжение действия основано также на противопоставлении азарту игры на рулетке азарта страсти, испытываемой Алексеем Ивановичем к Полине. Литературную генеалогию этого сплетения мотивов одержимости страстью к женщине и одержимости жаждой выигрыша можно искать в романах Бальзака. Близость «Игрока» к романам знаменитого французского реалиста сказывается в том, что власть чистогана, бешеная жажда обогащения захватывает здесь, как в романах Бальзака, души, чуждые материального своекорыстия, таких как Алексей Иванович и Полина. Именно тот азарт наживы, который является стержнем романов Бальзака, составляет атмосферу и «Игрока». Герой оказывается втянутым в водоворот этого азарта. Сходство усиливается в особенности тем обстоятельством, что азарт наживы проникает во все другие области жизни человека, переживания, эмоции, всю психику. Он переносит свои темпы, свой лихорадочный ритм на самые отдаленные от экономики душевные области. Даже те переживания, которые не стоят ни в какой прямой или косвенной связи с погоней за деньгами, пронизаны этим ритмом. Больше того, Достоевский, как и Бальзак, показывает, как самый этот ритм бешеного стремления к быстрому, мгновенному обогащению, властно захватывая, как водоворот щепку, всю волю человека, как некий фатум приводит его к поступкам, ставящим на край пропасти: таковы истории Алексея Ивановича, Полины, бабушки.

Одной из самых интереснейших сюжетных линий является, безусловно, история любви Алексея Ивановича и Полины, где рельефно выступает тот мотив любви-ненависти, которому суждено играть такую большую роль в философском романе Достоевского. Писателя и здесь привлекают парадоксы человеческих чувств, в первую очередь парадоксы любовной страсти. Достоевский очень тонко раскрывает перед нами интимные любовные переживания. Если чувства игрока открывались для нас с помощью его же воспоминаний, записок в дневниках, то любовные чувства, сама трагедия их любви, остается до самого конца загадкой даже для главного героя. Он в состоянии передать то, что сам переживает, но и это описывается с глубочайшим трудом, порой он не может дать ответ на вопрос, любит он Полину или ненавидит, любит он ее больше игры, или же нет. Ведь в самом начале он идет на этот шаг именно из-за нее, именно для того, чтобы добиться ее расположения, говоря о том, что с деньгами он бы мог стать всем, стать всем для нее, не осознавая того, что искренние чувства не могут быть основаны на деньгах. Тем самым Алексей подсознательно и ее приписывает к этому грязному миру, считая, что и она продажна, а потом удивляется, когда Полина, прочувствовав все это, бросает ему деньги в лицо. Уже в первой главе Алексей так говорит о своих чувствах к Полине: «И еще раз теперь я задаю вопрос: люблю ли я ее? И еще раз не сумею на него ответить, т. е., лучше сказать, я опять, в сотый раз, ответил себе, что я ее ненавижу. Да, она была мне ненавистна. Бывали минуты (а именно, каждый раз при конце наших разговоров), что я отдал бы полжизни, чтоб задушить ее! Клянусь, если б возможно было медленно погрузить в ее грудь острый нож, то я, мне кажется, схватился бы за него с наслаждением. А между тем, клянусь всем, что есть святого, если бы, на Шлангенберге, на модном пуанте, она, действительно, сказала мне: «Бросьтесь вниз!»,- то я бы тотчас же бросился, и даже с наслаждением». (4/стр. 237). В свою очередь, обычное отношение возлюбленной героя, Полины, к нему - это беспрерывная язвительная насмешка над ним, беспрестанное третирование его. Сам герой характеризует свое отношение к Полине как «рабство», себя самого называет «рабом». Любовь Алексея Ивановича и Полины - это непрерывная ожесточенная борьба между ними. В этой борьбе ущемленное до крайних пределов чувство собственного «я», ущемленная гордость является доминирующей нотой. С нею срастается, однако, и нечто другое, гораздо более сильное и до конца не определимое: готовность идти на гибель ради любимого существа.

"Игра", предельно расширяя свое значение, становится символом взаимоотношений всех героев романа Достоевского. То она цинична, то она загадочна, но в своих полных проявлениях всегда прихотлива и непостижима. Когда в финале "Игрока" Астлей пытается пенять Алексею Ивановичу на растраченность его сил, на пустоту его жизни, т. е. интерпретирует образ героя в духе "лишнего человека", это не может вызвать согласия читателя, поскольку благородный англичанин не замечает иррациональной глубины протагониста, столь важной для автора; для Достоевского "чудак" Астлей этим ограничен. Вместе с тем, оставаясь в "Игроке" во многом в традициях "сентиментального натурализма" (термин А. А. Григорьева) , дань которому Достоевский заплатил в 1840-е годы, и, следовательно, в той или иной мере в традициях XVIII века, Достоевский лишь намекает на эту глубину, не столько раскрывая ее, сколько очерчивая.

Иной тип игрока представлен в лице бабушки, которая, попадая в атмосферу "Рулетенбурга", внезапно открывает в себе безудержную страсть к игре, что подчеркивает стихийность ее нрава. В то же время парадоксом взбалмошной и самодурной старухи остается то, что она, в конечном счете, ко всем относится исключительно по справедливости и с удивительной четкостью расставляет моральные акценты (ценит Алексея Ивановича, Полину, Астлея, отталкивает генерала). Поступок бабуленьки Тарасевичевой - безудерж (используем позднейшее понятие Достоевского) игры на рулетке, когда интенсивность вызова судьбе сметает все привычные нравственные нормы (первые проигранные ею деньги могли пойти на перестройку каменной церкви в подмосковной деревне) - это пусковой механизм и скрытая этическая легализация страсти к игре Алексея Ивановича.

Роман «Игрок» по своей сути интерес тем, что все содержание звучит как исповедь из уст самого антигероя. Судьба для самого субъекта повествования - то, что не входит в его свободное самосочинение и проявляется в сюжете, во-первых, как неожиданность, а во-вторых, как жестокая необходимость, рок. В сюжете повести Алексея Ивановича мотив рока (и сопровождающая его сюжетная неожиданность) возникает трижды: как страсть к Полине, страсть к игре и бегство с Бланш. Смысловой механизм перехода игры из сферы свободы в сферу судьбы очевиднее всего представляет в романе рулетка: игра в поворотный момент развития сюжета неизбежна как судьба. Герои Достоевского не могут противостоять страсти к игре, деньги становятся только возможностью нового испытания судьбы, сюжетная судьба игрока становится принципиально незавершимой, хотя отчасти и предсказуемой.

Но и судьба в романе не является чем-то внешним по отношению к герою (хотя три женские образа романа - Полина, Бабуленька и Бланш - все внешне играют роль перста судьбы в возникновении страсти Алексея Ивановича к игре). Судьба оказывается связанной со свойствами личности героя: именно поток чувств - безудерж делает героя зависимым от самого себя, от свойств собственной страсти. Ощущение судьбы как связанности воли, как того состояния, где человек не поступает, а подвергается чему-то, возникает при пересечении этой эмоциональной границы. Так, любовь к Полине, перешедшая в страсть, представляется самому Алексею Ивановичу мучительно роковой, но одновременно превращает его в романтического героя, готового умереть от любви (предложение броситься с горы по первому слову Полины), а мечтательный и осторожный интерес Алексея Ивановича к игре, перешедший в страсть и профессию, делает героя одержимым, вытесняя в нем любовно-человеческое, замещая игрецким и превращая в антигероя. Когда игра сама становится несвободой, необходимостью, то проблема свободы не теряет актуальности в сюжете романа, но только требует нового уровня осмысления героем и воплощения в сюжете. Теперь единственно возможное проявление свободы для героя - это игра с судьбой, вызов своей собственной жизни.

Особая линия авантюрности в "Игроке" связана с деятельностью аферистов де Грие и мадемуазель Бланш. Соединение в них демонического и комического усложняет специфику авантюрности в романе и выводит этих персонажей к архетипическим образам пикаро, плутов-трикстеров. Их "игра" рациональна и цинична, но не потому ли они и проигрывают?.

Достоевский парадоксально заостряет вопрос: чем больше стихийности и непредсказуемости в "игре" жизни, тем более она раскрывает человека, тем больше шансов дает ему.

Таким образом, уже в самой схеме авантюрного романа Достоевский обнаруживает особые потенции, превращающие приключенчество в факт внутренней (духовно-психологической) жизни и делающие героя-авантюриста экзистенциальной проблемой, никогда не равной самому себе личностью. У Достоевского появляется намек на "компромисс" экзистенциально-диалогический, обращенный к проблеме человеческого существования как такового. Динамика, обнаруживаемая в статически намеченных образах-типажах, потребует в дальнейшем творчестве Достоевского также и динамической формы своего воплощения на основе иного жанрового синтеза; и "Игрок" предваряет последующие более сложные "превращения" авантюрности (в том числе в форме детективности) в поздних романах русского автора.

Для общего творчества Достоевского характерен трагизм повествования. Социальная действительность представлялась ему исполненной зла, поэтому правда ее изображения преподносилась в передаче трагического состояния жизни. Достоевский призывает художника и вообще человека не закрывать глаза на эту действительность, как бы жестока она не была: «Правда выше вашей боли». «Человек на поверхности земной не имеет права отвертываться и игнорировать то, что происходит на земле, и есть высшие нравственные причины на то».(4/стр.100) Достоевского, как никакого другого художника его времени, обвиняли в имморализме, в увлечении изображения порока, преступлений, зла. И действительно, в его романах много убийств, насилия, порока. Не исключением является также и «Игрок», но Достоевский не хотел закрывать глаза на все происходящее вокруг, идеализировать этот мир в своих произведениях, а жестокую реальность оставлять на усмотрение самого человека. Иначе он не был бы таким известным писателем, если не смог бы так глубоко преподать картину мира. «Игрок» и в наше время остался таким же игроком, с теми же чертами характера, с тем же болезненным азартом. Просто меняются времена, купюры, атрибутика, а самое главное- душа игрока, она всегда остается такой же, как была и до Достоевского, и в его времена, и после. Тоже самое и любовь. Этот распространенный тип отношений, чувств «любовь-ненависть» описан не только в творчестве известных писателей, но нагляден в наше время. Даже самая искренняя любовь проживает такие минуты, когда любящий не хотел бы знать о существовании предмета своего обожания.

ГЛАВА IV. МЕТОДИЧЕСКОЕ ПРИЛОЖЕНИЕ "ИЗУЧЕНИЕ Ф.М.ДОСТОЕВСКОГО В ШКОЛЕ"

Роман «Игрок» как, впрочем, практически всё творчество Ф.М. Достоевского не включен в программу по русской литературе в армянской старшей школе, за исключением рассказа «Белые ночи». Поэтому нами предлагаются лишь некоторые методические разработки для возможного факультативного изучения романа в армянских школах.

Современная старшая школа имеет классы разного уровня: общеобразовательные, профильные (негуманитарные), углубленного изучения предмета (гуманитарные и филологические). Очевидно, что механическое сокращение учебного материала программы для углубленного изучения не позволяет учителю в армянской школе продуктивно заниматься литературным образованием учащихся профильных негуманитарных и общеобразовательных классов. Тем самым, перед учителем становиться выбор и распределение программы: базовый уровень в негуманитарных классах и углубленное изучение в гуманитарных, тем более- филологических классах. Но несмотря на такое распределение, на наш взгляд, учитель должен познакомить каждого ученика с творчеством великих русский писатель, которых, к сожалению, так поверхностно изучают в школе. Эффективным методом изучения творчества Достоевского в школе являются факультативные занятия, которые включают в себя изучение ряда произведений, кроме обязательного минимума. В данном приложении мы хотели бы представить всевозможные методы и приемы изучения романа Достоевского Игрок. Естественно то, что изучение романа будет варьироваться в зависимости от класса (профильный уровень или гуманитарный). В обоих случаях актуальна речь учителя, краткий рассказ биографии и творчества писателя. Основная цель этого рассказа заключается в том, чтобы с самого начала изучения проявить интерес к творчеству писателя. Ф. М. Достоевский вошел в историю русской и мировой литературы как писатель-философ, потому что в центре его романов всегда стояла философская проблематика. Раскрытие этой проблематики объясняет глубокий интерес писателя к тайнам внутреннего мира человека, к психологическому анализу его личности. Его герои обычно сосредоточены на разрешении какой-либо философской проблемы, их не интересует бытовая сторона жизни. «Русские мальчики», как называл Достоевский своих любимых героев, переполнены идеями и страстями. Основу конфликтов в его романах составляет внутренняя борьба в душах героев и борьба этих героев, раздираемых противоречиями, между собой. Современному миру, поправшему вечные духовные ценности, забывшему о нравственных идеалах, Достоевский противопоставляет идеал Христа, понимаемый им как духовная красота, которая спасет мир. Герои Достоевского мучаются проблемами, которые волновали самого автора. В связи с этим особое внимание следует уделить общественной позиции писателя, истокам его философии. Вкраплениями в рассказ учителя о жизни и творчестве Ф. М. Достоевского могут послужить короткие доклады учеников по темам: «Детство», «Отрочество», «Литературный дебют», «Деятельность в кружке М. В. Петрашевского», «Каторга». Приемлемо будет предоставить ученикам на выбор одно какое-либо произведение для индивидуального изучения.

Для оптимального результата предлагаются посещение экранизаций, в нашем случаи романа Игрока. Учитель может заинтересовать учащихся, предложив совместный просмотр кинофильма данного произведение. Перед просмотром, преподаватель может задать задание найти самую лучшую экранизацию на их взгляд, с помощью рецензий и комментарий к фильмам. Данное задание поможет ученикам не только выбрать определенную киноленту, а также узнать о всех возможных постановках данного произведения (В данном случаи классы должны быть специально оборудованы к просмотру). После просмотра можно организовать дискуссию между учениками о романе Игрок.

Следующим эффективным методом является составление слайдов на тему Игрок по роману Достоевского. С помощью этого задания, ученик сможет более досконально изучить каждый образ, постарается найти подходящее описание внешний черт, характера героя, составить свой образный портрет или же найти картинку и сопоставить со своим получившимся образом. Готовые слайды могут представлять собой 2-3х минутный показ, с помощью которого ученик должен постараться показать и объяснить не только сюжетную линию романа, но и каждый отдельный образ.

Результативными являются сообщения, рефераты, доклады индивидуально составленные учениками, выводы, к которым они пришли, прочитав и изучив данное произведение, обсуждение темы в классе.

Организация мероприятия, посвященного творчеству Достоевского- является одним из самых эффективных методов изучения. Она включается в себя глубокое изучения всего творчества писателя, различные биографические факты, представления о практически всех произведениях писателя. Ученикам может быть предложена постановка интересных и полюбившихся отрывков произведение Игрок, с помощью которых они смогут вжиться в конкретный образ. Естественно то, что организация такого рода мероприятия занимает долгое время подготовки.

Творчество Ф.М.Достоевского уже давно изучают в школе. Однако в последнее время, время духовного возрождения, возвращения к православию, проблемы, поднимаемые великим русским писателем-психологом, стали наиболее актуальны. В последние пятнадцать лет были предприняты попытки обновить методологию. Произошли заимствования из зарубежного опыта - интертекcтуальный подход, мифопоэтика, герменевтика и т.д. В основу нового подхода к русской классике XIX века положены два важнейших положения, высказанных М.М. Бахтиным: литература - часть культуры, она существует в «большом времени . Так называемый литературный процесс эпохи, изучаемый в отрыве от глубокого анализа культуры , - писал Бахтин,- сводится к поверхностной борьбе литературных направлений, а для нового времени (особенно для XIX века), в сущности, к газетно-журнальной шумихе, не оказывавшей существенного влияния на большую, подлинную литературу эпохи. Могучие глубинные течения культуры… остаются нераскрытыми, а иногда и вовсе неизвестными исследователям».

Целью данной методической разработки урока по роману Ф.М. Достоевского «Игрок» является раскрытие потенциальных возможностей души учащихся, привитие им жизненных ценностей, приобщении их к мировой культуре через «вечные» образы.

Обращение к творчеству Ф. М. Достоевского сегодня требует дифференцированного подхода как в своей содержательной части, так и в методической.

На базовом уровне необходимым и достаточным является освоение поэтики в контексте социально-исторической и религиозно-нравственной проблематики основных произведений Достоевского (прежде всего - романа «Преступление и наказание»), а религиозно-философский, эстетический план содержания, общекультурный фон может быть представлен лишь в очевидных, вершинных своих проявлениях.

В процессе преподавания в гуманитарных школах не обойтись без серьезного обращения к философско-религиозной, эстетической и психологической составляющей творчества Достоевского: надо ставить акценты на проблемы роли красоты и веры в современном мире, на обсуждения проблем смерти и бессмертия личности, особых психологических состояний человека и т.д. В связи с этим предполагаются более широкие выходы в общественно-политический и культурный контекст эпохи Достоевского, знакомство с религиозно-философскими дискуссиями, обращение к искусству предшествующих эпох, библейской, античной и языческой мифологии, обращение писателя к «вечным образам». Широкая литературоведческая, культурологическая информация должна стараниями учителя стимулировать более широкий спектр дополнительных самостоятельных изысканий учащихся. В результате этих усилий у учеников сформируется система умений и навыков анализировать специфические сюжетно-композиционные, повествовательные, изобразительно-выразительные принципы и приемы Достоевского, писать научные и творческие работы разных жанров. Необходимо подчеркивать, что пафос творчества Достоевского на протяжении всей жизни определялся задачей, поставленной Достоевским еще в юности - понять, «что значит человек и жизнь», когда им же было сформулировано положение: «Человек есть тайна». Отсюда вытекает обязательное изучение открытых Достоевским социально-психологических типов маленького человека, «мечтателя», «слабого сердца», подпольного человека, героя-идеолога. Образ игрока также кроет в себе зачатки «маленького человека», но немного в ином проявлении. Низость его души выражается не в заискивании перед кем-то, а в бессилии перед самим собой. Изучая роман «Игрок» нужно показать возрастание роли идеи, заветной мысли, выстраданной правды в образах главных, а часто и второстепенных героев, даже если эта правда расходится с общепринятыми представлениями об истине. Одно из самых важных изучений- раскрытие внутреннего мира главного героя: характеристика его поступков, факторы, которые натолкнули его на этот путь. Следует подчеркивать, что в художественном мире Достоевского ложная, антигуманная, расходящаяся с христианскими ценностями идея - неизбежно, всякий раз приводит героя к мучительнейшим состояниям. Например, в изучаемом нами романе, игрок отвергается от мирской жизни, т.е. убивает в себе Бога и идет по следу дьявола. Эту семантику формируют в целом лаконичные городские пейзажи, с емкими характеристиками: грязь, холод, дождь, мокрый гранит, туман, желтый цвет газовых фонарей, помойки, грязные каналы. Особое внимание следует уделить изучению выдуманного города, подчеркнуть то, что роман «Игрок» является единственным романом Достоевского, в котором описывается не Россия, а именно заграничные русские. Для более подробного объяснения преподаватель может использовать слайды, на которых изображен пейзаж, описываемый Достоевским. Немаловажную роль играет описание самого игорного зала. Актуальность данной темы может быть использована в дискуссионной беседе с учениками. Изучение Достоевского требует тщательного подхода.

Чтение серьёзных художественных произведений - это творчество, но для того, чтобы увлечься чтением книг подобного рода, надо обладать определённым складом ума. Многие люди не понимают, какой смысл читать длинные монологи героев, их мысли, им это совершенно не интересно. Но, скорее всего, для большинства проникать в глубины человеческой жизни и сознания - нет ничего увлекательней. Мировая литература - собрание величайших человеческих мыслей всех поколений. В этом плане произведения Достоевского - это настоящая сокровищница мысли. В «Игроке», например, автор не ограничивается одной лишь общей идеей романа, её сопровождает множество второстепенных, но также важных мыслей и идей.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

"Человек есть тайна. Ее надо разгадать, и ежели будешь ее разгадывать всю жизнь, то не говори, что потерял время; я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком"(15/с.218), - размышлял восемнадцатилетний Достоевский. Тайну человека-игрока Достоевский не только разгадывал всю свою жизнь сам, ни и поделился с читателем своими размышлениями. Несмотря на почти трехвековой «возраст», роман «Игрок» ничуть не утратил своей актуальности. Азартный «рулеточник» эпохи Достоевского отличается от современного игромана разве что по внешним атрибутам: иные манеры, одежда, портреты на монетах. А вот «начинка», внутреннее содержание изменилось едва ли: при столкновении с искушением человек проявляет себя как существо зависимое, податливое и безвольное. Сильнейший психолог литературы, Ф. М. Достоевский описал это свойство человеческой природы со свойственными ему глубиной и честностью.

Целью данной квалификационной работы было раскрыть сущность главного героя-игрока, где мы представили не только психологический характер, но и описали окружающий его мир, который также влияет на формирование личности. Изучили прототипы игрока, факторы, влияющие на создание героя, и именно всю среду, которая по частям создает единое целое.

Рассмотрели художественные своеобразия данного романа, формы художественного воплощения идеологии главных героев. Исследуя роман, мы пришли к выводу, что образ «русского европейца», связан с евангельским понятием «блудного сына», интерпретируемого в контексте публицистики Достоевского. Подвели итоги и пришли к выводу, что роман «Игрок» единственное произведение Достоевского, действия которого проходят в Европе, где в художественной форме воплотился взгляд писателя на европейскую цивилизацию как гибельную для русского человека. Выявили художественные особенности изучаемого романа. Пришли к выводу, что игрок становится таковым не только самостоятельно, в виду своего характера, а при натиске общественного мнения и положения.

В методическом приложение было дано описание основных и актуальных методов преподавания Достоевского в школе на основе факультативных занятий

Жаль только то, что несмотря на столь великий опыт поколений, точное описание и разочарование в игре, моральная смерть Игрока присуще и в наше время.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1.Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского, «Художественная литература», М.,1972

2.Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества, М., 1979

.Бем А. Л. Исследования. Письма о литературе, М.,Языки славянской культуры, 2001

.Гончаров И.А. Собр. cоч. в 8 т. М., 1980. Т. 6.

.Добрынина И. Как мы читаем Достоевского, М., Первое сентября, 2008,№12

.Достоевский Ф.М. Собрание сочинений в 15 томах, т. 15. СПб., «Наука», 1996

.Достоевский. Материалы и исследования, СПб, Наука,1994

.Достоевская А. Г. Воспоминания, М., 1971

.Ельницкая Л.М. Хронотоп Рулетенбурга в романе Достоевского «Игрок» //Достоевский и мировая культура, СПб, 2007. Альманах №23

.Ермилова Г.Г. Тайна князя Мышкина, Иваново, 1993

.«Жизнь игрока, описанная им самим, или открытие хитрости карточной игры», М.1997

.Захаров В.Н. Система жанров Достоевского: типология и поэтика, Издательство Ленинградского университета, Л., 1985

.Кантор В.К. Русский европеец как явление культуры (философско-исторический анализ). М., 2001

.Карлова Т.С. О структурном значении образа «Мертвого дома»// Достоевский. Материалы и исследования, СПб, Наука, 1974

.Кашина Н.В. Эстетика Достоевского, Высшая школа, М., 1989

.Кирпотин В. Мир Достоевского. Статьи. Исследования, М., 1983

.Кроо К. «Творческое слово» Ф.М. Достоевского - герой, текст, интертекст. СПб., 2005

.Лаут Р. Философия Достоевского, М., Академия,2006

19.Лебедев Ю. В. Литература. 10 класс. Методические советы , М.,2001

Лотман Ю. M. Беседы о русской культуре, М., 2004

Меднис Н.Е. Швейцария в художественной системе Достоевского (к проблеме формирования в русской литературе швейцарского интерпретационного кода) // Дискурсивность и художественность. М., 2005

Методические указания к курсу История русской литературы XIX века (последняя треть, Достоевский Чехов), М.,2012

Пушкин А. С. Пиковая дама , Белый город, М., 2002

Пыляев М.И. Замечательные чудаки и оригиналы, М.,"Эксмо" , 2008

Родина Т.М. Достоевский: повествование и драма, М., 1984

Салтыков-Щедрин за рубежом, М., Советская Россия, 1989

Смирнов И.П. Преодоление литературы в «Братьях Карамазовых» и их идейные источники, Варшава, 1996

Соловьев С.М. Изобразительные средства в творчестве Ф.М. Достоевского, М., 1979

Суворов, А. Достоевский и Запад (К 180-летию со дня рождения Ф. М. Достоевского) М., 2001

Храмцова, Р. Готовимся к сочинению, М., Первое сентября, 2004, №19

Фридлендер Г.М. Достоевский и мировая литература. - М., 1979

Фридлендер Г. М. Достоевский в современном мире, т. 3. СПб., Наука, 1974

Чирков Н. М. О стиле Достоевского: проблематика, идеи, образы, М., Наука, 1967

Роман «Игрок» Федор Достоевский написал, используя свой опыт игромана, за шесть недель, чтобы отдать карточные долги. Он посвятил его этой разрушительной страсти – случай редкий в мировой литературе такого уровня.

Героем произведения по праву считают Алексея Ивановича – обедневшего дворянина, живущего в отеле с семьей русского генерала в немецком городе с «говорящим» названием Рулетенбург. Генерал мечтает выдать замуж свою падчерицу Полину и ожидает для осуществления этой мечты «богатого наследства от больной московской бабушки». Алексей Иванович влюблен в Полину, но та не отвечает взаимностью в предвкушении богатого приданого и стремится выйти замуж за маркиза Де-Грие.

Опасный рубеж азарта

Неожиданно приехавшая в Рулетенбург «больная бабушка», вспомнив молодость, проигрывает в рулетку большую часть своего богатства, оставляя без наследства генерала и Полину.

Неожиданная для читателей страсть, которая вдруг охватывает богатую и самоуверенную старушку при виде возможности выиграть «за пять минут» целое состояние, описана в романе ярко. Состоятельная российская помещица «затряслась в исступлении»; «Бабушка просто дрожала, следя за колесом»; «Она, если можно так выразиться, дрожала изнутри». Как часто и бывает, старушка неожиданно выиграла много денег. Потом, что тоже естественно, их проиграла.

В этот момент она перешла тот рубеж, который отделяет начинающего игрока от патологического геймера.

«– Жива не хочу быть – отыграюсь… – проговорила она в каком-то спокойствии бешенства… Я пятнадцать тысяч целковых профершпилила!»

Алексей Иванович удивляется тому, как больная бабушка (ее возили в каталке) смогла просидеть у игрового стола восемь часов.

«Впрочем, игроки знают, как можно человеку просидеть чуть ли не сутки на одном месте за картами…»

В конце концов оставшаяся без денег бабуля на следующий же день возвращается в Россию.

Проигрыш неизбежен

Разумеется, маркиз не желает жениться на бесприданнице, которая к тому же умудрилась уже занять у него пятьдесят тысяч. Гордая Полина просит Алексея Ивановича выиграть эту сумму, чтобы она могла бросить в «подлое лицо» маркиза Де-Грие «эти пятьдесят тысяч и плюнула бы…!». Удача приносит Алексею Ивановичу счастливый выигрыш огромной суммы и радость помочь любимой девушке.

Он слышит со всех сторон тихие советы присутствующих: «…уезжайте завтра утром непременно, как можно раньше, не то вы все-все проиграете…»

Страсть к девушке или к игре?

Алексей Иванович заметил одну странную вещь: «…как я вчера дотронулся до игорного стола и стал загребать пачки денег, – моя любовь как бы отступила на второй план… Еще подходя к игорной зале, за две комнаты, только что я заслышу дзеньканье пересыпающихся денег, – со мой почти делаются судороги… Да, в эдакие-то мгновения забываешь и все прежние неудачи!»

Игровая зависимость у бывшего домашнего учителя быстро развилась до выраженной клинической степени.

Одна страсть – любовь к девушке превращается в другую страсть – к азартной игре.

Он полтора года скитается по «игорным городам» Германии, опускаясь все ниже по социальной лестнице. Вот он уже служит лакеем и даже попадает в тюрьму за неуплаченный долг. Алексей Иванович понимает при этом, «что собственно расчет довольно мало значит и вовсе не имеет той важности, которую ему придают многие игроки». Но он «вывел одно заключение», которое оказалось для него фатальным: «в течение случайных шансов бывает хоть и не система, но как будто какой-то порядок, что, конечно, странно».

Прибавляется к этой «рациональной мысли» и чисто психологический мотив: «родилось какое-то странное ощущение, какой-то вызов судьбе, какое-то желание дать ей щелчок, выставить ей язык».

А как поступал сам автор?

Василий Перов. Портрет писателя Федора Михайловича Достоевского. 1872

В 1866 году Достоевский был завзятым геймером.

Но как писатель он вынужден сделать нравоучительный вывод, который вложил в уста другого персонажа этого романа – англичанина Астлея:

«Вы одеревенели, вы не только отказались от жизни, от интересов своих и общественных, от долга гражданина и человека, от друзей своих (а они все-таки у вас были), вы не только отказались от какой бы то ни было цели, кроме выигрыша, вы даже отказались от воспоминаний своих».

Именно таким образом и происходят изменения личности (эмоциональные и интеллектуальные) вследствие прогрессирования зависимости от азартных игр.

Заметим, что, написав такие слова, то есть продемонстрировав формальную критичность, Достоевский до 1871 года продолжал играть, и весьма неудачно.

Известный писатель отдал казино девять лет жизни.

Однажды он написал Ивану Тургеневу: «Пять дней как я уже в Висбадене и все проиграл, все дотла, и часы, и даже в отеле должен. Мне гадко и стыдно беспокоить Вас собою… Вот в чем дело: обращаюсь к Вам как человек к человеку и прошу у Вас 100 (сто) талеров».

Колесо фортуны не повернуть

В мае 1867 года вторая жена Достоевского Анна Григорьевна была беременна.

Писатель «принялся доказывать, что проигрыш в Гамбурге был вызван, главным образом, его одиночеством и волнением.

Он за нее беспокоился, вообще, путал из-за спешки и взятой на себя ответственности. А вот если бы удалось вместе пожить там, где есть рулетка, играть, не торопясь, не зарываясь, по системе… и в июне они отправились в Баден-Баден. В Бадене они пробыли пять недель, и она назвала их кошмарными.

Федор Достоевский горячо верил, что обладает системой, по которой можно выиграть и “повернуть колесо фортуны”.

Через неделю после приезда все наличные деньги были проиграны и начался заклад вещей. Каждый день он бегал к ростовщикам, носил им часы, брошку с рубинами и бриллиантами – свадебный его подарок Анне Григорьевне, – серьги жены. Потом пошли носильные вещи, пальто, костюм, шаль.

Однажды он выиграл четыре тысячи талеров, целое состояние, решил быть благоразумным, дал их жене, но каждый час являлся за новым “пополнением кассы” и убегал в казино.

К вечеру от всего выигрыша ничего не осталось. Они переехали из гостиницы в жалкую комнату над кузницей и жили там под аккомпанемент молота и свист горна» (Енко К., Енко Т., 2011).

Источники:

1. Достоевский Ф. М. Игрок // Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений в 30 томах. Т. 5. Л. : Наука, 1973. С. 208–318.
2. Енко К., Енко Т. Тайная страсть Достоевского: наваждения и пороки гения. М. : Эксмо, 2011.

При завершении произведения роман назывался «Рулетенбург»; название изменено Достоевским по просьбе . Оба названия указывают на лейтмотив игры как особую форму существования героя в мире. Замысел относится, как полагают, к 1863 г. (письмо Н.Н. Страхову от 18(30) сентября 1863 г., в котором Достоевский говорит, что «составился довольно счастливый <...> план одного рассказа» и называет будущего главного героя: «Сюжет рассказа следующий — один тип заграничного русского...»

В характеристике в этом письме определяется и основной сюжетный мотив — игры; затем детально анализируется герой в его особом качестве игрока: «Я беру натуру непосредственную, человека, однако же, многоразвитого, но во всем недоконченного, изверившегося и не смеющего не верить, восстающего на авторитеты и боящегося их <...>. Это лицо живое (весь как будто стоит передо мной) — и его надо прочесть, когда он напишется. Главная же штука в том, что все его жизненные соки, силы, буйство, смелость пошли на рулетку. Он игрок, и не простой игрок, так же как скупой рыцарь Пушкина не простой скупец. Это вовсе не сравнение меня с Пушкиным. Говорю лишь для ясности. Он поэт в своем роде, но дело в том, что он сам стыдится этой поэзии, ибо глубоко чувствует ее низость, хотя потребность риска и облагораживает его в глазах самого себя. Весь рассказ — рассказ о том, как он третий год играет по игорным домам на рулетке».

В основе сюжета романа — автобиографические факты: игра на рулетке в Гомбурге, Висбадене, страсть Достоевского к игре и создание собственной теории игры: «секрет — не горячиться», эта теория «наследуется» героем, на последней странице романа он мечтает «воскреснуть», т.е. выиграть: «стоит только <...> быть расчетливым и терпеливым»; в основе любовной интриги романа — увлечение писателя и увлечение Аполлинарии студентом Сальвадором, болезненно переживаемое Достоевским (см. , исследования А.Л. Бема, А.С. Долинина, Л.И. Сараскиной), тип отношений с героиней (в котором явно усматриваются черты садомазохистского комплекса), мазохистская установка главного героя отражает вынужденно-добровольную страдательную позицию Достоевского в достаточно банальном житейском любовном треугольнике. Icherzählung здесь формирует исповедальное повествование первого типа, обладающее рядом эстетических эффектов, приближающее читателя к точке зрения героя, провоцирующее в ключевые моменты сюжета позицию эмоционального вчувствования, втягивания читателя в «орбиту» героя. Биографическая канва событий в романе получает целый ряд смысловых преломлений через семантически актуальные для Достоевского художественные тексты — Пушкина, А. Прево и др.

Художественно переосмысляемый Достоевским актуальный литературный текст определяется по лейтмотиву игры, упоминанию Пушкина, характеристике натуры героя и финалу его судьбы. Действительно, сюжет пушкинской «Пиковой дамы» отражен в страсти к игре Германна — Алексея Ивановича, колоритных фигурах двух старух с их страстным увлечением картами — Графини*** (в прошлом) и бабуленьки (в сюжетном настоящем романа), увлечении героя молодой девушкой, поглощаемом затем страстью к игре (Лиза и Полина), совпадают прозаически «благополучные» судьбы героинь после разлуки с героем, о которых читатель узнает из «скомканного» пересказа в финале повествования, и, наконец, финальное известие о духовной гибели героя на почве страсти к игре.

Мотивная структура «Пиковой дамы»: лейтмотив игры, мотивы денег, успеха и его тайны, гордости, одиночества, сюжетно реализующие житейскую позицию главного героя, — переосмысляется Достоевским. Смысловая деформация связана в т.ч. и со сменой повествовательной формы — объективно-ироническая позиция сюжетной вненаходимости повествователя пушкинского текста сменяется субъективностью находящегося в центре сюжетных событий героя Алексея Ивановича, в своем видении мира, растворяющего объективную картину событий и не обладающего «всеведением» повествователя «Пиковой дамы». Это приводит к существенным изменениям внутренней формы произведения: источником сюжетной неожиданности в романе (т.е. собственно новым на фоне понятной читателю жизни) становится субъективная неполнота знания героя о других, о мире, а не загадочная реальность, не дешифруемая с точки зрения рацио («игрецкий анекдот» и двусмысленность развязки в «Пиковой даме»; см.: Виноградов В.В. Стиль «Пиковой дамы» // Виноградов В.В. Избранные труды: О языке худож. прозы. М., 1980. С. 176—187).

Метафизические мотивы судьбы и угадывания ее тайны, выбора пути, духовной свободы и ее границ тесно связывают «Игрока» с пушкинским текстом. Общий мифологический пласт подтекста (Парка как олицетворение судьбы и смерти надежд) является перед героем в образе реальной, хотя и мифологизированной личности: «зловещая старуха» Германна и «старая ведьма» — «московская барыня» Алексея. Они связаны с мотивом помешательства на игре, с мотивами смерти и загадочного воскресения. Пушкинскую текстовую равноправность мотивировок видения Германну мертвой старухи — и как пьяной грезы, и как мистической реальности — у Достоевского сменяет реалистическая мотивировка явления живой бабуленьки как ее «чудесного воскресения», содержащая в подоплеке столкновение цивилизации (бессильные «врачи-немцы») и естественной народной мудрости: ее исцеляет «сенной трухой» «пономарь от Николы» (косвенное указание на помощь св. Николая Угодника, пономарем церкви которого является народный лекарь). Комическое мерцание смыслов у Пушкина, заданное эпиграфом из Э. Сведенборга к главе 5-й, где Германну является призрак графини, у Достоевского так же ощутимо, но его природа в «Игроке» не в столкновении здравых бытовых суждений с мистическим вариантом объяснений, а в столкновении жизненных позиций «московских» и «заграничных» русских как идиллии, ушедшей в антиидиллию настоящего.

Мотив игры в романе Достоевского, как и в пушкинском тексте, объединяет образы главного героя и дамы прошлого века: «старые ведьмы» — так одинаково именуют их герои Пушкина и Достоевского — невольно увлекают, соблазняют игрой молодого человека. «Игрецкий анекдот» Томского о секрете Сен-Жермена и чудесном выигрыше бабушки сводит с ума Германна; поступок бабуленьки Тарасевичевой — «безудерж» игры на рулетке, когда интенсивность чувства вызова судьбе сметает все привычные нравственные нормы (первые проигранные ею деньги могли пойти на перестройку каменной церкви в подмосковной) — это «пусковой механизм» и скрытая этическая легализация страсти к игре Алексея Ивановича. Замечательно, что обе «ведьмы» вовлекают в игру, как будто «помогая» выиграть сначала: два вечера выигрывает Германн, пока третьей картой не выходит «старуха»; сто тысяч рублей проигрывает на рулетке Антонида Васильевна, и сто тысяч флоринов выигрывает на следующий день Алексей. Мотив денег здесь косвенный, сопровождающий мотив игры у Пушкина и у Достоевского и растворяющийся в нем: Антонида Васильевна играет не из-за денег, но из-за радикальной смены жизненной позиции — мгновенного превращения в игрока: вместо инертного подчинения судьбе в рамках ее идиллического московского мира — позиция отстраненного азартного диалога с Другим внутри себя, новая ступень духовной свободы по отношению к собственной жизни (жизнь как рулетка). Дублирование мотива игры в судьбе Алексея Ивановича («судьба толкала меня») осложняется мотивом любовной страсти (герой Достоевского сначала играет по просьбе Полины, а в конце — приносит выигранные деньги ей), но развитие мотива повторяет основные этапы обрушивания «со снеговой горы на санках» бабуленьки. У Достоевского нивелирована схема «игрецкого анекдота» Пушкина: в «Пиковой даме» выигравший герой по условию должен остановиться и никогда не играть (бабушка Томского «не понтирует», к изумлению внука) — герои Достоевского не могут противостоять страсти к игре, деньги становятся только возможностью нового испытания судьбы, сюжетная судьба игрока становится принципиально незавершимой, хотя отчасти и предсказуемой.

Образы бабушек вводят другой ряд косвенных мотивов, связанных с актуальным для Достоевского периода ценностным противопоставлением двух веков — «нынешнего» и «минувшего». Образ XVIII в. в «Пиковой даме» — это галантность, остроумие, восхищение красотой, таинственной глубиной и загадочностью личности (Сен-Жермен), в противовес ему новый век приносит меркантильность, расчет («немецкая экономия» Германна); фактически трагедия героя Пушкина — отголосок страстей другой эпохи, нарушение конвенционального поведения: ведь плата за карточный секрет — любовь (бабушка, Чаплицкий), угроза же смерти графине приводит к мести «старой ведьмы» или к излишней горячности Германна в игре. Это нарушение конвенции прошлого века в веке нынешнем актуально и в романе Достоевского, хотя содержательное наполнение XVIII в. здесь другое: это воплощенная в бабуленьке идиллическая московская Русь с традицией душевной чистоты (следование нравственным ценностям, создающим значительность личности), с острохарактерной грубоватой правдивостью, проницательностью, основанной на опыте и разуме, вспыльчивостью и отходчивостью («самоварный характер»), прямолинейностью и добротой. Появление Тарасевичевой взрывает игровой кукольный мир французов и генеральской семьи изнутри, маски спадают, но и внутренняя гармония бабуленьки гибнет в столкновении с разгулом страстей, неведомых ранее ей самой, — отменяющий ее прежние нормы поведения азарт игры вводит в свернутом виде другой — драматический — вариант ее судьбы.

Любовная интрига романа имеет другой литературный пробраз: имя одного из соперников Алексея Ивановича в любви к Полине совпадает с именем преданного возлюбленного — шевалье де Грие романа А. Прево «История шевалье де Грие и девицы Манон Леско». Введение имени героя романа аббата Прево изменяет смысловые отношения любовного сюжета, подтверждая «масочность» и маскарадность героев-французов: Де-Грие, Бланш де Коменж и ее матери — группы расчетливых авантюристов, пользующихся простодушием одержимых страстями русских. Черты де Грие Прево в Алексее Ивановиче — безрассудная страсть, готовность к смерти, способность простить, азартная игра ради возлюбленной (герой Прево вступает в Общество ловких игроков, чтобы обеспечить деньгами Манон). Связь с Бланш может быть понята как проигрывание сюжетных мотивов Прево — Манон и ее богатые содержатели, — развенчанных в романе. Героиня «Игрока» Полина связана с французским прототипом (непостижимость, загадочность характера, возлюбленный — Де-Грие), но представляет собой уникальное в литературе явление — это первая героиня-инфернальница Достоевского с характерным комплексом черт: абсолютной искренностью, силой разрушительных страстей, сознанием греха и бессознательным «мучительством» в натуре, с невозможностью достичь внутренней гармонии из-за неспособности простить самое себя, — одно из первых воплощений женского подпольного типа.

Имагология (образы русских, французов, немцев, поляков) романа характерна: носители сильных чувств — русские (рассказчик, генерал, бабуленька); черты героя Прево (смиренная преданная любовь) есть и в англичанине мистере Астлее, немцы — комические герои, вне серьезного анализа (барон Вурмергельм); поляки — предмет особой нелюбви автора (объяснимой в контексте «польского вопроса» 1860-х гг.). Конфессиональные акценты не выражены в романе, но, по-видимому, определяют предпочтения Достоевского: в 1864 г. издан «Силлабус» Папы Римского Пия IX, вызвавший резкое неприятие Достоевского, что отразилось в трактовке героев-католиков — французов и поляков. Более общий план — исследование Достоевским культурных типов с точки зрения формы: французы — отточенная форма, могущая скрывать любое (в романе — негативное) содержание, русские не нашли соответствующей формы из-за становящегося (не ставшего) содержания; Астлей — неловкая форма, скрывающая идеального человека (возможно, след увлечения Достоевского положительными персонажами Диккенса); поляки, напротив, ложная значительность формы при будничности и мелкости содержания. Видимый схематизм подхода преодолен сопоставлением «чужих» точек зрения: «русские» оцениваются в романе немцами, французами и поляками неодобрительно именно как носители определенно непредсказуемого типа поведения («эти русские!», «все русские таковы», а рулетка — создана для русских). Восприятие нациями друг друга изображено как схематично-стереотипное, чреватое внутренним комизмом несовершенства человеческих отношений.

«Игрок» — первый роман об «идее-страсти», о герое, «съеденном идеей», мономане, который в этом отношении параллелен . Характерна сюжетная разработка любовно-авантюрных мотивов в стиле предшествующего европейского романа, с отменой его канонов (роман Игрока с Бланш неинтересен им обоим, самоирония героя достигает пика в описании отношений с практичной француженкой), сюжет романа Прево остается невоплотимым в жизни каноном.

В романе семнадцать глав, первая глава имеет скрыто вводный характер, т.к. начинается с записи героя, возвратившегося после двухнедельной отлучки в семейство русского генерала, где он домашний учитель; Достоевский имитирует продолжение каких-то записей Игрока. Последняя глава — род эпилога от лица того же героя, между первыми главами и последней проходит «год и восемь месяцев», в конце романа герой остается на пороге — в предвкушении «завтрашней игры». Фрагментарность целого входит в замысел Достоевского, она усиливает впечатление спонтанности действий и записей «молодого человека». Концентрация событий, которая могла бы показаться чрезмерной, сглаживается повествовательной манерой, создающей образ ума, «кипящего в действии пустом».

Н.С. Трубецкой так описывает композицию «Игрока»: «Первые пять глав хронологически следуют одна за другой, между главой пятой и шестой — перерыв в два дня, после которых начинается вторая часть». Главное действующее лицо 2-й части — бабуленька. Вторая часть занимает шесть глав. Между 12-й и 13-й проходит месяц. Глава 13-я начинает третью часть романа — действие сдвигается к катастрофе. В последней главе страсть к игре превращается у рассказчика в настоящую манию, таким образом, «основная психологическая тема этого романа — вытеснение любви к женщине страстью к игре».

Жанр «Игрока» определен автором как роман, в представлении героя это повесть, т.е. рассказ о том, что было. Жанровое противоречие на уровне автор — герой проявляется во внутренней форме «Игрока» как романное содержание (развитая любовная интрига, изображение глубинных жизненных процессов, «дыхание» русских XVIII в. и идея самостоятельности русской культуры, смысловая оппозиция «московских и заграничных русских», их же противостояние западной культуре), заключенное в форме повести — цельного фрагмента или отрывков «из записок молодого человека» с их обязательной неполнотой знания героя о жизни. Форма создает, в свою очередь, необходимый эффект сюжетной неожиданности, причем это не просто читательское «обманутое ожидание» (термин Р. Якобсона), но следование читателя за героем, открывающим мир, т.е. обнаружение структуры романа воспитания в приобретающей авантюрную событийность интриге.

Особую, довольно сложную для осмысления роль отводит Достоевский проблеме игрового поведения в связи с постулируемым самим героем, а чаще — окружающими его людьми, культурно-историческим типом.

Приводимая в романе «система» отсылок создает и надтекстуальную реальность, в которой смысл событий соотносится с евангельским «Не судите, да не судимы будете» (Мф. 7:2), а богатство жизненного процесса предстает как неограниченная в принципе вариативность жанровых форм для «самосочинения» героя. Судьбы Алексея Ивановича и Антониды Васильевны — свидетельство возможности катастрофы в самом обыкновенном течении жизни, а причиной ее катастрофического развития становится не изменчивость внешних условий, а неосознаваемый «внутренний Другой», стихийная часть русской души, которая может никогда не проявиться, будучи сдерживаемой «моральным костяком» личности (бабушка, Алексей, генерал), строгим подчинением добровольно принятому типу поведения (по известному афоризму, «не буди лиха, пока спит тихо»). Но вызванная к жизни «лихость», безрассудство страсти (бабушка, герой-рассказчик, Полина, генерал) взрывают изнутри, стирают скромный узор частной жизни, превращая ее в авантюру, игру с судьбой.

Отсюда еще одна особенность поэтики «Игрока» — включенность в него целого ряда сжатых романных сюжетов, которые полностью не будут развернуты Достоевским до конца его творчества. Это связанные с Алексеем Ивановичем сюжеты, где Полина и Бланш представляют героинь традиционно не соединяемых друг с другом жанров. С Полиной связаны традиции любовно-семейного романа; «Полина — Игрок — Астлей» — это проигрывание фабулы сентиментальной истории; «Полина — Де-Грие — Игрок» — авантюрно-любовной фабулы, разрушаемой человеческой сущностью Полины и Игрока. С бабушкой, как упоминалось, — сюжет «игрецкого анекдота» и пушкинский текст. Границы жанров здесь неопределенны, но жанровые схемы еще ощущаются читателем, герои «пересекают» жанровые границы, воплощая каждый раз какую-то новую часть своего существа. В романе предметом авторской рефлексии становится как сама форма повествования, так и воссоздание героем собственной картины мира, сложно соотнесенной с реальностью (неполное сходство), а также внутренняя задача рационализации героем нерационализируемой бури, вихря чувств в процессе выстраивания им событий катастрофического сюжета.

Живолупова Н.В. Игрок // Достоевский: Сочинения, письма, документы: Словарь-справочник. СПб., 2008. С. 89—93.

Прижизненные публикации (издания):

1866 — Новое, дополненное издание. Издание и собственность Ф. Стелловского. СПб.: Тип. Ф. Стелловского, 1866. Т. III. С. 7—63.

1866 — Новое дополненное издание. Издание и собственность Ф. Стелловского. СПб.: Тип. Ф. Стелловского, 1866. 191 с.

Писал тогда: «Сюжет рассказа следующий: один тип заграничного русского. Заметьте: о заграничных русских был большой вопрос летом в журналах. Все это отразится в моем рассказе. Да и вообще отразится современная минута (по возможности, разумеется) нашей внутренней жизни. Я беру натуру непосредственную, человека, однакоже, многоразвитого, но во всем недоконченного, изверившегося и не смеющего не верить, восстающего на авторитеты и боящегося их... Это лицо живое – (весь как будто стоит передо мною) – и его надо прочесть, когда он напишется. Главная же штука в том, что все его жизненные соки, силы, буйство, смелость пошли на рулетку. Он – игрок, и не простой игрок, так же как скупой рыцарь Пушкина не простой скупец. (Это вовсе не сравнение меня с Пушкиным. Говорю лишь для ясности.) Он поэт в своем роде, но дело в том, что он сам стыдится этой поэзии, ибо глубоко чувствует ее низость, хотя потребность риска и облагороживает его в глазах самого себя. Весь рассказ – рассказ о том, как он третий год играет по игорным домам на рулетке.

Если "Мёртвый дом " обратил на себя внимание публики как изображение каторжных, которых никто не изображал наглядно до Мёртвого дома, то этот рассказ обратит непременно на себя внимание как наглядное и подробнейшее изображение рулеточной игры... Ведь был же любопытен Мёртвый дом. А это описание своего рода ада, своего рода "каторжной бани"».

Ф. М. Достоевский. Игрок. Аудиокнига

Тогда, в 1863 году, рассказ об игроке не был написан. Этот замысел, но уже в усложненной форме, и был осуществлен Достоевским в романе «Игрок», первоначально названном «Рулетенбург».

Обе темы романа – и безудержная страсть к игре, и мучительная любовь – автобиографичны. Известно увлечение Достоевского рулеткой в его летние поездки за границу в 1862, 1863 и 1865 годах; отношения Алексея Ивановича и Полины во многом воспроизводят историю любви Достоевского и Аполлинарии Прокофьевны Сусловой, как позволяют судить об этом опубликованные уже в наше время письма и воспоминания А. П. Сусловой.

В образе «французика» де Грие в «Игроке» воспроизведены те черты психологии французского буржуа, которые были уже ранее отмечены Достоевским в «Опыте о буржуа» («Зимние заметки »). Иронически враждебное отношение писателя к эмигрантам-полякам объясняется тем, что Достоевский разделял враждебность русской реакционной публицистики к польской революционной эмиграции.

Генерал – отчим Полины – принадлежит к тем русским помещикам, которых крестьянская реформа совершенно выбила из привычной жизненной колеи; он и его семейство выведены Достоевским как характерные представители той части русских «гулящих людей», о которых он говорил еще в «Зимних заметках о летних впечатлениях», дорисовывая судьбы героев «Горя от ума».

В обстановке, где все проникнуто мыслью о деньгах и надеждой их каким-нибудь чудом получить, среди людей, у которых страсти и прихоти заменяют нравственные принципы, сформировался сложный и причудливый характер Полины.

Пушкин дал наиболее глубокий анализ страсти и ее влияния на характер и поведение человека. Замысел «Игрока» в сознании Достоевского был связан со «Скупым рыцарем». Его игрок был задуман не как простой игрок, – до выигрыша 200 000 франков Алексей Иванович видел в игре не цель, а средство, – но в дальнейшем ходе событий он превращается в заурядного искателя счастья за игорным столом. Как и в других случаях, Достоевский в ходе работы над «Игроком» далеко отошел от исходного замысла, в его представлении связанного с Пушкиным.

В тексте романа есть прямое указание на то произведение французской литературы, которое имел в виду Достоевский, когда создавал типы французов в «Игроке». Достоевский иронически называет француза-заимодавца именем героя повести Прево «Манон Леско» – де Грие. Из текста «Игрока» видно, что это не фамилия, а ироническое прозвище. Достоевский как бы заставляет читателя сравнить героев своего романа – французов середины XIX века – с французами начала XVIII века. Для этого он пародийно-иронически переосмыслил образы повести Прево. Любящий и преданный де Грие превратился у Достоевского в расчетливого дельца и ростовщика, очаровательная и поэтическая Манон в хладнокровную, скупую и способную ради денег на все Бланш. Достоевский воспроизводит даже некоторые конкретные ситуации из повести Прево. Как Манон и де Грие шутливо пародируют реплики из трагедии Расина в том разговоре, когда Манон хочет оправдаться перед де Грие в намерении его обмануть, так в «Игроке» Бланш и Алексей Иванович пародийно перебрасываются репликами из трагедии Корнеля, когда Бланш убеждает Алексея Ивановича уехать с ней в Париж.

«Игрок» был впервые напечатан в Полном собрании сочинений Ф. М. Достоевского. Издание Ф. Стелловского, СПБ. 1866, т. III.

Согласно договору со Стелловским, Достоевский обязан был к 1 ноября 1866 года представить издателю новый роман. Писатель же в это время заканчивал «Преступление и наказание ». Чтобы выполнить свои обязательства, Достоевскому пришлось прибегнуть к помощи стенографистки А. Г. Сниткиной, ставшей вскоре женой писателя. Роман «Игрок» с 4 по 29 октября 1866 года был продиктован стенографистке и своевременно вручен издателю.