Джеронимо значение слова. “Джеронимо”-кричат американские десантники, прыгая из самолета

С того момента, как вестерн ощутил себя не только как "киношка со стрелялкой", но и как эпос, как кинохроника, разыгранная и срежиссированная история, появилась насущная необходимость изобразить в нём реальных исторических персонажей, действительно творивших историю . Неважно, кто именно они были в реальности - главное, чтобы их история была интересна, поучительна и занимательна.
Вариантов с героями было несколько, собственно, сколько жанровых направлений было в вестерне, столько видов персонажей можно было предложить. Переселенческий вестерн - пожалуйте, Дэниэль Бун. Про индейцев - разумеется, Кочиз, обязательно Джеронимо и немножко Сидячего Быка. Бандитский вестерн - ну тут целое поле из Билли Кида, братьев Джеймс, Хоакина Мурьеты и других, им подобных "рыцарей плаща и револьвера". Ну и т. д.

Разумеется, что правда сказочной жизни (то бишь кинематографической) и реальной резко не совпадали. Однако большинство потребителей вестерна по обе стороны океана не интересовало, какими в реальной жизни были те же Билли Кид, Уайат Ирп или Док Холлидей. Экранные тени волновали зрителя куда больше. Да и к тому же киновоплощение реально живших людей за сто лет существования кинематографа претерпели значительные изменения. Примерно как тени реальных людей в течении дня - тень то растёт, то уменьшается, повторяет все движения тела... А вот тут-то и таится загвоздка. Реальные люди давно в могиле, а тени - всего лишь отражения фантазий писателей, сценаристов, актёров, режиссёров, а главное - самих зрителей. В конечном итоге чаще всего именно им хочется видеть реальное историческое лицо таким, каким им хотелось бы, чтоб оно было. А историческая правда - это удел историков и разных шибко умных очкариков...

Итак, попробуем сравнить, какими представлялись на экране знаменитости Дикого Запада. И начнём, по справедливости, с индейцев. Как не крути, а именно они были реальными хозяевами лесов и прерий Североамериканского континента до прихода белых.

Фильмография Джеронимо

Подлинная биография Джеронимо

А после принятия независимости Соединёнными Штатами, а затем после Закона о гомстедах (свободных землях) в 1820 году, давление на краснокожих ещё более усилилось. Сперва насильный сгон на Индейскую территорию (нынешний штат Оклахома), затем распыление племён в неудобные и тесные резервации, в которых индейцам также никто не гарантировал безопасности. По сути, индейцам оставалось одно - вымирать. Некоторые предпочли так и делать. Другие, такие как Джеронимо, предпочли - если суждено умереть, то лучше умереть в бою.

Вопреки расхожему мнению, Джеронимо был не вождем, а скорее мудрецом, пророком, если такое понятие можно применить к индейцу. Вожди обращались к нему за мудростью, которая приходила к нему во внезапных видениях. Он был от природы недоверчив, а предательства мексиканцев и американцев усилили эту черту. Кроме того, он был очень хитёр и прагматичен.

Джеронимо можно смело назвать настоящим политиком в современном смысле этого слова. Своей речью он мог зажигать сердца, убеждать сомневающихся. Будучи храбрым воином, прекрасным стрелком, он готов был сражаться сам и вести за собой других. А если ещё учесть тот факт, что Джеронимо считался среди индейцев заговоренным от пуль, то его авторитет поднимался просто на недосягаемую высоту.

Джеронимо родился, по различным источникам, между 1823 и 1829 годами в верховьях реки Джила в западной части штата Нью-Мексико. Кстати, по-настоящему его звали Гойякла, то есть "Тот, Кто Зевает". Джеронимо, скорее всего, искажённое "Иероним", так его прозвали мексиканцы.

На тропу войны Джеронимо вышел в начале 50-х годов. Тогда его врагами были мексиканцы, занимавшиеся истреблением коренных жителей Америки не менее активно, чем гринго (англо-американцы). Во время одной из таких акций погибла вся семья Джеронимо - мать, жена и трое детей. С той поры, как принято говорить, сердце его окаменело. Убийства мексиканцев (любых) стало для него делом принципа (похожей ксенофобией, правда, в отношении китайцев, страдал другой деятель с Дикого Запада, Хоакин Мурьета).

Когда в середине 60-х территорию Нью-Мексико стали активно заселять американцы, то они не могли не столкнуться с Джеронимо. До широкомасштабной войны время, правда, ещё не пришло. Тем более что часть апачей на довольно-таки выгодных условиях получили от американского правительства в пользование... свои собственные земли. Но Джеронимо предпочёл оставаться свободным от всякой опеки со стороны белых.

В конце концов, терпение властей лопнуло. Существование независимой общины апачей, "гуляющей сама по себе", не считаясь ни с границами США, ни с режимом резервации, не могло продолжаться долго. В начале 1877 года против апачей Джеронимо выступил отряд генерала Джеймса Крука.

Начал Крук довольно активно. Его отряд не побоялся вторгнутся на территорию горного массива Сьерра-Мадре, где индейцам был знаком каждый камень. Мало того, у федеральных солдат хватило наглости атаковать лагерь апачей Джеронимо. Правда, воинов в лагере не было, но такие мелочи не должны были смущать генерала - вместо боя была учинена резня в лучших традициях "индейских войн" - жертвами стали старики, женщины и дети.

Казалось, что Крук достиг своей цели - устрашить апачей. Однако, несмотря на свои значительные силы, "синие мундиры" находились в далеко не лучшем положении - у них кончалось продовольствие. Тем не менее Джеронимо не смог извлечь выгоду из своего положения из-за небольшого количества людей. И он вынужден был вступить в переговоры с Круком. По условиям договора люди Джеронимо частично были переселены в резервацию "Сан-Карлос", а другая часть, вместе с предводителем, - в резервацию "Белая Скала".

На тот момент у федерального правительства появился новый план "одомашнивания" краснокожих - превращение их в фермеров. "Доктрина Дауэса" (по имени сенатора - автора программы) предусматривала наделение индейцев землёй в индивидуальном порядке на основаниях, примерно напоминающих закон о гомстедах. Логика была проста, - разбить внутриплеменные и внутриобщинные связи и тем самым застраховать себя от опасности новых восстаний. Войны с индейцами становились дорогим и обременительным "удовольствием".

Джеронимо оставался в резервации один год. А затем произошло то, что должно было произойти. Белые, в пылу желания окончательно "цивилизовать" апачей, пошли на ущемление и ограничение некоторых их обычаев. Всё может и прошло бы нормально, но за многие годы систематических преследований, обманов и предательств со стороны американцев, индейцы в любом, даже самом незначительном действии против своих интересов видели очередную угрозу. В резервациях начались волнения. Опасаясь репрессий, Джеронимо и 145 его людей в мае 1885 года ушли из резервации.

Жест, продиктованный отчаяньем, был воспринят как опасный бунт, угрожающий всему миропорядку на юго-западе США. Пресса буквально захлёбывалась от ненависти. Джеронимо величали не иначе, как "бандит", "убийца младенцев", "кровавый палач".

Будем объективны - Джеронимо не был ангелом, он действительно был жесток по отношению к своим врагам. Но его враги были не менее, если не более свирепы и жестоки. Да, индейцы снимали скальпы со своих врагов, но это был воинский трофей, знак того, что доблесть убитого переходит к победителю. Американцы же ещё во времена первого "натиска на Запад" (в начале XIX века) ввели плату за скальпы индейцев, причём даже за детские и женские. Безжалостное истребление безоружных вошло в привычку. А выставление индейских вождей в клетках, как диких зверей, в зоопарках! А отравление источников, бессмысленное истребление бизонов - главной пищи индейцев, перепахивание кладбищ, наконец, стрельба по индейцам в качестве живых мишеней (кстати, в результате подобного, с позволения сказать, развлечения был застрелен знаменитый траппер Дэниэль Бун - его приняли по ошибке за индейца)... Список "добрых дел" солдат "самой демократичной страны в мире" можно было продолжать до бесконечности...

Брошенные против Джеронимо армейские части стремились либо уничтожить непокорных апачей, либо вытеснить их в Мексику. Но Джеронимо в очередной раз перехитрил генерала Крука - индейцы разделились на ряд мелких групп, и пока "синие мундиры", как им казалось, вытеснили мятежников из США, те оказались у них в тылу.

Однако жить в состоянии постоянной угрозы стало невыносимо для Джеронимо. Старый воин в конце марта 1886 года решил сдаться Круку. Два противника встретились наедине в каньоне де лос Эмбудос, на севере Мексики. Попытка Джеронимо выдвинуть условия для сдачи натолкнулось на упорство федерального генерала - Крук потребовал полной и безоговорочной капитуляции. После некоторых раздумий вождь согласился сдаться.

То, что случилось потом, до сих пор является загадкой. То ли Джеронимо вспомнил в очередной раз все подлости белых, совершённых им против его народа, и решил остаться и умереть свободным, то ли по какой иной причине, но вскоре после того, как Крук отбыл из расположения апачей, Джеронимо с 34 спутниками ушёл в Мексику. Так началась последняя фаза сопротивления непокорного индейца.

Обозлённые федеральные власти сместили Крука и назначили на его место Нельсона Майлса - тщеславного вояку, мечтавшего стать президентом. У Майлса был большой послужной список по части усмирения индейцев, по этой части но немало не уступал другим подобным "героям", таким как Джордж Армстронг Кастер, Шеридан (автор бессмертного афоризма "Хороший индеец - мёртвый индеец") или Чивингтон (последний, кстати сказать, был непосредственным подчинённым Майлса в 1864 году, когда бравый полковник совершил свой самый знаменитый "подвиг" - истребление в лагере шайенов в Сэнд-Крике 450 уже сдавшихся индейцев). Однако успехов Майлс добиться не смог - в течение пяти месяцев его отряд безуспешно блуждал среди отрогов Сьерра-Мадре, но Джеронимо и его люди не сдавались.

Но всё когда-нибудь кончается...Джеронимо был уже стар, а жизнь в состоянии непрекращающейся войны окончательно его измотала. 4 сентября 1886 года гордый и бесстрашный апач, в течение двух десятилетий непрерывно воевавший с бледнолицыми и заставивший их произносить его имя со смесью ужаса и восхищения, сдался генералу Майлсу в Долине Скелетов.

Джеронимо рассчитывал, что его вместе со своими последователями отправят в резервацию. Но он жестоко ошибся. Федеральные власти не могли просто так забыть многолетние войны с этим человеком и бессилие регулярной армии в борьбе против него. Джеронимо в резервации был слишком опасен сам по себе. А если учесть, что он в период ведения войны с белыми сжигал ранчо и вырезал переселенцев, то существовала реальная опасность спонтанных действий со стороны ковбоев и фермеров, родственников которых убили апачи, против индейцев в резервации... Джеронимо и его люди были отправлены в тюрьму в штате Флорида. Только в 1913 году оставшихся в живых апачей отпустили на родину.

Хотя Джеронимо находился в тюрьме, про него не забывали. Ведь он был в буквальном смысле " " - последним великим вождём индейцев, сражавшимся против белых и побеждавший их. В 1898 году о Джеронимо в очередной раз вспомнили и привезли его на выставку в Омахе...в качестве воинского трофея, как знак величия, поверженный "славными парнями 7-й кавалерийской бригады". Здесь Джеронимо встретился со своим пленителем, генералом Майлсом, и публично обвинил его в лицемерии и жестокости.

В 1905 году Джеронимо был приглашён в Белый Дом, где тот встретился с президентом США Теодором Рузвельтом. Джеронимо попросил отпустить его людей обратно в Аризону. Но президент отказал. "В Аризоне до сих пор ненавидят апачей", - сказал Рузвельт. Тем не менее апачи были переведены из Флориды в Оклахому.

Умер Джеронимо в начале 1909 года в городке Лаутон (штат Оклахома) от воспаления лёгких. Ему было больше 80 лет. Большую часть своей жизни он дрался за свою землю против всех, кто на неё посягал, и до конца своих дней сожалел о том, что сдался генералу Майлсу. "Лучше бы я тогда умер", - говорил Джеронимо незадолго до своей смерти.

Кинобиография Джеронимо

Джеронимо как сугубо знаковая фигура фигурировал в знаменитом "Дилижансе" Джона Форда. Помните - огромное пространство Монументальной долины, по которой мчится дилижанс, наполненный типичными представителями американской глубинки, а на огромной скале сверху на всё это смотрит суровый краснокожий воин в головном уборе из орлиных перьев. Это Джеронимо. В самом фильме он прямого участия не принимал, он здесь всего лишь иероглиф, знак, указывающий на время действия фильма, и показывающий, что путешествие по прериям было действительно опасным. Сам Джеронимо на тропе войны! Трепещи, бледнолицый!

Год спустя после выхода "Дилижанса", в 1940 году, Голливуд расщедрился на персональный, "правдивый фильм о великом враге", как было написано в аннотации. Если у Форда Джеронимо был лишь элементом приключения, то Пол Слоун, режиссёр фильма "Джеронимо", снял кино о настоящей войне. Если верить фильму, то напрашивается следующий вывод - белые люди есть высшая раса, а посему индейцы должны их слушаться, подчиняться и делать, что им велят. То, что индейцы "всего-навсего" защищали родную землю, в расчёт абсолютно не бралось.

Говоря по-простому, историческая правда в этом фильме и не ночевала. Джеронимо, по Слоуну, невесть за что ненавидит белых людей на уровне патологии, этакий маньяк-человеконенавистник, не знающий других занятий, кроме как убивать, грабить, жечь посёлки и ранчо, мучить пленных (ну не слыхивал этот дикарь ни о каких международных конвенциях!) и т.д. Американский же генерал показан как суровый, но справедливый воин, сражающийся за свою страну, помогающий мирным индейцам, снабжающий их одеждой и продовольствием. А эти краснокожие твари вместо благодарности бесчинствуют!.. Фильм Пола Слоуна не зря считается в истории кино одним из самых антииндейских.

Вторая мировая война заставила взглянуть на многие вещи по-другому, в том числе и на "проблему туземцев". В 1950-м Энтони Манн ставит горький, жестокий, очень неприятный фильм "Врата дьявола", впервые публично выкрикнув о зверствах военщины по отношению к коренному населению Америки. В стене недоброжелательства по отношению к индейцам была пробита брешь. Один за другим стали выходить фильмы, не скрывавшие суровой правды об освоении Дикого Запада.

В 1951 году Делмер Дэйвз поставил фильм "Сломанная стрела", где вновь фигурировал в качестве одного из действующих лиц Джеронимо. Вообще-то фильм был посвящён другому знаменитому вождю апачей, Кочизу, а Джеронимо появляется только как его антагонист. Вот тут-то и начинается самое интересное. Казалось бы, Джеронимо вновь выступает в своей традиционной маске лютого врага белых людей, не желающего никакого мирного сосуществования. Воины Джеронимо на протяжении всего фильма нападают на посёлки и дилижансы, нарушая мирный договор (ну прям как у Пола Слоуна!). И, исходя из буквального прочтения фильма, как бы следует, что прав Кочиз, держащий слово чести, данное им хорошему белому человеку Тому Джеффорду (тоже, кстати, реальный исторический персонаж!), и подписывающего, в конце концов, договор о закреплении за апачами территории резервации.

Однако правда истории врывается в благостный сюжет о хорошем белом, живущем среди индейцев. Джеронимо на совете вождей апачей произносит речь о предательстве белых, которые рано или поздно вышвырнут апачей и из этой резервации, как уже было не раз. Зрителями эта тирада вроде бы должна восприниматься как свидетельство злобного нрава индейца. Но для тех, кто хоть немного знал историю, речь Джеронимо говорила скорее о том, что именно он-то и прав, а не Кочиз. Дальше - больше. Расисты убивают жену Джеффорда. Несчастный вдовец готов собственноручно покарать злодея, но Кочиз мешает ему - закон есть закон, их надо судить! Отдадим должное Дэйвзу за вклад в разрушение мифа о "свирепых краснокожих дьяволах", но вместо этого режиссёр, кстати, сам долгое время живший среди индейцев, творит другой миф - о правильных индейцах, которые слушались хороших белых людей. И всё было бы хорошо, если бы не плохие белые люди (расисты) и плохие краснокожие бандиты (Джеронимо).

Легенда о свирепом апаче оказалась крайне живучей. Когда в начале 60-х годов студия "Уолт Дисней" начала выпуск телесериала о техасце Джо Слотере, в ней вновь появился Джеронимо из фильма Слоуна, ничуть не постаревший, а ещё более жестокий и коварный. Одним словом американские детишки, для которых, собственно говоря, этот сериал и делался, должны были усвоить раз и навсегда - индеец - плохой, белый фермер - хороший.

И лишь в 1962 году появился фильм, с некоторым приближением к реальным историческим фактам. Это "Джеронимо" режиссёра Арнольда Левина. Фильм не скрывает жестокую правду об усмирении восстания апачей, не занимается любованием доблести Седьмой кавалерийской бригады, а по мере сил и возможностей старается рассказать о том, что же было на самом деле.

Увы, этот фильм событием в вестерне не стал. И вообще, индейскую тематику "новый вестерн" эксплуатировал не слишком активно. И, правда, что ещё можно было добавить к тому, о чём рассказал во "Вратах дьявола" Энтони Манн! Снятые в разное время "Последняя охота" Ричарда Брукса, "Голубой солдат" Ральфа Нельсона, затрагивали ту же тематику, но по большому счёту ничего нового уже не сказали. А в начале 70-х индейские вестерны вообще покинули экран...

Последнее по времени появление Джеронимо на экране произошло в 1992 году в одноимённом фильме Уолтера Хилла, в очередной раз занявшегося срыванием романтических масок с реальных исторических персонажей (он проделал подобный трюк с братьями Джеймс в "Скачущих издалека" и Биллом Хикоком в "Диком Билле"). Правда, и этот фильм, несмотря на очевидные художественные достоинства, прошёл, к сожалению, незамеченным. Придётся признать, что апач Джеронимо проиграл сражение как с белыми, которые гнали его и соотечественников из родных прерий, так и с белыми, сотворившими миф о злом и жестоком индейце...

Марк Кириллов

"Грубые черты никогда не сгладились, - писал о Джеронимо один журналист в 1886 г. - Нос широкий и тяжелый, лоб низкий и морщинистый, подбородок полный и сильный, глаза как два куска обсидиана со светом позади них. Рот - наиболее примечательная черта - острый, прямой, тонкогубый разрез большой длины и без единой смягчающей линии".

Даже сегодня трудно испытывать безразличные чувства к этому последнему индейскому лидеру, выступившему против Судьбы, двигавшей Соединенные Штаты на Запад.

К 1881 г сиу и шайенны, уничтожившие армию Кастера у Литтл-Биг-Хорн, были разбиты и умиротворены. Неистовый Конь был мертв, заколотый солдатом во время сопротивления аресту. Пленник форта Рендалл, Сидящий Бык давал интервью газетам. Вождь Джозеф из племени не персе сдался; теперь его люди умирали от малярии в Оклахоме.

Лишь четыре общины чирикахуа-апачей оставались свободными, кочуя по Южной Аризоне и Нью-Мексико. Чирикахуа возглавлялись многими великими лидерами, такими вождями, как Кочиз, Мангас Колорадас, Делгадито и Викторио. К 1881 г. все четверо были мертвы. Однако еще в течение пяти лет единственный боговдохновленный воин Джеронимо продолжал бессмысленное сопротивление. В конце группа Джеронимо насчитывала только 16 воинов, 12 женщин и 6 детей. Против них использовалось 5 000 солдат Соединенных Штатов или 1/4 всей армии и, возможно, 3 000 мексиканских солдат. Воюя против таких устрашающих сил и продержавшись так долго, Джеронимо стал самым знаменитым апачем.

В течение нескольких сезонов, за 4 года, я путешествовал по Юго-Западу в поисках ключевых мест в судьбе народа Джеронимо. Поскольку апачи были кочевниками, прежняя родина чирикахуа сохранила лишь несущественные следы их прохода. Так, мои поиски Юго-Запада Джеронимо стали частным, интуитивным путешествием, тем более сильным из-за немоты ландшафта, таинственного размаха скалистых гор, сосновых лесов и молчаливых пустынь.

Джеронимо был не вождем, а скорее шаманом-провидцем и военным лидером. Вожди обращались к нему за мудростью, которая приходила к нему во внезапных видениях. У Джеронимо было мало от величественного отшельничества Кочиза. Вместо этого Джеронимо был мастером манипулирования, оппортунистом. Он постоянно планировал, тревожился о неизвестном, беспокоился о том, чем не мог управлять. Он был от природы недоверчив, а предательства мексиканцев и американцев усилили эту черту. Он был наделен громадной умственной хитростью и постоянно ломал голову над вопросами, которые не мог постигнуть. Помимо этого, он был еще и прагматиком.

Он был говоруном - не оратором красноречия, но спикером, спорщиком, вентилятором идей. С револьвером или винтовкой, он был одним из лучших стрелков чирикахуа. Он любил хорошую выпивку или тисвин, апачское кукурузное пиво или виски, получаемое у торговцев. За его короткую жизнь у него было 9 жен и много детей.

Что сделало Джеронимо таким умелым лидером? Его бесстрашие в бою, его прорицание грядущих событий и острый ум - все это дало ему авторитет. И его отказ сдаться, когда он столкнулся с безнадежностью, воодушевлял других.

Начнем с того, что апачей никогда не было много - возможно 6000-8000 в 1860-х. Хотя белые называли их всех апачами, они жили во многом отдельно, в большинстве своем антагонистическими общинами. И действительно, армия преуспела в умиротворении большинства из них, используя воинов из одной общины для выслеживания и войны против воинов другой.

Джеронимо родился где-то около 1823 г, на трех развилках верховий реки Джила, нынешней западной части Нью-Мексико, бывшей в прошлом территорией Мексики. Для Джеронимо, как и для каждого апача, место рождения имело большое значение: когда в своих кочевьях он возвращался туда, он катался по земле в четырех направлениях.

Этот речной стык находится в сердце пустоши Джила, недалеко от Утесных Жилищ Джила народа Моголльон XIII века. Апачи часто стояли там лагерем.

В теплый ветреный день мая я бродил по средней развилке Джилы, перейдя вброд речку там, где она пересекла мою тропу. Берега поросли гигантскими платанами и тополями. Пятнистые стены каньона на солнце отливали красным. Вскоре я пришел к вытекавшему из основной породы горячему роднику, заполнявшему пруды, достаточно глубокие, чтобы в них купаться. Я погрузил палец в воду, такую горячую, что трудно было выдержать. Знание того, что будучи мальчиком, Джеронимо играл у этого родника, дало мне чувство внутренней связи.

Семья называла его Гойякла, что обычно считается означающим "Тот, Кто Зевает". Называть его Джеронимо стали мексиканцы, возможно по святому Иерониму. Имя появилось в бою, в котором Гойякла снова и снова, через граду пуль, бросался на солдат с ножом в руке. Когда они видели приближающегося индейского воина, они в отчаянии кричали: "Джеронимо".

Поворотное событие жизни Джеронимо произошло к северу от чирикахуа, в городе Джанос. Сегодня Джанос просто пункт-перекресток с остановкой для грузовиков в 35 милях к югу от "каблука" (выступа - прим.) Нью-Мексико, но тогда он был важнейшим испанским фортом. К началу 1850-х, когда лишь немногие из чирикахуа видели Белых Глаз(как они называли англо-американцев), они выдержали два века бойни, чинимой испанцами и мексиканцами. Последние, когда им не удалось достичь прочного мира с апачами, проводили политику геноцида, начатую в 1837 г. штатом Чиуауа, предложившим плату за апаческие скальпы.

Около 1850 г. граждане Джаноса предложили мир, пригласив чирикахуа торговать. Пока мужчины-апачи вели торговлю шкурами и мехами в городе, женщины и дети остались в лагере на приграничной полосе. Однажды бродячий отряд мексиканских войск из соседнего штата Сонора наткнулся на лагерь. Он сразу убил 25 женщин и детей и пленил еще 50-60, которых позднее продали в рабство.

Джеронимо вернулся из города, чтобы обнаружить мертвые тела своей матери, своей молодой жены и троих детей. "В лагере не было света, поэтому никто не заметил, как я молча повернулся и встал у реки, - сказал он в интервью более чем через полвека. - Сколько я стоял там, я не знаю"...

В середине ночи община ушла к северу, оставив мертвых на поле. "Я стоял, пока все не прошли, едва ли сознавая, что буду делать - у меня не было оружия и я вряд ли хотел сражаться или не намеревался спасти тела своих родных, так как это было забыто(вождем, по соображениям безопасности). Я не молился, не решал ничего особенного, у меня не осталось никакой цели. Наконец, я молча последовал за племенем, держась на расстоянии, на которое распространялся мягкий шум, создаваемый отступающими апачами.

До конца своей жизни Джеронимо ненавидел всех мексиканцев. Он убивал их когда только мог, без всякой жалости. Хотя это трудно представить, но губернатор Соноры в 1886 г. утверждал, что за последние 5 месяцев дикой карьеры Джеронимо, его община (16 воинов) убила 500-600 мексиканцев.

Джеронимо получил свою Силу вскоре после разгрома у Джаноса. По информации одного из апачей, который в то время был мальчиком, Джеронимо услышал голос, когда был один, горюя по своей семье, его голова была опущена, и он сидел, плача. Голос назвал его имя четыре раза (4 - священное для апачей число), а затем сообщил такую весть: " Ни одно ружье не убьет тебя. Я отведу пули из ружей мексиканцев, в них останется лишь порох. И я направлю твои стрелы." С этого дня Джеронимо считал, что он не умрет от пуль, и на этом основывалась его храбрость. В 1850-х годах Белые Глаза стали проникать на родину чирикахуа. Сначала апачи считали, что они смогут жить в мире с этими пришельцами. Кочиз даже позволил станции Баттерфилд посылать дилижансы через Апачский Проход, где находился жизненно важный источник.

Но в феврале 1861 г. горячеголовый лейтенант Джордж Баском, недавний выпускник Вест Пойнта, вызвал Кочиза в свой лагерь, находившийся около Апачского Прохода, чтобы обвинить вождя чирикахуа в краже скота и похищении 12-летнего мальчика с ранчо, находившегося в 80 милях. Кочиз отклонил обвинение, но Баском, который окружил свою палатку солдатами, заявил, что будет держать Кочиза заложником до возвращения скота и ребенка.

Вождь мгновенно вытащил нож, разрезал стену палатки и сумел ускользнуть, несмотря на стрельбу. Баском взял в плен шесть спутников Кочиза: его жену, двух детей, брата и двух племянников. Кочиз захватил нескольких белых, чтобы обменять их на своих людей. Переговоры не удались и Кочиз убил и изуродовал свои жертвы. Позднее войска США повесили тех родственников вождя, которые были взрослыми мужчинами. Такое обращение с величайшим вождем чирикахуа насторожило апачей против Белых Глаз настолько же сильно, как они десятилетиями противостояли мексиканцам.

На следующий год солдаты захватили важный источник у Апачского Прохода и построили форт Боуи (Bowie), ставший штабквартирой кампании против чирикахуа. Руины форта сохраняются как национальный исторический памятник. Когда я посетил их, гниющие сырцовые стены были только недавно покрыты защитным известковым пластырем, что придало им доисторический вид. Старое кладбище заросло травой и мескитами, но из тенистой расщелины до сих пор течет вода.

К следующему десятилетию федеральное правительство определило, что решением "Индейского вопроса" являются резервации. В 1872 г. для чирикахуа была учреждена резервация в юго-восточной Аризоне. Агент, Том Джефорд, прежде суперинтендант почтовой станции, был известен своей симпатией к апачам - он был единственным белым, ставшим другом Кочиза. Через 4 года, испугавшись, что у Чирикахуа слишком много свободы, правительство сместило Джефорда и издало указ о перемещении индейцев в Сан Карлос, на родину западных апачей, которые иногда были их врагами. Это было произвольно выбранное место, которое вашингтонские бюрократы посчитали хорошим.

Новым агентом апачей стал Джон Клам. Ему было только 24 года, он был честен и смел, но также самоуверен и властен. (За его чванство апачи прозвали его "Индюк".) Клам прибыл в форт Боуи, где ухитрился убедить почти треть чирикахуа переместиться в Сан Карлос, но Джеронимо бежал вместе с еще 700 мужчинами, женщинами и детьми, которые не хотели отказываться от своей свободы.

Генерал Джордж Крук, мудрый и человечный офицер, понял, что апачи слишком изменчивы и независимы, чтобы разоружать их всей массой. Вместо этого, он пошел на компромисс: апачи должны были носить латунные брелки "J.D." и проходить ежедневный счет с выдачей пайков, но им было разрешено становиться лагерем и охотиться более менее там, где им нравится. Таким образом, уйти из резервации было не столь сложно. Однако, граждане Аризоны вопили. что правительство балует и кормит "ренегатов" всю голодную зиму только для того, чтобы каждым летом они возобновляли свои набеги и убийства. Это было нелегкое перемирие.

Весной 1877 г. Клам прибыл к Ойо Калиенте (Ojo Caliente) в Нью-Мексико, чтобы заставить апачей Теплых Ключей (Уорм Спрингс) - тесных союзников чирикахуа Кочиза - переместиться в Сан Карлос. Веками апачи Теплых Ключей считали Ойо Калиенте священным местом. V-образное ущелье, которое воды вырезали в холмах к востоку, было естественным укреплением. Вокруг было много диких фруктов, орехов и дичи.

Узнав, что Джеронимо находится где-то в этом районе, Клам послал вестника с просьбой о переговорах. Тем временем, он спрятал в агентстве Уорм Спринг 80 вооруженных людей. Джеронимо приехал верхом вместе с группой чирикахуа.

Клам оставил рукописи воспоминания об этой засаде и мемуары о праздновании ее. Ярким майским днем с копиями их в каждой руке, я ходил среди развалин и воссоздавал случившееся в своей голове.

Здесь, на подъезде к основному строению, по рассказу Клама, стоял дерзкий агент, его рука находилась в дюйме от рукоятки 45-го кольта. Там - сидел на площади Джеронимо, за его спиной была сотня апачей, его большой палец находился в дюйме от курка винтовки Спрингфилда 50-го калибра. Эти два человека обменялись зловещими угрозами. В 50 ярдах к югу, по сигналу Клама, двери агентства распахнулись, и люди Клама выскочили, чтобы окружить чирикахуа. На лидеров было направлено 23 винтовки, остальные - на их людей, но и в такой ситуации Джеронимо чуть не выхватил винтовку и не выстрелил. Вместо этого он сдался.

Клам одел на запястья Джеронимо наручники и сопроводил его в фургон, идущий в Сан Карлос вместе со скорбной процессией пленных чирикахуа, среди которых разразилась эпидемия оспы. Два месяца Джеронимо держали в цепях как пленника, рассчитывая, что он умрет. Клам надеялся повесить лидера апачей, но не смог добиться от властей одобрения этой меры. В приступе гнева агент подал в отставку, и наследник Клама освободил Джеронимо.

В мемуарах Клам торжествует по этому поводу, так как было совершено первое и единственное действительное пленение РЕНЕГАТА ДЖЕРОНИМО. Но как и в случае, происшедшем у Баскона с Кочизом, такое обращение Клама с Джеронимо имело далеко идущие последствия.

В течение следующих 4-х лет Джеронимо, которому было уже за 50, и который по стандартам апачей уже считался стариком, извлекал выгоды из ослабления резервационного режима, покидая резервацию всегда, когда хотел. Иногда воину казалось, что апачи и Белые Глаза могут жить на одной земле. Но иногда он был уверен, что это невозможно.

Все эти месяцы свободы Джеронимо путешествовал по всей своей земле. Горы в основном были однообразной местностью, но среди их утесов и ущелий апачи чувствовали себя неуязвимо. Также здесь жили Горные Духи, божественные существа, которые лечили болезни и защищали чирикахуа от врагов.

Когда Джеронимо был еще молод, в 1850-х, чирикахуа кочевали по территории, которую считали данной им их богом Уссеном. Сюда входили северо-восток Аризоны, юго-запад Нью-Мексико и просторы северной Мексики вдоль по гребню Сьерра Мадре. Армейские офицеры, пытавшиеся выследить индейцев в этой глуши, называли ее самой труднопроходимой территорией Северной Америки. Скудность воды, крутые и запутанные скалы, кактусы и колючие кустарники, рваные одежды, гремучие змеи под ногами - в такую землю белый человек рисковал проникнуть только с большой осторожностью.

Но апачи принадлежали этой земле. Они знали каждый источник и ключ на сотни миль во всех направлениях: им ничего не стоило проехать или пробежать 75 - 100 миль в день; они могли быстро подняться в горы, где солдаты уставали и спотыкались; они могли сделаться невидимыми в короткой траве или на берегу ручья; они умели оставлять такой легкий след, что по нему мог идти только другой апач. В пустыне, где белые люди голодали, они питались мескитовыми бобами, сердцевинами атавы, сачуато и плодами голы, ягодами можжевельника и орехами пинон.

В 1870-х, по мере того, как Белые Глаза становились более многочисленными, Джеронимо и его община пересекли границу Сьерра Мадре, где чирикахуа чувствовали себя в безопасности. Именно здесь, глубоко в горах, Юх, всю жизнь бывший другом Джеронимо и один из лучших военных стратегов чирикахуа, получил видение, посланное Уссеном. Из тонкого облака голубого дыма, видимого через расщелину, тысячи солдат в синей форме маршировали в исчезающую пещеру. Воины Юха также видели это видение. Шаман объяснил: "Уссен послал нам видение, чтобы предупредить нас, что мы будем все разгромлены и возможно все убиты правительством. Их сила в количестве, более могущественном оружии, что сделает нас всех... мертвыми. Постепенно они уничтожат нас".

Решившись сокрушить группу Джеронимо, в мае 1883 г. генерал Крук предпринял самую смелую кампанию против апачей из когда-либо совершавшихся войсками США. С 327 людьми - более половины из них были разведчиками из других общин - Крук зашел глубоко в Сьерра Мадре, ведомый апачем Белых Гор, который когда-то кочевал с Джеронимо.

В это время Джеронимо находился далеко на востоке, убеждая мексиканцев обменять попавших в плен чирикахуа. Судя по информации Джесона Бецинеза, молодого апача, который там был, однажды ночью, за едой, Джеронимо внезапно бросил свой нож. Его Сила, которая иногда внезапно вспыхивала в нем, заговорила.

"Люди! - внезапно выкрикнул он. -Наши люди, которых мы оставили в основном лагере, попали в руки войск США. Что нам делать?" И действительно, примерно в это время авангард апачского подразделения Крука атаковал лагерь чирикахуа, убил 9 или 10 стариков и женщин, и захватил 5 детей.

Группа Джеронимо поспешила назад и увидела Крука с его юными пленниками. Пришли другие общины, и в течение нескольких дней чирикахуа стояли лагерем на окружающих гребнях, смотря на вторгшиеся войска.

Вторжение Крука в горную цитадель апачей оказало разрушительное психологическое влияние на них. Однако то, что потом произошло в Сьерра Мадре, никогда не прояснилось до конца. Несмотря на свои значительные силы, Крук находился в худшем положении, у него кончались продовольственные запасы, что делало его крайне уязвимым.

Подождав 5 дней, Джеронимо и его группа, изобразив дружественный настрой, присоединились к другим бродячим общинам в лагере Крука. Они шутили и соревновались с разведчиками Крука - апачами Белых гор. Чирикахуа начали победный танец и пригласили разведчиков танцевать с женщинами чирикахуа. Планом Джеронимо было окружить разведчиков и перестрелять всех во время танца. Но вождь разведчиков Крука, старый горец, отказался разрешить апачам Белых Гор танцевать с чирикахуа - или потому, что он почувствовал ловушку, или из-за принципа - никто не знает.

Когда заговор не удался, Джеронимо и другие лидеры согласились на переговоры с Круком. Некоторые чирикахуа затем отправились на север вместе с солдатами в резервацию Сан Карлос. Другие обещали сделать это после того, как соберутся их люди. Джеронимо оставался там в течении еще 9 месяцев, но в конце зимы он тоже пришел.

В ноябре 1989 г вместе с другом, на его четырехколесном автомобиле, мы попытались найти место, находящееся в верховьях реки Бависпе (Bavispe), где генерал противостоял Джеронимо на 5-ый день, ведомые копией личной рукописной карты Крука, мы добрались до дальнего изгиба реки, который соответствует описанию и взобрались на вершину месы, которая могла быть местом лагеря чирикахуа.

Красота внутренней Сьерра Мадре поразила меня: холмы, покрытые качающейся бутелоуа; отдельные дубы и можжевельники, уступающие место по мере подъема, соснам пондероза; вдали тополя величаво окаймляли голубую нить Бависпе, каньоны рукавами уходили вдаль в лабиринтах скрытых утесов.

В 1880-х, будучи мальчиком, Джеймс Кайвайкла, апач Уорм Спринтс, стоял лагерем в этой твердыне. Через 70 лет он вспоминал этот рай: "В том месте несколько недель мы жили подобно тем, кто ушел в Счастливое Место. Мы снова охотились, пировали и танцевали у костров... Так впервые на моей памяти мы жили, подобно апачам до прихода Белых Глаз."

Смелый поход Крука в Сьерра Мадре изменил ход войны больше чем какое-либо другое событие. Большинство апачей, уставших и упавших духом, больше никогда не вырвались из резервации. В переговорах с Круком, Джеронимо настаивал, что он всегда хотел жить в мире с Белыми Глазами. Теперь, в 1884 г. он честно попытался сделать это. Вместе с несколькими другими общинами, под неусыпным наблюдением лейтенанта Бриттона Дэвиса, он осел на Терки-крик в резервации Белой Горы.

На Терки-крик тогда, похоже, было установлено добровольное руководство с обеих сторон. Правительство решило, что чирикахуа должны стать фермерами и большинство апачей хотели попробовать сделать это. Но даже сами апачи не могли осознать, какое насилие производится над их путем жизни этой попыткой превратить кочевников в земледельцев.

Получив разрешение племенного совета, я предпринял свой первый визит на Терки крик в серый ноябрьский день, когда в воздухе уже пахло зимой. Расположенные по руслу реки лужи замерзли. Я шел по вспаханным под пар полям подсолнуха и делянкам, где по твердой земле были разбросаны гнилые тыквы. Высокие сосны - те самые, под которыми ходил Джеронимо - качались под летним ветерком. В камышах трепали перья дикие индюшки.

Джеронимо оставался в резервации один год, и весь юго-запад молился за то, чтобы вражда с апачами была действительно закончена. Но на Терки-крик создалась напряженная ситуация. Правительство запретило два апачских обычая: пивоварение и битье жен. Все случилось в мае 1885 г. Несколько вождей, выпив изрядное количество тисвина, выступили против Дэвиса, обвиняя его в том, что он собирается бросить их в тюрьму. По каким-то причинам Джеронимо сказали, что Дэвис собирается арестовать и повесить его. 17 мая Джеронимо покинул резервацию с 145 мужчинами, женщинами и детьми чирикахуа.

Рассказ о последних 15 месяцах свободы Джеронимо сам по себе приобретает эпический характер. Пока солдаты США тщетно охотились за Джеронимо по всему Юго-Западу, газеты Аризоны и Нью-Мексико истерично кричали. "Джеронимо и его Банда Убийц до сих пор на свободе!", "Кровь невинных жертв взывает к небесам!" В своем первом рывке в Мексику беглецы оставили за собой 17 мертвых Белых Глаз. Часто жертвы были изуродованы. Распространились слухи, что Джеронимо иногда убивал младенцев, подбрасывая их в воздух и нанизывая на свой нож.

Американские солдаты уже убили свою долю апачских младенцев, их оправданием было то, что "из гниды вырастает вошь". И в 1863г., убив великого вождя Мангаса Колорадоса, солдаты отрезали ему голову и сварили ее. С точки зрения апачей, после смерти человек существует в том состоянии, в каком умер, поэтому у них возникло большое желание отомстить Белым Глазам, которые убивали и калечили индейцев.

Более того, готовясь к войне, мальчики-апачи проходили через мучительные испытания, причиняя себе боль, и учились не бояться смерти. Наиболее ужасным наказанием для воина-апача было бы быть запертым в клетку - а Белые Глаза как раз так и обращались со своими жертвами.

В последние годы свободы Джеронимо убивал ранчеров и поселенцев в основном потому, что он нуждался в снаряжении, продовольствии и лошадях, а это был самый легкий способ добыть их. Дикость пытки, к которой он иногда прибегал, была воздаянием за то, что перенесли другие - его мать, жена и трое его детей. Однако, через десятилетия, будучи стариком, Джеронимо просыпался среди ночи "со стоном жалости" к детям, которых он убил.

Когда армия преследовала общину Джеронимо, беглецы разделялись на маленькие группы и рассыпались. Рота за ротой преследовала их только ради того, чтобы потерять следы на скалах или в русле реки. Проведя совместную операцию, несколько подразделений солдат решили, что Джеронимо загнан в Мексику, но в этот момент он успешно возвратился в США, затем проделал весь путь на Север к резервации Белой Горы, взял одну из своих жен, трехлетнюю дочь и еще одну женщину из под носа у охраны и бежал, не оставив и следа.

Однако чирикахуа уставали от своей жизни беглецов. Всего лишь через несколько дней один из самых отчаянных вождей, Нана, хромой и почти достигший восьмидесяти лет, согласился вернуться в резервацию вместе с несколькими женщинами, включая одну из жен Джеронимо. В марте Джеронимо, намереваясь сдаться, встретился с Круком в каньоне де лос Эмбудос, сразу к югу от границы. За два дня переговоров Джеронимо излил душу:

"Я думаю, что я хороший человек, - сказал он Круку в первый день. - Но в бумагах по всему миру они говорят, что я плохой, но это плохо, что так говорят обо мне. Я никогда не делал ничего дурного беспричинно... Один Бог смотрит вниз на всех нас... Все мы - дети одного Бога. Бог слушает меня. Солнце, тьма, ветра - все слушают то, что мы сейчас говорим."

Крук был непреклонен: "Ты должен решить, останешься ты на военной тропе или сдашься без всяких условий. Если ты останешься, я буду преследовать тебя и убью всех, даже если это займет 50 лет."

На следующий день, в более смиренном настроении, Джеронимо пожал руку Круку и произнес знаменитые слова о своей покорности: "Делайте со мной, что хотите. Я сдаюсь. Когда-то я был свободен как ветер. Теперь я сдаюсь тебе - и это все."

Но это было не все. Крук отправился в форт Боуи, оставив лейтенанта, который должен был привести еще вооруженных апачских воинов. Той ночью бутлеггер продал индейцам виски и сказал Джеронимо, что он будет повешен сразу после пересечения границы. Утром, еще не протрезвев, индейцы продвинулись на север только лишь несколько миль и в ту ночь, когда компас его подозрений еще раз изменил направление, Джеронимо бежал на юг вместе с маленькой группой приверженцев.

Так началась последняя фаза сопротивления чирикахуа. Утомленный и критикуемый Вашингтоном, генерал Крук отказался от своего поста. Он был замещен Нельсоном А. Майлсом - тщеславным генералом, стремившимся в президенты, прославившимся в войнах с сиу и не персе. Но пятимесячная компания Майлса, пытавшегося поймать 34 чирикахуа, оказалась бесплодной.

К концу августа 1886г. беглецы очень захотели снова встретиться со своими семьями и родственниками. Они послали в один мексиканский город двух женщин, чтобы узнать о возможности сдаться. Вскоре после этого отважный лейтенант Уарльз Гейтвуд отправился в лагерь Джеронимо на реке Бависпе вместе с двумя разведчиками. Гейтвуд выложил козырь, сказав Джеронимо, что его людей уже послали на поезде во Флориду. Эти новости ошеломили беглецов.

Четвертого сентября 1886г. Джеронимо встретился с Майлсом в каньоне Скелетов, в Пелисиппос, расположенном к западу от границы Аризоны и Нью-Мексико. "Я сдаюсь в четвертый раз," - сказал воин. "И я думаю, что в последний," - ответил генерал.

Джеронимо сдался, полагая, что через пять дней его соединят с семьей, что его "грехи" будут прощены и что его люди будут поселены в резервации в Аризоне. Но Майлс солгал. Лишь немногие из них увидели свою родину еще раз.

За свое бескомпромиссное сопротивление чирикахуа были наказаны хуже, чем какие-либо другие индейцы США. Все они, даже женщины и дети, почти тридцать лет оставались военнопленными, сначала во Флориде и Алабаме, затем в форте Силл в Оклахоме. В 1913г. для чирикахуа было отведено место в резервации мескалеро в южноцентральном Нью-Мексико. Около двадцати трех из оставшихся в живых переместились к мескалеро, а остальные остались около ф. Силл. В этих двух местах сегодня живут их потомки.

В последнюю весну я провел день в резервации мескалеро с Квидой Миллер, внучкой Джеронимо. Мягкая и симпатичная женщина шестидесяти шести лет, она хранила свое знание о великом воине всю свою жизнь. "Мы еще получаем письма ненависти от людей Аризоны, - говорит она. - Они говорят, что их прадед был убит Джеронимо."

В 1905г. Джеронимо просил президента Теодора Рузвельта отослать его людей обратно в Аризону. "Это моя земля, - писал Джеронимо,-- мой дом, земля моего отца, на которую я теперь прошу позволить мне вернуться. Я хочу провести последние дни там и быть похороненным в горах. Если бы так случилось, я мог бы умереть в мире, чувствуя, что мои люди, возвращенные на родину, множатся, а не умирают, как сейчас, и что наше имя не исчезнет."

Президент Рузвельт отказал в этой просьбе на том основании, что в Аризоне до сих пор сильно ненавидят апачей. "Это все, что я могу сказать, Джеронимо, - ответил он, - кроме того, что я сожалею и не держу злобы на тебя."

Страх Джеронимо, что его люди могут вымереть не был чисто риторическим. Во времена расцвета чирикахуа насчитывали более 1200 человек. Со времени, когда их стали кормить, осталось 265 человек. Сегодня, из-за разделения в последующие десятилетия и заключения браков в других общинах, пересчитать чирикахуа невозможно.

Прошлой осенью я посетил последнее место сдачи в каньоне Скелетов. Он лежит у слияния двух рек. Высокие платаны затеняют землю, где Майлс положил символические камни, переставив их с места на место, чтобы проиллюстрировать свои обещания о будущем апачей.

В каньоне Скелетов на протяжении пятнадцати миль находится только три или четыре старых ранчо. От места сдачи я прошел долгий путь вверх по реке, минуя один замысловатый изгиб за другим. В тот день я никого не встретил. Мне было непонятно, - и не в первый раз, - почему в этом пустынном великолепии оказалось невозможным найти место для менее чем тысячи апачей. Это число равно населению таких крошечных аризонских городков, как Дункан или Моренси.

По рассказам тех, кто был ближе всего к Джеронимо, он всю свою оставшуюся жизнь только сожалел о своей сдаче Майлсу. Он предпочел бы остаться в Сьерра Мадре вместе со своими воинами и сражаться до последнего человека.

Зимней ночью 1909г., возвращаясь домой из города Лаутон, Оклахома, Джеронимо упал с лошади и пролежал в канаве до утра. Ему было около восьмидесяти пяти лет и через четыре дня он умер от пневмонии. Умирая, Джеронимо произнес имена воинов, которые остались верными ему до конца.

Апачское кладбище в форте Силл, на тихой возвышенности над рукавом Кейч-крик, состоит из примерно трехсот могил. В центре лежит Джеронимо: коричневые гранитные камни образуют маленькую пирамидку, на вершине которой сидит вырезанный из камня орел, чья изуродованная кем-то голова была заменена грубой бетонной копией. От могилы Джеронимо тянутся белые каменные надгробия, образующие аккуратные ряды и колонны. Каждый камень сзади имеет номерной знак, такого типа "SW5055" - это латунные номерные жетоны, которые были выданы апачам в Сан Карлосе в 1870-х.

Джеронимо и Майлс встретились еще раз на Омахской Выставке в 1898г., где несколько знаменитых апачей были выставлены в качестве трофеев. Дрожа от гнева, старый воин потребовал, чтобы генерал дал отчет за свою ложь в каньоне Скелетов.

Майлс не дал реального объяснения. Джеронимо просил его: "Я вдали от Аризоны двенадцать лет. Кукуруза и орехи пинон, перепела и дикие индюшки, гигантские кактусы и деревья пало верде - все они скучают по мне. Они не понимают, куда я делся. Они хотят, чтобы я вернулся."

Майлс ответил: "Прекрасная мысль, Джеронимо. Очень поэтично. Но мужчины и женщины, живущие в Аризоне - они не скучают по тебе... Кукурузе и орехам пинон, перепелам и диким индюшкам, гигантским кактусам и деревьям пало верде - им придется как-нибудь самим - без тебя."

Когда я путешествовал по юго-западу, останавливаясь среди пинонов, слова Джеронимо часто приходили ко мне. Иногда, если я достаточно долго стоял в молчании, природа начинала переполняться их значением.

Популярные из существующих боевых кличей.

Самые известные боевые кличи

Одни из самых известных и грозных воинов всех времен и народов - римские легионеры - кричали «Бар-рр-ра», подражая слоновьему рёву.

Кроме того, то римлянам (времен поздней империи), то византийцам приписывался крик «Nobiscum Deus!» то есть, Бог с нами в переводе с латыни.

Кстати, есть версия, что легионеры использовали свой клич не постоянно, а только в качестве ободрения для новобранцев или когда понимали, что противник настолько слаб, что его можно подавить прежде всего морально.

Использование боевых кличей римлянами упоминалось при описании боя с самнитами, а вот в битве при Мутине легионы сражались в молчании.

Промежуточный вывод можно сделать такой: римлянам казались страшными слоны, а также они вполне осознавали тот факт, что если противник превосходит в силе, то никакой боевой клич тут не поможет.

Кстати, словом baritus те же римляне обозначали как раз крик слонов, а также боевые песни германских племен. Вообще, в ряде текстов слово «барит» или «баритус» является аналогом словосочетания «боевой клич».

И, раз уж мы заговорили о воинских криках древних народов, то нелишним будет упомянуть, что эллины, то бишь греки, кричали «Алале!» (по их мнению, именно так кричала жутко страшная птица сова); «Ахарай!» был кличем евреев (в переводе с иврита он означает «За мной!»), а «Мара!» или «Марай!» - это был призыв к убийству у сарматов.

В 1916 году в ходе Первой мировой войны французский генерал Робер Нивель (Robert Nivelle) выкрикнул фразу: «On ne passe pas!» Она была адресована немецким войскам во время столкновения при Вердене и переводилась как «Они не пройдут!» Это выражение стал активно использовать художник Морис Луи Анри Ньюмонт на пропагандистских плакатах. Примерно через год оно стало боевым кличем всех французских солдат, а затем и румынских.

В 1936 году «Они не пройдут!» прозвучало в Мадриде из уст коммунистки Долорес Ибаррури (Dolores Ibаrruri). Именно в испанском переводе «No pasaran» этот клич стал известен во всем мире. Он продолжал вдохновлять солдат во Вторую мировую войну и в гражданской войнах Центральной Америки.

Возникновению клича «Джеронимо!» мы обязаны индейцу Гоятлаю из племени апачей. Он стал легендарной личностью, потому как в течение 25 лет возглавлял сопротивление против вторжения американцев на свои земли в XIX веке. Когда в бою индеец несся на врага, то солдаты с ужасом взывали к своему Святому Иерониму. Так Гоятлай стал Джеронимо.

В 1939 году режиссер Пол Слоан (Paul Sloanе) посвятил свой вестерн «Geronimo» знаменитому индейцу. После просмотра этой киноленты рядовой 501-го воздушно-десантного полка Эберхард, совершая тестовые прыжки с парашютом, выпрыгнул из самолета с криком: «Джеронимо!» Его сослуживцы сделали то же самое. На сегодняшний день прозвище бравого индейца является официальным кличем американских парашютистов.

Если кто-то слышит «Аллах акбар», то воображение тут же рисует нелицеприятные картинки радикально настроенных джихадистов. Но эта фраза сама по себе не несет никакого негативного оттенка. «Акбар» - это превосходная степень слова «важный». Таким образом, «Аллах Акбар» можно дословно перевести как «Аллах Велик».

В далекие времена, когда Китаем правила династия Тан, жители широко использовали фразу «Ву хуанг ваньсуй», которую можно перевести как «Пусть живет император 10 тысяч лет». Со временем от выражения осталась только вторая часть «ваньсуй». Японцы переняли это пожелание, но в транскрипции страны Восходящего солнца слово звучало как «банзей». Но его продолжали использовать только в отношении правителя, желая долгого здравствования.

В XIX веке слово снова изменилось. Теперь оно звучало как «банзай» и использовалось не только в отношении императора. С наступлением Второй мировой войны «банзай» стал боевым кличем японских солдат, особенно камикадзе.

Интересно то, что боевые кличи были раньше своеобразным маркером рода. В качестве примера можно вспомнить казахские "ураны". У каждого рода был свой "уран", большинство из них восстановить сегодня не представляется возможным, поскольку боевые кличи вне поля сражения считались табуированной лексикой и хранились в тайне.

Из наиболее древних казахских "уранов" известен общенародный - "Алаш!" О боевом кличе казахов нам известно из рукописи "Бабурнаме", которую написал правнук Тамерлана Бабур.

В частности там говорится: «Хан и те, кто стоял подле него, тоже повернули лица к стягу и плеснули на него кумыса. И тут же заревели медные трубы, забили барабаны, а выстроившиеся в ряд воины стали громко повторять боевой клич. От всего этого вокруг поднялся невообразимый шум, который вскорости затих. Все это повторилось трижды, после чего предводители вскочили на своих коней и трижды объехали стан…».

Этот фрагмент "Бабурнаме" важен тем, что показывает: боевой клич использовался не только в бою, но и до него. Это была своеобразная формула настроя на успешную битву. Тогдашний уран казахов "Ур-р" выкрикивался наподобие нашего троекратного "Ура".

Существует немало версий этимологии боевого клича «Ура». Филологи склоняются к двум версиям происхождения этого слова. Его используют в английской и немецкой культурах. Там есть созвучные Hurra, Hurah, Hooray. Языковеды считают, что клич возник от верхненемецкого слова «hurren», т. е «быстро двигаться».

Согласно второй версии, клич позаимствовали у монголо-татар. С тюркского «ur» можно перевести как «бей!»

Некоторые историки возводят наше "ура" к южнославянскому "уррра", что буквально означает "возьмем верх". Эта версия более слабая, чем первая. Заимствования из южнославянских языков в основном касались книжной лексики.

July 3rd, 2017

«Джеронимо!» - с таким выкриком прыгают с самолета американские воздушные десантники. Своим происхождением традиция обязана вождю апачей Джеронимо (1829-1909), имя которого наводила на белых поселенцев такой страх, что стоило кому-нибудь крикнуть: «Джеронимо!», как все выпрыгивали в окна.

«Никогда еще природа не вырезала столь ужасных черт,»- написал о Джеронимо один журналист в 1886, — «увесистый, широкий нос, низкий морщинистый лоб, мощный подбородок и глаза — два куска черного обсидиана, словно подсвеченные изнутри. Но самой примечательной чертой был рот — резкий, прямой, тонкогубый, словно разрез, без всяких изгибов, которые могли бы смягчить его».

Даже сегодня нельзя равнодушно относиться к последнему великому индейскому вождю, противостоявшему неизбежной волне захвата Американским государством земель на западе.

К 1881 году Шайены и Сиу, уничтожившие армию Кастера у Литтл-Бигхорн, были уже повержены и усмирены. Бешеный Конь — заколот штыком солдата при сопротивлении аресту. Сидящий Бык — пленник в Форт Рэндл — давал интервью газетам. Джозеф, вождь Нез-Перс, сдался, и его народ умирал от малярии в Оклахоме.

Только четыре отряда Апачей Чирикахуа оставались на воле в южной Аризоне и Нью-Мексико. У Чирикахуа было много славных вождей, таких как Кочиз, Мангас Колорадас, Делгадито и Викторио. К 1881 все они уже были мертвы. Тем не менее, в течение пяти лет после этого еще один популярный в народе воин — Джеронимо возглавлял это невероятное противостояние. В конце концов в отряде Джеронимо осталось 16 воинов, 12 женщин и 6 детей. Против них было развернуто 5000 солдат войск США (или четверть всей американской армии), и, возможно, 3000 мексиканских солдат.

Из-за такой разницы и того, что Джеронимо держался дольше всех, он стал самым знаменитым из Апачей.

Гоятлай (Джеронимо) родился в поселении апачей Бедонкохе, располагавшемся вблизи от реки Хила (Gila) , на территории современной Аризоны, в то время - во владении Мексики, однако семья Джеронимо всегда считала эту землю своей. Эта излучина рек лежит в сердце пустыни Хила (Джила), недалеко от тех утесов, под которыми в 13 веке были жилища культуры Могольон. Апачи часто становились лагерем у этих мест.

Родители Джеронимо обучили его в соответствии с традициями апачей. Он женился на женщине из племени апачей Чирикаухуа и имел трёх детей. 5 марта 1851 года отряд из 400 мексиканских солдат из штата Сонора под руководством полковника Хосе Мария Карраско напал на лагерь Джеронимо возле Ханоса в то время, как большинство мужчин племени отправились в город торговать. Среди убитых оказались жена, дети и мать Джеронимо.

Вождь племени, Мангас Колорадас, решил отомстить мексиканцам и отправил Гоятлая к Кочису за помощью. Хотя, по словам самого Джеронимо, он никогда не был вождём племени, с этого момента он стал его военным лидером. Для племени Чирикаухуа это также означало, что он был и духовным лидером. В соответствии с занимаемой должностью именно Джеронимо возглавлял многие рейды против мексиканцев, а в последствии и против армии США.

Джеронимо не был вождем, скорее — шаманом, получавшим видения, и главарем в битве. Вожди обращались к нему за мудростью, которая приходила ему в видениях. У Джеронимо не было благородства и стоицизма Кочиза. Вместо этого он умел манипулировать и выбирать удачный случай. Он постоянно строил планы, боясь неизвестности, и беспокоился, когда что-то не поддавалось его контролю. Он никому не доверял, и это недоверие возросло благодаря мексиканским и американским предателям. Он был очень любопытен и часто раздумывал над вещами, которые не мог постичь. Одновременно он обладал прагматизмом.

У Джеронимо был дар ораторского искусства, но он заключался не в красноречии, а в умении спорить, вести дискуссию, и тщательно взвешивать идею. С револьвером или с ружьем, это был один из лучших стрелков Чирикахуа. Он любил хорошо выпить — был это тисвин — апачское кукурузное пиво, или виски, добытое у торговцев. На протяжении своей долгой жизни Джеронимо имел 9 жен и бесчисленное количество детей.

Что же помогло Джеронимо стать вождем? Его бесстрашие в битве, его дар предвидения событий и острый ум — вот что заставляло людей уважать его слово.

Апачей было немного — около 6000-8000 к 1860 году. И хотя белые всех называли Апачами, это было много отдельных групп, зачастую враждебных друг другу. И конечно успех армии в усмирении большинства из них был обеспечен как раз натравливанием одного племени на другое.

В семье его звали Гойакла, что чаще всего переводят, как «Зевающий». Джеронимо его назвали мексиканцы, наверное, в честь святого Джерома. Имя пришло к нему в битве, когда Гойакла несколько раз пробегал сквозь град пуль, чтобы убить врага своим ножом. Видя индейского воина, солдаты в отчаянии призывали своего святого.

Поворотный момент в жизни Джеронимо произошел в северном Чирикахуа, в городке Джанос (Janos). Сегодня Джанос — просто стоянка для грузовиков в 35 милях на юг от Нью-Мексико, но тогда это был важный опорный пункт испанцев. К началу 1850х, когда еще лишь немногие из Чирикахуа видели Белоглазых (как они называли англо-американцев), они уже пережили два века кровопролития с испанцами и мексиканцами.

Последние, потеряв надежду достичь стабильного мира с Апачами, начали геноцид, в 1837 пообещав правительственную награду за скальпы Апачей в штате Чихуахуа.

Около 1850 жители Джаноса предложили Апачам Чирикахуа мирную торговлю. В то время, как мужчины обменивали шкуры и меха в городе, женщины с детьми стояли лагерем неподалеку. Но однажды проходивший мимо взвод мексиканцев из соседнего штата Сонора напал на лагерь. Было убило 25 женщин и детей, и около 60 человек уведено в рабство.

Джеронимо вернулся из города для того чтобы обнаружить мертвые тела своей матери, молодой жены и трех детей. «В лагере не было огней, поэтому я незамеченным тихо вернулся и остановился у реки,» — рассказывал он более полувека спустя, — «сколько я там простоял, я не знаю…»

Жена и ребенок Джеронимо

Среди ночи Апачи отступили на север, оставив своих мертвых. «Я стоял, пока все они не прошли мимо меня, с трудом осознавая, что я должен делать, у меня не было оружия, не было и большого желания драться, не хотел я и отыскивать тела своих любимых, так как это было запрещено (вождем, из соображений безопасности). Я не молился, не решал, что делать, потому что теперь у меня просто не было никакой цели. В конце концов, я молча последовал за своим племенем, держась от них так далеко, чтобы только слышать мягкий топот ног уходящих Апачей».

До конца своей жизни Джеронимо ненавидел мексиканцев. Убивал их везде, где бы ни встретил, без всякой жалости. Хотя это число не заслуживает доверия, губернатор Соноры утверждал в 1886, что всего за пять месяцев банда Джеронимо убила около 500-600 мексиканцев.

Вскоре после бегства из Джаноса настал тот момент, когда Джеронимо получил свою Силу. Один Апач, который в то время был еще мальчиком, рассказывал: Джеронимо сидел один, скорбя по своей семье, сидел, склонив голову, и плакал, когда он услышал голос, назвавший его имя 4 раза, священное число для Апачей. Затем он получил послание: «Ни одно ружье не сможет убить тебя, я выну пули из ружей мексиканцев, и лишь порох останется в них. И я направлю твои стрелы». С этого дня Джеронимо верил, что он неуязвим для пуль и на этом была основана его отвага в бою.

В 1850х Белоглазые начали продвигаться по земле Чирикахуа. Поначалу Апачи надеялись, что смогут жить в мире с нарушителями их границ. Кочиз даже позволил посылать экипажи со станции Баттерфилд (Butterfield) через Апачский Переход (Apache Pass), где был живительный источник.

Но в феврале 1861 горячая голова лейтенант Джордж Бэском (George Bascom) новичок из Вест Пойнта, позвал Кочиза в свой лагерь около Апачского Перехода, чтобы обвинить вождя в краже котелка и хищении 12-летнего мальчика с ранчо, находящегося в 80 милях оттуда. Кочиз отверг эти обвинения, но Бэском, заранее окружив свою палатку солдатами, заявил, что будет держать Кочиза в плену, пока тот не вернет посудину и мальчика.

Кочиз тут же вытащил нож, прорезал палатку и прорвался на свободу сквозь заградительный огонь. Бэском взял в плен шестерых, сопровождавших Кочиза, — его жену, двух детей, брата и двух племянников. Для обмена Кочиз пленил несколько белых, но переговоры провалились, тогда он убил и изуродовал своих жертв. Позже войска США пленили еще несколько мужчин — родственников Кочиза. Такое обращение с вождем Чирикахуа восстановило Апачей против Белоглазых так же сильно, как десятилетия до этого против мексиканцев.

На следующий год солдаты захватили жизненно важный источник у Апачского Перехода и основали там Форт Боуи (Fort Bowie), откуда и началась кампания против Чирикахуа. Сейчас руины форта сохраняются, как памятник истории. Посетив его, я увидел разрушающиеся глинобитные стены, недавно покрытые защитным составом, отчего они приобрели странно доисторический вид. Старое кладбище рядом с фортом заросло мескитом и травой, но источник до сих пор пробивается из темной трещины.

В течение следующих десяти лет федеральное правительство укрепилось в мысли, что резервации были наилучшим решением «индейского вопроса». В 1872 была основана резервация для Чирикахуа на юго-востоке Аризоны. Участок для нее был хорошо подобран, так как лежал как раз в центре родины индейцев. Агент, Том Джеффордс (Tom Jeffords), бывший начальник станции, отличался своей симпатией к Апачам и был единственным белым, к которому Кочиз проявлял дружеские чувства. Четыре года спустя правительству показалось, что у Апачей слишком много свободы, Джеффордс был уволен, а индейцам приказали перейти в Сан-Карлос — бывшую родину Западных Апачей, бывших некогда их врагами. Это место бюрократы Вашингтона посчитали хорошим для жизни индейцев.

Новым агентом стал Джон Клам (John Clum). Всего 24 лет от роду, он был честным и храбрым, но вместе с тем самодовольным и властным (за эту напыщенность Апачи прозвали его индюком). Клам отправился в Форт Боуи, где ему удалось убедить около трети Чирикахуа переехать в Сан-Карлос, но Джеронимо сбежал ночью, взяв с собой около 700 человек, воинов, женщин и детей, которые отказались отдать свою свободу.

Генерал Джордж Крук (George Crook), мудрый и человечный офицер, осознал, что Апачи были слишком неуловимы и независимы, чтобы американская армия смогла их полностью разоружить. Вместо этого он предложил компромисс: Апачи должны были носить латунные ярлычки и ежедневно отмечаться, а заодно, получать государственный паек, но вместе с тем им позволялось более-менее свободно выбирать места для стоянки и охоты. Таким образом покинуть резервацию было не таким уж сложным делом. Но жители Аризоны взмолились, что «эти изменники», которых баловали и кормили в течение бесплодных зим, летом отплачивали грабежами и убийствами. Мир давался нелегко.

Весной 1877 Клам отправился в Оджо Кальенте, Нью-Мексико (Ojo Caliente), чтобы переправить Апачей Горячих Ключей (Warm Springs) — ближайших союзников Кочизовских Чирикахуа в Сан-Карлос. Веками Апачи Горячих Ключей считали Оджо Кальенте священным местом. V-образная расщелина, которую сквозь холмы прорезали ее воды, была естественной крепостью. А вокруг — изобилие диких фруктов, орехов и разного зверья.

Узнав, что Джеронимо был в тех местах, Клам отправил к нему посланника с предложением о переговорах. Тем временем он устроился в агентстве Горячих Ключей, спрятав 80 солдат на складе. Джеронимо прибыл на коне вместе с группой воинов Чирикахуа.

Джеронимо (справа) и его воины

Клам оставил записи об этой засаде и упомянул ее в своих мемуарах. Солнечным майским днем, держа в руках копии этих записок, я бродил по руинам, пытаясь восстановить события.

Вот здесь, на крыльце главного здания, как писал Клам, стоял самоуверенный агент, рука его была в дюйме от рукоятки Кольта 45 калибра. А вот здесь Джеронимо сидел на коне, позади него — сотня Апачей, а его большой палец — в дюйме от курка его винтовки Спрингфилд (50 калибр). Они обменялись угрозами. По сигналу Клама двери склада в 50 ярдах отсюда распахнулись, и солдаты окружили Чирикахуа. 23 винтовки были направлены на вождя, остальные — на его людей, но Джеронимо не пытался поднять свое ружье. Он сдался.

Клам заковал его в железные кандалы и доставил в Сан-Карлос, как часть печальной процессии пленников Чирикахуа, среди которых разразилась эпидемия оспы. В течение двух месяцев Джеронимо держали в кандалах, собираясь его убить. Повесить вождя Апачей было мечтой Клама, но он не мог получить разрешение у начальства в Туссоне. В конце концов в припадке горячности Клам подал в отставку, а его преемник освободил Джеронимо.

В своих мемуарах Клам ликовал: «Так завершилась первая и единственная настоящая поимка ИЗМЕННИКА ДЖЕРОНИМО». Но, как публичное оскорбление Кочиза Баскомом, так и обращение Клама с Джеронимо имело далеко идущие последствия.

В течение следующих четырех лет Джеронимо, которому было уже за 50, что для Апачей уже старость, пользовался относительной свободой в резервации. Он мог покидать резервацию, когда хотел. Иногда воин даже чувствовал, что можно ужиться с Белоглазыми, но вскоре разочаровывался в этом.

В это время Джеронимо объездил всю свою родину. Горы были естественным ландшафтом для Апачей, среди скал и ущелий они чувствовали себя неуязвимыми. Здесь же обитали Духи Гор, божественные существа, лечившие и защищавшие Чирикахуа от врагов.

В 50-е — годы молодости Джеронимо — Чирикахуа путешествовали по земле, которую им дал их бог Уссен. Эта территория включала в себя Аризону, юго-запад Нью-Мексико и обширные земли на севере Мексики вдоль хребта Сьерра-Мадре. Армейские офицеры, которым случалось перевозить через эту пустыню индейцев, называли ее самой трудно проходимой местностью в Северной Америке. Недостаток воды, крутые и запутанные горные цепи, кактусы и колючий кустарник, рвущий одежду, гремучки под ногами — белые с трудом отваживались туда заходить.

Но Апачи освоили эту местность. Они знали каждый ручей и родник на сотни миль вокруг, им ничего не стоило проехать на лошади и даже пробежать 75-100 миль за день, они могли взбираться по скалам там, где белые солдаты спотыкались и падали. Они могли стать невидимыми среди равнины со скудным кустарником. А путешествовали так, что никто не мог бы различить их следов, разве что другой Апач. В пустыне, где белые голодали, они процветали — мескитовые бобы, агава, плоды сагуаро, и чоллы, ягоды можжевельника, орехи пинон.

В 1880х, когда Белоглазых стало гораздо больше, Джеронимо со своими людьми перешел через границу в горы Сьерра-Мадре, туда, где Чирикахуа чувствовали себя в полной безопасности. Именно здесь, далеко в горах, Джу (Juh), друг Джеронимо и один из лучших военных стратегов Чирикахуа, получил видение, посланное Уссеном. Из голубого облака выходили тысячи солдат в голубой форме и терялись в глубокой расщелине. Его воины тоже видели это видение. Шаман объяснил его так: «Уссен предупреждает нас, что мы потерпим поражение, и возможно всех нас убьют войска правительства. Их сила — в их числе, в их оружии, и эта сила, конечно, сделает нас… мертвыми. В конечном счете, они истребят наш народ».

Вознамерившись окончательно разгромить банду Джеронимо, генерал Крук (Crook) в мае 1883 начал одну из самых отчаянных кампаний, когда-либо проведенную армией США. С 327 человеками — более половины из них были скауты из других племен Апачей — Крук углубился далеко в Сьерра-Мадре, проводником его был Апач Белых Гор, который в свое время путешествовал вместе с Джеронимо.

Сам Джеронимо был далеко оттуда — на востоке, в Чихуахуа, отлавливая мексиканцев, чтобы обменять их на пленных Чирикахуа. Джейсон Бетсинез (Jason Betzinez), Апач, бывший в то время молодым, рассказывал, как однажды вечером за ужином Джеронимо неожиданно уронил свой нож. С ним заговорила его Сила, приходившая иногда неожиданными вспышками.

«Мужики,» — выдохнул он, — «наши люди, которых мы оставили в лагере теперь в руках американских войск. Что нам теперь делать?» И действительно, как раз в это время авангард Крука, состоящий из Апачей, атаковал лагерь Чирикахуа, было убито 8-10 стариков и женщин и 5 детей взято в плен.

Группа Джеронимо поспешила назад в свое укрепление, где они и увидели Крука с маленькими пленниками. К ним присоединились другие группы, и в течение нескольких дней Чирикахуа стояли лагерем на ближайших утесах, наблюдая за захватчиками.

Вторжение Крука в укрепление Апачей стало для них большим ударом. Что дальше происходило в Сьерра-Мадре, до сих пор точно неизвестно. Ведь, несмотря на значительные силы, которые собрал Крук, Апачи превосходили их по численности, кроме того, у солдат кончались запасы пищи, все это делало их очень уязвимыми.

Прождав пять дней, Джеронимо и его люди под видом друзей проникли к Апачам из лагеря Крука. Они шутили и развлекались вместе со скаутами Белых Гор. Затем Чирикахуа начали танец победы и пригласили скаутов потанцевать с женщинами Чирикахуа. План Джеронимо был — окружить танцующих скаутов и перестрелять их. Но вождь скаутов, назначенный Круком, старый горец, по имени Ал Зибер (Al Sieber), запретил индейцам танцевать с Чирикахуа — то ли из принципа, то ли потому что что-то пронюхал.

Итак, засада сорвалась, и Джеронимо вместе с другими главарями согласились на переговоры с Круком. Тогда часть Чирикахуа направилась в сопровождении солдат на север — в Сан Карлос. Другие пообещали сделать это, когда соберут своих людей. Джеронимо оставался на свободе еще 9 месяцев, но поздней зимой и он присоединился к ним.

В ноябре 1989 мы с другом попытались найти то место в верховьях реки Бависп (Bavispe River), где встретились генерал и Джеронимо. На пятый день, ориентируясь по карте, составленной Круком, мы дошли до удаленного берега реки, который соответствовал описанию, и забрались на вершину месы — возможно здесь и был лагерь Чирикахуа.

Меня поразила красота Сьерра-Мадре: холмы, покрытые сочной травой, разбросанные тут и там дубы и можжевельник, уступавшие место, по мере того, как мы поднимались, сосне (ponderosa pine), а вдали — голубая лента Бависпа, окруженная кустарником, ответвляющиеся от него каньоны, исчезающие в лабиринтах скал.

Джеймс Кайвайкла (James Kaywaykla), Апач Горячих Ключей, будучи в 1880х еще мальчиком, стоял в этом лагере. Семьдесят лет спустя он вспоминал: «В этом месте мы жили несколько недель, жили так, как будто попали в рай. Мы снова охотились, устраивали праздники, танцевали у костра… Это был первый раз на моей памяти, когда мы жили так же, как жили все Апачи до прихода Белоглазых».

Вызывающий удар Крука по лагерю в Сьерра-Мадре более чем другие действия белых, повлиял на ход войны. Большинство Апачей были деморализованы, они уже не пытались бежать из резервации. В переговорах с Круком Джеронимо настаивал на том, что он всегда хотел жить в мире с Белоглазыми. Теперь, в 1884 он сделал искреннюю попытку сделать это. С несколькими другими группами под неусыпным надзором лейтенанта Бриттона Дэвиса (Britton Davis), он поселился у Индюшиного Ручья (Turkey Creek) в резервации Белых Гор.

На Индюшином Ручье, как казалось поначалу, было доброжелательное и просвещенное руководство с обеих сторон. Правительство решило, что Чирикахуа должны стать фермерами, и большинство Апачей были готовы попробовать новое занятие. Но даже сами индейцы не понимали, какое насилие над их образом жизни совершили, превратив их из кочевников в земледельцев.

Джеронимо настаивал, что в резервации они будут жить только год, в то время, как весь Юго-Запад благодарил бога, что война с Апачами, наконец, завершилась. Но напряженность на Индюшином Ручье возрастала. Правительство запретило два любимых апачских занятия: варение апачского пива — тисвина, за которым, разумеется, следовала пьянка, и битье жен. События достигли кульминации в мае 1885. Несколько вождей устроили большую пьянку, а на следующий день предстали перед Дэвисом, вызывая его посадить их в тюрьму. В это же время Джеронимо по каким-то причинам сообщили, будто Дэвис собирается арестовать и повесить его.

Рассказ о последних 15 месяцах Джеронимо на свободе по праву принимает эпический размах. В то время как солдаты США тщетно ловили Апачей по всему Юго-Западу, газеты Аризоны и Нью-Мексико заходились в истерике: «Джеронимо и Его Банда Убийц До Сих Пор На Свободе», «Кровь Невинных Жертв Взывает к Небесам, Прося Отмщения». Только за время своего первого броска в Мексику беглецы лишили жизни 17 Белоглазых. Часто их жертв находили изуродованными. Ходили слухи, что Джеронимо иногда убивал младенцев, подбрасывая их в воздух и ловя на свой нож.

Американские солдаты, впрочем, тоже убивали детей, руководствуясь тем рассуждением, что «из гнид вырастут вши». А в 1863, убив великого вождя Апачей Мангаса Колорадаса (Mangas Coloradas), они же отрезали его голову и сварили ее. По апачским представлениям человек был обречен жить на том свете в таком же состоянии, как он умер, поэтому Белоглазые заслуживали такого же обращения, за то, что убивали и калечили индейцев.

Более того, готовясь к битвам, апачские мальчики проходили изнуряющие испытания, причиняя себе боль, учились не бояться смерти. Поэтому самым жестоким наказанием, какое только мог представить себе Апач, была тюрьма, а именно она и ждала индейцев, попавших к Белоглазым.

В последние годы своей свободы Джеронимо убивал поселенцев и рабочих ранчо главным образом для того, чтобы добыть амуницию, еду и лошадей, просто это был самый легкий путь для него. Ужасные пытки, к которым он иногда прибегал, были платой за то, что сделали с его матерью, первой женой и тремя детьми. Хотя десятилетия спустя в старости Джеронимо в ужасе просыпался по ночам, раскаиваясь, что убивал маленьких детей.

Армия преследовала банду Джеронимо, а беглецы делились на маленькие группы и разбегались. Взвод за взводом упорно следовал за ними только для того, чтобы окончательно потерять их следы в скалах и каньонах. Наконец, предприняв координированный удар, несколько колонн солдат уже решили, что загнали Джеронимо в угол в Мексике, но в тот момент он счастливо вернулся в США, поскакал в резервацию Белых Гор, выкрал там одну из своих жен, трехлетнюю дочь и еще одну женщину прямо из под носа у патруля и скрылся, не оставив следов.

Однако, Чирикахуа тоже уставали от жизни беглецов. Несколько недель спустя один из самых жестоких вождей, Нана, к тому времени уже 80-летний хромой старик, согласился вернуться в резервацию с несколькими женщинами, среди которых была одна из жен Джеронимо. В марте Джеронимо, намереваясь сдаться, встретился с Круком в Canon de los Embudos прямо к югу от границы. За два дня переговоров Джеронимо предъявил десятки претензий.

«Я думаю, что я хороший человек,» — говорил он Круку в первый день, — «но газеты по всему миру говорят, что я плохой. Нехорошо так говорить обо мне. Я никогда не совершал зла без причины. Один Бог смотрит на всех нас. Все мы — дети одного Бога. И сейчас Бог слушает меня. Солнце и тьма, ветра — все они слушают то, что мы сейчас говорим».

Крук был неумолим. «Ты сам должен решить, останешься ты на тропе войны, или сдашься, не ставя нам условий. Но если ты останешься, я буду следовать за вами, пока не убью последнего из вас, пусть это займет хоть 50 лет».

На следующий день, смягчившись, Джеронимо пожал руку Круку и произнес свои самые знаменитые слова: «Делайте со мной, что хотите. Я сдаюсь. Когда-то я был быстрым, как ветер. Теперь я сдаюсь, и это все».

Но это было не все. Крук направился к форту Боуи, оставив лейтенанта, чтобы сопроводить все еще вооруженных апачских воинов. Той ночью, торговец спиртным, который продавал индейцам виски, сказал Джеронимо, что его повесят, как только они пересекут границу. Все еще пьяные с утра индейцы продвинулись лишь на несколько миль на север, и ночью, когда компас доверия Джеронимо вновь повернулся вспять, он бежал на юг, небольшая группа Апачей последовала за ним.

Так начался последний этап противостояния Чирикахуа. Измотанный и сытый по горло критикой Вашингтона, генерал Крук подал в отставку. Его сменил Нельсон А. Майлс (Nelson A. Miles), тщеславный с президентскими замашками, зарекомендовавший себя в истории борьбы с Сиу и Нез Перс. Но его пятимесячные усилия по поимке последних 34 Чирикахуа оказались безуспешными.

К концу августа 1886 беглецы уже отчаялись снова увидеть свои семьи. Они послали двух женщин в мексиканский город, чтобы те выяснили, можно ли сдаться. Вскоре после этого смелый лейтенант Чарльз Гейтвуд (Charles Gatewood) поехал с двумя апачскими скаутами в лагерь Джеронимо на реке Бависп. Гейтвуд разыграл козырную карту, сказав Джеронимо, что его людей уже отправили поездом во Флориду. Новость ошеломила их.

Четвертого сентября 1886 Джеронимо встретился с Майлсом в каньоне Скелетов (Skeleton Canyon) в Пелонсилосе (Peloncillos), к западу от границы Аризоны и Нью-Мексико. «Это четвертый раз, как я сдаюсь», — сказал воин. «И я думаю, последний», — ответил генерал.

Прозванный в газетах «Тигром в человеческом обличье», Джеронимо заработал небольшое состояние своими публичными выступлениями, когда был уже в плену у белых. На выставке 1905 года тысячи людей переполняли трибуны, чтобы посмотреть на Джеронимо (на фото он в цилиндре), представляющего «последнюю охоту на бизона» на автомобиле.

Никто и не догадывался, что Джеронимо — не прерийный индеец, что он никогда не охотился на бизонов и не носил солнечного головного убора. Он так же делал весьма оживленный бизнес на афтографах, луках и стрелах. «Старый джентельмен довольно высоко ценится», — замечали зрители, — «но Джеронимо — он такой один».

Джеронимо сдавался, надеясь воссоединиться со своей семьей через пять дней, надеясь, что его «грехи» будут прощены, и его люди смогут, наконец, поселиться в резервации в Аризоне. Но Майлс солгал. Мало кто их них смог снова увидеть родину.

После сдачи Джеронимо в 1886, он и его люди, теперь пленники, были быстро вывезены из штата Аризона, жители которого жаждали мести. «Для нас было делом чести», — писал генерал Нельсон Майлс, — «не дать им снова собраться в шайку». На каждом полустанке по дороге из Техаса в Форт Пикенс (Pickens) во Флориде (на фото) собирались толпы белых, чтобы поглазеть на пленных Апачей.

За свою непримиримость Чирикахуа были наказаны, как никакие другие индейцы в США. Все они, даже женщины и дети, в конечном счете, проработали около 30 лет, как военнопленные, сперва во Флориде, затем в Алабаме и, наконец, в Форт Силл (Fort Sill) в Оклахоме. В 1913 Чирикахуа отвели место в резервации Мескалеро на юге Нью-Мексико. Около двух третей выживших переехали на землю Мескалеро, одна треть осталась в Форт Силл. В этих двух местах живут теперь их потомки.

Старый воин проводил свои последние дни, подписывая автографы и занимаясь сельским хозяйством в Форт-Силл. Но один из посетителей увидел совсем другого Джеронимо. Задрав свою рубаху, он обнажил около 50 ран от пуль. Вкладывая камушек в рану, он производил звук выстрела, потом выбрасывал камень и кричал: «Пули не могут убить меня!»

Прошлой весной я провел день в резервации Мескалеро вместе с Ойдой Миллер (Ouida Miller), правнучкой Джеронимо. Симпатичная женщина 66 лет с мягким характером, она всю свою жизнь хранила память о великом воине. «Мы до сих пор получаем письма из Аризоны, проникнутые ненавистью», — говорит она. «Они говорят, что их прадедушка был убит Джеронимо».

Родственников Джеронимо можно найти среди Мескалеро, в Нью-Мексико, где поселились большинство Чирикахуа после освобождения их Форт-Силл (Оклахома). Дух Джеронимо жив в его правнуке Роберте Джеронимо, которому пришлось пройти через множество скандалов и драк, отстаивая свою фамилию. «Каждому хочется похвастаться, что он побил Джеронимо», — говорит 61-летний бывший ковбой родео. «Я думаю, я продолжаю его путь».

Его сестра Ойда Миллер (Ouida Miller) до сих пор получает гневные письма о своем знаменитом дедушке, преданность и любовь которого к своей семье — мало известные черты его характера. «Мне жаль, что я его не знала», — говорит она.

В 1905 Джеронимо обратился к президенту Теодору Рузвельту с просьбой перевести его людей обратно в Аризону. «Это моя земля», — писал он, — «мой дом, земля моих отцов, на которую я прошу разрешения вернуться. Я хочу провести свои последние дни там и быть похороненным среди тех гор. Если бы это могло случиться, я бы умер спокойно, зная, что мои люди будут жить на родине, что они будут увеличиваться в числе, а не убывать, как сейчас, и что наш род не исчезнет».

Президент Рузвельт отверг эту просьбу под предлогом, что в Аризоне до сих пор очень плохо относятся к Апачам. «Это все, что я могу сказать, Джеронимо, кроме того, что мне очень жаль, и я не имею ничего против вас».

Опасения Джеронимо, что его люди вымрут, не были просто красивой фразой. Во времена своего расцвета Чирикахуа насчитывали не более 1200 человек. Ко времени, когда их освободили, это число сократилось до 265. Сегодня, благодаря рассеиванию за последующие десятилетия и межплеменным бракам Чирикахуа невозможно подсчитать точно.

Прошлой осенью я посетил место последней сдачи индейцев в Каньоне Скелетов. Оно находится в тихой лесной вырубке у слияния двух ручьев. Высокие сикаморы затеняют то место, где Майлс поставил памятные камни, символически передвинув их с прежних мест, чтобы показать Апачам, какое будущее их ожидает.

Лишь 3-4 ранчо расположены на протяжении 15 миль Каньона Скелетов. С места капитуляции я долго поднимался в горы верх по ручью, обходя его идиллические изгибы. И за весь день никого не увидел. Не в первый раз я удивлялся, как в этом пустующем великолепии не удалось найти места для менее чем 1000 человек — населения таких маленьких городков Аризоны, как Дункан или Моренси.

Как рассказывали жившие с Джеронимо, остаток своей жизни он горько сожалел, что сдался Майлсу. Вместо этого он желал бы остаться в Сьерра-Мадре со своими воинами, сражаясь до последнего человека.

Зимней ночью 1909, возвращаясь домой из городка Лаутон (Lawton), Оклахома, Джеронимо упал с лошади и пролежал в канаве до утра. Будучи уже 85-летним стариком, он умер от воспаления легких 4 днями позже. Умирая, он вспоминал имена тех воинов, которые оставались верными ему до конца.

Апачское кладбище в Форт Силл, в тихом месте у притока ручья Кэч (Cache Creek) насчитывает около 300 могил. В центре — могила Джеронимо — пирамида из гранитных камней с вырезанным из камня орлом на вершине. Голова орла, отбитая вандалами, была заменена на грубую бетонную копию. От нее идут ровные ряды белых могильных камней. На каждом сзади номер, такой, как «SW5055″ — тот номер, который был на медных карточках у индейцев в Сан Карлосе.

Вот вам еще подробнее про то как или вот например и

«Джеронимо!» – с таким выкриком прыгают с самолета американские воздушные десантники. Своим происхождением традиция обязана вождю апачей Джеронимо (1829-1909), имя которого наводила на белых поселенцев такой страх, что стоило кому-нибудь крикнуть: «Джеронимо!», как все выпрыгивали в окна.

«Никогда еще природа не вырезала столь ужасных черт,»- написал о Джеронимо один журналист в 1886, — «увесистый, широкий нос, низкий морщинистый лоб, мощный подбородок и глаза — два куска черного обсидиана, словно подсвеченные изнутри. Но самой примечательной чертой был рот — резкий, прямой, тонкогубый, словно разрез, без всяких изгибов, которые могли бы смягчить его».

Даже сегодня нельзя равнодушно относиться к последнему великому индейскому вождю, противостоявшему неизбежной волне захвата Американским государством земель на западе.

К 1881 году Шайены и Сиу, уничтожившие армию Кастера у Литтл-Бигхорн, были уже повержены и усмирены. Бешеный Конь — заколот штыком солдата при сопротивлении аресту. Сидящий Бык — пленник в Форт Рэндл — давал интервью газетам. Джозеф, вождь Нез-Перс, сдался, и его народ умирал от малярии в Оклахоме.

Только четыре отряда Апачей Чирикахуа оставались на воле в южной Аризоне и Нью-Мексико. У Чирикахуа было много славных вождей, таких как Кочиз, Мангас Колорадас, Делгадито и Викторио. К 1881 все они уже были мертвы. Тем не менее, в течение пяти лет после этого еще один популярный в народе воин — Джеронимо возглавлял это невероятное противостояние. В конце концов в отряде Джеронимо осталось 16 воинов, 12 женщин и 6 детей. Против них было развернуто 5000 солдат войск США (или четверть всей американской армии), и 3000 мексиканских солдат.

Из-за такой разницы и того, что Джеронимо держался дольше всех, он стал самым знаменитым из Апачей.

Гоятлай (Джеронимо) родился в поселении апачей Бедонкохе, располагавшемся вблизи от реки Хила (Gila) , на территории современной Аризоны.

Родители Джеронимо обучили его в соответствии с традициями апачей. Он женился на женщине из племени апачей Чирикаухуа и имел трёх детей. 5 марта 1851 года отряд из 400 мексиканских солдат из штата Сонора под руководством полковника Хосе Мария Карраско напал на лагерь Джеронимо возле Ханоса в то время, как большинство мужчин племени отправились в город торговать. Среди убитых оказались жена, дети и мать Джеронимо.

Вождь племени, Мангас Колорадас, решил отомстить мексиканцам и отправил Гоятлая к Кочису за помощью. Хотя, по словам самого Джеронимо, он никогда не был вождём племени, с этого момента он стал его военным лидером. Для племени Чирикаухуа это также означало, что он был и духовным лидером. В соответствии с занимаемой должностью именно Джеронимо возглавлял многие рейды против мексиканцев, а в последствии и против армии США.

Джеронимо не был вождем, скорее — шаманом, получавшим видения, и главарем в битве. Вожди обращались к нему за мудростью, которая приходила ему в видениях. У Джеронимо не было благородства и стоицизма Кочиза. Вместо этого он умел манипулировать и выбирать удачный случай. Он постоянно строил планы, боясь неизвестности, и беспокоился, когда что-то не поддавалось его контролю. Он никому не доверял, и это недоверие возросло благодаря мексиканским и американским предателям. Он был очень любопытен и часто раздумывал над вещами, которые не мог постичь. Одновременно он обладал прагматизмом.

У Джеронимо был дар ораторского искусства, но он заключался не в красноречии, а в умении спорить, вести дискуссию, и тщательно взвешивать идею. С револьвером или с ружьем, это был один из лучших стрелков Чирикахуа. Он любил хорошо выпить — был это тисвин — апачское кукурузное пиво, или виски, добытое у торговцев. На протяжении своей долгой жизни Джеронимо имел 9 жен и бесчисленное количество детей.

Что же помогло Джеронимо стать вождем? Его бесстрашие в битве, его дар предвидения событий и острый ум — вот что заставляло людей уважать его слово.

Апачей было немного — около 6000-8000 к 1860 году. И хотя белые всех называли Апачами, это было много отдельных групп, зачастую враждебных друг другу. И конечно успех армии в усмирении большинства из них был обеспечен как раз натравливанием одного племени на другое.

В семье его звали Гойакла, что чаще всего переводят, как «Зевающий». Джеронимо его назвали мексиканцы, наверное, в честь святого Джерома. Имя пришло к нему в битве, когда Гойакла несколько раз пробегал сквозь град пуль, чтобы убить врага своим ножом. Видя индейского воина, солдаты в отчаянии призывали своего святого.

Поворотный момент в жизни Джеронимо произошел в северном Чирикахуа, в городке Джанос (Janos). Сегодня Джанос — просто стоянка для грузовиков в 35 милях на юг от Нью-Мексико, но тогда это был важный опорный пункт испанцев. К началу 1850х, когда еще лишь немногие из Чирикахуа видели Белоглазых (как они называли англо-американцев), они уже пережили два века кровопролития с испанцами и мексиканцами.

Около 1850 жители Джаноса предложили Апачам Чирикахуа мирную торговлю. В то время, как мужчины обменивали шкуры и меха в городе, женщины с детьми стояли лагерем неподалеку. Но однажды проходивший мимо взвод мексиканцев из соседнего штата Сонора напал на лагерь. Было убило 25 женщин и детей, и около 60 человек уведено в рабство.

Жена и ребенок Джеронимо

До конца своей жизни Джеронимо ненавидел мексиканцев. Убивал их везде, где бы ни встретил, без всякой жалости. Хотя это число не заслуживает доверия, губернатор Соноры утверждал в 1886, что всего за пять месяцев банда Джеронимо убила около 500-600 мексиканцев.

Вскоре после бегства из Джаноса настал тот момент, когда Джеронимо получил свою Силу. Один Апач, который в то время был еще мальчиком, рассказывал: Джеронимо сидел один, скорбя по своей семье, сидел, склонив голову, и плакал, когда он услышал голос, назвавший его имя 4 раза, священное число для Апачей. Затем он получил послание: «Ни одно ружье не сможет убить тебя, я выну пули из ружей мексиканцев, и лишь порох останется в них. И я направлю твои стрелы». С этого дня Джеронимо верил, что он неуязвим для пуль и на этом была основана его отвага в бою.

В 1850х Белоглазые начали продвигаться по земле Чирикахуа. В феврале 1861 горячая голова лейтенант Джордж Бэском (George Bascom) новичок из Вест Пойнта, позвал вождя Кочиза в свой лагерь около Апачского Перехода, чтобы обвинить вождя в краже котелка и хищении 12-летнего мальчика с ранчо, находящегося в 80 милях оттуда. Кочиз отверг эти обвинения, но Бэском, заранее окружив свою палатку солдатами, заявил, что будет держать Кочиза в плену, пока тот не вернет посудину и мальчика.

Кочиз тут же вытащил нож, прорезал палатку и прорвался на свободу сквозь заградительный огонь. Бэском взял в плен шестерых, сопровождавших Кочиза, — его жену, двух детей, брата и двух племянников. Для обмена Кочиз пленил несколько белых, но переговоры провалились, тогда он убил и изуродовал своих жертв. Позже войска США пленили еще несколько мужчин — родственников Кочиза. Такое обращение восстановило Апачей против Белоглазых так же сильно, как десятилетия до этого против мексиканцев.

На следующий год солдаты захватили жизненно важный источник у Апачского Перехода и основали там Форт Боуи (Fort Bowie), откуда и началась кампания против Чирикахуа.

В течение следующих десяти лет федеральное правительство укрепилось в мысли, что резервации были наилучшим решением «индейского вопроса». В 1872 была основана резервация для Чирикахуа на юго-востоке Аризоны, но Джеронимо и около 700 человек, воинов, женщин и детей, отказались отдать свою свободу.

Узнав, что Джеронимо находится в Горячих Ключах, резидент американского федерального правительства Клам, отправил к нему посланника с предложением о переговорах, а сам, тем временем, устроился в агентстве Горячих Ключей, спрятав 80 солдат на складе. Джеронимо прибыл на коне вместе с группой воинов Чирикахуа.

Джеронимо (справа) и его воины

По сигналу Клама двери склада в 50 ярдах отсюда распахнулись, и солдаты окружили Чирикахуа. 23 винтовки были направлены на вождя, остальные — на его людей, но Джеронимо не пытался поднять свое ружье. Он сдался.

Клам заковал его в железные кандалы и доставил в Сан-Карлос, как часть печальной процессии пленников Чирикахуа, среди которых разразилась эпидемия оспы. В течение двух месяцев Джеронимо держали в кандалах, собираясь его убить. Повесить вождя Апачей было мечтой Клама, но он не мог получить разрешение у начальства в Туссоне. В конце концов в припадке горячности Клам подал в отставку, а его преемник освободил Джеронимо.

В течение следующих четырех лет Джеронимо, которому было уже за 50, что для Апачей уже старость, пользовался относительной свободой в резервации. Он мог покидать резервацию, когда хотел. Иногда воин даже чувствовал, что можно ужиться с Белоглазыми, но вскоре разочаровывался в этом.

В 1880х, когда Белоглазых стало гораздо больше, Джеронимо со своими людьми перешел через границу в горы Сьерра-Мадре, туда, где Чирикахуа чувствовали себя в полной безопасности. Именно здесь, далеко в горах, Джу (Juh), друг Джеронимо и один из лучших военных стратегов Чирикахуа, получил видение, посланное Уссеном. Из голубого облака выходили тысячи солдат в голубой форме и терялись в глубокой расщелине. Его воины тоже видели это видение. Шаман объяснил его так: «Уссен предупреждает нас, что мы потерпим поражение, и возможно всех нас убьют войска правительства. Их сила — в их числе, в их оружии, и эта сила, конечно, сделает нас… мертвыми. В конечном счете, они истребят наш народ».

Рассказ о последних 15 месяцах Джеронимо на свободе по праву принимает эпический размах. В то время как солдаты США тщетно ловили Апачей по всему Юго-Западу, газеты Аризоны и Нью-Мексико заходились в истерике: «Джеронимо и Его Банда Убийц До Сих Пор На Свободе», «Кровь Невинных Жертв Взывает к Небесам, Прося Отмщения». Только за время своего первого броска в Мексику беглецы лишили жизни 17 Белоглазых. Часто их жертв находили изуродованными. Ходили слухи, что Джеронимо иногда убивал младенцев, подбрасывая их в воздух и ловя на свой нож.

Американские солдаты, впрочем, тоже убивали детей, руководствуясь тем рассуждением, что «из гнид вырастут вши». А в 1863, убив великого вождя Апачей Мангаса Колорадаса (Mangas Coloradas), они же отрезали его голову и сварили ее. По апачским представлениям человек был обречен жить на том свете в таком же состоянии, как он умер, поэтому Белоглазые заслуживали такого же обращения, за то, что убивали и калечили индейцев.

Более того, готовясь к битвам, апачские мальчики проходили изнуряющие испытания, причиняя себе боль, учились не бояться смерти. Поэтому самым жестоким наказанием, какое только мог представить себе Апач, была тюрьма, а именно она и ждала индейцев, попавших к Белоглазым.

В последние годы своей свободы Джеронимо убивал поселенцев и рабочих ранчо главным образом для того, чтобы добыть амуницию, еду и лошадей, просто это был самый легкий путь для него. Ужасные пытки, к которым он иногда прибегал, были платой за то, что сделали с его матерью, первой женой и тремя детьми. Хотя десятилетия спустя в старости Джеронимо в ужасе просыпался по ночам, раскаиваясь, что убивал маленьких детей.

Армия преследовала банду Джеронимо, а беглецы делились на маленькие группы и разбегались. Взвод за взводом упорно следовал за ними только для того, чтобы окончательно потерять их следы в скалах и каньонах. Наконец, предприняв координированный удар, несколько колонн солдат уже решили, что загнали Джеронимо в угол в Мексике, но в тот момент он счастливо вернулся в США, поскакал в резервацию Белых Гор, выкрал там одну из своих жен, трехлетнюю дочь и еще одну женщину прямо из под носа у патруля и скрылся, не оставив следов.

Однако, Чирикахуа тоже уставали от жизни беглецов. Несколько недель спустя один из самых жестоких вождей, Нана, к тому времени уже 80-летний хромой старик, согласился вернуться в резервацию с несколькими женщинами, среди которых была одна из жен Джеронимо. В марте Джеронимо, намереваясь сдаться, встретился с Круком в Canon de los Embudos прямо к югу от границы. За два дня переговоров Джеронимо предъявил десятки претензий.

«Я думаю, что я хороший человек,» — говорил он Круку в первый день, — «но газеты по всему миру говорят, что я плохой. Нехорошо так говорить обо мне. Я никогда не совершал зла без причины. Один Бог смотрит на всех нас. Все мы — дети одного Бога. И сейчас Бог слушает меня. Солнце и тьма, ветра — все они слушают то, что мы сейчас говорим».

Крук был неумолим. «Ты сам должен решить, останешься ты на тропе войны, или сдашься, не ставя нам условий. Но если ты останешься, я буду следовать за вами, пока не убью последнего из вас, пусть это займет хоть 50 лет».

На следующий день, смягчившись, Джеронимо пожал руку Круку и произнес свои самые знаменитые слова: «Делайте со мной, что хотите. Я сдаюсь. Когда-то я был быстрым, как ветер. Теперь я сдаюсь, и это все».

Но это было не все. Крук направился к форту Боуи, оставив лейтенанта, чтобы сопроводить все еще вооруженных апачских воинов. Той ночью, торговец спиртным, который продавал индейцам виски, сказал Джеронимо, что его повесят, как только они пересекут границу. Все еще пьяные с утра индейцы продвинулись лишь на несколько миль на север, и ночью, когда компас доверия Джеронимо вновь повернулся вспять, он бежал на юг, небольшая группа Апачей последовала за ним.

Так начался последний этап противостояния Чирикахуа. Измотанный и сытый по горло критикой Вашингтона, генерал Крук подал в отставку. Его сменил Нельсон А. Майлс (Nelson A. Miles), тщеславный с президентскими замашками, зарекомендовавший себя в истории борьбы с Сиу и Нез Перс. Но его пятимесячные усилия по поимке последних 34 Чирикахуа оказались безуспешными.

Четвертого сентября 1886 Джеронимо встретился с Майлсом в каньоне Скелетов (Skeleton Canyon) в Пелонсилосе (Peloncillos), к западу от границы Аризоны и Нью-Мексико. «Это четвертый раз, как я сдаюсь», — сказал воин. «И я думаю, последний», — ответил генерал.

Прозванный в газетах «Тигром в человеческом обличье», Джеронимо заработал небольшое состояние своими публичными выступлениями, когда был уже в плену у белых. На выставке 1905 года тысячи людей переполняли трибуны, чтобы посмотреть на Джеронимо (на фото он в цилиндре), представляющего «последнюю охоту на бизона» на автомобиле.

За свою непримиримость Чирикахуа были наказаны, как никакие другие индейцы в США. Все они, даже женщины и дети, в конечном счете, проработали около 30 лет, как военнопленные, сперва во Флориде, затем в Алабаме и, наконец, в Форт Силл (Fort Sill) в Оклахоме. В 1913 Чирикахуа отвели место в резервации Мескалеро на юге Нью-Мексико. Около двух третей выживших переехали на землю Мескалеро, одна треть осталась в Форт Силл. В этих двух местах живут теперь их потомки.

Старый воин проводил свои последние дни, подписывая автографы и занимаясь сельским хозяйством в Форт-Силл. Но один из посетителей увидел совсем другого Джеронимо. Задрав свою рубаху, он обнажил около 50 ран от пуль. Вкладывая камушек в рану, он производил звук выстрела, потом выбрасывал камень и кричал: «Пули не могут убить меня!»

В 1905 Джеронимо обратился к президенту Теодору Рузвельту с просьбой перевести его людей обратно в Аризону. «Это моя земля», — писал он, — «мой дом, земля моих отцов, на которую я прошу разрешения вернуться. Я хочу провести свои последние дни там и быть похороненным среди тех гор. Если бы это могло случиться, я бы умер спокойно, зная, что мои люди будут жить на родине, что они будут увеличиваться в числе, а не убывать, как сейчас, и что наш род не исчезнет».

Президент Рузвельт отверг эту просьбу под предлогом, что в Аризоне до сих пор очень плохо относятся к Апачам. «Это все, что я могу сказать, Джеронимо, кроме того, что мне очень жаль, и я не имею ничего против вас».

Опасения Джеронимо, что его люди вымрут, не были просто красивой фразой. Во времена своего расцвета Чирикахуа насчитывали не более 1200 человек. Ко времени, когда их освободили, это число сократилось до 265. Сегодня, благодаря рассеиванию за последующие десятилетия и межплеменным бракам Чирикахуа невозможно подсчитать точно.

Как рассказывали жившие с Джеронимо, остаток своей жизни он горько сожалел, что сдался Майлсу. Вместо этого он желал бы остаться в Сьерра-Мадре со своими воинами, сражаясь до последнего человека.

Зимней ночью 1909, возвращаясь домой из городка Лаутон (Lawton), Оклахома, Джеронимо упал с лошади и пролежал в канаве до утра. Будучи уже 85-летним стариком, он умер от воспаления легких 4 днями позже. Умирая, он вспоминал имена тех воинов, которые оставались верными ему до конца.

Апачское кладбище в Форт Силл, в тихом месте у притока ручья Кэч (Cache Creek) насчитывает около 300 могил. В центре — могила Джеронимо — пирамида из гранитных камней с вырезанным из камня орлом на вершине. Голова орла, отбитая вандалами, была заменена на грубую бетонную копию. От нее идут ровные ряды белых могильных камней. На каждом сзади номер, такой, как «SW5055″ — тот номер, который был на медных карточках у индейцев в Сан Карлосе.