Где родился бичурин. Служба в Китае

Никита Яковлевич Бичурин - выходец из бедных слоев сельского духовенства, представители которого занимались христианским просвещением чувашей. Отец Н.Я. Бичурина - Яков Данилов - был дьяконом Акулевской церкви.

Н.Я. Бичурин родился в 1777 г. в селе Акульево Чебоксарского уезда Казанской губернии (ныне Чебоксарский район Чувашской Республики), а в 1779-ом семья переехала в село Бичурино, по названию которого он и получил в последствии свою фамилию Непомнящий, Н.Н. 100 великих русских путешественников / Н.Н. Непомнящий. - М.: Вече. 2013. С. 44..

В 1785 г. архиепископ Казанский издал строгое предписание доставлять детей духовенства в Казань для зачисления в Духовную семинарию и штрафовать тех, кто пытался освободить их от духовных училищ. Так как отец Никиты Яковлевича был представителем духовенства, в 1786 г. в 8-летнем возрасте Никита был переведён в Казанскую семинарию (с 1797 г. Академия). Острый ум и любознательность юноши были замечены в первые же годы обучения: "Это был очень даровитый и любознательный ученик с отличной памятью, но при этом и чрезвычайно живой натурой" Адоратский, Н.С. Отец Иакинф Бичурин / Н.С. Адоратский. - Казань: Православный собеседник. 1886. - С. 165..

В Казанской духовной семинарии Никита Бичурин провёл около 14 лет. Содержание учеников возлагалось на их родителей, поэтому Никита Бичурин почти все годы обучения провёл на отцовском иждивении, что вынуждало его к аскетическому образу жизни, "чай пил всегда без сахара, ел мало" Моллер, Н.С. Иакинф Бичурин в далеких воспоминаниях его внучки // Русская старина. - Казань. 1888. - №8. - С. 278. [Электронный ресурс]- URL: http://memoirs.ru/texts/i_b1.htm.. Знание западных языков было Бичуриным вынесено именно из семинарии: он свободно владел древнегреческим и латинским языками, хорошо говорил по-французски и по-немецки.

Летом 1800 г. он был пострижен в монашество и под именем "Иакинф" определен в число соборных иеромонахов Санкт-Петербургской Александро-Невской лавры. Восхождение его по лестнице церковных чинов происходило быстро: в 1801 г. он получил в управление Казанский Иоанновский монастырь. В 1802 г. неожиданно для казанских духовных деятелей Иакинф был назначен настоятелем Вознесенского монастыря в Иркутске и ректором духовной семинарии. Светский образ жизни молодого настоятеля и слишком резкие меры по реформированию учебного процесса и внедрению новых дисциплин привели к конфликту. За архимандритом был установлен негласный надзор, в результате выяснилось, что он под видом послушника Адриана Иванова держит молодую женщину Наталью Петрову, привезённую из Казани. Иркутская консистория отрешила Иакинфа от священнослужения и отстранила от должности настоятеля и ректора семинарии. И Указом Синода от 1806 г. "впавшего в соблазн" архимандрита было велено отправить в Тобольск учителем Денисов, П.В. Слово о монахе Иакинфе Бичурине / П.В. Денисов. - Чебоксары: Чувашское книжное издательство. 2007. - С. 45-46.. Здесь Иакинф начал подробно изучать литературу о Китае.

Ещё будучи в Иркутске, Никита Бичурин познакомился с Российским послом в Китае графом Ю.А. Головкиным, который был покорён его недюжинными лингвистическими способностями. Это и предрешило дальнейшую судьбу отца Иакинфа - благодаря рекомендациям графа, он был назначен начальником духовной миссии в Пекине, что позволило Н.Я. Бичурину ближе узнать малодоступную тогда Китайскую империю Непомнящий, Н.Н. Указ. соч. С. 45-46..

Вскоре выяснилось, что члены Девятой миссии, кроме архимандрита, не были пригодны для научной и миссионерской деятельности Денисов, П.В. Указ. соч. С. 59.. Помимо шаткой дисциплины и мирских соблазнов, миссия страдала от безденежья (в связи с Отечественной войной 1812 г.). Иакинф в этих условиях стал распродавать церковное имущество. А вместо изношенных монашеских одеяний члены миссии оделись в китайские костюмы. Никита Бичурин настолько глубоко проникся в китайскую культуру, что охладел к своим прямым служебным обязанностям: "К причастию не ходил ни разу до самого отъезда в Россию" Денисов, П.В. Указ. соч. С. 62..

Все это послужило причиной для обвинения и наказания его после возвращения в Петербург в 1821 г. Синодальное начальство мало интересовалось достижениями начальника миссии в области востоковедения, но было обеспокоено пренебрежением церковно-миссионерской службой. Иакинф был приговорён к лишению архимандричьего и священнического сана и сослан в ссылку на Валаам (1823г.). Пострадали и другие члены миссии. Однако ценность Иакинфа как специалиста стала очевидной. И министер иностранных дел графа К.В. Нессельроде ходатайствовал перед новым императором о причислении бывшего архимандрита к Азиатскому департаменту. В 1826 г. Н.Я. Бичурин был освобожден.

Началась новая веха в жизни ученого. Формально оставаясь монахом, Знаменитый синолог стал желанным гостем в литературных салонах столицы. Познакомился и подружился со многими литераторами. Великий его современник А.С. Пушкин, дружески встречавшийся с Н.Я. Бичуриным, писал: "Самым достоверным и беспристрастным известием о побеге калмыков обязаны мы отцу Иакинфу, коего глубокие познания и добросовестные труды разлили столь яркий свет на сношения наши с Востоком" Пушкин, А.С. История Пугачева //Пушкин А.С. - М.: Даръ. 2004. С. 20.. бичурин востоковедение синология

В 1828 Российская академия наук избрала отца Иакинфа своим членом-корреспондентом. по разряду литературы и древностей Востока. Благодаря трудам Н.Я. Бичурина отечественные синология и монголистика вошли в ряд ведущих в европейском востоковедении.

В 1835 г. он был направлен в Кяхту организовывать училище китайского языка.

Приехав в Петербург в 1838 г. Иакинф вернулся к привычной жизни. Ученый занимается публикацией статей, систематизированием рукописей. Его работы неоднократно издаются, завоевывают известность и ещё долгое время остаются уникальными в своем роде Денисов, П.В. Указ. соч. С. 189-193..

Последствия непрерывных умственных занятий сказывались на здоровье Н.Я. Бичурина. Ещё в середине 1840-х гг. в письмах к М.П. Погодину он жаловался, что "лекари очень советуют оставить сидячую жизнь" Бичурин, Н.Я. Письмо Н.Я. Бичурина к М.П. Погодину от 24 ноября 1846. №10.. Однако он не изменял свои устоявшиеся привычки и, наперекор советам врачей и своему преклонному возрасту, не прерывал научные занятия.

Смерть настигла ученого-монаха 11 мая 1853 г. Канцелярия Александро-Невской лавры не сочла нужным известить близких о смерти Никиты Яковлевича (о его кончине им довелось узнать из некролога) Денисов, П.В. Указ. соч. С. 279-282.. Прах был предан земле на старом кладбище Александро-Невской лавры.

Могила Иакинфа на Лазаревском кладбище первое время была обозначена простым деревянным крестом безо всякой надписи. А в 1866 году друзья и почитатели установили памятник из чёрного гранита на котором выбиты его имя, даты жизни и китайская эпитафия: "Не зная покоя усердно трудился и пролил свет на анналы истории" Там же С. 325..

Бичурин Н.Я. (Иакинф) (1777–1853)

Никита Яковлевич Бичурин - выходец из бедных слоев сельского духовенства, представители которого занимались христианским просвещением чувашей. Его дед Данил Семенов (предполагается, что был из чувашей) в 50-х годах XVIII века служил дьячком Сретенской церкви в с. Чемурша-Типсарино Чебоксарского уезда, в 1764 году посвящен в сан священника и переведен в Успенскую церковь с. Акулево Цивильского (с 1781 года - Чебоксарского) уезда. Следуя традиции церкви, служителями культа стали и его сыновья - Яков и Иван Даниловы. Отец нашего знаменитого земляка - Яков Данилов - родился в 1749 (или в 1750) году, обучался в Казанской духовной семинарии. В 1770 году он стал дьяконом Акулевской церкви, где священником был его отец.

Никита, первенец в семье Якова и жены его Акулины Степановой, родился в 1777 году в с. Акулево, а в 1779 семья переехала в с. Бичурино Свияжского (с 1781 г. - Чебоксарского) уезда, по названию которого он и получил впоследствии фамилию Бичурин. Вот что писал современник Н. Бичурина, историк Н. С. Щукин: «Отец его, дьячок Иаков, не имея даже фамилии, всю жизнь провел в этом звании и крестьянских трудах. Сын его Никита поступил, в восьмом году возраста, в училище нотного пения города Свияжска. В 1985 году перешел в Казанскую семинарию, где и дано ему прозвище Бичурина, по селу, в котором родился». Удивительна историческая атмосфера, в которой рос будущий богослов. Детство Никиты прошло среди приволжских чувашей, отличившихся своей самоотверженной борьбой в повстанческих отрядах Емельяна Пугачева. В годы, предшествовавшие Крестьянской войне, чувашское население подвергалось насильственной христианизации.

Для активного внедрения православия среди нерусского крестьянства преосвященные архиепископы Вениамин (Пуцек-Григорович), Антоний (Герасимов-Забелин) и особенно Амвросий (Подобедов) в годы управления ими Казанской епархией старались подготовить грамотных проповедников за счет пополнения духовной семинарии учениками из семей служителей церкви. «Святым» отцам, пытавшимся под разными предлогами освободить своих детей от духовных училищ, угрожали штрафами, отсылкой на «черную работу», сдачей виновных в солдаты, отлучением от церковной службы. Родителям Никиты Бичурина, как и другим священнослужителям, не приходилось даже и думать об увольнении сыновей из духовного ведомства для получения светского образования, - Синод не дозволял этого. И «Казанского наместничества Свияжской округи села Пичурина священника Якова Данилова сыну Никите» путь был один - в духовное учебное заведение.

Казанская духовная семинария, в которой Никита Бичурин пробыл около 14 лет, готовила священнослужителей для многих регионов - от Волги до «азиатского» Востока.

В 1785 году в Казань для управления епархией переведен в сане архиепископа «талантливый проповедник слова божьи» Амвросий Подобедов. В годы его управления (1785-1799) Казанская духовная семинария была преобразована в академию. Помимо обычных религиозных дисциплин в учебные планы вошли и светские, для работы в семинарии стали привлекать способных воспитанников Московского университета, Московской духовной академии, Александро-Невской семинарии. Эти новшества повышали интерес к учебе, улучшилась подготовка церковников и педагогов. Никита Бичурин выдержал изнурительные испытания голодом, холодом, болезнями и прочими невзгодами, выпадавшими на долю бедных бурсаков. В 1798 году в Казанскую духовную семинарию определили и его младшего брата Илью. Никите Бичурину надо было заботиться и о нем. Сам он все годы учебы - в числе лучших учеников, поражал учителей своими способностями. И был представлен казанскому архиепископу Амвросию Подобедову, который затем «благотворил ему всю жизнь».

«По окончании курса учения, в 1799 году, сделан был учителем грамматики в той же семинарии, переименованной уже в академию. В 1800 году пострижен в монашество и сделан учителем высшего красноречия. В 1802 году произведен в архимандриты и послан в Иркутск ректором тамошней семинарии», - лаконично сообщается в «Автобиографической записке» Н. Я. Бичурина.

После пострижения в монашество он под именем «Иакинф» определен «в число соборных иеромонахов Санкт-Петербургской Александро-Невской лавры, и того же месяца 22 дня произведен во иеродияконы; 1801 года августа 25 дня произведен в иеромонахи, а ноября 7-го препоручено управление Казанского и Иоанновского монастыря» «…»

А заставило Бичурина покинуть родное Поволжье и уехать для служения в Сибирь только одно обстоятельство - в Казани не было солидной вакантной должности для продвижения в церковно-монастырской службе. Архимандрит Иакинф Бичурин прибыл в Иркутск 4 августа 1802 года, принял по описи в свое управление «Вознесенский монастырь, церкви, утварь и церковную ризницу, деньги и все монастырские вещи и припаси» В его ведение перешла и духовная семинария, а с 9 августа 1802 года он стал непременно участвовать в заседаниях Иркутской духовной консистории. Под контролем молодого архимандрита в монастыре стали строить новые хозяйственные помещения, а также готовить черноризцев и бурсаков к миссионерско-просветительской деятельности.

Уже в первые месяцы своего пребывания в Иркутске Бичурин убедился: церковно-монастырские дела в епархии сильно запущены, в здешней семинарии не было дисциплины, семинаристы «иные ходили в классы поздно, а другие - когда был досуг». Иакинф стал строго наказывать за самоволие. Это вызвало ропот и недовольство учеников, и они, в сговоре с недовольными черноризцами из Вознесенского монастыря, установили негласный надзор за личной жизнью своего наставника, чтобы обвинить его в нарушении церковно-монастырских уставов и отстранить от управления монастырем и семинарией. Выяснив, что в покоях архимандрита под видом послушника Адриана Иванова проживает молодая женщина, группа пьяных семинаристов начала ее поиск, закончившийся буйным бесчинством. Так в Синоде появилось дело № 183 на 447 листах о «происшедшем в Иркутской семинарии беспорядке от семинаристов и оказавшегося при сем случае предосудительного поступка архимандрита Иакинфа», получившее широкую огласку. Разбирательства в высших гражданских и церковных инстанциях тянулись долго. Наконец было вынесено решение об отстранении архимандрита от правления монастырем и снятии с ректорской должности. Высочайше утвержденный указ предписывал владыке Иркутской епархии незамедлительно «отправить Иакинфа с пашпортом в Тобольск к тамошнему преосвященству Антонию, архиепископу, с тем, чтобы он употреблен был по рассмотрению его, архиепископа, учительскую по семинарии должность, под присмотром и наблюдением надежной духовной особы, рапортуя о поведении его, Иакинфа, святейшему Синоду по прошествии каждого года». По приговору палаты уголовного суда Иркутска, 9 семинаристов за свой «буйный поступок» были «выключены» из духовного звания, наказаны розгами и по велению царя определены в приказные служители.

В марте 1806 года опальный Иакинф покинул Иркутск и выехал в г. Тобольск - место ссылки государственных преступников.

Здесь Иакинф стал изучать историко-этнографические и географические сочинения о народах Сибири и восточных стран, с особым усердием штудировал литературу о Китайской империи и ее жителях, интересовался сведениями о посольстве в Китай графа Ю. А. Головкина, застрявшего в Иркутске, Зная о благосклонном отношении к себе главы «великого посольства», Бичурин втайне надеялся, что с его помощью сможет занять должность начальника Пекинской духовной миссии и осуществит свою сокровенную мечту - узнает ближе малодоступную тогда Китайскую империю и сопредельные с ней страны.

Надо отметить, что близко познакомившись с Бичуриным, граф Головкин был восхищен его недюжинными лингвистическими способностями, превосходной памятью и деятельной натурой. Это и предрешило дальнейшую судьбу отца Иакинфа - он был назначен начальником миссии. 18 июля 1807 года миссия выехала из Иркутска и 17 сентября из пограничного русского города Кяхты отправилась в столицу Срединной империи.

Сведения по истории и этнографии народов Зарубежной Азии, накопленные за первое столетие существования Российской духовной миссии в Пекине, были весьма скудными. Бичурин по пути в Пекин вел подробный дневник, стремясь описать «проезжаемую страну с селениями и городами, состояние в оной годовых времен… и даже присовокупить к сему статистическое описание Монголии». Часть этих записей была позже использована в его «Записках о Монголии», вышедших в 1826 году в Петербурге. С уверенностью можно сказать, что интерес Иакинфа Бичурина к жителям Монголии и Китая, укладу их жизни и самобытной культуре имел научно-познавательный характер. Проезжая через Монголию, он изучал монгольский язык и с увлечением собирал историко-этнотрафические сведения о монгольских племенах.

Основная цель русской православной миссии в Китае заключалась в распространении православия.

Однако архимандрит Иакинф оказался «малоусердным» наставником миссионеров и до конца своей жизни подвергался гонениям. Но именно ему было суждено стать первым русским ученым, приступившим к тщательному изучению истории народов Центральной и Средней Азии на основе письменных источников на восточных языках. В продолжение четырех лет пребывания в Китае Н. Я. Бичурин составил китайско-русский словарь, послуживший первоосновой для составления многотомных китайско-русских словарей. Наряду с изучением книжного и разговорного китайского языка отец Иакинф занялся письменными источниками по истории, географии, этнографии, медицине.

На седьмом году жизни в Пекине он перевел литературно-исторический свод учений Конфуция, затем приступил к переводам-извлечениям в трех томах из огромного китайского географического сочинения «Дайцин и Тунчжи» и обширного перевода в 16 томах «Тунцзянъ ганму» - сводной истории Китайского государства с древнейших времен до Цинской династии (1644 г.). Видный советский востоковед Л. Н. Гумилев писал, что переводы Бичурина, составляющие 20 рукописных томов, служили для него «колодцем, из которого он черпал сведения для своих работ».

Не только о глубоком интересе Бичурина к жизни народов Восточной Азии, но и о собственных обширных познаниях свидетельствуют его переводы научных сочинений по китайской астрономии, философии, сельскому хозяйству, торговле, судоходству.

Однако нравы эпохи не терпели такого вольнодумства. И пока Иакинф в Пекине без устали занимался наукой, царские министры в Петербурге искали ему замену. 1 декабря 1820 года в Пекин прибыла Десятая духовная миссия с архимандритом Петром Каменским.

15 мая 1821 года члены Девятой духовной миссии во главе с Иакинфом Бичуриным, сопровождаемые 30 верблюдами (15 из них были нагружены вьюками и ящиками с книгами, рукописями и другими предметами огромной научной ценности), телегами и небольшим казачьим отрядом, двинулись из Пекина в обратный путь на родину. Он еще не знал, что в Синоде и Министерстве духовных дел готовится судебное обвинение по донесениям сибирского генерал-губернатора И. Б. Пестеля, иркутского губернатора Н. И. Трескина и архимандрита П. И. Каменского о многочисленных «прегрешениях» отца Иакинфа и отдельных членов Девятой миссии.

Синод приговорил его к ссылке на вечное поселение в Соловецком монастыре, «с тем, чтобы, не отлучая его оттуда никуда, при строжайшем за его поведением надзоре употреблено было старание о приведении его к истинному в преступлениях его раскаянию». Отца Иакинфа лишили архимандрического и священнического сана, но оставили в монашеском звании.

Царь Александр I утвердил указ Синода, но предложил содержать опального монаха Иакинфа Бичурина не в Соловецком монастыре, а под строгим присмотром в монастыре на острове Валаам, что на Ладожском озере. Положение ссыльного в монастырском остроге приводит Бичурина в отчаяние от мысли, что «погибли все надежды сделать труды... полезными отечеству».

Многие просвещенные умы России пыталисъ смягчить участь ученого-монаха. Среди них был и барон П. Шиллинг фон-Канштадт, видный чиновник Азиатского департамента Министерства иностранных дел и член-корреспондент Российской академии наук. По прошествии четырех лет он доложил министру иностранных дел, что в Валаамском монастыре живет бесполезно ученый-китаист, а между тем министерству нужен такой человек. И в 1824 году государь император высочайше повелеть соизволил: «Причислить монаха Иакинфа Бичурина к Азиатскому департаменту».

Началась новая веха в жизни Иакинфа. Знаменитый синолог стал желанным гостем в литературных салонах столицы, посещал субботники князя В.Ф.Одоевского, познакомился и подружился с А. С. Пушкиным, В. Г. Белинским, Н. А. Некрасовым, И. А. Крыловым. В течение многих лет он сотрудничал с журналами «Московитянин» М. П. Погодина и «Московский телеграф» П. А. Полевого.

Пик творческого подъема ученого относится к 1827-1837 годам, когда были завершены исследования в области востоковедения, создано «Статистическое описание Китайской империи». Дважды он совершал научные поездки в Забайкалье. В 1828 году вышло в свет несколько его монографий, а также - «Записки о Монголии», которые сразу были переведены на немецкий и французский языки. За выдающиеся научные труды Академия наук четырежды присуждала ему Демидовскую премию.

Продолжительная экспедиция (1830-1831) в азиатскую часть России не только обогатила ученого новыми материалами. Во время пребывания в Забайкалье он решает оставить монашество. По возвращении из экспедиции, 29 августа 1831 года, в день своего рождения, Бичурин из Троицкосавска, расположенного близ Кяхты, подает в Синод прошение о снятии с него монашеского сана. Однако воля «августейшего» самодержца всея Руси Николая I такова: оставить Иакинфа Бичурина «на жительство по-прежнему в Александро-Невской лавре, не дозволяя оставлять монашества...» В 1835 г. Бичурин был вновь направлен в Сибирь, где проявлял основные поручения Азиатского департамента. В Кяхте ему было поручено организовать училище китайского языка. В столицу он вернулся в январе 1838 г. В этом же году вышла в свет его «Китайская грамматика». В 1840 - еще одно научное исследование «Китай, его жители, нравы, обычаи, просвещение». Это издание было выпущено на средства С. А. Мициковой, дочери близкого друга и двоюродного брата Бичурина А. В. Карсунского. Следующим энциклопедическим трудом неутомимого синолога стало «Статистическое описание Китайской империи», а в 1844 году Н. Я. Бичурин выпустил книгу «Земледелие в Китае с семьюдесятью двумя чертежами разных земледельческих орудий», про которую литературный критик и поэт П. А. Плетнев писала «Русские не могут быть не признательны к ученым трудам отца Иакинфа за множество любопытных сведений, которые он передал им из самого источника». В 1848 году цензура разрешила печатание книги «Китай в гражданском и нравственном состоянии», которой, как писали критики, он наконец-то объясняет загадку этой великой страны.

С января 1846 года, приступив к систематизации, «решив привести в исторический порядок и издать в свет» китайские сведения о древних среднеазиатских народах, Н. Бичурин в течение 10 месяцев заканчивает рукопись «Собрания сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена» - «плод с лишком 20-летних занятий». 12 апреля 1849 года Академия наук присудила за нее Н. Я. Бичурину полную Демидовскую премию. Готовя рукопись в печать, Иакинф Бичурин серьезно заболел: «Май, июнь и июль отняты у меня болезнью, особенно тяжелы и опасны были последствия холеры, поразившей меня в половине июня...»

Его ближайший друг, редактор журнала «Московитянин» М. П. Погодин, отмечал: «Отец Иакинф - истинный ревнитель науки: он не только сообщает сведения, неутомимый в своих трудах, но и наблюдает, пользуемся ли мы ими как должно».

До последних дней своей жизни Н. Я. Бичурин не прерывал связи с родным Поволжьем. Почти все его родственники принадлежали к духовному ведомству. В конце декабря 1844 года иерей церкви архистратига Михаила из Ядрина Казанской губернии Андриан Васильевич Талиев осмелился написать Бичурину простодушное письмо о родстве с ним: «...Я буду внук покойного Василия Прокофьевича, иерея Абашевского, от дочери его Марии Васильевой, выданной за иерея в село Яндашево Чебоксарского уезда Василия Иванова. Ваша родственница, двоюродная сестрица Мария Васильевна, моя родительница, гостит у меня». Переписка их продолжалась в течение нескольких лет и прервалась, вероятно, в начале 1850 года из-за болезни ученого. А. В. Талиев и его родня не теряли надежды, что «любезнейший дяденька, живущий в Петербурге», выполнит свое обещание: «я льщу себя надеждой увидеть Вас, ибо в проезд на Вашу родину или в Казань нельзя миновать нашего города», - сообщал он 22 января 1849 года из Ядрина. Писал Бичурину и его земляк, исследователь языка и этнографии чувашского народа, русский по национальности, В. П. Вишневский, отец которого находился с ученым в дальнем родстве. Личные встречи и переписка с коллегами давали Бичурину богатую информацию о научной жизни в Казани, напоминали о родной земле.

Последствия непрерывных умственных занятий сказывались на здоровье Н. Я. Бичурина. Еще в середине 1840-х гг., и в письмах к М. П. Погодину он жаловался, что «лекари очень советуют оставить сидячую жизнь». Однако он не изменял свои устоявшиеся привычки и, наперекор советам врачей и своему преклонному возрасту, не прерывал научные занятия. Так, 12 декабря 1851 г. в письме к М. П. Погодину он сообщает: «...Я не вовсе оставляю Ваш журнал, а по временам буду доставлять кое-что, в доказательство же сего и теперь прошу принять две статьи, еще не бывшие ни в одном из журналов; в первой из них описано первоначальное вступление Езуитов в Макао и в Пекин, вторая содержит верную родословную Дома Чингисханова. Если одобрите, попрошу поместить их в Вашем журнале, а мне на память прислать пять оттисков и экземпляр».

Он по-прежнему интересуется историей древних народов Центральной и Средней Азии, намеревается написать специальную статью о движении калмыков из Джунгарии в Восточную Европу.

Поистине трагичными были последние месяцы жизни великого ученого. Уже совсем больной и беспомощный, находясь в монастырской лечебнице, он умирал в окружении монахов, которые, по словам современников, «не любили отца Иакинфа и также нимало о нем не заботились». В воспоминаниях Н. С. Моллер дана ужасающая картина предсмертных дней Иакинфа.

Посетив келью отца Иакинфа за несколько недель до его кончины, Н. С. Моллер увидела, в каких неподобающих условиях находился ученый с мировым именем. Жестокосердые монахи-схимники из Александре-Невской лавры, решив ускорить кончину Н. Я. Бичурина, перестали не только ухаживать за больным ученым, но и лишили его пищи, ссылаясь на то, что «отец Иакинф уже покончил земные расчеты, он соборован, и его ждет пища небесная». Приходя в сознание, умирающий Иакинф шептал: «Обижают... не кормят... забыли... не ел...»

В мемуарной литературе о Н. Я. Бичурине Н. С. Щукин описал случай, когда физически ослабевшего, терявшего дар речи больного однажды посетил чиновник Азиатского департамента, бывший член Пекинской духовной миссии, и заговорил с ним по-китайски: «Вдруг старец как бы выздоровел: заблистали глаза, на лице появилась улыбка, ожил язык - и, безмолвный прежде, говорил беспрерывно полчаса на любимом языке своем».

Смерть настигла ученого-монаха в пять часов утра 11 мая 1853 г. В некрологе, помещенном в газете «Северная пчела», об Иакинфе Бичурине напишут: «Его отпевали в кладбищенской церкви Невского монастыря; пекинский архимандрит Гурий совершал литургию. Из многочисленных его знакомых на похоронах присутствовали только четыре человека». Канцелярия Александре-Невской лавры не сочла нужным известить о смерти Бичурина близких и знакомых.

Прах Бичурина был предан земле на старом кладбище Александро-Невской лавры, на его могиле установили лишь деревянный крест без надписи. Для увековечения памяти великого ученого друзья и почитатели его таланта со временем поставили на его могиле черный мраморный обелиск, на котором выбита простая надпись: «Иакинф Бичурин. Род. 1777 ум. 1853 г. Мая 11 д.». Между этими надписями, вдоль памятника, по-китайски написана эпитафия: «Труженик ревностный и неудачник, свет он пролил на анналы истории». Следопытом Востока назвал Бичурина народный поэт Чувашии П. Хузангай.

Научные труды Бичурина не имеют себе равных в мировой синологии. Многие из них увидели свет и принесли ему не только признание в России, но и европейскую славу.

Память о нашем земляке, выдающемся ученом, чтут на его родине. В Чувашии учреждена Государственная премия имени Н. Бичурина, присуждаемая ежегодно за лучшие научные исследования. В с. Бичурино установлена мемориальная доска, в местной школе есть музей. Именем Бичурина названа улица в Чебоксарах.

Никита Яковлевич Бичурин (1777–1853). Следопыт Востока // Выдающиеся люди Чувашии. – Чебоксары, 2002. – С. 25–36.

Ученый-историк, географ и языковед,один из первых крупнейших русских китаеведов

Бичурин Никита Яковлевич (отец Иакинф) (1777 - 1853) - яркая и самобытная фигура в науке. Один из первых крупнейших русских китаеведов, он сформировался как ученый - историк, географ и языковед, несмотря на все ограничения, связанные с монашеским саном и должностными обязанностями духовного чина, и по заслугам прослыл вольнодумцем и «атеистом в рясе». Он своим трудом оказал неоценимые услуги сближению и взаимному пониманию русского и китайского народов. Бичурин хотя и имел предшественников, но по существу открыл для отечественной и мировой науки ценнейшие богатства китайской официальной историографической литературы (дииастийные хроники, так называемые «доклады с мест», присоединявшиеся к хроникам описания путешественников и т. д.). Он был первым, кто, базируясь на этих источниках, проверяя их личными наблюдениями, открыл своими исследованиями взорам ученых и массового читателя широкие горизонты исторической географии Северного Китая, Тибета, Кореи, Монголии, а также государств Средней Азии (в то время не входивших в пределы России). Изучение этих стран, политический интерес к которым неуклонно нарастал, в русской и западноевропейской науке тогда еще только начиналось. Бичурин - человек со сложной и необычной биографией. В начале его жизни биография его полна пробелов, неясностей и изломанных линий. Здесь мы ограничимся лишь краткими сведениями. Бичурин родился в селе Шини (ныне Бичурине) Свияжского уезда Казанской губернии в семье «дьячка Иакова» 29 августа 1777 г. Недолго проучившись в классе нотного пения Новокрещенской школы, он затем перешел в Казанскую семинарию, которую и закончил блестяще в 1799 г. В 1800 г. он уже сам преподает в Казанской семинарии (преобразованной в духовную академию). В 1802 г. был пострижен в монахи, принял духовный сан и был наречен в монашестве Иакинфом. Бичурин получил назначение архимандритом в Вознесенский монастырь в Иркутске, где стал одновременно и ректором семинарии. Вскоре, уже в 1803 г. (как пишут биографы, «вследствие нарушения монастырского устава»), отец Иакинф был сослан в монастырь в г. Тобольск, где также был преподавателем риторики в семинарии. Его широкая образованность и живой интерес к истории, быту и культуре народов Восточной Азии (монголов, китайцев и др.), особенно в период пребывания в Иркутске, были широко известны. Вероятно, поэтому в 1805 г, при подготовке к отправлению в Китай девятого состава духовной миссии в Пекине Бичурин был синодом назначен начальником этой миссии и архимандритом Сретенского монастыря в Пекине. Окончательное утверждение состава миссии состоялось лишь к концу 1807 г. Выездом ее в Пекин в сентябре 1807 г. и заканчивается по существу первая часть его жизни. Прибыв в январе 1808 г. в столицу новой для него и сказочной для его современников страны, отец Иакинф со всей присущей ему энергией принялся за изучение Китая, нравов и обычаев китайского народа, овладел китайским языком - разговорным и литературным, что открыло ему доступ к сердцу народа и к сокровищницам китайской географической, исторической и этнографической литературы.

За 14 лет пребывания в Китае Бичурин приобрел (и затем вывез в Россию на караване из 15 верблюдов) исключительное по научной ценности собрание китайских и иных изданий и рукописей, на долгие годы послуживших ему источником для разнообразных научных изысканий. Поглощенный научными занятиями, он настолько запустил свои «пастырские» дела, что состояние руководимой им миссии оказалось плачевным. В результате, по отозвании Бичурина в Россию в 1821 г., он был сослан в Валаамский монастырь. Вырвавшись из ссылки лишь в 1826 г. по особому ходатайству министерства иностранных дел, нуждавшегося в нем, как знатоке языков в быта народов Восточной Азии, отец Иакинф был причислен к Азиатскому департаменту. Однако и в дальнейшем, при последующих попытках (1831), освободиться от монашества ему не удалось. Будучи «оставлен на жительство» в келье Петербургской Александро-Невской лавры (т. е. вынужденный и далее терпеть гнет монастырской жизни и находиться под постоянным надзором со стороны начальства лавры), он принялся за подготовку к печати своих переводов и исследований. Первые научные статьи его были опубликованы в 1827 г., первые труды («Записки о Монголии» и «Описание Тибета») - в 1828 г. До конца дней своих Бичурин напечатал ряд крупных работ (общее число их 12) и десятки статей, которые печатались в 20 различных периодических изданиях. Интересно отметить, что, обогатив российскую географическую науку ценнейшими сведениями о странах и народах, до того малоизвестных или почти неизвестных, сам Бичурин вплоть до 1842 г. считал свою деятельность подготовительной к достижению основной своей цели - изданию полного описания Китая. В предисловии к «Статистическому описанию Китайской империи» (впервые напечатано в 1842 г.) (1) он писал: «...цель всех, доселе изданных мною разных переводов и сочинений, в том состояла, чтобы предварительно сообщить некоторые сведения о тех странах, через которые лежат пути, ведущие во внутренность Китая. Порядок требовал прежде осмотреть Тибет, Тюркистан и Монголию, т. е. те страны, которые издавна находятся в тесных связях с Китаем и через которые самый Китай имеет связи с Индией, Среднею Азией и Росии. Свой двухтомный труд «Статистическое описание Китайской империи» Бичурин считал лишь первым шагом к осуществлению этой цели всей его жизни. При этом не открытие Китая и сопредельных ему стран для русского читателя (каковым фактически были в целом взятые его труды) ставил себе в заслугу ученый, а лишь возможно более широкое освещение различных сторон жизни народов Китая. Описывая отдельные области Китайской империи, Бичурин благодаря своим «подготовительным» работам смог не только дать детальное описание местной флоры и фауны, но и указать, что именно является в каждой из областей действительно местным и что привнесено извне благодаря деятельности человека. «При описании местных естественных произведений, - пишет он, - я отметил в примечаниях дерева и растения, вывезенные в Китай из-за границы. Из сих примечаний можно влдеть, что собственно принадлежит климатам и почвам Китая и что заимствовано им

из других стран света» . Бичурин прекрасно знал труды своих предшественников (особенно русских) и высоко ценил многие из них (например, изданный в 1784 г. многотомный труд И. Россохина и А. Леонтьева «Обстоятельное описание происхождения и состояния маньчжурского народа и войска, в осьми знаменах состоящего») как основанные на первоисточниках. В своих трудах он постоянно указывал, какие именно материалы им использованы. Вместе с тем в течение всей своей научной деятельности немало сил и труда затратил Бичурин на борьбу против путаницы в сведениях о народах и странах Восточной Азии, возникшей в западноевропейской и русской науке того времени в результате некритического пользования первоисточниками, недостаточного знания языков народов Азии переводчиками и исследователями или же в результате нарочитого искажения этих сведений некоторыми авторами современных Бичурину предвзятых и поверхностных работ. Он показал, что погрешности встречаются и в трудах монгольских и китайских авторов. В предисловии к «Статистическому описанию Китайской империи» он пишет: «...Ошибочных мест открылось несколько на юго-западных пределах Китая и в Восточной Монголии. Что касается до Западной Монголии и частию Восточного Тюркистана, то надлежало почти десятую часть во многом изменить. Погрешности на картах наиболее относились к озерам и рекам» (там же, стр. XIV). Причину этой путаницы и наличия значительных пропусков в исторической географии Восточной Азии Бичурин видел также в неумении или нежелании сопоставлять данные различных источников. Его же собственные труды, как правило, снабжены «Прибавлениями» (как скромно именуются эти словники, представляющие собой краткие историко-географические справки). Советскому читателю кажется странным, что необходимость таких «Прибавлений» Бичурину приходилось доказывать: «Многим, может быть, излишними покажутся, - пишет он, -- прибавления с описанием древних городов, существовавших некогда в Маньчжурии и Монголии, и также древние китайские названия гор и рек в тех же странах» (там же, стр. ХХIII). Труды его высоко оценивались современниками. Читателя привлекала широта интересов Бичурина, огромность и неизвестность территорий, охваченных его исследованиями, глубина понимания им источников и точность их перевода, а также особенно редкое тогда дружественное отношение к изучаемым народам стран Востока, стремление без предвзятости представить их быт, обычаи, культуру, их вклад в культуру общечеловеческую. Великий современник его А. С. Пушкин, дружески встречавшийся с Бичуриным и хорошо знавший его как ученого писал: «Самым достоверным и беспристрастным известием о побеге калмыков обязаны мы отцу Иакинфу, коего глубокие познания и добросовестные труды разлили столь яркий свет на сношения наши с Востоком» (1). Столь же высокой была оценка знаний Бичурина и в среде виднейших западноевропейских ученых. Так, известный французский синолог Станислав Жюльен в доказательство своей правоты в споре с Потье относительно точности перевода китайских источников приводил, как наиболее авторитетное, отрицательное мне

ние Бичурина о переводах Потье. На европейские языки (французский, немецкий) переведены труды Бичурина: «Записки о Монголии...» (географическое, политическое и экономическое описание Монголии, 1828), «Описание Тибета в нынешнем его состоянии с картою дороги от Чен-Ду до Хлассы», «Описание Пекина, с приложением плана сей столицы, снятого в 1817 г.» и др. Под скромным подзаголовком «К описанию Пекина» скрыт огромный, невероятный по затратам энергии труд Бичурина по топографической (с промером в шагах) съемке города, треть которого была запретна и открывалась для посещения лишь в самых исключительных случаях. Как ученый-географ Бичурин огромное значение придавал картам. Его описание отдельных стран и всей северной зоны Центральной и Восточной Азии, равно как и статьи о пройденных им маршрутах и описания городов, снабжены максимально документированными картами, планами и т. д. Как уже упоминалось, в значительной части эти карты строились на материалах, собранных им лично. В тех же случаях, когда не имелось возможности пройти по изображаемому маршруту самому, он стремился уточнять данные источников перекрестным сличением сведений из оригинальных источников китайских и иных. Так, например, им составлена упомянутая выше карта пути от Чен-Ду до Хлассы (Лхасы). Глубокое знание восточноазиатской (в первую очередь китайской) географической и исторической литературы позволило ему впервые поставить (и в ряде случаев правильно разрешить) вопрос о соответствии названий и о местонахождении упоминаемых различными источниками рек, гор, озер и населенных пунктов. Круг научных интересов Бичурина не ограничивался чисто географическими проблемами. Его интересовали (и были предметом его исследования) вопросы политической истории, этнографии, экономики, языкознания, истории культуры народов и стран Восточной и Центральной Азии. С полным основанием утверждая, что географию и историю страны нельзя изучать без знания языка народа изучаемой страны, Бичурин занялся вопросами лексического состава и грамматического строя китайского языка, составил при этом свой словарь на 12 000 иероглифов (уточняя материал, он четырежды его переписал), подготовил и издал первую в России обстоятельную «Грамматику китайского языка - Ханьвынь-цимын». При этом он разработал свою (отличную от применяемой в трудах предшественников и преемников) транскрипцию произношения (фонетики) китайских иероглифов русскими буквами. Таков далеко не полный перечень проблем и трудов Бичурина, в которых им за 46 лет его научной работы сделаны открытия или сказано первое слово. В научной деятельности Бичурина обращает на себя внимание его высокая принципиальность, полное отсутствие преклонения перед авторитетами. Горячего патриота русской науки глубоко возмущало превознесение мнимых заслуг дутых заграничных научных авторитетов. Он писал: «Если бы мы, со времен Петра Первого доныне, не увлекались постоянным и безразборчивым подражанием иностранным писателям, то давно бы имели свою самостоятельность в разных отраслях просвещения. Очень неправо думают те, которые полагают, что зап

адные европейцы давно и далеко опередили нас в образовании, следовательно, нам остается только следовать за ними. Эта мысль ослабляет наши умственные способности, и мы почти в обязанность себе ставим чужим, а не своим умом мыслить о чем-либо. Эта же мысль останавливает наши успехи на поприще образования в разных науках. Если слепо повторять, что напишет француз или немец, то с повторением таких задов всегда будем назади и рассудок наш вечно будет представлять в себе отражение чужих мыслей, часто странных и нередко нелепых» Цитируется по первому тому сочинений Н. Я. Бичурина (Иакинфа), изд. АН СССР, 1950.Примечательно, что высоко ценимый русской передовой общественностью, любимый ее лучшими представителями (в их числе были, кроме А. С. Пушкина, декабрист Н. А. Бестужев, В. Г. Белинский и другие), Бичурин снискал ожесточенную враждебность не только у Булгарина, но и у барона Брамбеуса (Сенковского), для которого и Россия и все русское (особенно язык русский) были олицетворением грубости, отсталости. Наиболее плодотворной порой научной деятельности Бичурина были 1839-1844 годы. Последний его капитальный труд «Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена» был опубликован в 1851 г. В 1828 г. Бичурин был избран членом-корреспондентом Академии наук. Четыре раза ему присуждалась Демидовская премия (последний раз за «Собрание сведений о народах...»). Бичурин умер после тяжелой болезни 11 мая 1853 г. и похоронен на кладбище Александро-Невской лавры. На памятнике, стоящем над его прахом, начертана китайская строка в восемь иероглифов, гласящая: «Постоянно прилежно трудился над увековечившими его славу историческими трудами». Многие из его трудов сохранили в полной мере свою научную значимость до наших дней и служат источникам при разработке ряда проблем, получивших подлинно научное освещение лишь в наши дни. Литературное наследство Бичурина высоко оценено в наше, советское время. Основная заслуга его в том, что он, снимая своими трудами со стран Восточной Азии завесу фальшивой таинственности, сделал Китай более понятным, а следовательно, и близким для русских, что приобретает совершенно особое историческое значение в наше время, когда нерушимая дружба навек соединила эти два великих народа. Продолжателями дела Н. Я. Бичурина по изучению данных китайской историографии о прошлом народов нашей родины были В. П. Васильев, Э. Бретшнейдер и ряд других. Однако наиболее основателен и обширен труд покойного советского ученого Н. В. Кюнера, завершенный им незадолго до смерти (1955 г.). В последние годы появился ряд статей о Н. Я. Бичурине. Академией наук (институтами этнографии, востоковедения и материальной культуры) предпринято переиздание главнейших из его трудов. В 1950-1953 гг. переиздано в трех томах «Собрание сведений о народах в Средней Азии, обитавших в древние времена». Выпущен биографический роман о Н. Я. Бичурине для юношества («Друг Чжунго» А. Таланова и Н. Ромовой). Этот труд в трех томах переиздан в Академия наук СССР в 1950-1953 гг. (АН СССР, Ин-т этнографии имени Н. Н. Миклухо-Маклая).

9.10.1777 – 11.5.1853

Имя этого человека стоит отдельной строкой в истории востоковедения в России. Бичурин Никита Яковлевич является основоположником научного китаеведения России. О нем не возможно не упомянуть на страницах нашего сайта, ибо результаты его трудов стали поистине бесценным путеводителем при изучении тибетского региона для целой плеяды всемирно известных российских ученых. Перу монаха Иакинфа принадлежат свыше 100 серьезных исследований, статей, переводов исторических, географических произведений. Никита Яковлевич был китаеведом по призванию, однако, круг вопросов, которыми он занимался, выходил далеко за пределы китаеведения. Изучению азиатских стран, таких как, Китай, Тибет, Маньчжурия, Монголия, Восточный Туркестан и Средней Азии он посвятил более сорока лет, т.е. половину всей своей жизни. Итак, что же это был за человек?

Выходец из семьи дьячка, он получил свою фамилию по названию села, где он родился в 1777г. За время учебы в Казанской Духовной Семинарии, он изучил латынь, греческий и французский языки. Его блистящие способности, редкая память привлекли внимание высшего духовенства. Через год, после окончания Семинарии, он постригся в монахи и принял имя Иакинф. В 1802 г., получив сан архимандрита, о. Иакинф назначается в Иркутск настоятелем Вознесенского монастыря и ректором Иркутской Семинарии. Это назначение стало переломным моментом в многообещающей карьере молодого священослужителя, принявшего сан архимандрита уже в 25 лет! В результате конфликта с семинаристами, он отстраняется от управления монастырем, лишается сана и назначается учителем риторики в Тобольский монастырь, без права церковного служения.

В это время из Петербурга в Китай, находящийся под правительством династии Цин, отправляется российская дипломатическая миссия, во главе с графом Ю.А.Головкиным, целью которой являлось известить маньчжурского императора о восшествии на престол Александра I. Вместе с ней в Пекин следовала очередная, 9-ая Духовная Миссия, во главе с архимандритом Аполлосом. Необходимо отметить, что на тот момент, миссия была единственно достоверным источником информации о ситуации в азиатском регионе. В сентябре 1805 г. миссия прибывает в Иркутск. Познакомившись с о. Иакинфом, Головкин пришел к выводу, что эрудированный и представительный Иакинф являлся бы более подходящей кандидатурой на пост начальника миссии, нежели недалекий и малограмотный Аполлос. Никто тогда и не мог предположить, что ситуация с назначением на пост главы миссии о. Иакинфа, исключительно в интересах земли российской, затянется на два года. Но, такое назначени, все-таки состоялось. В июле 1807 года 9-ая Духовная Миссия отправляется из Иркутска, для выполнения поставленных перед нею, царским двором задач, и в сянтебре пересекает границы “Поднебесной Империи”.

С этого момента о. Иакинф трудится “денно и нощно”. В своем послании от февраля 1810 года, адресованном обер-прокурору Синода А.Н.Салтыкову он сообщал: “Время позволяет мне учиться сверх китайского и манджурского еще понескольку мунгальскому (монгольскому), тибетскому и корейскому» (1). В 1814 году он издает китайско-русский словарь, с подробнейшим описанием предметов, который дополняет в течение последующих десяти лет. Словарь, фактически, являлся путеводителем по стране и не имел себе равных за пределами Китая.

Преодолев огромную цепочку превратностей судьбы, вплоть до приговора о пожизненном заключении в монастыре на о. Валаам, отец Иакинф возвращается в Петербург, в 1825г. Его возвращение стало возможным благодаря восшествию на престол императора Николая I, издавшего резолюцию: «Причислить монаха Иакинфа Бичурина к Азиатскому департаменту» (2).

В 1828г. вышел в свет его перевод с китайского языка «Описание Тибета в нынешнем состоянии», снабженный примечаниями и комментариями о. Иакинфа, а также картой. Книга получила широкое распространение и была переведена на французский язык. В этом же году были изданы «Записки о Монголии», в основу которых положены путевые наблюдения, сделанные Иакинфом на обратном пути из Пекина в Кяхту в 1821г. Труд получил широкое признание в авторитетных кругах Петербурга и вскоре был переведен на французский и немецкий языки. О. Иакинф был признан крупнейшим знатоком Центральной Азии и в декабре 1828г. избран Российской Академией Наук, член-корреспондентом по разряду литературы и древностей Востока.

В 1832 г. во время экспедиции по Восточной Сибири он завершает перевод с китайского языка «Истории Тибета и Хухунора», а также перевод монгольского словаря «Сань хэ бяньлань».

По возвращению из Кяхты, где он находился около двух лет, в Петербург о. Иакинф в 1833г. издает «Историю Тибета и Хухунора с 2282 года до р.х. и до 1227 года по р.х. в 2-х частях» с приложением исторических карт северо-восточной части Тибета, алфавитного и географического указателей.

Сочинение о. Иакинфа по истории калмыцкого народа было по достоинству оценено А.С.Пушкиным, использовавшим его при написании «Истории Пугачева». «Самым достоверным и беспристрастным известием о побеге калмыков, - писал Пушкин, - обязаны мы отцу Иакинфу, коего глубокие познания и добросовестные труды разлили яркий свет на отношения наши с Востоком».

Свою научную деятельность, не прекращавшуюся ни на минуту на протяжение все его жизни, он завершил изданием в 1851г. многолетнего труда «Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена», который в том же году был удостоен Демидовской премии.

Благодаря о. Иакинфу, передовые люди России получили широкое представление о странах и народах, истории, экономике и культуре Азии.

11 мая 1853г. в возрасте 76 лет о. Иакинф скончался в Александро-Невской лавре. Его похоронили на следующий день на Лаврском кладбище, где и по сей день стоит скромный памятник, на котором написано: «Иакинф Бичурин», а чуть ниже вертикальной строкой китайскими иероглифами: «Постоянно прилежно трудился над увековечившими славу историческими трудами». Далее: «Род. 1777 – ум. 1853 мая 11д. » (4).

Приведенные нами сведения -- всего лишь малая толика из биографии этого интереснейшего человека, чьи труды не только не утратили своего значения в наши дни, но и до сих пор используются отечественными учеными при изучении истории Азии.

Список литературы

1. АВПРИ, ф. СПб., Гл. архив, IV – 4, оп. 123, 1810, д.1, л. 81. 2. АВПРИ, ф. Департамент личного состава и хозяйственных дел, оп. 464, д. 3226, л.3.; д.3656, л. 1.

(в монашестве – Иакинф) (29 августа 1777, с. Бичурино Казанской губернии – 11 мая. 1853, г. Санкт-Петербург) - выдающийся русский ученый, востоковед, путешественник, писатель.

Н.Я. Бичурин (Иакинф): энциклопедическая справка

Родился в семье дьякона. В 1786 (или 1787) поступил в Казанскую духовную семинарию, в 1799 окончил Казанскую духовную академию. В 1800–1802 был учителем грамматики в той же академии. В 1802 принял монашество и в сане архимандрита был назначен настоятелем и первым ректором . В 1803 обличен в нарушении монастырского устава и отрешен от должности настоятеля. В духовной семинарии требовал дисциплины, что вызывало жалобы и доносы. По указу Св. Синода от 29 января 1806 лишен сана архимандрита, отрешен от должности ректора с запрещением священнослужения и отправлен преподавателем риторики в Тобольскую духовную семинарию, где работал более года. В мае 1807 назначен начальником пекинской духовной миссии и в июле 1807 выехал из в Пекин.

После возвращения на родину в 1821 был обвинен в расстройстве миссии, нерадивости к миссионерским обязанностям, вторично лишен сана архимандрита в 1823 и простым монахом сослан пожизненно в Валаамов монастырь. В 1826 возвращен в Петербург в Александро-Невскую лавру с обязательством обслуживать переводами Азиатский департамент МИДа. В 1828 за исследования по истории Монголии и Китая избран членом-корреспондентом АН. В 1830 в составе экспедиции был командирован в Забайкалье.

С марта по май 1830 находился в – перед отъездом в Кяхту для научных занятий, где пробыл 18 месяцев и начал преподавание китайского языка. В феврале 1835 вновь был откомандирован в Кяхту на должность преподавателя китайского языка в училище, которое было официально открыто. Специально для Кяхтинского училища написал «Китайскую грамматику» и учебное пособие по китайскому языку. Вернулся в Петербург в 1837.

Автор многочисленных научных трудов и переводов по истории Китая, Монголии, других азиатских народов. По эрудиции, объему изученных им вопросов и масштабу использованных для исследования и переводов китайских источников далеко опередил западноевропейских современников. Сочувственно относился к простому народу Китая. Бичурин общался с Пушкиным, Одоевским, Крыловым, поддерживал знакомство, начатое в 1830, с братьями Бестужевыми, Торсоном и другими декабристами. Награжден тремя Демидовскими премиями, член Азиатского общества в Париже.

Умер в Александро-Невской лавре. В Научной библиотеке Иркутского университета хранятся книги с его автографами.

Сочинения

Байкал // Северные цветы на 1832 год. - СПб., 1832.

Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. - М.; Л., 1950–1953. Т. 1–3.

Записки о Монголии. - СПб., 1828 Т. 1–2.

Статистическое описание Китайской империи. - СПб., 1842. - Ч. 1–2.

Земледелие в Китае. - СПб., 1844.

Китай в гражданском и нравственном состоянии. - СПб., 1848. Ч. 1-4.

Историческое обозрение ойоратов и калмыков с XV столетия до настоящего времени. - СПб, 1834.

Основные переводы

Описание Тибета в нынешнем его состоянии. - СПб., 1828. - Ч. 1–2.

Описание Чжангарии и Восточного Туркестана в древнем и нынешнем состоянии. - СПб, 1833 Ч. 1–2.

Литература

Тихонов Д. И . Русский китаевед первой половины XIX в. Иакинф Бичурин // Учен. зап. ЛГУ. Сер. востоковедческих наук. - 1954. - № 179. - Вып. 4.
Бартольд В. История изучения Востока в Европе и России. 2-изд. - Л., 1925.
Симоновская Л. В. Бичурин как историк Китая // Докл. и сообщения ист. ф-та МГУ. - 1948. - Вып. 7.
Погодин М. П. Биография Иакинфа // Беседы в Об-ве любителей росс. словесности при Моск. ун-те. - 1871. - Вып. 3.
Щукин Н. С. Иакинф Бичурин // Журн. Мин-ва народного просвещения, 1857. Сент.
Моллер Н. С. Иакинф Бичурин в далеких воспоминаниях его внучки // Русская старина. - 1888. - Кн. 8-9.