Константин николаевич батюшков сообщение жизнь и творчество. Батюшков константин николаевич - краткая биография

Константин Николаевич Батюшков (1787-1855) занимает особое место среди поэтов допушкинской эпохи. Именно Батюшков проложил в русской поэзии тропинку, которая была превращена в столбовую дорогу гением Пушкина. А жизнь Батюшкова волей неподвластных человеку сил рассеклась на две части - равные по протяжённости, но несопоставимые.

Первое десятилетие ХIХ века. Ещё не взошла поэтическая звезда Пушкина. В русской поэзии на слуху другие имена - от уже постаревшего классика Державина до молодого романтика Жуковского. В петербургских салонах знакомятся и общаются друг с другом художники, музыканты, литераторы. Организуется "Вольное общество любителей словесности, наук и художеств". Карамзин издаёт литературный журнал "Вестник Европы".

Именно тогда на литературном горизонте появилось новое имя - Константин Батюшков . Он молод, моложе Жуковского на четыре года.

При поддержке Николая Гнедича, переводчика "Илиады", Батюшков напечатал первые свои стихи. Всё складывалось удачно, и молодой поэт даже представить себе не мог, какую участь готовит ему судьба.

Но это - потом.

А пока Батюшков полон замыслов. Побывав в Италии, преисполненный восторгов, он принялся за перевод поэмы Торквато Тассо "Освобождённый Иерусалим". Сочинил несколько десятков лирических стихотворений, привнеся в русскую поэзию, проникнутую славянским величием державинских од, музыкальность и гибкость итальянского языка.

Получив образование в частных французских пансионах Петербурга, Батюшков прекрасно владел итальянским, французским и немецким языками. Была в его натуре ещё одна особенность: романтическое преклонение перед ратными подвигами.

В 1807 году он добровольцем ушёл на войну с Наполеоном. Прусский поход завершился для молодого офицера тяжёлым ранением. Но это не охладило упоения воинской жизнью:

"Какой предмет для кисти живописца: ратный стан, расположенный на сих скалах, когда лучи месяца проливаются на утруждённых ратников и скользят по блестящему металлу ружей, сложенных в пирамиды!"

Раненого поэта перевезли в Ригу и поместили в доме немца-мясоторговца Мюгеля. Г-н Мюгель отнёсся к благородному воину уважительно, фрау Мюгель - с чисто материнской нежностью. А их дочь...

Семнадцатилетняя Эмилия Мюгель стала первым любовным увлечением Константина Батюшкова. Их чувство было взаимным, разлука - неизбежной. Родители влюблённых никогда бы не дали согласия на брак: их непреодолимо разделяли социальный барьер, религия, национальность и политика.

Два месяца в Риге стали едва ли не самыми счастливыми в жизни поэта. Батюшков уезжал с болью в сердце. Позже он не раз жалел, что не попытался изменить судьбу.

1809 год. Снова армия, финляндский поход, участие в так называемой Второй Северной войне - со Швецией. Батюшкову тяжело:

"Я подал просьбу в отставку... за ранами, через князя Багратиона, и надеюсь, что скоро выйдет решение. Так нездоров, что к службе вовсе не гожусь..."

Отставка вышла в конце мая 1809 года. Побывав недолго в Петербурге, Батюшков отправился в Хантоново - унаследованное от матери имение.

Российская глушь, до ближайшего губернского города (Вологды) более ста вёрст по непроезжей дороге через леса и болота. Полуразрушенный барский дом, заросший парк с прудами; в доме живут две незамужние сестры поэта, Александра и Варенька.

Здесь Батюшков сочинил "Видение на брегах Леты" - большую сатиру на современную русскую литературу - и послал её Гнедичу. Прочитанная в салоне Олениных сатира вызвала всеобщий восторг. Рукописные копии вмиг разошлись по Петербургу и Москве. С этого времени имя Батюшкова у всех на устах. Почти безвестный дотоле, поэт обрёл популярность.

С 1810 года Батюшков поселился в Москве, однако вскоре поддался уговорам Гнедича и возвратился в Петербург, где получил должность в Императорской публичной библиотеке.

Петербургский период продолжался недолго. 12 июня 1812 года Наполеон перешёл границу России. В жизнь Батюшкова снова вторглась война.

Поэт опять в действующей армии, в должности адъютанта легендарного генерала Раевского участвует в заграничном походе против Наполеона.

Его отношение к войне переменилось уже в самом начале, когда он увидел сожжённую Москву. Теперь война - не цепь доблестных побед и благородных смертей, а средоточие жестокостей и неизбывного горя.

"Меднобряцающая" пламенная муза впала в тоску и апатию. В январе 1816 года лейб-гвардеец Измайловского полка Константин Батюшков ушёл в "чистую отставку" - навсегда порвал с военной службой.

Когда он вернулся в Петербург, промелькнули первые нераспознанные признаки душевного надлома. В завязавшемся романе с Анной Фурман Батюшков был пассивен и нерешителен, словно страшился чувства. По собственному решению он "запретил быть" этой любви. И уже не мог избавиться от преследовавшей его русской хандры - даже в серьёзно-весёлом литературном обществе "Арзамас", этой вольной самозваной академии талантов и гениев.

Первая книга Батюшкова "Опыты в стихах и прозе", изданная в 1817 году, оказалась единственной - близился роковой удар.

Хандра сменилась приступами тяжёлой депрессии, или, как тогда говорили, "чёрной меланхолии". Явилось и застучало в дверь то, чего он в глубине души боялся всю жизнь, - дурная семейная наследственность. Умопомешательством страдали дед, рано умершая мать, сестра Александра. Недуг не пощадил и его.

Катастрофа разразилась в 1821 году, ровно на половине отпущенного Батюшкову срока жизни. Диагностика на расстоянии почти в 200 лет затруднительна, да и психиатрия того времени пребывала в зачаточном состоянии. По описаниям симптомов можно предположить, что поэта поразила одна из форм шизофрении.

Ему становилось всё хуже. Несколько раз он пытался покончить с собой. Никакое лечение не помогало.

Последней надеждой было лечение в психиатрической клинике в Зонненштайне (Германия). В 1824 году Батюшкова отвёз туда Жуковский.

Четыре года, проведённые в Зонненштайне, не дали облегчения. Бред и галлюцинации чередовались с периодами ремиссии. Больному становилось лучше; в такие дни он занимался рисованием, лепил фигурки из воска. Затем наступало обострение, в больном воображении возникали картины пыток, которым его якобы подвергали в клинике. "Хочу домой, в Россию!" - постоянно твердил он.

В 1827 году консилиум немецких врачей признал болезнь неизлечимой. Летом 1828 года немецкий врач Антон Дитрих привёз Батюшкова в Москву.

По приезде Батюшкова поместили в специально нанятом для него доме. Там он прожил два года вместе с врачом и немногочисленной прислугой. Состояние его не изменилось. Доминантой стал религиозный бред.

"Несчастный живёт в согласии лишь с небесами, - писал Дитрих. - Объявил, что он сын Бога, и называет себя "Константин Бог".

Близким людям невыносимо было видеть страдания безумного поэта.

Весной 1830 года Батюшков заболел воспалением лёгких. От этого недуга в ту пору умирало 99% заболевших. У постели больного собрались друзья, отслужили всенощную. Был Пушкин, но Батюшков не узнал его - он уже никого не узнавал. Под впечатлением этого визита Пушкин написал знаменитое "Не дай мне Бог сойти с ума..."

Батюшков сумел преодолеть кризис болезни, начал есть и понемногу поправляться. Через месяц он окреп физически, но в психическом отношении улучшения не наступило. Провидению было угодно сохранить ему только жизнь тела.

Честный немец Дитрих, убедившись в невозможности излечения, уехал из России, а Батюшкова отправили на родину, в Вологду, на попечение родных.

Там болезнь смягчилась, приняла вялотекущую форму. Он много читал, любимым его занятием стало рисование, в котором он достиг немалых успехов.

Батюшков прожил в Вологде до самой смерти. Он умер от тифа в 1855 году в возрасте 68 лет, пережив многих современников - и Гнедича, и Жуковского, и Пушкина.

"Что писать мне и что говорить о стихах моих! Я похож на человека, который не дошёл до цели своей, а нёс он на голове красивый сосуд, чем-то наполненный. Сосуд сорвался с головы, упал и разбился вдребезги. Поди узнай теперь, что в нём было!"

К. Н. Батюшков (1787 - 1855)

«Поэт радости» по завещанию Пушкина

Будущий основатель анакреонтического направления в отечественной лирике родился в родовитой дворянской семье в 1787 г. в Вологде. Детство же он провел вблизи Бежецка в поместье Даниловское Тверской губернии. Потомок старинного рода в раннем возрасте лишился матери, сошедшей с ума и умершей в 1795 году, когда мальчику только исполнилось 8. Получив блестящее домашнее воспитание, а после обучавшись в частных иностранных пансионах Петербурга, он свободно овладел французским. В оригинале читает Вольтера, циничный ум которого надолго стал для Батюшкова самым увлекательным отображением Века Просвещения.

Поэт владел многими иностранными языками и получил славу полиглота. С 1802 года живет под одной крышей с дядей М. Муравьевым, знаменитым просветителем и писателем, сыгравшим решающую роль в становлении личности поэта. Дебют в печати состоялся сатирическими стихами под названием «Послание к стихам моим».

Автопортрет Батюшкова: «то здоров, то при смерти болен»

Жанр сатиры поэту удавался как нельзя хорошо – из-под его пера вышли многочисленные обличительные эпиграммы, «Послание Хлое», «К Филисе». Внимательно и с интересом изучая литературу и философию французского Просвещения, итальянского Возрождения и античную поэзию, он стал автором «Вакханки», «Веселого часа» и послания Вяземскому и Жуковскому «Мои Пенаты».

Впоследствии, оказавшись с русской армией в Европе, когда явным стал разгром Наполеона, Батюшков создает очерк «Путешествие в замок Сирей». По преданию, владелица замка маркиза Эмилия дю Шатле гостеприимно приняла здесь Вольтера, где фернейский мудрец и провел годы изгнания. Однако Батюшкову крайне непонятна жажда почестей и славы Вольтера и 27-летний поэт отрешился от жадного любопытства и тщеславия французского Просвещения.

Однако, подводя черту сознательной жизни, Батюшков напишет:

Рабом родился человек,

Рабом в могилу ляжет.

Поэт пушкинской поры

Последние 30 лет жизни автор «Моих Пенатов» провел в безумии, сокрушаемый то манией преследования, то манией величия, и только перед смертью, обосновавшись в тихой Вологде, Батюшков немного успокоился и читал с любопытством газеты о Крымской войне. С течением лет круг чтения поэта значительно расширялся: сердцевед Руссо, пытливый Монтень, певец печалей любви Парни, которого охотно переводил Батюшков на великий и могучий язык, немного смягчая озорную эротику француза.

Опираясь на одно из творений Парни, Батюшков в 1815 г. написал «Вакханку», особенно восхитившую Пушкина, считавшего произведение Батюшкова «лучше и живее подлинника». Французская культура, сильным толчком к погружению с головой в которую стал небезызвестный пансион Жакино, стала колыбелью Батюшкова, однако впоследствии он резко изменил к ней отношение, предпочитая итальянское Возрождение и античность.

Так, к 1801 году Батюшков уже перешел в пансион Триполи для углубленного изучения мелодичного языка, изящность которого побуждает Батюшкова искать лирическую мягкость в русской поэзии. Батюшков старается обрести звонкость и чистоту, солнечную ясность, взволнованную страстность после суровых од Ломоносова, простодушного стиля Державина и нежных стихов Жуковского.

Для Батюшкова это оказалось сложной задачей, от чего он даже приходил в отчаяние, называя себя смешным по совести в попытке воспеть хвалу на балалайке, услышав виртуоза на арфе. Батюшков называл русский язык балалайкой, считая его жестким. Недостатка у Батюшкова в дружеском внимании не было: он имел теплые отношения с Олениным, Тургеневым, Жуковским, Вяземским. Однако оказывать влияние на ход его жизни никто из них не мог. При всей своей любезной обходительности и скромности Батюшков был настолько оригинален, что подлинное содержание жизни его было загадкой для всех.

Поэт с «лицом добрым, как сердце»

В 1814 году им была написана элегия «Тень друга», которая родилась по возвращении Батюшкова из Англии. Перед читателями предстают горестные жалобы тонкого сентименталиста, в котором до сих пор жива память сердца. Мы видим и полеты романтика, отрицающего границы жизни и смерти. По завещанию критиков, Батюшкова невозможно уложить ни в одну из известных литературных традиций. Его элегии содержат и нежную чувствительность, и шекспировскую силу страсти, и мрачную горечь. Однако при этом все крепится на глубокой верности чувству, характерному для итальянской поэзии и русского сознания.

Н.В. Фридман написал «Поэзию Батюшкова», в которой подробно исследовал художественный метод и стиль автора, дал ему высочайшую оценку и поставил в один ряд с величайшими поэтами века. Был он дружен и с Пушкиным, однако боялся его ветрености, жизнелюбия, но более всего его безоглядной щедрости в постоянной растрате себя.

Батюшков пережил духовный кризис, вылившийся в произведения «К другу», «Надежда», а в жанре элегии отмечаются мотивы неразделенной любви («Мой гений», «Разлука»), а в стихотворениях «Изречение Мельхиседека» и «Умирающий Тасс» высокий трагизм. Оставаясь в мечтах «поэтом радости», Батюшков сознался в послании «К друзьям»:

Жил так точно, как писал…

Ни хорошо, ни худо!

(18.05.1787 – 7.07.1855)

Константин Николаевич Батюшков – прозаик, литературный и художественный критик, переводчик, член литературного кружка «Арзамас», почетный член Вольного общества любителей российской словесности».

Константин Батюшков родился в Вологде 18 мая 1787 года. Отец поэта, Николай Львович (1752-1817), прокурор 2-го департамента Вологодского верхнего земского суда, с 1790 года – губернский прокурор, принадлежал к старинному дворянству. Мать, Александра Григорьевна (?-1795), происходила из рода Бердяевых, предки поэта по материнской линии поселились на вологодских землях в начале XVII века.

Судя по тому, что Константина и его младшую сестру Варвару, родившуюся в ноябре 1791 года, крестили в церкви Святой великомученицы Екатерины, что во Фроловке, первый вологодский адрес Батюшкова следует искать в приходе этой церкви, находившейся на пересечении современных улиц Герцена и Предтеченской. В начале лета 1792 года семья переехала в Вятку, на место нового назначения Н.Л. Батюшкова. Двухлетнее (с начала лета 1792 по 25 мая 1794) пребывание Константина в Вятке зафиксировано в документах Государственного архива Кировской области (Ф. 237. On. 71. Ед. хр. 76. Л. 89; Ед. хр. 79. Л. 97). Здесь, в Вятке, не ранее лета 1793 года началась тяжелая душевная болезнь Александры Григорьевны. Матери Константин лишился в восьмилетнем возрасте.

Знания, полученные им в петербургских пансионах Жакино и Триполи, пополнялись обширным чтением. Главным событием 1802 – 1806 годов, оставившим глубокий след в жизни юноши, стало общение с двоюродным дядей, поэтом М.Н. Муравьевым (1757-1807), которому Батюшков был «обязан всем»: глубоким интересом к античности и итальянской литературе, потребностью в постоянной духовной работе над собой. Под влиянием этого благородного наставника сформировались литературные вкусы Батюшкова и сложилась его «маленькая» философия: смысл жизни заключается в любви к ней, в наслаждении ее радостями и одновременно – в способности к самопожертвованию; счастье немыслимо без ощущения чистой совести, а «благосостояние общества», «сила гражданственности» могут быть основаны только на «добре».

Стихотворения «Совет друзьям», «Веселый час», «Ответ Гнедичу», «Элизий», «Мои Пенаты» создали Батюшкову репутацию «российского Парни», «сына неги и веселья» (А.С. Пушкин), «певца любви и забавы» (П.А. Вяземский). Поэтический мир Батюшкова 1803-1812 годов строился по контрасту с действительным. Это было бегство в мечту о красоте и полноте бытия, о сильной, яркой, цельной личности, о гармонии в отношениях человека и мира.

К.Н. Батюшков был участником похода в Пруссию (1807), шведской кампании (1808-1809), заграничного похода русской армии (1813-1814). Он кавалер орденов Святой Анны III и II степеней за «отличную храбрость» в сражении при Гейльсберге (1807) и под Лейпцигом (1813).

Отечественная война 1812 года разрушила его «маленькую» философию. Поэт не разделял настроения воодушевления, подъема общественной активности и ожидания перемен, охвативших русское общество после завершения кампании. Война повергла его в тяжелый кризис: ведь «море зла» («нищету, отчаяние, пожары, голод») России принесли французы; «просвещенный народ Европы» оказался «варваром». Светлый эпикуреизм ранних стихов сменился мрачным пессимизмом («К Дашкову», «Элегия», «К другу», «Умирающий Тасс»). Обреченный на сомнения, разочарования и утраты близких, поэт не находил на земле того, что «вечно чисто, непорочно». «Мир лучший» существовал теперь для него «за гробом». Новая философия Батюшкова основывалась на «истинах Евангелия».

Трагической оказалась и судьба поэта. Опубликованные в 1817 году «Опыты в стихах и прозе» (в двух частях) стали единственной книгой Батюшкова. Его литературному дарованию не суждено было раскрыться в полной мере. Убежденный в том, что «поэзия требует всего человека», Батюшков не мог посвятить всего себя литературе. Не имея достаточных средств, он принужден был служить. Поэзия мешала служебной карьере, служба - поэзии... Это противоречие неизбежно вело к глубокой неудовлетворенности собой, своей поэзией, рождало сомнения в своем таланте и «душевную пустоту». Состояние внутреннего разлада усугублялось чувствительностью натуры, обостренным самолюбием, слабостью здоровья и предчувствием надвигающейся трагедии («Если я проживу еще десять лет, то сойду с ума...»). Первые симптомы душевной болезни обнаружились в 1822 году. Четыре года (1824-1828) Батюшков провел в психиатрической лечебнице в Зоннснштейне (Саксония), потом почти пять лет (с августа 1828) его лечили в Москве. Но безуспешно...

В марте 1833 года племянник поэта Г.А. Гревенс перевез его в Вологду. Здесь Батюшков прожил 22 года: сначала (с 1833 по 1844) отдельно от своих родственников в доме священника П. В. Васильевского (приход церкви Иоанна Предтечи в Рошенье, ныне – Советский проспект, 20), потом (с 1845 по 1855) в семье племянника и опекуна. С 1983 года две комнаты бывшей служебной квартиры Г. А. Гревенса в здании удельной конторы (Малая Благовещенская, ныне – улица Батюшкова, 2) занимает музей К.Н. Батюшкова. Поэт скончался 7 июля 1855 года, местом его упокоения стал Спасо-Прилуцкий монастырь.

«...Колыбель и могила знаменитого Батюшкова тесно сольются с существованием Вологды», – писали «Вологодские губернские ведомости» 6 августа 1855 года. После изменения административных границ на территории Вологодской области оказались две родовые усадьбы: в батюшковское Даниловское (недалеко от Устюжны) Константин Николаевич приезжал навестить отца, в бердяевском Хантаново (в 33 километрах от Череповца) он бывал в 1808, 1809, 1811, 1815, 1816-1817 годах. Иногда обстоятельства задерживали его там на полгода. Здесь были написаны «Видение на берегах Леты», «Мои Пенаты», «Беседка муз», «Умирающий Тасс» и подготовлены к изданию «Опыты в стихах и прозе». С материнским Хантановым в сознании поэта всегда связывалось ощущение «древних Пенатов», «верного приюта», своего дома, о котором он мечтал всю жизнь.

«Маленьким», «бесполезным для общества и для себя» представлялось Батюшкову собственное дарование. Время опровергло эти суровые самооценки. Батюшков создал лирику нового типа, ориентированную на решение новых задач: «изображение современного человека и современного мира», «лирическое выражение личности» (И.М. Семенко). Это художественное открытие явилось результатом глубокого переосмысления роли «легкой поэзии» (то есть малых лирических жанров): по своей значимости она была уравнена с «высокой».

Батюшков был не только «предтечей Пушкина» (В.Г. Белинский). Как живое начало, как конструктивный элемент, способствующий обновлению литературы, батюшковская традиция присутствует в лирике Е. Баратынского, Ф. Тютчева, А. Фета, А. Майкова, И. Анненского, А. Ахматовой, О. Мандельштама и других русских поэтов.

Электронный ресурс о К.Н. Батюшкове на сайте ВОУНБ.

Плюсануть

Биография

Батюшков, Константин Николаевич, известный поэт. Родился 18 мая 1787 года в Вологде, происходил из старинного, но незнатного и не особенно богатого дворянского рода. Двоюродный дед его был душевнобольной, отец был человек неуравновешенный, мнительный и тяжелый, а мать (урожденная Бердяева) вскоре после рождения будущего поэта сошла с ума и была разлучена с семьей; таким образом, Б. в крови носил предрасположение к психозу. Детство Б. провел в родовом селе Даниловском, Бежецкого уезда, Новгородской губернии. Десяти лет был определен в петербургский французский пансион Жакино, где провел четыре года, а потом два года учился в пансионе Триполи. Здесь он получил самые элементарные общенаучные сведения да практическое знание французского, немецкого и итальянского языка; гораздо лучшей школой для него была семья его двоюродного дяди, Михаила Никитича Муравьева, писателя и государственного деятеля, который направил его литературный интерес в сторону классической художественной литературы. Натура пассивная, аполитическая, Б. к жизни и к литературе относился эстетически. Кружок молодежи, с которым он сошелся, вступив в службу (по управлению министерства народного просвещения, 1802 года) и в светскую жизнь, был также чужд политических интересов, и первые произведения Б. дышат беззаветным эпикуреизмом. Особенно подружился Б. с Гнедичем, посещал интеллигентный и гостеприимный дом А. Н. Оленина, игравший тогда роль литературного салона, Н. М. Карамзина, сблизился с Жуковским. Под влиянием этого круга Б. принял участие в литературной войне между шишковистами и «Вольным обществом любителей словесности, наук и художеств», к которому принадлежали друзья Б. Общее патриотическое движение, возникшее после аустерлицкого боя, где Россия потерпела жестокое поражение, увлекло Б., и в 1807 году, когда началась вторая война с Наполеоном, он вступил в военную службу, участвовал в прусском походе и 29 мая 1807 года был ранен под Гейльсбергом. К этому времени относится его первое любовное увлечение (к рижской немочке Мюгель, дочери хозяина дома, где поместили раненого поэта). В этом увлечении (оно отразилось в стихотворениях «Выздоровление» и «Воспоминание»", 1807 года) поэт проявил больше чувствительности, чем чувства; тогда же умер его руководитель Муравьев; оба события оставили болезненный след в его душе. Он заболел. Прохворав несколько месяцев, Б. вернулся в военную службу, участвовал в шведской войне, был в финляндском походе; в 1810 году поселился в Москве и сблизился с князем П. А. Вяземским, И. М. Муравьевым-Апостолом, В. Л. Пушкиным. «Здесь, - говорит Л. Майков, - окрепли его литературные мнения, и установился взгляд его на отношения тогдашних литературных партий к основным задачам и потребностям русского просвещения; здесь и дарование Б. встретило сочувственную оценку». Среди талантливых друзей и подчас «прелестниц записных» поэт провел здесь лучшие два года своей жизни. Возвратившись в начале 1812 года в Петербург, Б. поступил в Публичную Библиотеку, где тогда служили Крылов, Уваров, Гнедич, но в следующем году снова вступил в военную службу, побывал в Германии, Франции, Англии и Швеции. Из грандиозного политического урока, который получила тогда молодая Россия и в лице множества даровитых своих представителей завязавшая близкое знакомство с Европой и ее учреждениями, на долю Б., по условиям его психического склада, не досталось ничего; он питал свою душу почти исключительно эстетическими восприятиями. Вернувшись в Петербург, он узнал новое сердечное увлечение - он полюбил жившую у Оленина А. Ф. Фурман. Но, по вине его собственной нерешительности и пассивности, роман внезапно и жалко оборвался, оставив в душе его горький осадок; к этой неудаче прибавился неуспех по службе, и Б., которого уже несколько лет назад преследовали галлюцинации, окончательно погрузился в тяжелую и унылую апатию, усиленную пребыванием в глухой провинции - в Каменец-Подольске, куда ему пришлось отправиться со своим полком. В это время (1815 - 1817) с особенной яркостью вспыхнул его талант, в последний раз перед тем, как ослабеть и, наконец, угаснуть, что он всегда предчувствовал. В январе 1816 года он вышел в отставку и поселился в Москве, изредка наезжая в Петербург, где был принят в литературное общество «Арзамас» (под прозвищем «Ахилл»), или в деревню; летом 1818 года он ездил в Одессу. Нуждаясь в теплом климате и мечтая об Италии, куда его тянуло с детства, к «зрелищу чудесной природы», к «чудесам искусств», Б. выхлопотал себе назначение на дипломатическую службу в Неаполь (1818 год), но служил плохо, быстро пережил первые восторженные впечатления, не нашел друзей, участие которых было необходимо этой нежной душе, и стал тосковать. В 1821 году он решил бросить и службу и литературу и переехал в Германию. Здесь он набросал свои последние поэтические строки, полные горького смысла («Завещание Мельхиседека»), слабый, но отчаянный вопль духа, погибающего в объятиях безумия. В 1822 году он вернулся в Россию. На вопрос одного из друзей, что написал он нового, Б. ответил: «что писать мне и что говорить о стихах моих? Я похож на человека, который не дошел до цели своей, а нес он на голове сосуд, чем-то наполненный. Сосуд сорвался с головы, упал и разбился вдребезги. Поди, узнай теперь, что в нем было!» Пробовали лечить Б., несколько раз покушавшегося на самоубийство, и в Крыму, и на Кавказе, и за границей, но болезнь усиливалась. Умственно Б. ранее всех своих сверстников выбыл из строя, но физически пережил почти всех их; он умер в родной Вологде 7 июля 1855 года. В русской литературе, при незначительном абсолютном значении, Б. имеет крупное значение предтечи самобытного, национального творчества. Он стоит на рубеже между Державиным, Карамзиным, Озеровым, с одной стороны, и Пушкиным, с другой. Пушкин называл Б. своим учителем, и в его творчестве, в особенности юношеского периода, есть много следов влияния Б. Свою поэтическую деятельность, завершившуюся таким скорбным аккордом, он начал анакреонтическими мотивами: «О, пока бесценна младость не умчалася стрелой, пей из чаши полной радость»… «друзья, оставьте призрак славы, любите в юности забавы и сейте розы на пути»… «скорей за счастьем в путь жизни полетим, упьемся сладострастьем и смерть опередим, сорвем цветы украдкой под лезвием косы и ленью жизни краткой продлим, продлим часы!» Но эти чувства не все и не главное в Б. Сущность его творчества полнее раскрывается в элегиях. «Навстречу внутреннему недовольству его, - говорил его биограф, - шли с запада новые литературные веяния; тип человека, разочарованного жизнью, овладевал тогда умами молодого поколения… Б., быть может, один из первых русских людей вкусил от горечи разочарования; мягкая, избалованная, самолюбивая натура нашего поэта, человека, жившего исключительно отвлеченными интересами, представляла собой очень восприимчивую почву для разъедающего влияния разочарованности… Этой живой впечатлительностью и нежной, почти болезненной чувствительностью воспиталось высокое дарование лирика, и он нашел в себе силу выражать самые глубокие движения души». В ней отражения мировой скорби смешиваются с следами личных тяжелых переживаний. «Скажи, мудрец младой, что прочно на земле? где постоянно жизни счастье?» - спрашивает Б. («К другу», 1816): «минутны странники, мы ходим по гробам, все дни утратами считаем… все здесь суетно в обители сует, приязнь и дружество непрочно…». Его терзали воспоминания о неудачной любви: «О, память сердца, ты сильней рассудка памяти печальной»… («Мой гений»), «ничто души не веселит, души, встревоженной мечтами, и гордый ум не победит любви - холодными словами» («Пробуждение»): «напрасно покидал страну моих отцов, друзей души, блестящие искусства и в шуме грозных битв, под тению шатров, старался усыпить встревоженные чувства! Ах, небо чуждое не лечит сердца ран! Напрасно я скитался из края в край, и грозный океан за мной роптал и волновался» («Разлука»). В эти минуты его посещало сомнение в себе: «Я чувствую, мой дар в поэзии погас, и муза пламенник небесный потушила» («Воспоминания»). К элегиям принадлежит и лучшее из всех стихотворение Б., «Умирающий Тасс». Его всегда пленяла личность автора «Освобожденного Иерусалима», и в своей собственной судьбе он находил нечто общее с судьбою итальянского поэта, в уста которого он вложил грустное и гордое признание: «Так! я свершил назначенное Фебом. От первой юности его усердный жрец, под молнией, под разъяренным небом я пел величие и славу прежних дней, и в узах я душой не изменился. Муз сладостный восторг не гас в душе моей, и гений мой в страданьях укрепился… Земное гибнет все - и слава, и венец, искусств и муз творенья величавы… Но там все вечное, как вечен сам Творец, податель нам венца небренной славы, там все великое, чем дух питался мой»… Русский классицизм в поэзии Б. пережил благодетельный поворот от внешнего, ложного направления к здоровому античному источнику; в древности для Б. была не сухая археология, не арсенал готовых образов и выражений, а живая и близкая сердцу область нетленной красоты; в древности он любил не историческое, не прошедшее, а над-историческое и вечное - антологию, Тибулла, Горация; он переводил Тибулла и греческую антологию. Он ближе всех своих современников, даже ближе Жуковского, разнообразием лирических мотивов и, особенно, внешними достоинствами стиха, подошел к Пушкину; из всех предвестий этого величайшего явления русской литературы Б. самое непосредственное и по внутренней близости, и по времени. «Это еще не пушкинские стихи, - сказал Белинский об одной из его пьес, - но после них уже надо было ожидать не других каких-нибудь, а пушкинских. Пушкин называл его счастливым сподвижником Ломоносова, сделавшим для русского языка то же самое, что сделал Петрарка для итальянского». До сих пор остается в силе его лучшая оценка, данная Белинским. «Страстность составляет душу поэзии Б., а страстное упоение любви - ее пафос… Чувство, одушевляющее Б., всегда органически жизненно… Грация - неотступный спутник музы Б., что бы она ни пела»… В прозе, беллетристической и критической, Б. выказал себя, как назвал его Белинский, «превосходнейшим стилистом». Его особенно занимали вопросы языка и стиля. Литературной борьбе посвящены его сатирические произведения - «Певец в беседе славянороссов», «Видение на берегах Леты», большая часть эпиграмм. Б. печатался в разных журналах и сборниках, а в 1817 году Гнедич издал собрание его сочинений, «Опыты в стихах и прозе». Затем сочинения Б. вышли в 1834 году («Сочинения в прозе и стихах», издание И.И. Глазунова), в 1850 году (издание А.Ф. Смирдина). В 1887 году вышло монументальное классическое издание Л. Н. Майкова, в трех томах, с примечаниями Майкова и В. И. Саитова; одновременно Л. Н. Майков выпустил однотомное, общедоступное по цене издание, а в 1890 году дешевое издание стихотворений Б. с небольшой вступительной статьей (издание редакции «Пантеона Литературы»). Л. Н. Майкову принадлежит обширная биография Б. (в 1 т., изд. 1887 года). - Ср. А. Н. Пыпин «История русской литературы», т. IV; С. А. Венгеров «Критико-биографический словарь русских писателей и ученых», т. II; Ю. Айхенвальд «Силуэты русских писателей», выпуск I. Библиография указана у Венгерова - «Источники словаря русских писателей», т. I.

Известный русский поэт Константин Николаевич Батюшков родился 18 мая 1787 года в Вологде в семье, происходившей из старого дворянского рода. Дед поэта был душевнобольной, отец был психически неуравновешенный, а его мать после рождения потеряла рассудок и была разлучена с семьёй, что стало причиной предрасположения поэта к психозу. Детские годы писатель провёл в родовом селе Даниловском, а в десятилетнем возрасте, определён в петербургский французский пансион Жакино. В пансионе будущий поэт провёл четыре года, после чего он перешёл в пансион Триполи, где собственно говоря, и получил базовые общенаучные сведения и практические навыки владения французским, итальянским и немецким языками. Интерес к классической художественной литературе привил поэту его двоюродный дядя Муравьёв Михаил Никитич, который был писателем и значимым государственным деятелем. Батюшков был персоной аполитической с ярко выраженной пассивной натурой, к жизни, как и к литературе, относился эстетически. В 1802 году поэт вступил на службу по управлению министерства народного просвещения, где особенно близко подружился с Н.И. Гнедичем, после чего и сам начал пробовать свои силы литературе и писать стихи. Также он был вхож в дома А.Н. Оленина.

Н.М. Карамзина, сблизился с Жуковским. В 1807 году вступил в военную службу, что отразилось в стихотворениях «Выздоровление» и «Воспоминание».

В 1810 году Батюшков поселился в Москве, сблизился с князем П.А. Вяземским, И.М. Муравьевым-Апостолом, В.Л. Пушкиным и провёл два лучших года в своей жизни. В 1812 году поэт вернулся в Петербург и поступил в публичную Библиотеку, где служили Гнедич, Крылов, Уваров. Затем снова писатель вступил на военную службу, побывал Англии, Франции, Германии и Швеции. Вернувшись в Петербург, у него случилось новое любовной увлечение А.Ф. Фурман, жившей в то время у Оленина, но в виду его чудовищной нерешительности роман вскоре распался. После любовной неудачи и постоянных неприятностей на службе, поэт погрузился в глубокую депрессию, его преследовали галлюцинации. В 1816 году он вышел в отставку и поселился в Москве. Мечтая об Италии и нуждаясь в мягком климате, писатель выхлопотал себе дипломатическую службу в Неаполе. Там он не нашёл ни друзей, ни душевного спокойствия, поэт перебрался в Германию, где набросал свои последние поэтически строки «Завещание Мельхиседека». В 1822 году Батюшков вернулся в Россию и несколько раз пытался покончить с собой. Хоть друзья поэта и пробовали его лечить, болезнь усиливалась. Умер поэт в Вологде в 1855 году.

Батюшков, Константин Николаевич, известный поэт. Родился 18 мая 1787 года в Вологде, происходил из старинного, но незнатного и не особенно богатого дворянского рода. Двоюродный дед его был душевнобольной, отец был человек неуравновешенный, мнительный и тяжелый, а мать (урожденная Бердяева) вскоре после рождения будущего поэта сошла с ума и была разлучена с семьей; таким образом, Б. в крови носил предрасположение к психозу. Детство Б. провел в родовом селе Даниловском, Бежецкого уезда, Новгородской губернии. Десяти лет был определен в петербургский французский пансион Жакино, где провел четыре года, а потом два года учился в пансионе Триполи. Здесь он получил самые элементарные общенаучные сведения да практическое знание французского, немецкого и итальянского языка; гораздо лучшей школой для него была семья его двоюродного дяди, Михаила Никитича Муравьева, писателя и государственного деятеля, который направил его литературный интерес в сторону классической художественной литературы. Натура пассивная, аполитическая, Б. к жизни и к литературе относился эстетически. Кружок молодежи, с которым он сошелся, вступив в службу (по управлению министерства народного просвещения, 1802 года) и в светскую жизнь, был также чужд политических интересов, и первые произведения Б. дышат беззаветным эпикуреизмом. Особенно подружился Б. с Гнедичем, посещал интеллигентный и гостеприимный дом А. Н. Оленина, игравший тогда роль литературного салона, Н.М. Карамзина, сблизился с Жуковским. Под влиянием этого круга Б. принял участие в литературной войне между шишковистами и "Вольным обществом любителей словесности, наук и художеств", к которому принадлежали друзья Б. Общее патриотическое движение, возникшее после аустерлицкого боя, где Россия потерпела жестокое поражение, увлекло Б., и в 1807 году, когда началась вторая война с Наполеоном, он вступил в военную службу, участвовал в прусском походе и 29 мая 1807 года был ранен под Гейльсбергом. К этому времени относится его первое любовное увлечение (к рижской немочке Мюгель, дочери хозяина дома, где поместили раненого поэта). В этом увлечении (оно отразилось в стихотворениях "Выздоровление" и "Воспоминание"", 1807 года) поэт проявил больше чувствительности, чем чувства; тогда же умер его руководитель Муравьев; оба события оставили болезненный след в его душе. Он заболел. Прохворав несколько месяцев, Б. вернулся в военную службу, участвовал в шведской войне, был в финляндском походе; в 1810 году поселился в Москве и сблизился с князем П. А. Вяземским, И. М. Муравьевым-Апостолом, В. Л. Пушкиным. "Здесь, - говорит Л. Майков, - окрепли его литературные мнения, и установился взгляд его на отношения тогдашних литературных партий к основным задачам и потребностям русского просвещения; здесь и дарование Б. встретило сочувственную оценку". Среди талантливых друзей и подчас "прелестниц записных" поэт провел здесь лучшие два года своей жизни. Возвратившись в начале 1812 года в Петербург, Б. поступил в Публичную Библиотеку, где тогда служили Крылов, Уваров, Гнедич, но в следующем году снова вступил в военную службу, побывал в Германии, Франции, Англии и Швеции. Из грандиозного политического урока, который получила тогда молодая Россия и в лице множества даровитых своих представителей завязавшая близкое знакомство с Европой и ее учреждениями, на долю Б., по условиям его психического склада, не досталось ничего; он питал свою душу почти исключительно эстетическими восприятиями. Вернувшись в Петербург, он узнал новое сердечное увлечение - он полюбил жившую у Оленина А. Ф. Фурман. Но, по вине его собственной нерешительности и пассивности, роман внезапно и жалко оборвался, оставив в душе его горький осадок; к этой неудаче прибавился неуспех по службе, и Б., которого уже несколько лет назад преследовали галлюцинации, окончательно погрузился в тяжелую и унылую апатию, усиленную пребыванием в глухой провинции - в Каменец-Подольске, куда ему пришлось отправиться со своим полком. В это время (1815 - 1817) с особенной яркостью вспыхнул его талант, в последний раз перед тем, как ослабеть и, наконец, угаснуть, что он всегда предчувствовал. В январе 1816 года он вышел в отставку и поселился в Москве, изредка наезжая в Петербург, где был принят в литературное общество "Арзамас" (под прозвищем "Ахилл"), или в деревню; летом 1818 года он ездил в Одессу. Нуждаясь в теплом климате и мечтая об Италии, куда его тянуло с детства, к "зрелищу чудесной природы", к "чудесам искусств", Б. выхлопотал себе назначение на дипломатическую службу в Неаполь (1818 год), но служил плохо, быстро пережил первые восторженные впечатления, не нашел друзей, участие которых было необходимо этой нежной душе, и стал тосковать. В 1821 году он решил бросить и службу и литературу и переехал в Германию. Здесь он набросал свои последние поэтические строки, полные горького смысла ("Завещание Мельхиседека"), слабый, но отчаянный вопль духа, погибающего в объятиях безумия. В 1822 году он вернулся в Россию. На вопрос одного из друзей, что написал он нового, Б. ответил: "что писать мне и что говорить о стихах моих? Я похож на человека, который не дошел до цели своей, а нес он на голове сосуд, чем-то наполненный. Сосуд сорвался с головы, упал и разбился вдребезги. Поди, узнай теперь, что в нем было!" Пробовали лечить Б., несколько раз покушавшегося на самоубийство, и в Крыму, и на Кавказе, и за границей, но болезнь усиливалась. Умственно Б. ранее всех своих сверстников выбыл из строя, но физически пережил почти всех их; он умер в родной Вологде 7 июля 1855 года. В русской литературе, при незначительном абсолютном значении, Б. имеет крупное значение предтечи самобытного, национального творчества. Он стоит на рубеже между Державиным, Карамзиным, Озеровым, с одной стороны, и Пушкиным, с другой. Пушкин называл Б. своим учителем, и в его творчестве, в особенности юношеского периода, есть много следов влияния Б. Свою поэтическую деятельность, завершившуюся таким скорбным аккордом, он начал анакреонтическими мотивами: "О, пока бесценна младость не умчалася стрелой, пей из чаши полной радость"... "друзья, оставьте призрак славы, любите в юности забавы и сейте розы на пути"... "скорей за счастьем в путь жизни полетим, упьемся сладострастьем и смерть опередим, сорвем цветы украдкой под лезвием косы и ленью жизни краткой продлим, продлим часы!" Но эти чувства не все и не главное в Б. Сущность его творчества полнее раскрывается в элегиях. "Навстречу внутреннему недовольству его, - говорил его биограф, - шли с запада новые литературные веяния; тип человека, разочарованного жизнью, овладевал тогда умами молодого поколения... Б., быть может, один из первых русских людей вкусил от горечи разочарования; мягкая, избалованная, самолюбивая натура нашего поэта, человека, жившего исключительно отвлеченными интересами, представляла собой очень восприимчивую почву для разъедающего влияния разочарованности... Этой живой впечатлительностью и нежной, почти болезненной чувствительностью воспиталось высокое дарование лирика, и он нашел в себе силу выражать самые глубокие движения души". В ней отражения мировой скорби смешиваются с следами личных тяжелых переживаний. "Скажи, мудрец младой, что прочно на земле? где постоянно жизни счастье?" - спрашивает Б. ("К другу", 1816): "минутны странники, мы ходим по гробам, все дни утратами считаем... все здесь суетно в обители сует, приязнь и дружество непрочно...". Его терзали воспоминания о неудачной любви: "О, память сердца, ты сильней рассудка памяти печальной"... ("Мой гений"), "ничто души не веселит, души, встревоженной мечтами, и гордый ум не победит любви - холодными словами" ("Пробуждение"): "напрасно покидал страну моих отцов, друзей души, блестящие искусства и в шуме грозных битв, под тению шатров, старался усыпить встревоженные чувства! Ах, небо чуждое не лечит сердца ран! Напрасно я скитался из края в край, и грозный океан за мной роптал и волновался" ("Разлука"). В эти минуты его посещало сомнение в себе: "Я чувствую, мой дар в поэзии погас, и муза пламенник небесный потушила" ("Воспоминания"). К элегиям принадлежит и лучшее из всех стихотворение Б., "Умирающий Тасс". Его всегда пленяла личность автора "Освобожденного Иерусалима", и в своей собственной судьбе он находил нечто общее с судьбою итальянского поэта, в уста которого он вложил грустное и гордое признание: "Так! я свершил назначенное Фебом. От первой юности его усердный жрец, под молнией, под разъяренным небом я пел величие и славу прежних дней, и в узах я душой не изменился. Муз сладостный восторг не гас в душе моей, и гений мой в страданьях укрепился... Земное гибнет все - и слава, и венец, искусств и муз творенья величавы... Но там все вечное, как вечен сам Творец, податель нам венца небренной славы, там все великое, чем дух питался мой"... Русский классицизм в поэзии Б. пережил благодетельный поворот от внешнего, ложного направления к здоровому античному источнику; в древности для Б. была не сухая археология, не арсенал готовых образов и выражений, а живая и близкая сердцу область нетленной красоты; в древности он любил не историческое, не прошедшее, а над-историческое и вечное - антологию, Тибулла, Горация; он переводил Тибулла и греческую антологию. Он ближе всех своих современников, даже ближе Жуковского, разнообразием лирических мотивов и, особенно, внешними достоинствами стиха, подошел к Пушкину; из всех предвестий этого величайшего явления русской литературы Б. самое непосредственное и по внутренней близости, и по времени. "Это еще не пушкинские стихи, - сказал Белинский об одной из его пьес, - но после них уже надо было ожидать не других каких-нибудь, а пушкинских. Пушкин называл его счастливым сподвижником Ломоносова, сделавшим для русского языка то же самое, что сделал Петрарка для итальянского". До сих пор остается в силе его лучшая оценка, данная Белинским. "Страстность составляет душу поэзии Б., а страстное упоение любви - ее пафос... Чувство, одушевляющее Б., всегда органически жизненно... Грация - неотступный спутник музы Б., что бы она ни пела"... В прозе, беллетристической и критической, Б. выказал себя, как назвал его Белинский, "превосходнейшим стилистом". Его особенно занимали вопросы языка и стиля. Литературной борьбе посвящены его сатирические произведения - "Певец в беседе славянороссов", "Видение на берегах Леты", большая часть эпиграмм. Б. печатался в разных журналах и сборниках, а в 1817 году Гнедич издал собрание его сочинений, "Опыты в стихах и прозе". Затем сочинения Б. вышли в 1834 году ("Сочинения в прозе и стихах", издание И.И. Глазунова), в 1850 году (издание А.Ф. Смирдина). В 1887 году вышло монументальное классическое издание Л.Н. Майкова, в трех томах, с примечаниями Майкова и В.И. Саитова; одновременно Л.Н. Майков выпустил однотомное, общедоступное по цене издание, а в 1890 году дешевое издание стихотворений Б. с небольшой вступительной статьей (издание редакции "Пантеона Литературы"). Л.Н. Майкову принадлежит обширная биография Б. (в 1 т., изд. 1887 года). - Ср. А. Н. Пыпин "История русской литературы", т. IV; С.А. Венгеров "Критико-биографический словарь русских писателей и ученых", т. II; Ю. Айхенвальд "Силуэты русских писателей", выпуск I. Библиография указана у Венгерова - "Источники словаря русских писателей", т. I.

Константин Николаевич Батюшков родился 18 (29) мая 1787 г. в Вологде в небогатой дворянской семье. Отроческие годы он проводит у своего двоюродного дяди, поэта и просветителя М.Н. Муравьева. Автор философских сочинений о нравственности, высшей целью жизни он считал «посвящение себя отечеству». Его воспитание сослужит добрую службу будущему поэту.

В Петербурге Батюшков заканчивает два частных пансиона и поступает на службу в министерство народного просвещения. Юношеская поэзия Батюшкова исполнена мечтательности, романтизма, но уже в первых стихотворениях чувствуется гармония в каждой строке.

Распространенной темой стихотворений в поэзии «Золотого века» были дружеские послания. «Письма к друзьям… мой настоящий род» - признавался Батюшков своему близкому другу юности Н.И. Гнедичу. Позднее этот род поэзии был продолжен Пушкиным, который считал Батюшкова одним из своих учителей. «Философ резвый и пиит, парнасский счастливый ленивец»,- называл его Александр Сергеевич.

В 1807 г. К.Н. Батюшков участвует в войне с Наполеоном в Восточной Пруссии, позже - в войне со Швецией, совершает поход в Финляндию. Тяжелые военные картины отразились в творчестве Батюшкова сквозь призму мечтательной любви к жизни.

О, Гейльсбергски поля!

В то время я не знал,

Что трупы ратников

Устелют ваши нивы,

Что медной челюстью гром грянет с сих

Что я мечтатель ваш счастливый,

На смерть летя против врагов,

Рукой зажав тяжелу рану,

Едва ли на заре сей жизни не увяну.

Я вянул, исчезал, и жизни молодой,

Казалось солнце закатилось.

Но ты приблизилась,

О жизнь души моей...

«Воспоминания 1807 года»

Стихи Батюшкова отличаются своим благозвучием, музыкальным звучанием. Необычайна аллитерация: повторение согласного «с»: Какое счастие с весной воскреснуть ясной! // В глазах любви еще прелестнее весна!

В начале XIX в. Н. М. Карамзин проводит свою стилистическую реформу, целью которой было сблизить книжный язык с разговорным. Поддерживая его, Батюшков в 1809 г. пишет сатиру «Видение на холмах Леты». В ней автор выступает против А.С. Шишкова и С.Н. Глинки, борется с употреблением старославянских слов в поэзии. Будучи любителем античной культуры, европейской, и в особенности, итальянской поэзии, Батюшков не был сторонником убеждения славянофилов в том, что все русское превосходит над иностранным.

В 1812 г. поэт стал очевидцем пожара Москвы. «Гибель друзей, святыня, мирное убежище наук, все осквернено шайкою варваров!..», - пишет Константин Николаевич в письме другу.

В 1813 г. Батюшков участвует в битве под Лейпцигом. Памяти погибшего там друга И. А. Петина посвящено его стихотворение «Тень друга» (1814). В нем разлив морских волн автору напоминает погибшего товарища, заставляет нас задуматься о скоротечности жизни перед лицом вольной стихии и вечности. После пережитых военных событий в поэзии Батюшкова начинают звучать ноты разочарования и тревоги, возможно, это были предчувствия близящейся душевной болезни. «И чашу горести до капли впил он; // Казалось, небеса карать его устали», - говорит поэт в «Судьбе Одиссея». Не о своей ли судьбе продолжает он в «Элегии»: Я чувствую, мой дар в поэзии погас, И муза пламенник небесный потушила; Печальна опытность открыла Пустыню новую для глаз. Творчество Батюшкова буквально пронизано греческой мифологией, она делает его возвышенным, соединяя тонкой нитью с античностью. Большое место в творчестве занимают переложения греческих поэтов, а самым выдающимся из переводов стала элегия «Умирающий Тасс». «Вверяйся челноку! плыви!» - звучит мысль поэта, созвучная его другому произведению «Надежда»: «Мой дух! доверенность к Творцу!». Об элегии «Таврида», написанной в 1815 г., А.С. Пушкин отозвался: «По чувству, по гармонии, по искусству стихосложения, по роскоши небрежности воображения - лучшая элегия Батюшкова». В 1815 г. «философ резвый и пиит» был заочно принят в литературное общество «Арзамас», участниками которого были Жуковский, Вяземский, Василий Львович и Александр Сергеевич Пушкины. Более года (1816-1817) Батюшков работает в своем имении Хантонове над «Опытами в стихах и прозе». Этот сборник стал прижизненным изданием стихотворений и статей о русской поэзии, очерков о Ломоносове, Кантемире; статей о почитаемых Батюшковым поэтах «Ариост и Тасс», «Петрарка»; рассуждений на философские и общечеловеческие темы («О лучших свойствах сердца»). «…Живи, как пишешь, и пиши, как живешь», - звучат обращенные к нам слова Константина Николаевича Батюшкова. Надежды и последнюю радость в жизнь поэта приносит долгожданная поездка в Италию, на родину любимых им поэтов. Более двадцати лет жизни с неизлечимым душевным заболеванием Батюшков проводит в Вологде. Скончался он в 1855 году. «О, память сердца, ты сильней // Рассудка памяти печальной…», - звучат самые милые сердцу строки.

БАТЮШКОВ Константин Николаевич , русский поэт.

Детство и юность. Начало службы

Родился в старинной, но обедневшей дворянской семье. Детство Батюшкова было омрачено смертью матери (1795) от наследственной душевной болезни. В 1797-1802 он обучался в частных пансионах в Петербурге. С конца 1802 Батюшков служил в Министерстве народного просвещения под началом М. Н. Муравьева, поэта и мыслителя, оказавшего на него глубокое влияние. При объявлении войны с Наполеоном Батюшков вступает в ополчение (1807) и принимает участие в походе на Пруссию (тяжело ранен под Гейльсбергом). В 1808 участвует в шведской кампании. В 1809 выходит в отставку и поселяется в своем имении Хантоново Новгородской губернии.

Начало литературной деятельности

Литературная деятельность Батюшкова начинается в 1805-1806 публикацией ряда стихов в журналах Вольного общества любителей словесности, наук и художеств. Одновременно он сближается с литераторами и художниками, группировавшимися вокруг А. Н. Оленина (Н. И. Гнедич, И. А. Крылов, О. А. Кипренский и др.). Оленинский кружок, ставивший своей задачей воскрешение античного идеала красоты на базе новейшей чувствительности, противопоставлял себя как славянизирующей архаике шишковистов (см. А. В. Шишков), так и французской ориентации и культу безделок, распространенному среди карамзинистов. Сатира Батюшкова «Видение на берегах Леты» (1809), направленная против обоих лагерей, становится литературным манифестом кружка. В эти же годы он начинает перевод поэмы Т. Тассо «Освобожденный Иерусалим», вступая в своего рода творческое состязание с Гнедичем, переводившим «Илиаду» Гомера.

«Русский Парни»

Литературная позиция Батюшкова претерпевает некоторые изменения в 1809-1810, когда он сближается в Москве с кругом младших карамзинистов (П. А. Вяземский, В. А. Жуковский), знакомится с самим Н. М. Карамзиным. Стихотворения 1809-1812, в т. ч. переводы и подражания Э. Парни, Тибуллу, цикл дружеских посланий («Мои Пенаты», «К Жуковскому») формируют определяющий всю дальнейшую репутацию Батюшкова образ «русского Парни» - поэта-эпикурейца, певца лени и сладострастия. В 1813 он пишет (при участии А. Е. Измайлова) одно из самых известных литературно-полемических произведений карамзинизма «Певец или певцы в Беседе славянороссов», направленное против «Беседы любителей русского слова».

В апреле 1812 Батюшков поступает помощником хранителя манускриптов в петербургскую Публичную библиотеку. Однако начало войны с Наполеоном побуждает его вернуться на военную службу. Весной 1813 он отправляется в Германию в действующую армию и доходит до Парижа. В 1816 вышел в отставку.

Военные потрясения, как и переживаемая в эти годы несчастная любовь к воспитаннице Олениных А. Ф. Фурман, приводят к глубокому перелому в мироощущении Батюшкова. Место «маленькой философии» эпикуреизма и житейских наслаждений занимает убежденность в трагизме бытия, находящая свое единственное разрешение в обретенной поэтом вере в загробное воздаяние и провиденциальный смысл истории. Новый комплекс настроений пронизывает многие стихотворения Батюшкова этих лет («Надежда», «К другу», «Тень друга») и ряд прозаических опытов. Тогда же были созданы и его лучшие любовные элегии, посвященные Фурман,- «Мой гений», «Разлука», «Таврида», «Пробуждение». В 1815 Батюшков был принят в «Арзамас» (под именем Ахилл, связанным с его былыми заслугами в борьбе с архаистами; прозвище нередко превращалось в каламбур, обыгрывающий частые болезни Батюшкова: «Ах, хил»), однако разочарованный в литературной полемике, поэт не сыграл в деятельности общества заметной роли.

«Опыты в стихах и прозе». Переводы

В 1817 Батюшков выполнил цикл переводов «Из греческой антологии». В том же году вышло двухтомное издание «Опыты в стихах и прозе», в котором были собраны наиболее значительные произведения Батюшкова, в т. ч. монументальные исторические элегии «Гезиод и Омир, соперники» (переделка элегии Ш. Мильвуа) и «Умирающий Тасс», а также прозаические сочинения: литературная и художественная критика, путевые очерки, нравоучительные статьи. «Опыты...» укрепили репутацию Батюшкова как одного из ведущих русских поэтов. В рецензиях отмечалась классическая гармония лирики Батюшкова, породнившего русскую поэзию с музой юга Европы, прежде всего, Италии и греко-римской античности. Батюшкову принадлежит и один из первых русских переводов Дж. Байрона (1820).

Душевный кризис. Последние стихи

В 1818 Батюшков получает назначение в русскую дипломатическую миссию в Неаполе. Поездка в Италию составляла многолетнюю мечту поэта, но тяжелые впечатления от неаполитанской революции, служебные конфликты, чувство одиночества приводят его к нарастанию душевного кризиса. В конце 1820 он добивается перевода в Рим, а в 1821 едет на воды в Богемию и Германию. Произведения этих лет - цикл «Подражания древним», стихотворение «Ты пробуждаешься, о Байя, из гробницы...», перевод фрагмента из «Мессинской невесты» Ф. Шиллера отмечены усиливающимся пессимизмом, убежденностью в обреченности красоты перед лицом смерти и конечной неоправданности земного существования. Мотивы эти достигли кульминации в своего рода поэтическом завещании Батюшкова - стихотворении «Ты знаешь, что изрек, / прощаясь с жизнью, седой Мельхиседек?» (1824).

В конце 1821 у Батюшкова появляются симптомы наследственной душевной болезни. В 1822 он едет в Крым, где болезнь обостряется. После нескольких покушений на самоубийство его помещают в психиатрическую больницу в немецком городе Зоннештейне, откуда выписывают за полной неизлечимостью (1828). В 1828-1833 он живет в Москве, потом до смерти в Вологде под надзором своего племянника Г. А. Гревенса.

Происходил из древнего дворянского рода, отец - Николай Львович Батюшков (1753-1817). Годы своего детства провёл в родовом имении - селе Даниловское. Семи лет от роду он потерял мать, которая страдала душевной болезнью, по наследству перешедшей к Батюшкову и его старшей сестре Александре.

В 1797 его отдали в Петербургский пансион Жакино, откуда в 1801 он перешёл в пансион Триполи. На шестнадцатом году жизни (1802) Батюшков оставил пансион и занялся чтением русской и французской литературы. В это же время он близко сошёлся со своим дядей, известным Михаилом Никитичем Муравьёвым. Под его влиянием занялся изучением литературы древнего классического мира и стал поклонником Тибулла и Горация, которым он подражал в первых своих произведениях. Кроме того, под влиянием Муравьёва Батюшков выработал в себе литературный вкус и эстетическое чутьё.

В Петербурге Батюшков познакомился с представителями тогдашнего литературного мира. Особенно близко сошёлся он с Г. Р. Державиным, Н. А. Львовым, В. В. Капнистом, А. Н. Олениным, Н. И. Гнедичем. В 1805 в журнале «Новости литературы» публикуется его стихотворение «Послание к стихам моем» - первое выступление Батюшкова в печати. Поступив в департамент министерства народного просвещения, Батюшков сблизился с некоторыми из своих сослуживцев, которые примыкали к карамзинскому направлению и основали «Вольное общество любителей словесности».

В 1805 в журнале «Новости литературы» публикуется его стихотворение «Послание к стихам моем» - первое выступление Батюшкова в печати.

В 1807 Батюшков записался в народное ополчение (милицию) и принял участие в прусском походе. В битве под Гейльсбергом он был ранен и должен был отправиться лечиться в Ригу. В следующем 1808 году Батюшков принял участие в войне со Швецией, по окончании которой вышел в отставку и поехал к родным, в село Хантоново Новгородской губернии. В деревне он скоро начал скучать и рвался в город: впечатлительность его стала почти болезненной, все больше и больше овладевала им хандра и предчувствие будущего сумасшествия.

В самом конце 1809 года Батюшков приехал в Москву и скоро благодаря своему таланту, светлому уму и доброму сердцу сыскал себе добрых друзей в лучших сферах тогдашнего московского общества. Из тамошних литераторов наиболее сблизился он с В. Л. Пушкиным, В. А. Жуковским, П. А. Вяземским и Н. М. Карамзиным. Годы 1810 и 1811 прошли для Батюшкова отчасти в Москве, где он приятно проводил время, отчасти в Хантонове, где он хандрил. Наконец, получив отставку от военной службы, он в начале 1812 отправился в Петербург и при помощи Оленина поступил на службу в Публичную Библиотеку; жизнь его устроилась довольно хорошо, хотя его постоянно тревожила мысль о судьбе его семейства и его самого: скорого повышения по службе нельзя было ожидать, а хозяйственные дела шли все хуже и хуже.

Между тем армия Наполеона вступила в пределы России и стала приближаться к Москве. Батюшков снова поступил на военную службу и в качестве адъютанта генерала Раевского вместе с русской армией совершил поход 1813-1814, окончившийся взятием Парижа.

Пребывание за границей имело большое влияние на Батюшкова, который там впервые познакомился с немецкой литературой и полюбил её. Париж и его памятники, библиотеки и музеи тоже не прошли бесследно для его впечатлительной натуры; но скоро он почувствовал сильную тоску по родине и, посетив Англию и Швецию, вернулся в Петербург. Через год он окончательно бросил военную службу, поехал в Москву, затем в Петербург, где он вошёл в Арзамас и принял активное участие в деятельности этого общества.

В 1816-1817 Батюшков готовит к печати свою книгу «Опыты в стихах и прозе», которую затем издаёт Гнедич. Книга благожелательно была встречена критикой и читателями.

В 1818 Батюшков достиг давно желаемой цели: он был определён на службу в неаполитанскую русскую миссию. Поездка в Италию была всегда любимой мечтой Батюшкова, но, отправившись туда, он почти сейчас же почувствовал невыносимую скуку, хандру и тоску. К 1821 ипохондрия приняла такие размеры, что он должен был оставить службу и Италию.

В 1822 расстройство умственных способностей выразилось вполне определённо, и с тех пор Батюшков в течение 34 лет мучился, не приходя почти никогда в сознание, и наконец скончался от тифа 7 июля 1855 в Вологде; похоронен в Спасо-Прилуцком монастыре, в пяти вёрстах от Вологды. Ещё в 1815 Батюшков писал Жуковскому о себе следующие слова: «С рождения я имел на душе чёрное пятно, которое росло, росло с летами и чуть было не зачернило всю душу»; не предвидел бедный поэт, что пятно не перестанет расти и так скоро совсем помрачит его душу.

Батюшков Константин Николаевич (1787 - 1855), поэт.

Родился 18 мая (29 н.с.) в Вологде в родовитой дворянской семье. Детские годы прошли в родовом имении - селе Даниловском Тверской губернии. Домашним воспитанием руководил дед, предводитель дворянства Устюженского уезда.

С десяти лет Батюшков обучался в Петербурге в частных иностранных пансионах, владел многими иностранными языками.

С 1802 жил в Петербурге в доме своего родственника М. Муравьева, писателя и просветителя, сыгравшую решающую роль в формировании личности и таланта поэта. Он изучает философию и литературу французского Просвещения, античную поэзию, литературу итальянского Возрождения. В течение пяти лет служит чиновником в Министерстве народного просвещения.

В 1805 дебютировал в печати сатирическими стихами "Послание к стихам моим". В этот период пишет стихи преимущественно сатирического жанра ("Послание к Хлое", "К Филисе", эпиграммы).

В 1807 записывается в народное ополчение и в качестве сотенного начальника милиционного батальона отправляется в Прусский поход. В сражении под Гейльсбергом был тяжело ранен, однако остался в армии и в 1808 - 09 участвовал в войне со Швецией. Выйдя в отставку, целиком посвящает себя литературному творчеству.

Сатира "Видение на брегах Леты", написанная летом 1809, знаменует собой начало зрелого этапа творчества Батюшкова, хотя была опубликована только в 1841.

В 1810 - 12 активно сотрудничает в журнале "Вестник Европы", сближается с Карамзиным, Жуковским, Вяземским и другими литераторами. Появляются его стихотворения "Веселый час", "Счастливец", "Источник", "Мои Пенаты" и др.

Во время войны 1812 года Батюшков, из-за болезни не ушедший в действующую армию, испытал на себе "все ужасы войны", "нищету, пожары, голод", что позже нашло свое отражение в "Послании к Дашкову" (1813). В 1813 - 14 участвовал в заграничном походе русской армии против Наполеона. Впечатления войны составили содержание многих стихов: "Пленный", "Судьба Одиссея", "Переход через Рейн" и др.

В 1814 - 17 Батюшков много ездит, редко оставаясь на одном месте более полугода. Переживает тяжелый духовный кризис: разочарование в идеях просветительской философии. Нарастают религиозные настроения. Его поэзия окрашивается в печальные и трагические тона: элегия "Разлука", "Тень друга", "Пробуждение", "Мой гений", "Таврида" и др. В 1817 вышел сборник "Опыты в стихах и прозе", включивший в себя переводы, статьи, очерки и стихи.

В 1819 уезжает в Италию по месту новой службы - он назначен чиновником при неополитанской миссии. В 1821 им овладевает неизлечимая психическая болезнь (мания преследования). Лечение в лучших европейских клиниках не увенчались успехом - Батюшков уже не вернулся к нормальной жизни. Его последние годы прошли у родственников в Вологде. Умер от тифа

Использованы материалы кн.: Русские писатели и поэты. Краткий биографический словарь. Москва, 2000.

БАТЮШКОВ Константин Николаевич (18.05.1787-7.07.1855), русский поэт. Родился в семье, принадлежавшей к старинному новгородскому дворянству. После ранней смерти матери воспитывался в частных петербургских пансионах и в семье писателя и общественного деятеля М. Н. Муравьева.

С 1802 - на службе в Министерстве Народного Просвещения (в т. ч. письмоводитель по Московскому университету). Сближается с радищевским Вольным обществом любителей словесности, наук и художеств, но быстро от него отходит. Гораздо теснее его творческие связи с кружком А. Н. Оленина (И. А. Крылов, Гнедич, Шаховской), где процветал культ античности. Деятельно сотрудничает в журнале "Цветник" (1809).

Вступает в литературный кружок "Арзамас", активно противостоящий "Беседе любителей русского слова", объединению патриотов-литераторов и языковедов (см.: Шишков А. С.). В сатире "Видение на берегах Леты" (1809) впервые употребил слово "славянофил".

В 1810-е Батюшков становится главой т. н. "легкой поэзии", восходящей к традиции анакреотики XVIII в. (Г. Р. Державин, В. В. Капнист): воспевание радостей земной жизни сочетается с утверждением внутренней свободы поэта от государственного строя, пасынком которого поэт себя ощущал.

Патриотическое воодушевление, охватившее Батюшкова в связи с Отечественной войной 1812, выводит его за пределы "камерной лирики". Под влиянием тягот войны, разрушения Москвы и личных потрясений поэт переживает духовный кризис, разочаровавшись в просветительских идеях.

В 1822 Батюшков заболевает наследственной душевной болезнью, навсегда пресекшей его литературную деятельность.