Почему саша черный взял такой псевдоним. Александр Михайлович Гликберг (Саша Черный)

Когда его спрашивали: "Почему вы взяли себе такой странный псевдоним – Саша Черный ?", он спокойно отвечал: "У меня два брата и две сестры. Одна из сестер тоже Саша, и она блондинка. А я брюнет".

13 октября 1880 года в семье одесского провизора Михаила Гликберга родился сын, названный Александром.

Первые десять лет мальчик жил так, как жили почти все дети из относительно образованных и интеллигентных (по понятиям того времени и особенно места) семейств. Ничем особо по дому занят не был, слонялся по городу, читал книжки, ходил на рыбалку, знался с уличными мальчишками… Единственное отличие состояло в том, что отец, человек педантичный и не любивший небрежность, научил его правильному русскому языку.

Ситуация круто изменилась, когда Саше Гликбергу исполнилось десять лет. Он был удивлен, когда отец предложил ему принять православное крещение. Гликберги религиозным рвением не отличались, в синагогу ходили неаккуратно, за что их поругивали - а после такого события провизор мог лишиться половины клиентов и растерять почти всех друзей и знакомых.

Но отец был настойчив. Он очень хотел дать сыну образование, а для этого требовалось преодолеть так называемый "трехпроцентный барьер" - в числе учеников гимназий и студентов университетов евреи могли составлять не более трех процентов.

Саша Гликберг крестился. Поступил в гимназию. И не оправдал надежд отца – учился плохо, несколько раз его отчисляли за неуспеваемость, в конце концов полный гимназический курс он так и не одолел. Учителя ссылались на его "плохую память" и "мечтательность характера".

В 15 лет он от тоски сбежал из дому. Разгневанный отец не отвечал на его письма. Крупный чиновник из Житомира, некто Роше, принял участие в судьбе юного бродяги, взял к себе в дом и определил в местную гимназию. Однако и там Саша Гликберг не нашел общего языка с начальством и гимназического аттестата не получил.

В 21 год по закону его призвали в армию. Как грамотный православный с неполным средним образованием, он служил не 7 лет, а всего два года вольноопределяющимся (кандидатом в офицеры). Но нацеплять погоны не захотел, после службы устроился в таможню.

Самообразовательным порядком Александр Гликберг неплохо изучил иностранные языки, обрел познания исторические и филологические, даже прослушал курс лекций в Гейдельбергском университете как вольнослушатель. Но основным его занятием с 1904 года была литература: печататься он начал в губернской газете города Житомира под псевдонимами "Сам по себе" и "Мечтатель". Очень быстро выяснилось, что он никакой не мечтатель, а самый настоящий сатирик и юморист.

Житомирская газета закрылась, и Саша Гликберг решил перебраться в Петербург. Роше, его покровитель, в очередной раз помог ему поступить на работу в управление Варшавской железной дороги. Там, в железнодорожной конторе, он "вышел замуж" за свою непосредственную начальницу Марию Ивановну Васильеву, о чем впоследствии жалел. Зато смог бросить службу и предаться литературной работе на многочисленные петербургские сатирические журналы, самый известный из которых – "Сатирикон".

Первое стихотворение, напечатанное от имени Саши Черного, "Чепуха" вся Россия читала в списках. Сейчас нам его понять трудно, уж очень оно злободневное, связанное с событиями своего времени, но в ту пору эффект был огромный.

В 1914 году Саша Черный ушел на войну. Получил тяжелое психологическое потрясение от окопной жизни, впал в депрессию, заболел, попал в госпиталь. Поправившись, служил санитаром.

Весной 1917 года министр юстиции Временного правительства А.Ф. Керенский по рекомендации назначил "литератора и журналиста Гликберга-Черного" заместителем правительственного комиссара Северного фронта. Со столь высоким постом Саша Черный тоже не справился. Большевистский переворот не принял, хотя его обихаживали, предлагали стать главным редактором газеты в Вильно. Осенью 1918 года он уехал в Прибалтику, затем в Германию, Италию и в конце концов очутился в Париже.

В эмиграции Саша Черный жил одиноко и бедно. Не нищенствовал, но редко бывал вполне сыт. Литературное сотрудничество в эмигрантских изданиях приносило гроши, гонорары от написанных им многочисленных книг прозы тоже были мизерны. Он вступил в кооператив русских эмигрантов, которые купили на юге Франции участок земли и попытались организовать там русскую колонию. Начинание успехом не увенчалось, кооператоры плохо представляли себе жизнь на земле, да никто из них и не знал крестьянского труда.

5 июля 1932 года один из домов колонии загорелся. Саша Черный первым прибежал тушить пожар, а через час его сразил сердечный приступ.

Семье провизора, агента торговой фирмы. Чтобы дать ребёнку возможность поступить в гимназию, родители крестили его. В гимназии Александр проучился недолго. Мальчик бежал из дома, стал нищим-попрошайкой. О его горестной судьбе написали в газете, и житомирский чиновник К. К. Роше, растроганный этой историей, взял мальчика к себе. Роше, много занимавшийся благотворительностью и любивший поэзию, оказал на Александра большое влияние.

Могила поэта была утеряна после боевых действий, которые затронули департамент Вар в ходе второй мировой войны.

Хроника жизни Саши Черного

• Составитель: А. С. Иванов.
• Источник: "Саша Черный. Собрание сочинений в пяти томах. Том 5". Москва, издательство "Эллис Лак", 1996.

Принял крещение. Поступил в гимназию.

Бежал из дома в Петербург, где продолжил учебу во 2-й прогимназии.

Исключен из гимназии за неуспеваемость. Родители отказываются от сына.

8/20 сентября. В петербургской газете «Сын Отечества» напечатана статья начинающего журналиста А. А. Яблоновского о бедственном положении, в котором оказался мальчик, брошенный семьей. Взят на воспитание К. К. Роше - председателем Губернского присутствия по крестьянским делам в Житомире. 2/14 октября принят в 5-й класс 2-й житомирской гимназии.

Во время летних каникул принимает участие в благотворительной экспедиции по оказанию помощи голодающим Белебеевского уезда Уфимской губернии.

Из-за конфликта с директором гимназии исключен из 6-го класса - «без права поступления».

1/14 сентября. Принят на срочную военную службу на правах вольноопределяющихся в 18-й пехотный Вологодский полк (Житомир).

25 октября/7 ноября уволен в запас. Начало трудовой деятельности: на таможне в местечке Новоселицы Бессарабской губернии.

3/16 июня. Дебютирует в качестве фельетониста житомирской газеты "Волынский вестник». После закрытия газеты (19 июля) переезжает в Петербург. Принят письмоводителем на Службу Сборов Варшавской железной дороги.

Вступает в гражданский брак с М. И. Васильевой. Свадебное путешествие в Италию. В сатирическом журнале «Зритель» 27 ноября под стихотворением «Чепуха» впервые появляется подпись «Саша Черный».

Печатается в сатирических журналах и альманахах. Издает сборник стихов «Разные мотивы». В апреле-мае уезжает в Германию, где во время летнего и зимнего семестра посещает в качестве вольнослушателя лекции в Гейдельбергском университете.

Возвращается в Петербург.

Возобновляет сотрудничество в журнале «Зритель». Становится сотрудником журнала «Стрекоза», преобразованного в апреле в «Сатирикон». Лето проводит в курортном местечке Гунгербург (Шмецке) в Эстонии.

Во время летнего отпуска отправляется на лечение в Башкирию (деревня Чебени). Кумысные вирши

В марте увидела свет книга стихов «Сатиры». В апреле уезжает на отдых в деревню Заозерье Псковской губернии. Летом совершает турне по Германии и Италии. Заявляет о себе как прозаик («Люди летом», журнал «Современный мир», № 9).

Новый год встречает в финском пансионе под Выборгом. В апреле прекращает сотрудничество в «Сатириконе». Отправляется в Киев, затем в Крым. Летом отдыхает в деревне Кривцово Орловской губернии, посещает уездный город Волхов. Сотрудничает в газетах «Киевская мысль» и «Одесские новости». В ноябре выходит книга стихов «Сатиры и лирика».

В альманахе «Земля» напечатана проза поэта «Первое знакомство». Работает над переводами Г. Гейне. В августе отдыхает в Италии, на острове Капри, где знакомится и сближается с А. М. Горьким и художником В. Д. Фалилеевым.

В январе посещает деревню Кривцово Орловской губернии. Выходит в свет подготовленный им детский альманах «Голубая книжка» и сборник его собственных стихов для детей «Тук-тук!». Лето проводит на Украине, близ города Ромны.

Выпускает детскую книжку «Живая азбука». В альманахе «Шиповник» напечатана поэма «Ной». Весну и лето проводит на Балтийском побережье (Усть-Нарва). 26 июля/8 августа. В связи с объявлением войны с Германией призван в армию; зачислен в 13-й полевой запасной госпиталь. В составе Варшавского сводного полевого госпиталя №2 отправлен на фронт.

В марте по запросу генерал-лейтенанта К. П. Губера переведен в Санитар ный отдел штаба 5-й Армии. Принимает участие в боевых действиях в районг польских городов Ломжа и Замброво.

Переведен смотрителем госпиталя в Гатчину, а затем помощником смотрителя в 18-й полевой запасной госпиталь в Пскове. Возвращается к литературному творчеству. В конце года появляются его стихи в петроградском журнале «Для детей».

Переведен в Управление военных сообщений в Пскове. После февральской революции избран начальником отдела управления комиссара Северною фронта. В конце весны посещает революционный Петроград.

В конце лета, перед вступлением Красной армии в Псков, вместе с другими беженцами покидает город. Живет на хуторе под Двинском. В последних числах декабря перебирается в Вильно.

Живет в Вильно, летом - на хуторе, где написаны многие страницы будущих книг стихов.

В марте, приняв решение об эмиграции, нелегально перебирается в Ковно - столицу Литвы, где получает визу в Германию. Обосновался в пригороде Берлина - Шарлоттенбурге. В конце года выпускает книгу стихов «Детский остров».

Активно включается в культурно-общественную жизнь «русского Берлина». Возглавляет литературный отдел журнала «Жар-Птица». Занимается составлением и выпуском книг «Детской библиотеки «Слово» (Жуковский, Тургенев и др.).

Переиздает в новой редакции свои книги стихов «Сатиры» и «Сатиры и лирика». Выступает как редактор и составитель альманахов «Грани» (№1), «Цветень» и антологии для детей «Радуга».

В издании автора выходит третья книга стихов «Жажда». Много работает для детей: сказка в стихах «Сон профессора Патрашкина», переводы немецких сказочников Р. Демеля, Ф. Остини, В. Руланда, Л. Гильдебранта. Часть подготовленных и проанонсированных книг не вышла («Библейские сказки», «Вспомни!», «Возвращение Робинзона»). В мае переезжает в Рим. Живет в доме, снимаемом семьей Леонида Андреева. Здесь начат цикл «Из Римской тетради», написана повесть «Кошачья санатория».

В марте перебирается в Париж. Становится постоянным сотрудником журнала «Иллюстрированная Россия». Лето проводит в усадьбе под Парижем (Гресси). Как поэт, публицист и критик публикуется в «Русской газете» .

Создает в «Иллюстрированной России» отдел сатиры и юмора «Бумеранг». Лето проводит в Бретани, на берегу океана.

Принимает участие в благотворительных акциях в пользу русских инвалидов и детей эмигрантов. В августе-сентябре отдыхает в Ла Фавьере, на Лазурном берегу Средиземного моря в колонии русских эмигрантов. Сближается с Иваном Билибиным.

В издании автора выходит книга для детей «Дневник фокса Микки». Ко дню русской культуры подготовил альманах для детей «Молодая Россия». По приглашению русской колонии дважды посещает Брюссель. Лето проводит в Ла Фавьере. С октября становится постоянным сотрудником газеты «Последние новости».

Выходят книги прозы «Кошачья санатория» и «Несерьезные рассказы». Подготавливает ко дню русской культуры альманах для юношества «Русская земля». Совместно с А. А. Яблоновским совершает турне по городам Франции (Лион, Гренобль, Канны, Ницца) с выступлениями перед соотечественниками. Завязывает контакты с редакцией газеты «Заря» (Харбин).

В Белграде увидела свет книга для детей «Серебряная елка», переиздан «Дневник фокса Микки». Летом отдыхает в русском санатории под Ниццей. Приобретает участок земли в Ла Фавьере. Выходит отдельной книгой повесть «Чудесное лето».

В Белграде издана книга рассказов для детей «Румяная книжка». Лето проводит в Ла Фавьере - в собственном доме, построенном на его участке.

Участвует в издании возрожденного в Париже журнала «Сатирикон». Лето проводит в Ла Фавьере. По возвращении в Париж начинает печатать по главам поэму «Кому в эмиграции жить хорошо».

Занимается подготовкой книги стихов для детей «Ручей» и рассказов «Белка-мореплавательница».

В начале лета уезжает в Ла Фавьер, где 5 августа скоропостижно скончался от сердечного приступа. Похоронен на местном кладбище.

В 1933 г. посмертно изданы книги «Солдатские сказки» и «Белка-мореплавательница».

Поэт о себе

Когда поэт, описывая даму,
Начнёт: «Я шла по улице. В бока впился корсет»,
Здесь «я» не понимай, конечно, прямо -
Что, мол, под дамою скрывается поэт.
Я истину тебе по-дружески открою:
Поэт - мужчина. Даже с бородою.

Издания поэта

Экранизации произведений

• Святочные рассказы, новелла «Рождественское»
• Про девочку, которая нашла своего мишку
• Солдатская песня

Примечания

Ссылки

• Саша Черный стихи в Антологии русской поэзии
• http://www.zhurnal.lib.ru/k/kudrjac_e_w/4urrny.shtml Светлый образ Саши Черного

См. также

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Саша Черный" в других словарях:

Поэт сатирик, р. 1 окт. 1880 в Одессе, с. провиз. {Венгеров} … Большая биографическая энциклопедия

Имя при рождении: Александр Михайлович Гликберг Псевдонимы … Википедия

Александр Михайлович Гликберг (1 (13) октября 1880, Одесса, Российская империя 5 июля 1932, Ле Лаванду, Прованс, Франция), более известный как Саша Чёрный русский поэт Серебряного века, прозаик, получивший широкую известность как автор… … Википедия

Статья о русском поэте Саше Черном, чье имя навсегда осталось в истории Житомира.

Советскому человеку предлагалось забыть о Саше Чёрном, если он о нём помнил, а от молодого поколения поэта оградила цензура, на его сочинения был наложен запрет. Казалось бы – самый известный в царской России мастер остроумной политической сатиры, меткий обличитель пошляка-обывателя, приспешника самодержавия, гнилого интеллигента – да при этом ещё и тонкий лирик, повлиявший на развитие русской поэзии начала ХХ века. Даже ниспровергатель авторитетов – молодой Маяковский на вопрос, кто из поэтов нравится ему больше: Фет, Майков или Полонский, ответил, рассмеявшись, – Саша Чёрный. Его влияние на своё творчество будущий “трибун революции” открыто признавал, хотя Саша убийственно высмеял его тогдашних сподвижников и их эпатирующий манифест “Ослиный хвост”, написав своё “Рождение футуризма”:

Художник в парусиновых штанах,
Однажды сев случайно на палитру,
Вскочил и заметался впопыхах:
“Где скипидар?! Давай - скорее вытру!”

Но, рассмотревши радужный каскад,
Он в трансе творческой интуитивной дрожи
Из парусины вырезал квадрат
И…учредил салон “Ослиной кожи”.

Впоследствии же припечатал и самого “агитатора, горлана, главаря”, назвав “красным бардом из полпивной”. Досталось от Саши Чёрного и “новаторам” из смежных областей. Вот как представил он их в своём уморительно смешном стихотворении “Недоразумение”, полный текст которого приводится в конце статьи.*

Публика оценила его сразу. По свидетельству Корнея Чуковского: “Получив свежий журнал (имеется в виду популярнейший петербургский “Сатирикон”, прим. автора), читатель, прежде всего, искал в нём стихи Саши Чёрного. Не было такой курсистки, такого студента, врача, адвоката, которые не знали бы их наизусть”.

Однако в глазах партийных “воспитателей” все эти заслуги ничего не стоили, поскольку Саша Чёрный посмел эмигрировать. И только сейчас его замечательные стихи возвращаются на родину.

Тем, кто знакомится с этим поэтом впервые, не следует заблуждаться по поводу имени, которым он подписывал свои произведения. Уж очень оно встраивается в ряд таких “говорящих” псевдонимов, как Максим Горький, Андрей Белый, Демьян Бедный, Артём Весёлый и даже Михаил Голодный и Эмиль Кроткий. Сашей Чёрным Александр Михайлович Гликберг назвал себя почти случайно. Были у него и другие псевдонимы, например, Сам по себе, Гейне из Житомира и пр. А этот всплыл в памяти, когда вспомнилось, как называли его в семье, чтобы не путать с родственником, ещё одним Сашей Гликбергом, в отличие от него – блондином.

Родился поэт в 1880 году в Одессе, в зажиточной еврейской семье. Дед его Яков имел всего лишь скобяную лавку, а отец – Михаил (Мендель) Гликберг, о котором обычно упоминают как о провизоре либо коммивояжёре, – служил разъездным представителем химической фирмы. Саша был старшим из пятерых детей, которыми занималась, вернее, не хотела заниматься истеричная мать. Собственные дети сильно её раздражали. Это выливалось в постоянные жалобы мужу, который в силу крутого нрава не находил ничего лучше, чем, возвращаясь из очередной поездки, чинить детям строгую расправу.

Когда подошло время учиться, маленький Саша выдержал экзамен для поступления в гимназию, но принят не был по причине пресловутой “процентной нормы” и год проучился дома. Вначале отец предполагал отдать будущего поэта в обучение ремеслу. Потом передумал и решил проблему сплеча. Одним махом он отдал на крещение всех своих детей. Так что в следующем году 10-летний Саша стал гимназистом. Учился он не слишком успешно, обстановка в семье была, как всегда, тягостной. Наверняка существовали и более серьёзные причины, в силу которых после 5-го класса он сбежал из дома. О них он всегда умалчивал.

Заботами тётки со стороны отца мальчик был отвезён в Санкт-Петербург и устроен в гимназию с пансионом, однако за двойку по алгебре был отчислен. Дома “блудного сына” не приняли, на его письма с просьбами о помощи отвечать перестали. Он скитался по России, дошёл до самой крайней нищеты и безнадёжности. И тут вмешалось настоящее чудо. Случайно узнавший об участи талантливого мальчика журналист Яблоновский написал о нём в солидной газете “Сын отечества”. Статья попала на глаза крупному житомирскому чиновнику Константину Роше, инициатору и участнику многих благотворительных дел, недавно потерявшему сына. Он взял мальчика в свой дом, определил в житомирскую гимназию, окружил заботой. Произошло это в 1896 году.

Однако с гимназиями Саше положительно не везло. Принесённая ради этого тяжёлая жертва оказалась напрасной. Конфликт с директором, в который он ухитрился вступить, был таким острым, что после окончания учебного года юноша был исключён, причём без права поступления. О причинах можем только догадываться. Не исключено, что уже тогда проявилось Сашино меткое остроумие и умение убийственно выставить на смех.

Ученик он был великовозрастный, поэтому в 1900 году его призвали в армию. Два года он отслужил вольноопределяющимся в Галицком полку, а потом еще два – таможенным служащим на границе с Австро-Венгрией. Вернувшись в Житомир, Александр Гликберг сделал первые шаги на литературном поприще – стал штатным фельетонистом “Волынского вестника”. Звучит многообещающе, правда, платили ему контрамарками в местный театр. Вскоре газета и вовсе закрылась, и он отправился в Петербург.

Молодого человека приютили родственники добрейшего Константина Роше. В ожидании лучших времён он устроился письмоводителем на Варшавскую железную дорогу. Непосредственным начальником начинающего поэта оказалась Мария Ивановна Васильева, которая взяла его под своё заботливое крыло. Они не подходили друг другу ни по возрасту, ни по положению и образованию, тем не менее, сблизились и в 1905 году поженились. В Марии Ивановне он нашёл то, что недополучил от собственной матери, – преданную любовь, энергичную заботу и обеспеченный тыл. Женитьба позволила ему оставить постылую работу в конторе и посвятить себя творческой деятельности. Жена освободила его от неотступной заботы о хлебе насущном, от беготни по редакциям, переговоров с издателями (он называл их “литературными крокодилами”), от мелочей быта и деловой жизни.

Медовый месяц молодые провели в Италии. По возвращении поэт получил возможность спокойно работать, и результаты не заставили себя ждать. Первое же опубликованное в этом, напомню, 1905 году стихотворение, кстати, впервые подписанное псевдонимом Саша Чёрный, произвело эффект разорвавшейся бомбы. В списках оно разошлось по всей стране, так что молодой провинциал, как говорится, наутро проснулся знаменитым. Стихотворение называлось “Чепуха”, но содержание его было далеко не чепуховым. В лёгких, как детская считалочка, без труда запоминающихся строчках поэт убийственно высмеял ни более ни менее как самых известных государственных деятелей России, депутатов Думы, министров и даже особу государя, которому прозрачно намекнул на взрыв бомбы вблизи царской резиденции:

Разорвался апельсин
У Дворцова моста,
Где высокий господин
Маленького роста?

Журнал “Зритель”, посмевший напечатать эту крамолу, немедленно запретили. Но на дворе был 1905 год, предварительная цензура уже была отменена, так что птичка вылетела из клетки. Стихи Саши Чёрного наперебой печатали “Молот”, “Альманах”, “Маски” – сатирические журналы, которых расплодилось великое множество. К 1908 году он осмелился издать свой первый сборник. Поскольку в него были включены и политические сатиры, тираж был немедленно арестован. Такая же судьба ожидала и автора, если бы он вовремя не выехал заграницу.

Проведённые в Германии два года позволили Саше Чёрному прослушать курс лекций в Гейдельбергском университете. Вернувшись в Санкт-Петербург в 1908 году, он в течение следующих трёх лет постоянно печатается в “Сатириконе” Аркадия Аверченко. Публикации в этом самом известном в тогдашней России журнале сатиры и юмора принесли поэту не просто популярность, а всероссийскую славу. Вокруг журнала объединились лучшие “смехачи” того времени. Годы работы в “Сатириконе” – лучшая пора Саши Черного-поэта. И хотя он добился настоящего успеха, он меньше всего походил на баловня судьбы, всегда старался держаться подальше от шумного общества, с писателями практически не общался. Исключение составляли лишь его друзья Леонид Андреев и Куприн. На людях он чаще всего молчал, держался гордо и прямо, фамильярностей по отношению к себе не терпел. В ту пору его новое имя было у всех на устах, но это его лишь раздражало. “Здравствуйте, Саша!” – как-то сказал ему на Невском один журналист, а Александр Михайлович потом в ярости писал Корнею Чуковскому: “Черт дернул меня придумать себе такой псевдоним! Теперь всякий олух зовет меня Сашей!”

Стихи 1908-1912 годов – периода расцвета блестящего сатирического таланта Саши Черного – самые лучшие среди всего им написанного. Книги его стихов многократно переиздавались, критика встречала их единодушной хвалой. Если вначале в своих сатирах он проклинал эпоху, издевался над нею, то позже стал писать как бы натягивая на себя личину – то ненавистного ему обывателя, то эдакого жалкого интеллигента – всегда отличного от самого Саши Чёрного. Высказывание от лица этих отвратительных для него масок потребовало снижения традиционных поэтических тем и “демократизации” стихотворного языка, выразившейся в пародийном сопоставлении избитой высокой фразеологии с интеллигентским жаргоном и в использовании сниженной вульгарной лексики. Впоследствии метод этот, применив его к прозе, блестяще использовал Михаил Зощенко. А тогда это было в новинку.

Неожиданным образом то, что было выбором медицинского инструмента в руках хирурга, назвавшийся его учеником Маяковский воспринял как новую поэтическую норму. О том, как её понял этот бурный ниспровергатель авторитетов, он высказался в лоб: “Меня радовал его антиэстетизм”. Но истинную манеру Саши Чёрного лучше всего иллюстрируют его наиболее любимые Маяковским стихи, такие, как например “Обстановочка”:

Жена на локоны взяла последний рубль,
Супруг, убитый лавочкой и флюсом,
Подсчитывает месячную убыль.
Кряхтят на счётах жалкие копейки:

Покупка зонтика и дров пробила брешь,
А розовый капот из бумазейки
Бросает в пот склонившуюся плешь.
Ревёт сынок. Побит за двойку с плюсом.
Над самой головой насвистывает чижик
(Хоть птичка божия не кушала с утра),
На блюдце киснет одинокий рыжик,
Но водка выпита до капельки с утра.

Дочурка под кроватью ставит кошке клизму,
В наплыве счастия полуоткрывши рот,
А кошка, мрачному предавшись пессимизму,
Трагичным голосом взволнованно орёт.

Безбровая сестра в облезлой кацавейке
Насилует простуженный рояль.
А за стеной соседка-белошвейка
Поёт романс “Пойми мою печаль”.

Как не понять? В столовой тараканы,
Оставя чёрствый хлеб, задумались слегка,
В буфете дребезжат сочувственно стаканы
И сырость капает слезами с потолка.

Брандахлысты в белых брючках
В лаун-теннисном азарте
Носят жирные зады.

Вкруг площадки, в модных штучках
Крутобёдрые Астарты
Как в торговые ряды
Зазывают кавалеров (…)

Щёки, шеи, подбородки,
Водопадом в бюст свергаясь,
Пропадают в животе,

Колыхаются, как в лодке,
И, шелками выпираясь,
Вопиют о красоте.(…)

Как наполненные вёдра
Растопыренные бюсты
Проплывают без конца –

И опять зады и бёдра…
Но над ними – будь им пусто! –
Ни единого лица!

Когда же поэт высказывался не от имени маски, а от собственного лица, звучали совсем другие ноты – это был голос страдающей души. Однако в тот период его излюбленным оружием было едкое, безжалостное высмеивание, от стрел которого, казалось, не было защиты. Как написано было в предвоенном 1914 году в газете “Русское слово”, Саша Чёрный “…глумится над современной жизнью, над пошляками и ничтожествами…, над черносотенцами и либеральными балалайками, над лжеполитиками и лжеэстетами”.

Не обошёл он своим вниманием и весьма болезненный вопрос собственного вероисповедания, столь радикально решённый за него в детстве. На том, в какой из перечисленных ипостасей выступал он, касаясь еврейства, что стекало при этом с его разящего пера – желчь или слеза, следует остановиться особо.

Начнём с того, что темы этой он отнюдь не избегал. Вот, например, один из его шедевров – стихотворная повесть “Любовь не картошка”, изложенная почти гекзаметром:

Арон Фарфурник застукал наследницу дочку
С голодранцем студентом Эпштейном:
Они целовались! Под сливой у старых качелей.
Арон, выгоняя Эпштейна, измял ему страшно сорочку,
Дочку запер в кладовку и долго сопел над бассейном,
Где плавали красные рыбки. “Несчастный капцан!” *)

Что было! Эпштейна чуть-чуть не съели собаки,
Madame иссморкала от горя четыре платка,
А бурный Фарфурник разбил фамильный поднос.
Наутро очнулся. Разгладил бобровые баки,
Сел с женой на диван, втиснул руки в бока
И позвал от слез опухшую дочку.

Пилили, пилили, пилили, но дочка стояла как идол,
Смотрела в окно и скрипела, как злой попугай:
“Хочу за Эпштейна”.- “Молчать!!!” - “Хо-чу за Эпштейна”.
Фарфурник подумал, вздохнул. Ни словом решенья не выдал,
Послал куда-то прислугу, а сам, как бугай,
Уставился тяжко в ковер. Дочку заперли в спальне.

Эпштейн-голодранец откликнулся быстро на зов:
Пришел, негодяй, закурил и расселся как дома.
Madame огорченно сморкается в пятый платок.
Ой, сколько она наплела удручающих слов:
“Сибирщик! Босяк! Лапацон! Свиная трахома!
Провокатор невиннейшей девушки, чистой как мак!..”

“Ша…- начал Фарфурник.- Скажите, могли бы ли вы
Купить моей дочке хоть зонтик на ваши несчастные средства?
Галошу одну могли бы ли вы ей купить?!”
Зажглись в глазах у Эпштейна зловещие львы:
“Купить бы купил, да никто не оставил наследства”.
Со стенки папаша Фарфурника строго косится.

“Ага, молодой человек! Но я не нуждаюсь! Пусть так.
Кончайте ваш курс, положите диплом на столе и венчайтесь
Я тоже имею в груди не лягушку, а сердце…
Пускай хоть за утку выходит - лишь был бы счастливый ваш брак.
Но раньше диплома, пусть гром вас убьет, не встречайтесь.
Иначе я вам сломаю все руки и ноги!”

“Да, да,- сказала madame.- В дворянской бане во вторник
Уже намекали довольно прозрачно про вас и про Розу,-
Их счастье, что я из-за пара не видела, кто!”
Эпштейн поклялся, что будет жить как затворник,
Учел про себя Фарфурника злую угрозу
И вышел, взволнованным ухом ловя рыданья из спальни.
Вечером, вечером сторож бил
В колотушку что есть силы!
Как шакал Эпштейн бродил
Под окошком Розы милой.
Лампа погасла, всхлипнуло окошко,
В раме - белое, нежное пятно.
Полез Эпштейн - любовь не картошка:
Гоните в дверь, ворвется в окно.
Заперли, заперли крепко двери,
Задвинули шкафом, чтоб было верней.
Эпштейн наклонился к Фарфурника дщери
И мучит губы больней и больней…

Ждать ли, ждать ли три года диплома?
Роза цветет - Эпштейн не дурак:
Соперник Поплавский имеет три дома
И тоже питает надежду на брак.

За дверью Фарфурник, уткнувшись в подушку,
Храпит баритоном, жена - дискантом.
Раскатисто сторож бубнит в колотушку,
И ночь неслышно обходит дом.
________________________________
*) капцан - значит нищий

Отражение в творчестве поэта его отношения к своим соплеменникам вовсе не ограничивалось подобной карикатурной, уморительно смешной картинкой из еврейской жизни. Невольное отступничество (так ощущал он своё христианство) придало этому отражению особую окраску, в которой смешались сарказм, горечь, гнев. Но присутствовала в нём ещё и нежность. Сквозь юмор она явно сквозит в его опубликованной в 1910 году пародийной “Песне песней”. Вот её начальные строки:

Царь Соломон сидел под кипарисом
И ел индюшку с рисом.
У ног, как воплощённый миф,
Лежала Суламифь
И, высунувши розовенький кончик
Единственного в мире язычка,
Как кошечка при виде молочка,
Шептала: “Соломон мой, Соломончик!”
“Ну что? – промолвил царь,
Обгладывая лапку. –
Опять раскрыть мой ларь?
Купить шелков на тряпки?
Кровать из янтаря?
Запястье из топазов?
Скорей проси царя,
Проси цыплёнок сразу”.(…)

К ветхозаветной тематике поэт обращался не раз. Это и поэма “Ной”, и адресованные детям “Библейские сказки”, одну из которых (“Почему Моисей не смеялся?”) даже перепечатал сионистский журнал Жаботинского, и многое другое. Глубинные же христианские мотивы в его творчестве не замечены. Если крепко доставалось от него русскому обывателю, то также безжалостен был он к “истинно русским евреям”. Но особенно беспощаден Саша Чёрный к антисемитам. Вслед за одним из переводимых им с немецкого авторов он с удовольствием повторяет: “Когда у дурака нет никакого дела, он становится антисемитом”. Их убогие взгляды он высмеял в стихотворении “Юдофобы”:

Жиды и жидовки,
Цыплята и пейсы,
Спасайте Россию,
Точите ножи!

Не забыты были и черносотенцы из “Союза русского народа”, их Саша Чёрный пригвоздил убийственно метко:

Четыре нравственных урода –
Один шпион и три осла
Назвались ради ремесла
Союзом русского народа.

Но критика критикой, а когда разразилась Первая Мировая война, поэт записался в добровольцы и ушёл на фронт. Февральскую революцию принял восторженно, она вывела его из тяжёлой депрессии, в которую погрузили его ужасы войны. Временное правительство назначило его заместителем комиссара Совета солдатских депутатов Северного фронта.

Смысл Октябрьского переворота не ввёл Сашу Чёрного в заблуждение. И, хотя ему, оказавшемуся в Вильно, большевики предложили возглавить местную газету, он отказался и уехал в Германию, затем к Куприну в Италию, затем в Париж. Здесь он активно участвует в эмигрантских изданиях, пишет сатирические стихи и рассказы, стихотворения для детей. Но каждая строчка сквозит тоской человека, который понял, что казавшееся ему чужим, было настоящим, а сейчас, когда для него действительно светит чужое солнце и вокруг него играют чужие дети, – сам он чужой среди всех этих чужих, всюду посторонний или, как он сам себя называл, “тайный соглядатай жизни”. Вот картинка, подсмотренная им в Булонском лесу:

Мальчишка влез на липку
Качается, свистя,
Спасибо за улыбку,
Французское дитя!

Во Франции сочинил Саша Черный свое единственное любовное стихотворение “Мой роман”. В нём он описывает трогательное целомудренное свидание с юной парижанкой, которая тайком приходит в его холостяцкую комнатушку. И как всегда у него – самыми ударными являются последние строчки:

Для ясности, после её ухода
Я всё-таки должен сказать,
Что Лизе – три с половиной года…
Зачем нам правду скрывать?

Детским писателем Саша Чёрный стал ещё в России. Обратившись к казалось бы неожиданному для него жанру, этот острый сатирик, желчно высмеивающий эпоху, начал писать великолепные стихи для детей, создал серию бесхитростных двустиший “Живая азбука”. По отзыву Чуковского: “Уже по первым его попыткам я не мог не увидеть, что из него должен выработаться незаурядный поэт для детворы. Сам стиль его творчества, насыщенный юмором, богатый четкими, конкретными образами, тяготеющий к сюжетной новелле, обеспечивал ему успех у детей. Этому успеху немало способствовал его редкостный талант заражаться ребячьими чувствами, начисто отрешаясь от психики взрослых”. С этими словами невозможно не согласиться, стихи Саши Черного для детей – это нежные жемчужинки. Как точно находит он правильный тон разговора с маленьким человеком:

“Кто живёт под потолком?”
– Гном.
“У него есть борода?”
– Да.
“И манишка, и жилет?”
– Нет.
“Как встаёт он по утрам?”
– Сам.
“Кто с ним утром кофе пьёт?”
– Кот.
“И давно он там живёт?”
– Год.
“Кто с ним бегает вдоль крыш?”
– Мышь.
“Ну, а как его зовут?”
– Скрут.
“Он капризничает, да?”
– Ни-ког-да!..

В эмиграции Саша Чёрный пишет много прозы, адресована она не только детям, но и взрослым. Героем его книги “Дневник фокса Микки” является фокстерьер, рассуждающий о жизни, людях и стихах, а “Солдатские сказки” в чём-то предвосхитили прозу Михаила Зощенко. Создает он и цикл солдатских рассказов, где перед глазами автора проплывают картины фронта, оживают воспоминания о войне. Как замечает Чуковский, рассказы стилизованы в духе Лескова и Даля. Главный их мотив – любование русским характером. Некоторые из этих новелл вошли в книгу “Несерьезные рассказы”, о которой Куприн впоследствии писал: “В этой сфере (имея в виду рассказы о детях и солдатах) он свой, он здесь и товарищ, и зачинщик, и выдумщик, и рассказчик, и импровизатор, и тонкий, любящий наблюдатель”.

Что же касается еврейской проблематики, то в творчестве периода эмиграции она всплывает лишь эпизодически, что несомненно явилось следствием тогдашнего отсутствия на Западе официальной политики антисемитизма. Тем не менее, в сатирической поэме “Кому в эмиграции жить хорошо” одним из немногочисленных “счастливцев” является портной Арон Давыдович, а в статье “Голос обывателя” встречается такой стилизованный пассаж:

Скажу, как один пожилой еврей,
Что, пожалуй, всего мудрей:
Революция очень хорошая штука, –
Почему бы нет?
Но первые семьдесят лет –
Не жизнь, а сплошная мука!

Замечательно точно сказано, в особенности – про первые 70 лет! А как здорово высмеял он в своих “Потомках” вечный припев-обманку, на которую неизменно ловится терпеливый российский обыватель: “Туго, братцы, видно, дети будут жить вольготней нас”. Терпеть и страдать ради будущих поколений – на эту наживку Саша Чёрный не “клюнул”:

Я хочу немного света
Для себя, пока я жив.

И уточняет свою мысль:

Я как филин на обломках
Переломленных богов.
В неродившихся потомках
Нет мне братьев и врагов.

Так что, думаю, совсем не случайно его сатиры, в частности “Потомки”, вдохновили Дмитрия Шостаковича на создание вокального цикла. Забавным свидетельством популярности Саши Чёрного является то, что в Голливуде якобы “гастролировал” Лже-Саша Чёрный. Но до этих знаков признания поэт не дожил, он умер в 1932 году при неожиданных обстоятельствах. Когда в маленьком французском местечке Лаванду, где он жил, случился пожар, Саша Чёрный бросился помогать соседям. А потом, уже дома, у него случился сердечный приступ. Он прожил всего 52 года. Когда поэта не стало, его собака Микки, та самая, от имени которой была написана детская книжка, легла на грудь хозяина и скончалась от разрыва сердца.

Как известно, “о мёртвых либо хорошо, либо ничего”, по крайней мере первое время. Но проходят годы и всё расставляют по местам. В случае Саши Чёрного, от острых, едких, вызывающих неудержимый смех сатир которого досталось многим, можно было ожидать появления переоценок, замешанных на скрытой уязвлённости, профессиональной зависти или чём-то ещё, например болезненном национализме. В особенности это ожидаемо, когда имеешь дело с необычным дарованием, в свою очередь взявшим на вооружение издевательскую сатиру, таким, как например Венедикт Ерофеев, прославившийся ещё в Самиздате своим убийственно смешным эпатажным шедевром “Москва – Петушки”. В заметках на полях дневников, где и не сатирики-то обычно бывают особенно беспощадны и никак не склонны к сантиментам, Веничка, как он любил себя называть, неожиданно растаял:

Когда читаешь сверстников-антиподов, – рассуждает он, “хочется не то быть распростертым в пыли, не то пускать пыль в глаза народам Европы, – а потом в чём-нибудь погрязнуть. Хочется во что-нибудь впасть, но непонятно во что, в детство, в грех, в лучезарность или в идиотизм. Желание, наконец, чтоб тебя убили резным голубым наличником и бросили твой труп в зарослях бересклета. И все такое. А с Сашей Черным “хорошо сидеть под черной смородиной” (“объедаясь ледяной простоквашей”) или под кипарисом (“и есть индюшку с рисом”)”.

Даже болезненно чувствующий малейшие изъяны стиля, безжалостный к собратьям по перу несравненный Владимир Набоков произнёс неожиданные для него растроганно теплые слова о Саше Чёрном: “Осталось несколько книг и тихая прелестная тень”.

Чувство, которое оставил по себе этот талантливо издевавшийся над недостатками современников поэт, замкнутый человек, улыбку которого почти никто не видел, оказалось весьма неожиданным, определить его трудно. Наверное, это нежность.

Является Саша Черный, биография которого хоть и краткая, зато весьма интересная. Это тот человек, который сумел добиться всего самостоятельно. Тот, кто доказал всему миру, что он Человек с большой буквы. Несмотря на все преграды, сложный жизненный путь и множество других проблем, которые преграждали дорогу поэту, он все же стал личностью, достойной своего звания. И это не может остаться без внимания и уважения.

Поэт Саша Черный. Краткая биография

Родился Александр Михайлович Гликберг (именно он впоследствии взял псевдоним Саша Черный) 1 октября 1880 года в городе Одесса. Его родители были евреями, что в дальнейшем имело влияние на его развитие и восприятие мира благодаря специфическому воспитанию. В семье было пятеро детей, из которых двое имели имя Саша. Наш поэт был брюнетом, поэтому и получил прозвище «черный», которое в дальнейшем стало его псевдонимом. Для того чтобы получить образование в гимназии, мальчика крестили в русской православной церкви, но учебное заведение он так и Саша сбежал из дома и стал попрошайничать. Эту историю написали в газете, и местный благотворитель К. К. Роше, растроганный историей мальчишки, взял его к себе на воспитание. Роше обожал поэзию и приучил к этому юного Гликберга, дал ему хорошее образования и подтолкнул к тому, чтобы Саша начал писать стихи. Именно Роше можно считать крестным отцом Саши в области литературы и поэзии.

Молодые лета

С 1901 по 1902 год Александр служил рядовым солдатом, после этого работал в Новоселенской таможне. В это время газета «Волынский вестник» печатает первое произведение молодого писателя - «Дневник резонёра», что вызвало к нему особый интерес местной интеллигенции. Именно это дало парню кличку «поэт». Саша Черный не перестал писать даже в Санкт-Петербурге, куда переехал в 1905 году. Он издавался в таких газетах и журналах, как «Журнал», «Альманах», «Маски», «Зритель» и другие. Хоть и популярность поэта возрастала, но не все было так гладко, как могло казаться на первый взгляд. Сатира «Чепуха», напечатанная в журнале «Зритель», привела к закрытию издания, а сборник «Разные мотивы» запретили в связи с несоблюдением цензуры. Из-за этого молодой поэт имел проблемы с властями и владельцами журнала, некоторое время его не принимали в обществе, сделали своеобразным изгоем.

Учеба и работа

Во время проживания в Германии Александр не только творил и писал свои гениальные работы, но также обучался в Гейдельбергском университете на протяжении 1906-1908 годов. Саша Черный, биография которого и так насыщена вызывающими событиями, и далее продолжает писать то, что запрещает цензура, но это его не останавливает. В 1908 году он снова возвращается в Санкт-Петербург, где становится сотрудником журнала «Сатирикон», а также печатается в таких изданиях, как «Аргус», «Современный мир», «Современник», «Солнце России», «Одесские новости», «Русская молва» и «Киевские новости», издает первые книги.

Первая мировая

Во времена Первой мировой войны Александр служил рядовым офицером в пятой армии при полевом лазарете. В это же время работал как прозаик, издавая сборники и детские книги.

Произведения Саши Черного

В библиографию поэта вошло более 40 книг и сборников, около 100 цитат и поговорок, а также бесчисленное количество стихов. Все его работы были изданы под псевдонимами «Саша Черный», «Сам по себе» и «Мечтатель». Наиболее популярными стали: повесть «Чудесное лето», сборник «Несерьезные рассказы», а также детские книги «Сон профессора Патрашкина», «Белка-мореплавательница», «Дневник фокса Микки», «Румяная книжка» и «Кошачья Санатория», изданы во время между Первой и Второй мировыми войнами.

Поэт Саша Черный, биография которого и так увенчана множеством интересных и загадочных фактов, скончался 5 августа 1932 года во время пожара, который он помогал тушить. Он не умер в огне, он умер дома после всех событий - просто лег на кровать и больше не встал. Несмотря на всю гениальность и величественность поэта, могила Александра не найдена и до сегодня. Она затерялась, так как заплатить за нее было некому, да и не чем.

Все, что осталось

Жена Александра умерла в 1961 году - единственный человек, который был дорог поэту, так как детей в семьи не было. После ее смерти в 1978 году на кладбище Лаванду символически установили чтобы хоть как-то увековечить имя легендарного поэта. Благодаря попечению Корнея Чуковского в 1960-х годах все произведения Саши были напечатаны в Большой и Малой сериях «Библиотеки поэта» в нескольких томах.

На сегодняшний день

Саша Черный, биография которого является одной из наиболее интересных, оставил после себя большое наследство книг и стихотворений. Его работы изучают как в школе, так и в высших учебных заведениях. Его цитатами пользуются все люди, вне зависимости от возраста и положения в обществе, что свидетельствует о популярности и умении автора затронуть человека за живое.

Прожив чуть более полувека, этот писатель, поэт, журналист успел оставить яркий след в русской литературе. Детям Саша Черный знаком как «родитель» самого популярного в мире фокстерьера по кличке Микки, автор множества стихов и рассказов. А взрослые ценят его не только за произведения, возвращающие в детство, но и за едкую сатиру, которой проникнуты большинство творений писателя.

Детство и юность

В конце XIX века в Одессе на улице Ришельевской жила обычная еврейская семья: провизор Мендель Гликберг, его жена Марьям, болезненная и страдающая истерией, и пятеро детей. Мальчик, рожденный в этой семье 1 (13) октября 1880 года, получил имя Александр. Детство Саши было безрадостным. Отец, агент фармацевтической компании, постоянно был в разъездах. Мать ввиду состояния здоровья детьми практически не занималась, зато жаловалась на них мужу. А тот был скор на наказания, так что его приездов домой дети не любили и боялись.

В 1887 году в России приняли норму, по которой евреи не могли составлять более 10 процентов учеников гимназии. Провизор Гликберг нашел выход – крестил семью. Так в возрасте девяти лет Александр поступил в гимназию. Учебе, которая давалась мальчику достаточно легко, мешала тяжелая атмосфера в семье, и в 15 лет Саша сбежал из дома.

Родная тетя, сестра отца, перевезла племянника в Санкт-Петербург, в гимназию, на полный пансион. В петербургской гимназии Александру пришлось сложнее – он не смог справиться с программой по алгебре и вылетел из учебного заведения.

Родители не горели желанием оказывать финансовую поддержку блудному сыну. Парню пришлось попрошайничать, но нищее существование продлилось недолго. Судьба в лице начинающего журналиста Александра Яблоновского улыбнулась будущему поэту. Тот опубликовал статью о бедном юноше в газете «Сын отечества», и трагическую повесть прочел Константин Роше, житомирский чиновник, поэт, благотворитель.

Роше забрал Александра Гликберга в Житомир, определил в гимназию, в которой, впрочем, парень тоже не доучился из-за ссоры с директором. Мало того, после отчисления будущий поэт получил «волчий билет» – навсегда лишился права поступления.

На тот момент Александру уже исполнилось 20 лет. Парень заменил гимназию армией, где два года служил вольноопределяющимся. Еще год он работал на таможне в Новоселицах, на границе с Австро-Венгрией. В 1904 году газета «Волынский вестник» напечатала «Дневник резонера» – первое произведение писателя. А вскоре Александр Гликберг вошел в штат редакции газеты как фельетонист. Увы, через пару месяцев газета прекратила свое существование, и будущий Саша Черный переехал в Петербург

Литература

Русская литература богата на «говорящие» псевдонимы вроде , Демьяна Бедного, Эмиля Кроткого. Псевдоним Саша Черный имеет другое происхождение. У Александра Гликберга были разные псевдонимы – Сам по себе, Гейне из Житомира и т.д. А имя, под которым читатели теперь знают поэта и писателя, родом из детства: так маленького брюнета Сашу называла родня, чтобы отличать от другого Саши Гликберга – блондина.

Первое стихотворение, подписанное Сашей Черным, вышло в 1905 году и «взорвало» читающую публику. Под названием «Чепуха» скрывалась хлесткая сатира на самую верхушку тогдашней власти: депутатов Госдумы, министров и даже царя. Журнал «Зритель» после такого тут же закрыли. А Саша Черный взлетел на волне популярности, его стихи печатались в сатирических журналах «Молот», «Альманах», «Маски».

В 1906 году вышел первый сборник стихов Саши Черного, но из-за произведений политической направленности тираж арестовали. Автор избежал ареста, уехав в Германию, где вольнослушателем посещал лекции в Гейдельбергском университете.

В Санкт-Петербург Саша Черный вернулся в 1908 году. Три года систематически печатал произведения молодого автора в журнале «Сатирикон», под эгидой которого творили лучшие юмористы того времени. За эти годы талант яркого поэта Серебряного века расцвел, книги Саши Черного активно издавались, стихи печатались в «Современнике», «Солнце России», «Одесских новостях» и прочих, от критиков слышалась только похвала. Но, добившись успеха, Саша остался все тем же замкнутым еврейским мальчиком.

В 1912 году, уехав на Капри, Саша Черный подружился с Максимом Горьким, попробовал писать прозу. Началась Первая мировая война, и Александра направили санитаром в госпиталь Санкт-Петербурга, но затем перекинули в полевой лазарет. Во время войны Саша-поэт творить не мог, ему даже пришлось лечить тяжелую депрессию. Зато активно работал Саша-прозаик, писавший и издававший книги для детей.

Саша Черный с легкостью открывает перед детьми целый мир. В этом особенность его творчества – трогательная любовь к малышам и в то же время умение встать на одну ступень с ребенком и вести с тем на удивление взрослую беседу. Дети для него – и читатели, и герои произведений, например, рассказов «Кавказский пленник» или «Домик в саду».

Еще одна особенность – сочетание во взрослых стихах беспощадной сатиры, потрясающей искренности, душевной боли и вечных ноток пессимизма. И при том у стихов самая разная направленность. Например, «Галчата» легки и воздушны, «Апельсин» дышит лиризмом, пусть и с налетом иронии. А «Гиена» кажется миниатюрой для детей, но вывод, который делает автор, явно взывает ко взрослому разуму.

В 1918 году Саша Черный, не принявший большевистскую власть, предпочел жизнь в эмиграции. В биографии эмигранта – Литва, Германия, Италия, Франция. Писатель печатался в газетах и журналах, вел литературные вечера, выступал со стихами. Тогда появились «Несерьезные рассказы», «Сон профессора Патрашкина», «Дневник фокса Микки», «Румяная книжка». Уже после смерти автора предстали перед читателем «Белка-мореплавательница» и «Солдатские сказки».

Перу Саши Черного принадлежат более 40 книг и сборников, около 100 цитат, ставших афоризмами, множество стихов, а также переводы Кнута Гамсуна, Рихарда Демеля и других. На стихи Саши Черного композитор создал ряд музыкальных произведений.

Личная жизнь

Саша Черный женился однажды и навсегда. Избранницей стала Мария Васильева – его начальница в те времена, когда поэт работал в Службе сборов Варшавской железной дороги. Женщина была старше на несколько лет, но ни это, ни разница в образовании и положении не помешали Саше и Марине завести дружбу, переросшую затем в брак.

В 1905 году Александр, женившись, обрел надежный тыл. Мария Ивановна окружила мужа заботой, избавила от бытовых проблем. В мире и согласии они прожили всю жизнь, детей у пары не было.

В конце 1920-х годов Саша Черный построил домик на юге Франции, в русской колонии Ла-Фавьер. Там, в Провансе, он и жил до смерти.

Смерть

Скончался поэт и писатель 5 августа 1932 года. Александр помогал тушить пожар у соседей, переволновался, устал. Вернувшись домой, он лег на кровать и больше не встал – его жизнь прервал сердечный приступ.

Похоронили Сашу Черного на кладбище Ле-Лаванду, но где именно, сейчас никто не скажет – в 1961 году умерла Мария Ивановна, и за могилу стало некому платить. Даже фото места последнего упокоения Александра Гликберга не сохранилось. В 1978-м на кладбище установили доску в память о поэте.

В начале 1960-х стараниями произведения Саши Черного вошли в Большую и Малую серии Библиотеки поэта.

Библиография

• 1906 – «Разные мотивы»
• 1910 – «Сатиры»
• 1914 – «Живая азбука»
• 1914 – «Ной»
• 1915 – «Тук-тук»
• 1918 – цикл «Война»
• 1921 – «Детский остров»
• 1922 – «Возвращение Робинзона»
• 1923 – «Жажда»
• 1924 – «Сон профессора Патрашкина»
• 1927 – «Дневника фокса Микки»
• 1928 – «Кошачья санатория»
• 1928 – «Несерьезные рассказы»
• 1929 – «Серебряная елка: Сказки для детей»
• 1929 – «Чудесное лето»
• 1930 – «Румяная книжка»
• 1933 – «Белка-мореплавательница» (посмертно)
• 1933 – «Солдатские сказки» (посмертно)

Цитаты

«Как молью, изъеден я сплином...

Посыпьте меня нафталином».

«Вы любите чердаки? Я - очень. Люди складывают на чердаках самые интересные вещи, а по комнатам расставляют скучные столы и дурацкие комоды».

«Надо записать все свои огорчения, а то потом забуду».

«Все в штанах, скроённых одинаково,

При усах, в пальто, но в котелках.

Я похож на улице на всякого

И совсем теряюсь на углах».

«Жить на вершине голой,

Писать простые сонеты...

И брать от людей из дола

Хлеб, вино и котлеты».

«Весенний ветер за дверьми…

В кого б влюбиться, черт возьми!»