Дар напрасный. Тема судьбы и предназначения человека в лирике поэта

Поэтическая переписка А.С. Пушкина с Филаретом (Дроздовым) – митрополитом Московским.

С какой трагической силой поставил этот вопрос Пушкин:

Дар напрасный, дар случайный,
Жизнь, зачем ты мне дана?
Иль зачем судьбою тайной
Ты на казнь осуждена?

Кто меня враждебной властью
Из ничтожества воззвал,
Душу мне наполнил страстью,
Ум сомненьем взволновал?

Цели нет передо мною:
Сердце пусто, празден ум,
И томит меня тоскою
Однозвучный жизни шум.

Велик талант Пушкина. Но к сожалению, он только может поставить вопросы, и не может дать на них ответы. Талант лишь по форме, не по смыслу.

Глубоко и столь же поэтически зрело ответил Пушкину Филарет (Дроздов) – митрополит Московский (+1867), уже при жизни названный мудрым, а ныне причисленный Церковью к лику святых:

Не напрасно, не случайно
Жизнь от Бога мне дана,
Не без правды Им же тайно
На печаль осуждена.

Сам я своенравной властью
Зло из темных бездн воззвал,
Сам наполнил душу страстью,
Ум сомненьем взволновал.

Вспомнись мне, Забвенный мною!
Просияй сквозь сумрак дум -
И созиждется Тобою
Сердце чисто, светлый ум.

Ищущую душу поэта глубоко потряс этот неожиданно обращенный к ней голос знаменитого иерарха. Пушкин пишет митрополиту послание, в котором звучит неподдельное чувство благодарности и покаяния:

Бывало, лире я моей
Вверял изнеженные звуки
Безумства, лени и страстей.

Но и тогда струны лукавой
Невольно звон я прерывал,
Когда твой голос величавый
Меня внезапно поражал.

Я лил потоки слёз нежданных,
И ранам совести моей
Твоих речей благоуханных
Отраден чистый был елей.

И ныне с высоты духовной
Мне руку простираешь ты,
И силой кроткой и любовной
Смиряешь буйные мечты.

Твоим огнём душа палима
Отвергла мрак земных сует,
И внемлет арфе серафима
В священном ужасе поэт.

Наш великий русский гений нашел ответ на самый жгучий вопрос. Он понял, почувствовал всей своей душой бессмыслицу, отчаяние греховной суетной жизни, неминуемо отнимаемой неумолимой смертью. Но он пережил и другое – радость осознания того, что человека ожидает не тупик смерти, а бесконечная перспектива жизни, наполненной Богом-Любовью. И, как известно, с Его именем на устах он перешел в тот мир.
http://azbyka.ru/vera_i_neverie/o_boge/bog_osipov-all.shtml

Рецензии

Наоборот. Здесь показана разница между пустой бездуховной поэзией и поэзией духовной. Первая только ставит вопросы, а вторая даёт ответы. Митрополит показал, что пишет стихи ничуть не хуже Пушкина, но с гораздо более высоким смыслом. И Пушкин это понял, и поблагодарил митрополита.
А бесы так лишают человека разума, что он даже не в состоянии уловить смысл.

Ага) Поблагодарил) Ещё бы,Пушкни шутов в рясах не благодарил) Он им всем благодарность выдал в поэме Гавриллиада) Не пишите более такой ерунды) То вашего стихоплёта метрополита знают в мире лучше чем Александра Сергеевича)

Если бы словесному таланту Пушкина прибавить хотя бы каплю мудрости, была бы польза. А так... попробуйте себе представить, чтоб хотя бы в одном учебном заведении по философии, психологии, социологии и т.д., не говоря уже о духовных институтах, преподавали Пушкина. Смешно, правда?
А Филарета преподают. И других Святых Отцов преподают. И простых философов тоже изучают. Мудрость - в смысле, а не в красоте слов. Где мудрость - там и красота.

Философия-означает любовь к мудрости, у кого философы, у кого мудрецы, суть одна. В энциклопедии мудрости (книга такая) имеются философские высказывания и Пушкина, и Толстова Льва, Есенина, Высоцкого, Лермонтова, и остальных великих людей) а вот филаретов и прочих гундяев там немае))) А то, что его приподносят за авторитета, где-то, так это прямое делание слушателей поклоны стадом рабов господних))) Филареты и прочие гундяи великие люди же))) все на них держится)) пользы-хоть отчерпывай)))

И это "энциклопедия мудрости"? Тот сборник афоризмов и эпиграмм?
Где же там философия или другая серьёзная наука?
Это в нём Льва Толстого назвали «Толстова Льва»? И правда, у богоборцев разум отнимается.
Цитата из Википедии: «Митрополи́т Филаре́т - епископ Православной российской церкви; с 3 июля 1821 года архиепископ (с 22 августа 1826 - митрополит) Московский и Коломенский. Действительный член Академии Российской (1818); почётный член (1827-1841) Императорской академии наук и впоследствии ординарный академик (1841) по Отделению русского языка и словесности. Крупнейший русский православный богослов XIX века. В 1994 году Русской православной церковью прославлен в лике святых в святительском чине. День памяти - 19 ноября (2 декабря).
Ещё из Википедии: «Филарет обратил внимание на стихотворение А. С. Пушкина «Дар напрасный, дар случайный», написав на него стихотворный ответ-наставление. Пушкин, в свою очередь, ответил в 1830 году стихотворением «В часы забав иль праздной скуки», где публично признал правоту священника и свою неправоту.»

В часы забав иль праздной скуки,
Бывало, лире я моей
Вверял изнеженные звуки
Безумства, лени и страстей.

Но и тогда струны лукавой
Невольно звон я прерывал,
Когда твой голос величавый
Меня внезапно поражал.

Я лил потоки слёз нежданных,
И ранам совести моей
Твоих речей благоуханных
Отраден чистый был елей.

И ныне с высоты духовной
Мне руку простираешь ты,
И силой кроткой и любовной
Смиряешь буйные мечты.

Твоим огнём душа палима
Отвергла мрак земных сует,
И внемлет арфе серафима
В священном ужасе поэт.

А.С. Пушкин

Не верите Митрополиту, тогда, может, хоть Пушкину поверите? И неправославной Википедии?

Почитайте Гавриллиаду) Раз уж так призываете верить Александру Сергеевичу) И стихотворение Пророк) А ваших святош и прочих лоботрясов в рясах погонит народ однажды, далеко погонит, вместе с теми, кто их защищал, а особенно, кто старался грязью религиозной замарать великих людей, вот такими омерзительными способами, которыми пользуетесь вы и остальные церковные пройдохи.

Это безосновательные домыслы. Лучше обратимся к фактам.
Гаврилиада написана в 22 года необразованным мальчиком, и явилась отражением его собственных грехов и страстей. Всерьёз воспринимать это нельзя. Хвалиться своей безграмотностью в духовных вопросах не следует. Она легко опровергается всем известными текстами. Подобные мысли, как «Гордись, гордись, архангел Гавриил!», «Высокий стан, взор томный и стыдливый» совершенно не соответствуют морально-нравственному облику архангела Гавриила, хорошо известному из Писания. Это фантазия автора-юнца.
«Пророк» написан спустя 5 лет и уже не содержит морально-нравственных ошибок. Ничего плохого о христианстве тут не говорится. Идёт пересказ ветхозаветных образов. Правда, по той же самоуверенной неграмотности кое-что перепутано. Например, горячий уголь был вложен пророку не в сердце. На самом деле это видение пророка Исаии, который видел серафима, который взял клещами некий уголь, вложил пророку в уста, чтобы уста очистились. Далее Пушкин говорит об очищении своих уст от всякой скверны.
Прежде чем писать о чём-либо, следует сначала изучить вопрос. И лучше оригинал, а не домыслы таких же необразованных писателей.
«Дар напрасный, дар случайный» написан ещё через два года. Здесь Пушкин уже более разумен, ставит хорошие вопросы. Но, к сожалению, по той же духовной безграмотности, не в состоянии на них ответить. А следовало почитать настоящих учителей, тогда бы он знал ответы. И когда Пушкин получает ответы от митрополита Филарета, то признаётся в своих ошибках. Читайте внимательно:
В часы забав иль праздной скуки,
Бывало, лире я моей
Вверял изнеженные звуки
Безумства, лени и страстей.
Вот как Пушкин сам называет свои прежние «труды» - забавы, праздная скука, безумство, лень и страсти. Это уже слова покаяния.

Так берите хороший пример прозрения и покаяния, изучайте духовных учителей, и многое станет понятным, и многие ошибки удастся признать и исправить.

Я ваших духовных учителей на кадиле вертел) О каких вы тут грехах?))) Трепачи церковные))) Людей, вас посылающих при жизни к чертям-после смерти обмазываете религиозной грязью))) Этому видать вас ваше писание учит))) Гнилые вы люди, духовники) Не дух у вас, а душок, с гнильцой душок) Ну вы уже летали с колоколен-перспектива ваша видна)))) Тренеруйтесь))))

Да, письма бывают и такими.

26 мая 1828 года (6 июня по новому стилю), в день своего 29-летия, Пушкин пишет стихотворение, наполненное такой горечью, что его назовут «воплем отчаяния». Этот стих «Дар напрасный, дар случайный…» был вызовом поэта. Вызовом, брошенным в небо. Митрополит Московский Филарет на этот вызов ответил. И через столетия то, о чем писали эти два гения, для нас бесконечно важно.

Давно замечено, что уныние почему-то любит посещать нас именно в дни рождения. Но чувство, описанное Пушкиным в этом стихе, не просто уныние - это действительно вопль отчаяния, и пусть нас не обманет сдержанная строгость самого стиха.

Дар напрасный, дар случайный,
Жизнь, зачем ты мне дана?
Иль зачем судьбою тайной
Ты на казнь осуждена?

Кто меня враждебной властью
Из ничтожества воззвал,
Душу мне наполнил страстью,
Ум сомненьем взволновал?..

Цели нет передо мною:
Сердце пусто, празден ум,
И томит меня тоскою
Однозвучный жизни шум.

Что предшествовало этому, попробуем разобраться.

В мае 1827 года Пушкин наконец-то получает разрешение жить в Петербурге, а 24 января 1828 года признается: «Шум и суета Петербурга мне становятся совершенно чужды». Пишет он мало. Что пишет? Вот хронологически рядом стихотворное посвящение некоему поэту и беллетристу В.С. Филимонову, вот изящное обращение к английскому художнику Дж. Дау - нарисованный им портрет Пушкина, о котором говорится в стихе, неизвестен. А вот Анна Оленина обмолвилась, сказав поэту «ты», и на другое воскресенье он привозит ей летящее восьмистишье «Ты и Вы». Все, что удостаивается внимания лиры поэта, попадает в вечность. И вот среди этих изящных безделушек гения датированное 19 маем 1828 года стихотворение «Воспоминание». И перед нами приоткрывается другой, внутренний Пушкин.

…влачатся в тишине
Часы томительного бденья,
В бездействии ночном живей горят во мне
Змеи сердечной угрызенья;
Мечты кипят; в уме, подавленном тоской,
Теснится тяжких дум избыток;
Воспоминание безмолвно предо мной
Свой длинный развивает свиток;
И с отвращением читая жизнь мою,
Я трепещу и проклинаю,
И горько жалуюсь, и горько слезы лью,
Но строк печальных не смываю.

Очень тонкое и точное описание чувств, но это не все стихотворение. Понимая, что это сокровенное, Пушкин не отдает в печать вторую строфу стиха. Но именно она проливает свет на то, как воспринимал себя по отношению к Богу в этот период поэт:

Я вижу в праздности, в неистовых пирах,
В безумстве гибельной свободы,
В неволе, в бедности, в гонении, в степях
Мои утраченные годы!
Я слышу вновь друзей предательский привет
На играх Вакха и Киприды,
И сердцу вновь наносит хладный свет
Неотразимые обиды…

Не просто жалоба, по-человечески такая понятная, приближающая нас к гению, не просто счет обид, предъявленных к жизни, - «неволя, бедность, гонения» и даже изгнание. Здесь жесткая, беспощадная, трезвенная оценка не других - себя. Обратите внимание на строчку «безумства гибельной свободы…» - это точность прозрения. И дальше:

И нет отрады мне - и тихо предо мной
Встают два призрака младые,
Две тени милые - два данные судьбой
Мне Ангела во дни былые!
Но оба с крыльями и с пламенным мечом,
И стерегут - и мстят мне оба,
И оба говорят мне мертвым языком
О тайнах вечности и гроба…

И тут нужно пояснение. Обратите внимание, любая молитва покаяния несет в себе обращение к Богу. Любая.

Великая молитва покаяния, 50-й псалом царя Давида, начинается словами призыва к Богу: «Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое…» В основе лежит осознание простой вещи: человек не в силах справиться со своим грехом сам.

Но Пушкин бессонниц 1828 года воспринимает своих ангелов-хранителей как стражей, больше того - как мстителей. И этим отрезает себя от Бога. Его власть, власть Бога, воспринимается им как враждебная.

Но человек, оставшийся наедине со своим грехом, не сумевший по каким-то причинам воззвать к Господу (помните, как у псалмопевца: «Из глубины взываю к Тебе, Господи…»?), никогда не вырвется из замкнутого круга самоанализа. Он обречен на отчаяние. И Пушкин, по словам Николая I «умнейший человек России», к этому отчаянию и приходит. Ровно через неделю после «Воспоминания» он так оценит свою жизнь: «дар напрасный…» И это первый бесценный урок, который мы должны извлечь, читая эти стихи.

Отчаяние, сформулированное гением с такой пленительной красотой, самим фактом этой красоты и законченности формы претендовало на то, чтобы быть истиной. Оно становилось соблазном. И переставало быть личным делом поэта. Это поняла своим чутким и пылким сердцем Елизавета Михайловна Хитрово, урожденная Голенищева-Кутузова, дочка фельдмаршала, искренне любившая Пушкина и сумевшая стать ему верным другом. Элиза, так называли ее в свете, повезла стихотворение в Москву, к митрополиту Московскому Филарету (Дроздову). И владыка слагает Пушкину ответ:

Не напрасно, не случайно
Жизнь от Бога мне дана;
Не без воли Бога тайной
И на казнь осуждена.

Сам я своенравной властью
Зло из темных бездн воззвал;
Сам наполнил душу страстью,
Ум сомненьем взволновал.

Вспомнись мне, Забытый мною,
Просияй сквозь сумрак дум!
И созиждется тобою
Сердце чисто, светел ум.

Некоторые предвзятые критики святителя ставят ему в вину эту простоту - мол, незатейливо ответил. Но вчитайтесь: какое чувство такта по отношению к тому, кто власть Творца называет враждебной. Не гневная отповедь - мягкий укор. Что касается простоты, то да, она есть, но эта простота - вершина всего. Это простота молитвы. И сам стих, обратите внимание, заканчивается как молитва. К этой простоте Пушкин придет: незадолго до смерти он переложит на стихи молитву Ефрема Сирина. Он полюбит эту простоту, он ею проникнется. И это второй урок нам, так легко пленяющимся затейливой сложностью.

Пушкин оценил ответ митрополита. 19 января 1830 года он пишет «Стансы», посвящая их митрополиту Московскому Филарету. Стихи недооцененные, хотя все отмечают удивительную гармонию этого стиха. Не только - перед нами божественная красота смирения:

В часы забав иль праздной скуки,
Бывало, лире я моей
Вверял изнеженные звуки
Безумства, лени и страстей.

Но и тогда струны лукавой
Невольно звон я прерывал,
Когда твой голос величавый
Меня внезапно поражал.

Я лил потоки слез нежданных,
И ранам совести моей
Твоих речей благоуханных
Отраден чистый был елей.

И ныне с высоты духовной
Мне руку простираешь ты
И силой кроткой и любовной
Смиряешь буйные мечты.

Твоим огнем душа согрета
Отвергла мрак земных сует,
И внемлет арфе Филарета
В священном ужасе поэт.

А теперь, внимание, посмотрите, что делает Пушкин в последней строфе! Поэт чуть-чуть усиливает описываемое чувство, он как будто не в силах сдержать свою музу от шалости - не дерзость, но шалость: смирение не делает нас рабами! - и к нам через века летит улыбка живого Пушкина. И это еще один урок гения.

Молитва в день рождения

Господи, Боже, Владыка всего мира видимого и невидимого. От Твоей святой воли зависят все дни и лета моей жизни. Благодарю Тебя, премилосердный Отче, что Ты дозволил мне прожить еще один год; знаю, что по грехам моим я недостоин этой милости, но Ты оказываешь мне ее по неизреченному человеколюбию Твоему. Продли и еще милости Твои мне, грешному; продолжи жизнь мою в добродетели, спокойствии, в здравии, в мире со всеми сродниками и согласии со всеми ближними. Подай мне изобилие плодов земных и все, что к удовлетворению нуждам моим потребно. Наипаче же очисти совесть мою, укрепи меня на пути спасения, чтобы я, следуя по нему, после многолетней в мире сем жизни, прейдя в жизнь вечную, удостоился быть наследником Царства Твоего небесного. Сам, Господи, благослови начинаемый мною год и все дни жизни моей. Аминь.

26 мая 1828 года (6 июня по новому стилю), в день своего двадцатидевятилетия Пушкин пишет стихотворение, наполненное такой горечью, что современники его назовут "воплем отчаяния".

Это стихотворение "Дар напрасный, дар случайный..." было вызовом. Вызовом, брошенным в небо. Митрополит Московский Филарет на этот вызов ответил. И сегодня, через столетия, то, о чем писали эти два человека, на мой взгляд, очень важно для нас.

"Жизнь, зачем ты мне дана?"

Давно замечено, что уныние любит посещать нас именно в дни рождения. Но чувство, описанное Пушкиным, трудно назвать обычным унынием. Скорее - отчаянием, и пусть никого не смущает сдержанная строгость самого стиха:

Дар напрасный, дар случайный,
Жизнь, зачем ты мне дана?
Иль зачем судьбою тайной
Ты на казнь осуждена?
Кто меня враждебной властью
Из ничтожества воззвал,
Душу мне наполнил страстью,
Ум сомненьем взволновал?..
Цели нет передо мною:
Сердце пусто, празден ум,
И томит меня тоскою
Однозвучный жизни шум.

Что предшествовало написанию этих горьких строк?

В мае 1827 года Пушкин наконец-то получает разрешение жить в Петербурге. Но уже 24 января 1828 года признается: "Шум и суета Петербурга мне становятся совершенно чужды".

Пишет он в то время мало. Что пишет? Вот рядом, хронологически: стихотворное посвящение некоему поэту и беллетристу В.С. Филимонову, вот изящное обращение к английскому художнику Дж. Дау - нарисованный им портрет Пушкина, о котором говорится в стихе, увы, неизвестен. А вот Анна Оленина обмолвилась, сказав поэту неосторожно "ты", и на другое воскресенье он привозит ей летящее восьмистишие "Ты и вы".

Среди этих изящных безделушек датированное 19 мая 1828 г. стихотворение "Воспоминание" поражает. Поражает тем, что перед нами абсолютно другой, опечаленный и раздосадованный поиском смысла жизни Пушкин.

Когда "влачатся в тишине /Часы томительного бденья./ В бездействии ночном живей горят во мне/ Змеи сердечной угрызенья",

Мечты кипят, в уме,
Подавленном тоской,
Теснится тяжких дум избыток,
Воспоминание безмолвно
Предо мной
Свой длинный
Развивает свиток.
И с отвращением читая
Жизнь мою,
Я трепещу и проклинаю,
И горько жалуюсь,
И горько слезы лью,
Но строк печальных не смываю.

Насколько тонкое и точное описание чувств! Однако эти строки - не все стихотворение. Понимая, что следующие признания настолько сокровенны, что напоминают его личную молитву, его глубоко личное покаяние, Пушкин не отдает в печать вторую строфу стиха. Но именно она проливает свет на то, как он воспринимал себя в те дни по отношению к судьбе, к своей жизни, дарованной Богом:

Я вижу в праздности,
В неистовых пирах,
В безумстве гибельной свободы,
В неволе, в бедности,
В гонении, в степях
Мои утраченные годы!
Я слышу вновь друзей
Предательский привет,
На играх Вакха и Киприды,
И сердцу вновь наносит
Хладный свет
Неотразимые обиды...

Не просто жалоба, по-человечески понятная и оттого близкая и нам, простым людям. Не просто счет обид, предъявленных к жизни, - "неволя, бедность, гонения" и даже изгнание. Здесь - жесткая, трезвая оценка не других, а именно себя. Обратите внимание на строчку "безумства гибельной свободы..." - насколько точное прозрение. И дальше:

И нет отрады мне -
И тихо предо мной
Встают два призрака младые,
Две тени милые -
Два данные судьбой
Мне Ангела во дни былые!
Но оба с крыльями
И с пламенным мечом,
И стерегут... и мстят мне оба,
И оба говорят мне
Мертвым языком
О тайнах вечности и гроба...

В тисках отчаяния

Тут нужно пояснение. Если вы обращали внимание, то, наверное, заметили: любая молитва покаяния несет в себе обращение к Богу. Любая.

Оттого и великая молитва покаяния, Пятидесятый псалом царя Давида, начинается словами призыва к Богу: "Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое..." В основе ее лежит осознание простой вещи: человек без помощи Бога не в силах справиться со своими грехами, со своим отчаянием сам. А Пушкин 28-го года воспринимает своих ангелов-хранителей как стражей, более того - как мстителей. И этим, на взгляд любого глубоко верующего, отрезает себя от Бога - потому что власть Бога воспринимается поэтом как враждебная. Но человек, оставшийся наедине со своим грехом и не сумевший (или не желающий) по каким-то причинам воззвать к Господу (помните, как у псалмопевца - "из глубины, взываю к Тебе, Господи..."), никогда не вырвется из замкнутого круга самоанализа. Он обречен на отчаяние.

И Пушкин, по словам Николая I, "умнейший человек России", к этому отчаянию приходит. Ровно через неделю после "Воспоминания" он так оценит свое предназначение: "дар напрасный..."

"Не напрасно, не случайно"

Отчаяние, сформулированное Пушкиным с такой пленительной красотой, самим фактом этой красоты и законченности формы претендовало на то, чтобы стать истиной.

Отчаяние поэта могло стать соблазном для людей, познавших лишь торопливую горечь в поисках смысла жизни. И оттого отточенное в своей красоте и совершенстве отчаяние переставало быть личным делом поэта. Все это поняла чутким и пылким сердцем Елизавета Михайловна Хитрово, урожденная Голенищева-Кутузова, дочка фельдмаршала, искренне любившая Пушкина.

Это была удивительная дама! На шестнадцать лет старше Пушкина, она влюбилась в него как девчонка и поначалу писала ему любовные письма, которые, как говорят, он бросал в огонь не читая. Потом Елизавета Михайловна все-таки смогла подружиться с поэтом, ввела в свет Гончарову, обладала огромными связями...

Элиза, так называли ее в свете, как можно скорее повезла стихотворение "Дар напрасный..." в Москву, к митрополиту Московскому Филарету (Дроздову). И владыка, отложив в сторону дела, отвечает Пушкину:

Не напрасно, не случайно
Жизнь от Бога мне дана;
Не без воли Бога тайной
И на казнь осуждена.
Сам я своенравной властью
Зло из темных бездн воззвал;
Сам наполнил душу страстью,
Ум сомненьем взволновал.
Вспомнись мне, забытый мною!
Просияй сквозь сумрак дум,
И созиждется тобою
Сердце чисто, светел ум.

Некоторые критики владыки ставят ему в вину простоту стиха - мол, как-то незатейливо ответил. Но вчитайтесь - какое чувство такта к тому, кто власть Творца называет враждебной. Не гневная отповедь, а мягкий укор.

Что же касается простоты, то да, она есть, но эта простота - вершина всего. Это простота молитвы. И сам стих, обратите внимание, заканчивается именно как молитва.

Смирение и муза

К этой простоте в сложнейших, на первый взгляд, вопросах бытия и смерти и Пушкин придет - незадолго до своей гибели он переложит на стихи молитву Ефрема Сирина. Он полюбит эту простоту, он ею проникнется.

19 января 1930 года Александр Сергеевич пишет "Стансы", посвящая их митрополиту Московскому Филарету (кстати, Филарет - пра прапрадед нашего современника телеведущего Николая Дроздова).

Стихи Пушкина к владыке до сих пор недооцененные, хотя все отмечают их удивительную гармонию. Перед нами - божественная красота смирения:

В часы забав
Иль праздной скуки,
Бывало, лире я моей
Вверял изнеженные звуки
Безумства, лени и страстей.
Но и тогда струны лукавой
Невольно звон я прерывал,
Когда твой голос величавый
Меня внезапно поражал.
Я лил потоки слез нежданных,
И ранам совести моей
Твоих речей благоуханных
Отраден чистый был елей.
И ныне с высоты духовной
Мне руку простираешь ты,
И силой кроткой и любовной
Смиряешь буйные мечты.

Твоим огнем душа согрета
Отвергла мрак земных сует,
И внемлет арфе Филарета
В священном ужасе поэт.

Посмотрите, что делает Пушкин в последней строфе! Александр Сергеевич чуть-чуть усиливает описываемое чувство, он как будто не в силах сдержать свою музу от шалости - не дерзость, но шалость: смирение не делает нас рабами! - и к нам через века летит улыбка живого Пушкина.

Уважаемые читатели!

Нам важны ваши мысли и размышления об этой публикации. Мы ждем ваших писем. Если же вы хотите, чтобы ваше письмо было передано непосредственно Марии Городовой, мы сделаем это.

Адрес: ул. Правды, д. 24, Москва, 125993, Редакция "Российской газеты". Адрес электронной почты Марии Городовой: [email protected]

«Дар напрасный, дар случайный…» Александр Пушкин

Дар напрасный, дар случайный,
Жизнь, зачем ты мне дана?
Иль зачем судьбою тайной
Ты на казнь осуждена?

Кто меня враждебной властью
Из ничтожества воззвал,
Душу мне наполнил страстью
Ум сомненьем взволновал?

Цели нет передо мною:
Сердце пусто, празден ум,
И томит меня тоскою
Однозвучный жизни шум.

Анализ стихотворения Пушкина «Дар напрасный, дар случайный…»

Стихотворение «Дар напрасный, дар случайный…» Пушкин написал двадцать шестого мая 1828-го – в не самое лучшее для себя время. Казалось бы, остались в прошлом ссылки на юг и в Михайловское, декабристское восстание и последовавшие за ним трагические события. В мае 1829-го Пушкин получил долгожданное разрешение поселиться в Петербурге. Вот только столица ему довольно быстро наскучила. Ее шум и суета оказались чужды Александру Сергеевичу. Нельзя тот период назвать и творческим подъемом. Из-под пера Пушкина зачастую выходили лишь изящные безделушки. Особняком стоят два стихотворения – «Воспоминания» и «Дар напрасный, дар случайный…». Во втором произведении перед читателями предстает лирический герой, охваченный отчаянием. Глубокое чувство разочарованности в жизни охватило его. Он пытается отыскать смысл существования, ответить на вечные философские вопросы. Вывод получается неутешительным, что отражено в финальном четверостишии – цели нет, сердце пусто, ум празден. Стихотворение носит богоборческий характер. По мнению лирического героя, именно Господь его «воззвал из ничтожества», «взволновал ум сомненьем». Творца он винит во всех произошедших бедах.

На мысли, высказанные в рассматриваемом тексте, Пушкин получил ответ. В качестве автора выступил митрополит Московский и Коломенский Филарет. Он написал стихотворение «Не напрасно, не случайно…». В нем один из главных людей в русской православной церкви говорил о том, что жизнь не просто так дается Богом, что человек сам вызывает зло из темных бездн, сам наполняет «душу страстью» и волнует «ум сомненьем». Сочинение митрополита – ненавязчивый, невраждебный, максимально тактичный призыв к Александру Сергеевичу пересмотреть свои философские и религиозные взгляды, изменить жизненную позицию. Через два года Пушкин посвятил митрополиту стихотворение «В часы забав иль праздной скуки…». По словам лирического героя, Филарет способен «силой кроткой и любовной» смирять буйные мечты. Примечателен финал:
Твоим огнем душа палима
Отвергла мрак земных сует,
И внемлет арфе серафима
В священном ужасе поэт.

Александр Сергеевич понял, что хотел сказать митрополит стихотворением «Не напрасно, не случайно…» и по достоинству оценил его точку зрения. Поэт увидел в Филарете не просто служителя церкви, пусть и высокопоставленного, но настоящего посланника Господа на земле.

"Дар напрасный, дар случайный,
Жизнь, зачем ты мне дана?
Иль зачем судьбою тайной
Ты на казнь осуждена?
Кто меня враждебной властью
Из ничтожества воззвал,
Душу мне наполнил страстью,
Ум сомненьем взволновал?..
Цели нет передо мною:
Сердце пусто, празден ум,
И томит меня тоскою
Однозвучный жизни шум".

Читаешь это стихотворение Пушкина и невольно начинаешь ему сопереживать, настолько сильно он отразил в нем свое душевное состояние. Что же послужило причиной такого депрессивного состояния поэта, и почему он решил, что жизнь его «на казнь осуждена»?
Стихотворение это Пушкин написал 26 мая 1828 года в день своего рождения. Что же такое могло случится с Пушкиным в то время, заставившего его написать эти, пронизанные тоской и унынием стихи?

Перебирая жизнь поэта, можно прийти к выводу, что причиной такого состояния поэта послужила его богохульная поэма «Гавриилиада». Поэма была написана в 1821 году в Кишиневе и, конечно же, предназначалась только узкому кругу друзей и ни в коем случае не для распространения. Но, как говорится, нет ничего тайного, что не стало бы явным.

Списки поэмы размножались и к 1825 году получили широкую известность. В 1828 году поэма дошла до высшего иерарха православной церкви петербургского митрополита Серафима. Тот познакомил с поэмой царя, последний приказал выяснить автора поэмы. По расследованию этого дела была назначена специальная комиссия под председательством графа П.А.Толстого.

Поэт был вызван на допрос. Пушкин был серьезно напуган и решил отрицать свое авторство. В объяснительной записке он написал: «В первый раз видел я Гавриилиаду в Лицее в 15-м или 16-м году и переписал ее; не помню, куда дел ее – но с тех пор не видал ее».

Царь приказал еще раз допросить поэта, но и на этот раз Пушкин продолжал отрицать свое авторство: «Рукопись ходила между офицерами Гусарского полку, - писал он в свое оправдание, - но от кого из них именно я достал оную, я никак не упомню. Мой же список сжег я вероятно в 20-м году. Осмелюсь прибавить, что ни в одном из моих сочинений, даже из тех, в коих я наиболее раскаиваюсь, нет следов духа безверия или кощунства над религией. Тем прискорбнее для меня мнение, приписывающее мне произведение столь жалкое и постыдное».

Пушкин отпирался как мог. Он знал, что оскорбление церкви карается, в лучшем случае, ссылкою в отдаленные места Сибири и предчувствовал это. Это его состояние в то время отразилось еще в одном его стихотворении «Предчувствие»:

"Снова тучи надо мною
Собралися в тишине;
Рок завистливый бедою
Угрожает снова мне...
Сохраню ль к судьбе презренье?
Понесу ль навстречу ей
Непреклонность и терпенье
Гордой юности моей?

Бурной жизнью утомленный,
Равнодушно бури жду:
Может быть, еще спасенный,
Снова пристань я найду...
Но, предчувствуя разлуку,
Неизбежный, грозный час,
Сжать твою, мой ангел, руку
Я спешу в последний раз".

В душе он, может, надеялся, что пронесет, но не пронесло. Царь потребовал от комиссии продолжать розыски автора Гавриилиады. Он написал:
«Г.Толстому призвать Пушкина к себе и сказать ему моим именем, что, зная лично Пушкина, я его слову верю. Но желаю, чтоб он помог правительству открыть, кто мог сочинить подобную мерзость и обидеть Пушкина, выпуская оную под его именем».

Хитер же был царь! Знал, что Пушкин может наврать комиссии, но императору не посмеет. Так и получилось. Пушкин принял решение: написать царю личное письмо и признать в нем свое авторство «Гавриилиады». Будь что будет. В протоколе уже третьего по счету допроса Пушкина говорилось: «... по довольном молчании и размышлении спрашивал (Пушкин.- НИК): позволено ли будет ему написать прямо государю императору, и, получив на сие удовлетворительный ответ, тут же написал его величеству письмо, и, запечатав оное, вручил графу Толстому. Комиссия положила, не раскрывая письма сего, представить оное его величеству». Вот текст письма Пушкина царю:
«Будучи вопрошаем Правительством, я не почитал себя обязанным признаться в шалости, столь же постыдной, как и преступной. - Но теперь, вопрошаемый прямо от лица моего Государя, объявляю, что Гаврилиада сочинена мною в 1817 году. Повергая себя милосердию и великодушию царскому есмь Вашего Императорского Величества верноподданный Александр Пушкин. 2 октября 1828. С. Петербург».

Почему Пушкин написал царю, что сочинил «Гаврилиаду» в 1817 году, а не в 1821, как это было на самом деле? Вероятнее всего, он рассчитывал, что ему будет скидка на молодость. Все же с семнадцатилетнего юнца меньше спрос, чем с уже созревшего двадцатидвухлетнего мужчины.

Выдающийся филолог и пушкинист Б.Томашевский отрицает принадлежность этого письма Пушкину, но скорее всего, Пушкин, действительно, признал авторство, т.к. следствие было сразу прекращено резолюцией Николая I: «Мне дело подробно известно и совершенно кончено».

Видимо, царь Николай-1 по достоинству оценил чистосердечное признание Пушкина, простил его и дело о «Гавриилиаде» приказал прекратить. Слава Пушкина гремела уже по всей России, и поэтому сослать Пушкина в Сибирь царь не решился. Но под надзором поэт был до конца жизни.

Друг Пушкина Вяземский говорил, что в позднейшие годы жизни Пушкин не терпел даже упоминания Гаврилиады в его присутствии, настолько это ему было неприятно. "Многое желал бы я уничтожить, - писал он, - как недостойное даже и моего дарования, каково бы оно ни было. Иное тяготеет, как упрек на совести моей..."

Вот в этом, вероятнее всего, была причина упаднического настроения Пушкина, которое выразилось в стихотворении «Дар напрасный, дар случайный».
Позже стихотворение это попало в руки митрополита московского Филарета. Филарет был весьма умен, образован, хорошо разбирался в поэзии и литературе, сам писал стихи. В доказательство, приведу одно из его стихотворений:
"Когда креста нести нет мочи,
Когда тоски не побороть,
Мы к небесам возводим очи,
Творя молитву дни и ночи,
Чтобы помиловал Господь.
Но если вслед за огорченьем
Нам улыбнется счастье вновь,
Благодарим ли с умиленьем,
От всей души, всем помышленьем
Мы Божью милость и любовь!"

Филарет, прочитав стих Пушкина, откликнулся на него своим. Он пишет, как бы за Пушкина:
"Не напрасно, не случайно
Жизнь от Бога мне дана,
Не без воли Бога тайной
И на казнь осуждена.

Сам я своенравной властью
Зло из темных бездн воззвал,
Сам наполнил душу страстью,
Ум сомненьем взволновал.

Вспомнись мне, Забвенный мною!
Просияй сквозь сумрак дум –
И созиждется Тобою
Сердце чисто, светлый ум".

Пушкина не оставил равнодушным этот неожиданно обращенный к нему голос знаменитого и уважаемого народом святителя. Он пишет митрополиту послание, в котором звучит неподдельное чувство благодарности и умиления:

"В часы забав иль праздной скуки,
Бывало, лире я моей
Вверял изнеженные звуки
Безумства, лени и страстей.

Но и тогда струны лукавой
Невольно звон я прерывал,
Когда твой голос величавый
Меня внезапно поражал.

Я лил потоки слез нежданных,
И ранам совести моей
Твоих речей благоуханных
Отраден чистый был елей.

И ныне с высоты духовной
Мне руку простираешь ты,
И силой кроткой и любовной
Смиряешь буйные мечты.

Твоим огнем душа палима
Отвергла мрак земных сует,
И внемлет арфе Серафима
В священном ужасе поэт".

Первоначальный текст последней строфы, измененный по требованию цензора, был таков:

Твоим огнем душа согрета
Отвергла мрак земных сует,
И внемлет арфе Филарета
В священном ужасе поэт.

Вот такова история стихотворения Пушкина «Дар напрасный...»

«Следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная», - говорил Пушкин.
Следовать за мыслями великого Пушкина не только занимательно, но и полезно. «Читая только одни произведения Пушкина, - говорил Белинский, - можно превосходным образом воспитать в себе человека».

Рецензии

НИК, как думаешь, про что, или о ком Пушкин написал эти строки?

«Он звезды сводит с небосклона,
Он свистнет - задрожит луна;
Но против времени закона
Его наука не сильна».

А.С. Пушкин, "Руслан и Людмила"