Период становления А. Маркевича

Александр Прокофьевич Маркевич (6 (19) марта , с. Плоское, Таращанский уезд , Киевская губерния , Российская империя - 23 апреля , г. Киев, Украина) - выдающийся украинский зоолог .

Биография

Родился в с. Плоское Таращанского уезда Киевской губернии. Отец - Прокофий Матвеевич Маркевич, псаломщик сельской церкви, мать - Мария Иеремеевна Бордашевская из обедневшей шляхты. В 1906 г. семья А. П. Маркевича переехала в с. Насташки. C 1912 г. по 1915 г. Александр Маркевич посещал церковно-приходскую школу. В 1915 г. он поступил в 1-й класс Киево-Софиевского духовного училища. В конце августа 1918 г. А. Маркевич, в связи с революционными беспорядками в Киеве и области, не смог продолжить обучение в Киево-Софиевском духовном училище. И только в конце лета 1920 г. А. П. Маркевич поступил в последний класс I Белоцерковской трудовой школы. Весной 1922 г., следуя совету преподавателя-зоолога школы Ф. Д. Великохатько, А. Маркевич начал изучение рыб р. Рось. Выступал с докладами о своих исследованиях на заседаниях зоологического кружка. Его дипломная работа - «Рыбы р. Рось». Научные исследования А. П. Маркевича легли в основу брошюры Ф. Д. Великохатько «Рыбы Белоцерковщины».

После окончания техникума, Александра Маркевича направили на работу в с. Ставище Белоцерковского округа. Он преподавал естественные дисциплины в школе с. Ставище и немецкий язык в районной трудовой школе с. Роскошное, а также биологию в Ставищенской агропрофшколе. Летом 1926 г. А. Маркевич получил направление от Белоцерковского нарпросвета в Киев на Всеукраинские высшие инструкторские курсы для подготовки методистов-биологов. Курсы были организованы на базе Политехнического ин-та.

А. П. Маркевич скончался после тяжелой продолжительной болезни 23 апреля 1999 г. Похоронен на Байковом кладбище г. Киева (Украина).

Память

Основные направления научной деятельности

А. П. Маркевич был членом ученых советов ряда научно-исследовательских и учебных учреждений. Среди них - Институт зоологии АН УССР, Институт гидробиологии АН УССР, биофак Киевского университета, Украинский институт рыбного хозяйства. Он руководил методологическим семинаром, а также философскими семинарами Института гидробиологии АН УССР и биологического ф-та КГУ. Академик А. П. Маркевич входил в состав биологической секции Комитета по Ленинским премиям при Совете Министров СССР. Был также членом секции биологии Республиканского комитета по Государственным премиям, а в 1972-1973 гг. возглавлял эту секцию.

Ergasilus briani Markevich, 1932

Paraergasilus rylovi Markevich, 1937

Ergasilus auritus Markewitsch, 1940

Ergasilus anchoratus Markewitsch, 1946

Ancyrocephalus bychowskii Markevich,

Названы в честь Маркевича

О большом авторитете, которым пользовался А. П. Маркевич среди своих коллег, учеников и последователей, свидетельствует тот факт, что в его честь названо много видов и родов животных. Это 1934; Preudorhadinorhynchus markewitschi Achmerov et Dombrovskaja-Achmerova, 1941; Asymphylodora markewitschi Kulakowskaja, 1947; Allocreadium markewitschi Kowal, 1949; Trypanosoma markewitschi Lubinsky et Salewskaja, 1950; Gyrodactylus markewitschi Kulakowskaja, 1952; Diorchis markewitschi Patschenko, 1952; Cryptobia Markewitschi Schapoval, 1953; Myxobolus markewitschi Palij, 1953; Phyllodistomum markewitschi Pigulevsky, 1953; Helicometra markewitschi Pogorelzeva, 1954; Dactylogyrus markewitschi Gussev, 1955; Entamoeba markewitschi Chebotarev, 1956; Markewitschiellinae Skrjabin et Koval, 1957; Markevitschiella Skrjabin et Koval, 1957; Laelaspis markewitschi Pirianyk, 1958; Stephanoproraoides markewitschi Sharpilo L. et V., 1959; Pseudoxiphydria markewitschi Jermolenko, 1960; Charopinus markewitschi Gussev, 1961; Sphaerospora markewitschi Donec, 1962; Markewitschia Yamaguti, 1963; Diplozoon markewitschi Bychowsky, Gintovt et Koval, 1964; Pseudoanthocotyle markewitschi Nikolaeva et Pogorelzeva, 1965; Markewitschia Kulakowskaja et Achmerov, 1965; Chloromyxum markewitschi Butabayeva et Allamuratov, 1965; Henneguya markewitschi Allamuratov, 1965; Lepronyssoides markewitschi Vshivkov, 1965; Vitta alexandri Kornyushin, 1966; Lamproglena markewitschi Sukhenko et Allamuratov, 1966; Markewitschiana Allamuratov et Koval, 1967; Markewitschella Spassky et Spasskaja, 1972; Markewitschitaenia Sharpilo et Kornjuschin, 1975; Aeolosoma markewitschi Boshko et Pashkevichute, 1975; Heteronychia markewitschi Verves, 1975; Markevitschielinus Tytar, 1975; Paraergasilus markevichi Titar et Chernogorenko, 1982. For helminths, he is honored by Lopastoma markevichi Kurochkin et Korotaeva, in Polyanskij, 1982; And also in the myxozoan name Ceratomyxa markewitchi Iskov et Karataev, 1984; Clariidae Kutikova, Markevich et Spiridonov, 1990 (Rotifera)

У Ростовых, как и всегда по воскресениям, обедал кое кто из близких знакомых.
Пьер приехал раньше, чтобы застать их одних.
Пьер за этот год так потолстел, что он был бы уродлив, ежели бы он не был так велик ростом, крупен членами и не был так силен, что, очевидно, легко носил свою толщину.
Он, пыхтя и что то бормоча про себя, вошел на лестницу. Кучер его уже не спрашивал, дожидаться ли. Он знал, что когда граф у Ростовых, то до двенадцатого часу. Лакеи Ростовых радостно бросились снимать с него плащ и принимать палку и шляпу. Пьер, по привычке клубной, и палку и шляпу оставлял в передней.
Первое лицо, которое он увидал у Ростовых, была Наташа. Еще прежде, чем он увидал ее, он, снимая плащ в передней, услыхал ее. Она пела солфеджи в зале. Он внал, что она не пела со времени своей болезни, и потому звук ее голоса удивил и обрадовал его. Он тихо отворил дверь и увидал Наташу в ее лиловом платье, в котором она была у обедни, прохаживающуюся по комнате и поющую. Она шла задом к нему, когда он отворил дверь, но когда она круто повернулась и увидала его толстое, удивленное лицо, она покраснела и быстро подошла к нему.
– Я хочу попробовать опять петь, – сказала она. – Все таки это занятие, – прибавила она, как будто извиняясь.
– И прекрасно.
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.

Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.

В один из дней обороны Севастополя 30 (!), 31 (!)[ Автор данной работы заметил крайне грубое нарушение в дате рождения А.Маркевича. В некоторых источниках, датой его рождения считается 30 марта 1855 года, тогда как по книге А.Непомнящего, Арсений Иванович родился именно 30 марта 1855 года. ] марта (по ст. стилю) 1855 года, в семье русского священника Ивана Маркевича родился мальчик, которому судьба уготовила блестящий, полный поисков и открытий, долгий жизненный путь.[ Газета "Крымские известия" № 65 (3295), суббота, 9 апреля 2005 года.] Очень скромный, трудовой быт его семьи был полон умственных, интеллектуальных интересов, которые были присущи его родне и по отцу, и по матери, урожденной Серно-Соловьевич, дочери протоиерея, настоятеля собора в Бресте. Его дед по отцу был магистром богословия Виленского университета, однокурсником митрополита Иосифа Семашко, один из родственников по матери был профессором университета, другой - видным деятелем по народному образованию в Таврической губернии. Приход отца состоял из мещан - семей древне православных, не переходивших в унию (перешедшие были уже католиками): Пашкевичей, Хавриевичей, Черетовичей, Лопушинских, Зубилевичей, Легоровичей и др., крестьян нескольких деревень, расположенных близ Бреста: Березовки, Колзовичей, Плоской, Дубровки, Гузней, Речицы, Шпановичей и Тришина и в течение многих лет - гарнизона Брестской крепости, до сооружения в ней в начале 70-х годов соборной церкви.

Обучался он сначала в уездном училище и прогимназии, а старшие классы гимназии прошел в ближайшей к Бресту гимназии в г. Бела, Седлецкой губернии, учащиеся которой состояли главным образом из детей крестьян Подляшья и Холмщины, тогда еще униатов, и украинцев Гродненской губернии. Преподаватели Вельской гимназии были почти все украинцы - киевляне, воспитанники Киевской духовной академии, а директор Е.М. Крыжановский и инспектор П.Г. Рублевский были в ней бакалаврами. Высшее образование он получил в молодом тогда (1872-6) Варшавском университете, на историко-филологическом факультете, по славянорусскому отделению. Его обучали: Н.Я. Аристов, М.А. Колосов, А.И. Никитинский, И.В. Цветаева, В.В. Макушев, В.А. Яковлев, А.И. Павинский, М.М. Троицкий, Г.Е. Струв, - все они были видные ученые. Бывший в то время профессором Варшавского университета Д.Я. Самоквасов устроил при университете археологический музей из своих раскопок, а доцент Ф.И. Иезбера - славянский этнографический музей. Оба они укрепили Маркевиче интерес к памятникам древности и старины. Его сильно увлекали славянство и славистика, и равно русская литература и история.

Уже в стенах университета проявились научно-исследовательские и литературные способности молодого ученого. В университетском издании в 1876 г. появилась публикация его дипломной работы "Юрий Крижанич и его литературная деятельность"[ Маркевич А.И. Юрий Крижанич и его литературная деятельность. Историко-литературный очерк // Варшавские университетские известия.- Варшава,1876.- N1.- С. I-Х, 1-122; N2.- С. 1-103.], которая в этом же году была напечатана в типографии Варшавского учебного округа отдельной книгой. Этот труд стал первой в славяноведческой литературе монографией о Ю. Крижаниче, в которой были использованы все опубликованные до того времени данные о жизни и деятельности ученого. Хотя работа и носила компилятивный характер, она встретила позитивный отклик критики, принесла молодому автору признание в научном мире[ Славяноведение в дореволюционной России.- М.,1979.- С.234.]. Работавшие в то время в университете профессор Д. Я. Самоквасов и доцент Ф. И. Иезбера развили и укрепили в А. И. Маркевиче интерес к истории, памятникам древности и старины. По окончании курса в университете в 1876 г. он получил место преподавателя русского языка, словесности и истории в Холмском Мариинском училище, где прослужил три года сейчас же после пресловутого обращения холмских и подляшских униатов при участии галичан в православие. Служба здесь имела для него интерес, главным образом, в том отношении, что дала возможность хорошо познакомиться с бытом и идеологией населения, русского и он его горячо полюбил.

В 1879 году перешел на службу в Шавельскую мужскую гимназию, Виленского учебного округа, в которой прослужил четыре года. Работа здесь была тяжелая, так как учащиеся состояли, главным образом, из жмудинов, плохо знавших русский язык, но труды мои были успешны, и в последний год моей службы в Шавлях сочинения абитуриентов этой гимназии на экзамене зрелости были признаны лучшими во всем учебном округе. Изучал литовский и жмудский языки и написал статью об игумене Брестском Афанасии Филиповиче. Но здоровье его на Жмуди стало сильно плошать, и он с радостью ухватился за предложение попечителя Одесского учебного округа П.А.Лавровского, знавшего его еще по Варшавскому университету, где он был ректором, перейти на службу к нему, именно преподавателем Симферопольской гимназии.

В 1883 г. Маркевич переехал в Симферополь. Крым пленил его не только природой и возродившим меня климатом, но еще в большей степени своей историей и древностями. Он стал усердно изучать их и литературу о Крыме. Важной вехой в его исторических познаниях стало путешествие летом 1884г. в Константинополь, Грецию, Египет, Палестину и Малую Азию, способствовавшие прояснению многих моментов исторического прошлого Крыма. Почему-то все, кто пишет о нем, помещают одну и ту же фотографию: старик с длинной седой бородой. (см. Приложение 1.) Может быть, просто не сохранилось других снимков - молодого, полного сил, каким прибыл он в Симферополь, чтобы навсегда остаться здесь. Или других - уже известного ученого, которому много раз предлагали лучшее место с лучшим жалованием, а он наотрез отказывался "улучшить свое положение" потому, что это означало расставание с городом и любимым делом. Давайте просто представим солнечный день и мужчину лет тридцати, пробирающегося к Петровской (или, как ее еще тогда называли, Собачьей) балке. Этого места избегали все, кто жил в "приличной" части города. Собачья балка начала застраиваться в 80-х годах позапрошлого века, селились там русские и цыгане - бедняки из бедняков. Но этот человек чужим себя здесь не чувствовал. "Благодетель" - вот как называли его обитатели балки. Ученый-историк Арсений Маркевич продолжал начатое его коллегами дело: навещал людей, ютящихся в пещерах - бывших склепах, где хоронили обитателей древнего города Неаполя Скифского, и просил обращать внимание на любые древние вещи, попадающиеся им. Платил за них Арсений Иванович щедро, часто из своего кармана, и за два года из добытых "неапольскими троглодитами" (так в шутку называли их ученые) вещей образовалась солидная музейная коллекция. Самое интересное, что о своей роли в ее появлении Маркевич не считал нужным упоминать, зато в научном труде перечислял фамилии: Цыганков, Пашковский, Турчанинов. Это не коллеги-археологи, а неграмотные, презираемые "чистой публикой" обитатели Собачьей балки, которых Арсению Ивановичу удалось увлечь своей страстью к сохранению древностей.

В 1886 году начала создаваться Таврическая ученая архивная комиссия (ТУАК), и Маркевич сразу стал самым активным ее членом, а впоследствии возглавлял комиссию много лет. Арсений Иванович исследовал скифские города и тайные ходы Бахчисарайского дворца, искал древние рукописи и выезжал в разные уголки полуострова, чтобы воспрепятствовать незаконным раскопкам или уничтожению плит древнего кладбища. Он писал о Крымской войне - и полулегендарных обитателях полуострова вроде балаклавских амазонок или разбойнике Алиме, об истории землетрясений на полуострове - и о средневековых властителях Старого Крыма. Только список его работ может занять всю газетную полосу. Это все писал не только понимающий, но, поверьте, счастливый и увлеченный человек.

Отношения с советской властью у Арсения Ивановича были сложными. Он, действительный статский советник, "его превосходительство", восторженно приветствовал Февральскую революцию и, как большинство интеллигентов, был уверен, что страну ждет небывало светлое будущее. А потом был октябрьский переворот. И очередное заседание комиссии, где Маркевич с недоумением и горечью говорил об убийстве члена ТУАК Федора Лашковского и его жены. В их имение Мамак ворвались "революционно настроенные массы", не пощадившие "буржуев". А потом будет 1918 год, и речь Маркевича о "скончавшемся от предательской воли и злодейских рук бывшего императора России". С императором Арсений Иванович встречался дважды. Николай II даже показывал ему отдельный книжный шкаф в кабинете Ливадийского дворца, заполненный выпусками "Известий ТУАК". Но за все время существования ТУАК никогда так часто не собирались ее члены, как с 1917 по 1921 годы. Казалось, мир рушился - на улицах убивали, кусок хлеба был драгоценностью, а в холодном здании музея с протекающей крышей собиралась горстка людей, и председатель Арсений Маркевич возвещал об открытии очередного заседания комиссии. И они говорили о находках времен каменного века, "о пребывании в Крыму анатолийских мулл с чудесной водой против чумы", об исследованиях Херсонеса, о Пушкине… Настоящее оставалось за стенами музея, а они жили прошлым. Революция отняла у Арсения Маркевича друзей и коллег, умерших от голода и болезней. Крымскую интеллигенцию потрясли зверское убийство директора Керченского музея Владислава Шкорпила и расстрел большевиками ученого Александра Стевена. До того года, как будет написана автобиография Маркевича, он останется единственным живым членом ТУАК.

Арсений Маркевич покинул Крым в 30-х годах. Он тяжело болел и все-таки не прекращал работать над рукописью "Топонимика Крыма". А когда силы оставили его - привел в порядок и передал ленинградской Академии истории и материальной культуры свою картотеку в 21 тыс. карточек. В мае 1941 г. секретарь академии получил от него еще несколько карточек. А 86-летнему Арсению Маркевичу оставалось еще несколько месяцев жизни - страшных, мучительных и голодных месяцев блокады Ленинграда. Пожалуй, самая особая, яркая страница в жизни Маркевича - работа в Таврической ученой архивной комиссии. Большая часть воспоминаний и монографий о нем акцентирует внимание именно на деятельности в ТУАК. Как писала дочь Екатерина Кошлякова, - в 1887 году два события в жизни Арсения Ивановича способствовали его окончательному решению навсегда остаться в Крыму: открытие в Симферополе Таврической ученой архивной комиссии и женитьба на Анне Плешаковой, которая в те годы работала в Симферопольской воскресной школе для рабочих.

Анна Николаевна выросла в среде, находившейся под большим влиянием известной участницы "Народной воли" Софьи Перовской (которая в середине 70-х годов работала у доктора Плешакова в губернской земской больнице в качестве фельдшерицы), всю свою жизнь придерживалась передовых взглядов. В те годы, как пишут историки, архивы Таврической губернии были еще сравнительно "молоды" и охватывали период истории с 1783 по 1887 год. Хотя самих архивов было великое множество: в гимназиях, разных обществах, монастырях, церквях, - мало кто по-настоящему заботился о сохранении "свидетелей прошлого", поэтому к концу XIX века многие ценные документы и материалы были безвозвратно утрачены.

Не лучше обстояло дело и с памятниками истории: многие из них находились на территории частных владений и использовались хозяевами "по своему усмотрению". Несмотря на столь существенные проблемы в сборе и сохранении уникальных материалов и документов, на равнодушие местных властей, Таврическая комиссия заняла одно из первых, а затем и первое место среди архивных комиссий России (за три года до этого они были созданы в Орловской, Рязанской, Тверской и ряде других губерний страны). К слову, к 1917 году в России уже действовали 39 губернских и две областные ученые архивные комиссии. Залог успеха работы ТУАК - в удачном выборе ее первого председателя (им стал Александр Стевен) и самоотверженной подвижнической деятельности Арсения Маркевича. По воспоминаниям современников, Арсению Ивановичу, сначала члену комиссии, потом - правителю дел и, наконец, ее председателю - удалось сделать столь много, что "кажется неправдоподобным, как такое под силу одному человеку". Кроме архивной работы, учета и охраны памятников, ТУАК выполняла еще ряд важных функций: издавала свои "Известия", вела широкий книгообмен, создала библиотеку. И здесь Маркевич опять был незаменим: он редактирует "Известия" (с одиннадцатого номера) и много печатается в них. Более 45 работ написано им для "Известий", которые, кстати, и поныне - неисчерпаемый кладезь для краеведов и археологов, изучающих Крым.

В 1912 году в одно из посещений Крыма Николай II встретился в Симферополе с депутацией Таврического дворянства. Николай поблагодарил, принял книги, отметив при этом, как сказали бы сейчас, большой вклад комиссии в дело изучения истории края. Далее Маркевич вспоминает, что император спросил его о том, сколько времени тот лично работает в комиссии, и сколько рассмотрел архивных дел. Выслушав ответы, снова протянул руку и сказал, что ценит и благодарит. Огромная, поистине титаническая деятельность А. Маркевича на благо Крыма не ограничивалась работой в ТУАК: он - автор трудов по истории виноградарства и виноделия, развития учебных заведений в Симферополе, русского судоходства в Черном море и многих, многих других. Массу сил отдавал краевед, историк, архивист вопросу создания в Крыму высшего учебного заведения. Когда в Симферополе открылся Таврический университет, Арсений Иванович преподавал в нем и передал вузу свою библиотеку.

Член Союза художников СССР. Заслуженный художник РФ. Член-корреспондент Российской Академии художеств. Лауреат международного конкурса Красивейшие книги мира в Лейпциге.

Согласно данным международного справочника Who’s who in Grafic Art за 1962 год Борис Маркевич вошел в число 400 лучших графиков мира.

Он окончил графический факультет Московского художественного института имени В. И. Сурикова. Ранний этап творческой биографии художника был целиком посвящен иллюстрации и шрифту, а точнее - книге. За свою жизнь Борис Маркевич проиллюстрировал и оформил книги многих авторов зарубежной, русской и советской литературы, таких как Пушкин, Тургенев, Булгаков, Хемингуэй, О’Генри, Диккенс, Сэлинджер, а также десятки детских книг.

С конца 1950-х годов художник начал писать акварели, которые сразу привлекли внимание специалистов - прежде всего новаторским подходом к хорошо известной технике. Акварели Маркевича отличает непривычная глубина, густота и «живописность». Обе ипостаси мастера - книга и акварель - существовали параллельно, не перетекая одна в другую, хотя часто пересекаясь.

Искусствоведы считают, что Маркевич первым соединил эстетику «сурового стиля» и технику акварели (до него мастера «сурового стиля» работали преимущественно в станковой живописи). Невзрачность и бытовая приземленность сюжетов, скудность изображенных интерьеров, прозаичность жанровых сцен открыли зрителю иную, метафизическую ипостась русского космоса, его мощное эпическое начало.
Персональные выставки

1977 Выставочный зал МОСХ (ул. Вавилова, 65), Москва

1984 Дом художника, Тбилиси

1987 Дом художника, Москва

1997 Мини-натюрморт . Галерея Юнион, Москва

2003 Обозначенное пространство . Отдел личных коллекций Государственного музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина, Москва

2013 Алевтина Власова. Борис Маркевич. Живопись. Графика . Тверской городской музейно-выставочный центр, Тверь, Россия

2015 Борис Маркевич. Я - график . Галерея современного искусства ARTSTORY, Москва

Коллекции

Галерея современного искусства ARTSTORY, Москва

Государственная Третьяковская галерея, Москва

Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина, Москва

Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Частные коллекции России, Европы, Азии и США

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Маркевич Александр Прокофьевич

Биография

Родился в с. Плоское Таращанского уезда Киевской губернии. Отец -- Прокофий Матвеевич Маркевич --псаломщик сельской церкви, мать -- Мария Иеремеевна Бордашевская из обедневшей польской шляхты. В 1906 г. семья А.П. Маркевича переехала в с. Насташки. C 1912 г. по 1915 г. Александр Маркевич посещал церковноприходскую школу. В 1915 г. он поступил в 1-й класс Киево-Софиевского духовного училища. В конце августа 1918 г. А. Маркевич, в связи с революционными беспорядками в Киеве и области, не смог продолжить обучение в Киево-Софиевском духовном училище. И только в конце лета 1920 г. А.П. Маркевич поступил в последний класс I Белоцерковской трудовой школы. Весной 1922 г., следуя совету преподавателя-зоолога школы Ф.Д. Великохатько, А. Маркевич начал изучение рыб р. Рось. Выступал с докладами о своих исследованиях на заседаниях зоологического кружка. Его дипломная работа -- «Рыбы р. Рось». Научные исследования А.П. Маркевича легли в основу брошюры Ф.Д. Великохатько «Рыбы Белоцерковщины».

А.П. Маркевич скончался после тяжелой продолжительной болезни 23 апреля 1999 г. Похоронен на Байковом кладбище г. Киева (Украина).

Основные направления научной деятельности

А.П. Маркевич был членом ученых советов ряда научно-исследовательских и учебных учреждений. Среди них -- Институт зоологии АН УССР, Институт гидробиологии АН УССР, биофак Киевского университета, Украинский институт рыбного хозяйства. Он руководил методологическим семинаром, а также философскими семинарами Института гидробиологии АН УССР и биологического ф-та КГУ. Академик А.П. Маркевич входил в состав биологической секции Комитета по Ленинским премиям при Совете Министров СССР. Был также членом секции биологии Республиканского комитета по Государственным премиям, а в 1972--1973 гг. возглавлял эту секцию.

Ученики академика А.П. Маркевича -- Акимов И.А., Бошко Г.В., Вервес Ю.Г., Гуща Г.Й., Двойнос Г.М., Исков М.П., Искова Н.И., Коваль В.П., Корнюшин В.В., Кулаковская О.П., Курандина Д.П., Мазурмович Б.Н., Монченко В.И., Пащенко Л.Ф., Погорельцева Т.П., Погребняк Л.П., Сигарева Д.Д., Смогоржевская Л.А., Титар В.М., Трач В.Н., Черногоренко М.И., Шарпило В.П., Шарпило Л.Д. и др.

Размещено на Allbest.ru

Подобные документы

Маркевич - видный крымский историк, один из основателей Таврической ученой архивной комиссии. Характеристика работ Маркевича, посвященных археологическому и историческому прошлому Тавриды и относящихся к отдельным персоналиям проживавших и посещавших Крым

дипломная работа , добавлен 24.11.2008

Життєвий шлях М. Маркевича, його перші збірки віршів. Основна наукова праця українського діяча - 5-томна "История Малороссии", в якій викладено історію України від найдавніших часів до кінця XVIII ст. Етнографічні дослідження і художні твори М. Маркевича.

реферат , добавлен 04.11.2013

Период становления и трудовая жизнь Арсения Ивановича Маркевича. Характеристика работ А.И. Маркевича посвященных историческому прошлому Тавриды (Крыма). Анализ научных работ, относящихся к отдельным персоналиям проживавших и посещавших Тавриду (Крым).

дипломная работа , добавлен 16.11.2008

Александр III: человек и государь. Основные факторы, повлиявшие на личность и взгляды императора. Оценка и характеристика личности Александра III. Особенности быта царя. Внутренняя и внешняя политика в годы правления, ее значение для будущего России.

курсовая работа , добавлен 29.04.2014

Анализ исторического портрета Александра II. Александр II: исторический портрет. Воспитание и характер императора. Александр II и начало преобразований. От первой до последней любви Александра II. Александр II-реформатор российского государства.

реферат , добавлен 08.08.2008

Александр II Николаевич Освободитель как проводник широкомасштабных реформ. Начало государственной деятельности. Отмена крепостного права. Главные реформы Александра II. История неудачных покушений. Гибель и погребение. Реакция общества на убийство.

презентация , добавлен 11.03.2014

Загальна характеристика життєвого шляху Якова Маркевича, Семена Дівовича та Василя Григоровича-Барського. Особливості їх внеску в культурну, літературну, історичну спадщину українського народу. Значення їх громадської діяльності та роль головних творів.

реферат , добавлен 27.01.2011

Александр II до коронации и в первые годы царствования. Великие реформы 1863-1874 годов. Необходимость реформ. Отмена крепостного права. Земская, городская, судебная, военная, финансовая реформы. Реформы в области просвещения и печати.

реферат , добавлен 18.01.2003

Краткое описание детских лет Александра ІІІ, его женитьба с Марией Федоровной. Личность и мировоззрение императора, начало государственной деятельности. Внутренняя, внешняя политика и итоги царствования императора. Александр III глазами современников.

презентация , добавлен 17.04.2011

Личность Александра I. Первые годы царствования Александра I. Правление в духе либерализма и его противоречивость. Реформа центрального ведомственного управления. Сложная и непонятная для окружающих внутренняя жизнь императора.

Период жизни 11 апреля 1855 - 7 января 1942
Арсений Иванович Маркевич

Место рождения	Брест-Литовск, Гродненская губерния
Гражданство	СССР
Альма-матер	Варшавский университет
Научная сфера	история, археология
Место смерти	Санкт-Петербург

Арсений Иванович Маркевич (1855 - 1942) - русский и советский историк, этнограф, археолог, краевед Крыма.

Биография

После окончания гимназии и Варшавского университета Маркевич становится учителем русского языка и словесности в Белоруссии, затем в Литве Литве, с 1883 года - в Крыму .

Большую и наиболее плодотворную часть своей жизни Маркевич провёл в Симферополе , где преподавал в мужской и женской казённых гимназиях. А. И. Маркевич был горячим сторонником создания в Cимферополе университета, а после открытия вуза стал одним из его первых преподавателей. Со дня образования Таврической Учёной Архивной Комиссии (ТУАК) Маркевич - один из её активнейших членов, после отъезда А.Х. Стевена в Санкт-Петербург - фактический, а с 1908 года - официальный председатель ТУАК .

А. И. Маркевич провёл огромную работу по отбору архивных источников на хранение, по охране памятников старины, написал более 80 трудов по истории Крыма. Одну из его работ «Taurica. Опыт указателя сочинений, касающихся Крыма...» выдающийся советский историк Б.Д. Греков назвал настольной книгой каждого исследователя Крыма.

Тематика научных трудов А. И. Маркевича необычайно разнообразна:

историко-литературоведческие работы о пребывании А. C. Пушкина, Н. В. Гоголя и В. А. Жуковского в Крыму
исследования «Освобождение крестьян в Таврической губернии», «Очерк истории Тавриды в 1806-1814 гг.», «Русское судоходство по Черному морю и история Черноморского флота», «Таврическая губерния во время Крымской войны», «Географическая номенклатура Крыма как исторический источник», «Краткий очерк деятельности генералиссимуса Суворова в Крыму».

Ученый неоднократно выступал со статьями и докладами об улучшении археологических исследований в Крыму и упорядочении архивов. По поручению комиссии в 1904 г. он определил границы городища Неаполя скифского, в пределах которых не должно быть допущено самовольных раскопок. По его инициативе вдоль этих границ были поставлены охранные столбы и прекращена добыча камня с городища.

Являясь гласным городской думы, Маркевич добился расширения сети школ и библиотек города, переименования улиц в честь учёных (Тургеневская, Аксаковская, Арендтовская , Менделеевская и др.) Активно участвовал в создании Крымцентрархива , республиканского музея.

В 1924 г. вышла книга «Cимферополь, его исторические судьбы, старина и недавнее прошлое». Он же автор ряда статей по истории города.

За большой вклад в науку Маркевич в 1929 год 1927? у был избран членом-корреспондентом Академии наук СССР. Случай беспрецедентный, так как Маркевич не имел ученой степени.

Под председательством Арсения Ивановича Таврическая ученая архивная комиссия была преобразована в Таврическое общество истории, археологии и этнографии. Общество выпустило четыре тома «Известий». Том четвертый был посвящен десятилетию Советской власти в Крыму.

Погиб в блокадном Ленинграде.

Адреса в Крыму

Симферополь
- ул. Архивная, 28 (ныне ул. Дыбенко д. 50)

Источник

К.Когонашвили "Краткий словарь истории Крыма", Симферополь: "Бизнес-информ", 1995 - 333с.
[Сетевой ресурс: annals.xlegio.ru/sbo/person/markevich.htm К 100-летию со дня рождения А. И. Маркевича]