Почему останкинская. Что скрывает район: Останкино

Несколько лет назад мне пришло в голову собрать московские легенды, связанные с Останкино, и опубликовать их. Место прославленное (хотя слава его неоднозначна) - свод городских легенд мог получиться интересным. Но принимаясь за эту работу, я еще не догадывалась, что из нее получится. Можно было предположить, что обнаружатся какие-то мистические тайны, но то, что их будет много и что они начнут сплетаться в единый клубок - это оказалось сюрпризом. Работа получилась настолько... даже не подберу слова... непривычной? странной? Люди, не верящие в мистику, обвинили бы меня в мракобесии, хотя там много реальных исторических фактов, да и место известное - ближнее Подмосковье, а потом и Москва...

Статья долго пролежала в моем архиве. Мне и сейчас было трудно решиться обнародовать ее. И все же, раз уж она написана... Рискну и выложу в сокращенном виде. Напомню лишь старый призыв: "Не стреляйте в пианиста, он играет, как умеет". В автора тоже не стреляйте - она пишет о том, что знает, и так, как может. Те, кому словосочетание "мистические тайны" глубоко противно, могут считать это сказками, городским фольклором или вообще не читать, как будет угодно.

Есть в Москве места, издавна считавшиеся "нехорошими". Кровавые преступления там случались, самоубийства, призраки хаживали... И среди подобных мест одно из самый загадочных - всем известное Останкино. Даже название его, если вдуматься, несет в себе нечто страшное, наводящее на мысль о чьих-то останках. Конечно, оно имеет иное происхождение, но... получилось то, что получилось. Люди это чувствовали и пытались дать Останкино измененное имя - Осташково (именно так записали село в межевой книге по Московскому уезду в 1558 году), но такое название не прижилось.
В останкинской земле и вправду покоилось немало останков - археологи обнаружили здесь следы древнего языческого капища, где совершались жертвоприношения. Позже, уже христианской Руси, здесь хоронили самоубийц, которым не полагалось места на освященной земле церковных кладбищ. В 17 веке в Останкино появилось скромное немецкое кладбище для почивших в Москве чужаков-иностранцев. В 1670-х годах по Москве прошло моровое поветрие, а проще говоря, чума, и могил в Останкино оказалось так много, что князь Черкасский, владевший здешними землями, попросил у патриарха разрешение построить новую церковь Живоначальной Троицы, а не перестраивать старую, обветшалую, плотно окруженную могилами жертв мора, дабы не потревожить их останки.


Церковь Живоначальной Троицы в Останкино (17 век).

В середине 18 века сюда, в московский пригород, перевели в Божедомки морг и основали при нем еще одно кладбище, где в общих могилах хоронили бродяг, неопознанных жертв преступлений и одиноких, безродных людей, которых некому было проводить в последний путь. Через какое-то время кладбище разрослось и получило название Лазаревского по имени возведенной на кладбище часовни святого Лазаря.
Казалось бы, от этих захоронений уже не осталось и следа, но Останкино и поныне несет на себе печать своей истории. На месте, где прежде находилось кладбище, людям часто бывает тяжело: они ощущают смутную тревогу, испытывают головную или сердечную боль, впадают в депрессивное состояние, иногда даже не понимая причины - ведь не каждый знает, на какой земле построено здание или разбит парк. А порой на кладбищенской земле можно столкнуться с чем-то таким, что с позиций материализма объяснить вообще невозможно. Духи, пришельцы из мира мертвых - в это поверит не каждый...

К примеру, в помещениях телецентра в Останкино люди, которых трудно заподозрить в увлечении паранормальным, нередко сталкивались с... призраками. О собственном опыте рассказал телеведущий Лев Новоженов в программе "Русские сенсации" на НТВ 15 ноября 2008 года.
Однажды вечером после эфира усталый ведущий, блуждая по студийным коридорам Останкино, зашел в безлюдное помещение, которое использовали исключительно для технических целей. Если там и мог кто-то оказаться, то только персонал студии. Но там бродила сгорбленная старуха в темной одежде, не похожая ни на сотрудников, ни на гостей телецентра. Новоженов признавался, что повидал в Останкино много разных людей, но эта бабушка сразу навела его на мысль о мире ином. Было в ней нечто жуткое.
Старуха не обратила на популярного ведущего никакого внимания. Она что-то невнятно бубнила себе под нос. Новоженов прислушался.
- Жареным пахнет! - повторяла старуха. - Паленым пахнет!
И морщилась, словно и вправду чувствовала запах гари.
Через несколько дней случился страшный пожар на Останкинской телебашне, приведший к человеческим жертвам и надолго прервавший нормальное телевещание в Москве.

Как оказалось, видели тогда старуху многие. Телеведущий и журналист Тимофей Баженов утверждал, что за несколько дней до трагедии тоже столкнулся в телецентре с горбатой старухой, которая помахала ему палкой и крикнула: "Гарью здесь пахнет, дымом здесь пахнет!" Об этом же рассказывали и охранники, и другие сотрудники телевидения. Достаточно полистать подшивки московских газет и побродить по Интернету, чтобы понять - рассказы о зловещей старухе, невесть откуда появившейся летом 2000 года в телецентре Останкино, совсем не редкость.
Кто она? Неужели чья-то неприкаянная душа явилась в мир, чтобы предупредить о несчастье? Или те, кто якобы столкнулся с призраком мрачной бабушки, слегка привирают? Зачастую именно так и объясняют случившееся. Но... зловещую старуху видели не только наши современники, и упоминания о ней можно найти не только в газетах, выходивших после останкинского пожара 2000 года. И каждый из тех, кто сталкивался с мрачной пророчицей, считал, что только ему одному она и являлась.

А ведь еще в середине 16 века, во времена царствования Ивана Грозного, боярин Алексей Сатин, бывший владельцем Останкино. говорил с горбатой старухой, напророчившей ему беду.
В 1558 году боярин Сатин, хорошо зарекомендовавший себя при государевом дворе, получил за службу от царя Ивана земли в Останкино. Это было обычной практикой - за преданность Иван Грозный награждал верных слуг землями, с которых те кормились, но в случае немилости мог имение и отобрать. "Поместники", как называли таких землевладельцев, не были подлинными собственниками земель - царское пожалование передавало им надел во временное "держание".

Парсуна с изображением Ивана Грозного

Сатин чувствовал себя уверенно и наводил на останкинских землях порядок как рачительный хозяин. Может быть, потому, что рассчитывал на покровительство своего деверя Алексея Адашева, особы. приближенной к царю, первого советника и друга государя, входившего в узкий круг Избранной Рады.
В Останкино возводились боярские хоромы, сажались сады, огороды, пустоши распахивались и засевались... Имение процветало. И вдруг, когда Сатин надумал распахать очередную пустошь, явилась невесть откуда горбатая старуха, стукнула клюкой о порог нового дома и сказала: "Не распахивай землю сию, боярин! Издавна мертвых здесь хоронили, и останки их в земле. На костях строишь, кости пашешь, мертвецов тревожишь! Не делай этого, будет беда!"
Боярин лишь рассмеялся и приказал прогнать злую бабку. Вскоре после того впали в немилость у переменчивого царя любимые прежде помощники - Адашев и митрополит Сильвестр, а их родственники, включая и останкинского "поместника" Алексея Сатина с братьями Федором и Андреем, были схвачены и казнены.


О.Н. Вишняков. Иван Грозный допрашивает опального боярина

Останкино Грозный передал во владение одному из опричников, иноземцу Орну. Никто толком не знал, откуда взялся этот "немчин" (как называли тогда в Москве почти всех европейцев), какого он роду-племени и по какой причине возвысился при царском дворе. Как и все опричники был Орн лют, легко проливал кровь, творил немыслимые зверства и, как и у многих его соратников, чужие смерти помутили разум иноземца. В Останкино он кутил и буйствовал, а по ночам затевал "бесовские игры", пугавшие местных жителей: сам Орн и его гости по-волчьи выли на луну, блеяли как козлы, голышом скакали вокруг костров, жестоко мучили бродячих собак и пили вино, смешав его с кровью.

В. Фаворский. Опричники

Вскоре запуганные крестьяне заметили и вовсе страшные вещи - Орн разрывал старые захоронения и обшаривал их в поисках ценностей...
И снова явилась в имение горбатая старуха и зло бросила Орну: "Уймись, песья голова! А ослушаешься - будет тебе беда!"
Старуху со двора прогнали. А вскоре Орн повстречал заморских купцов, которые везли в Москву по заказу царя древний перстень с непонятным знаком, выложенным из камней.
Существует легенда, что этот перстень с символом мирозданья принадлежал французским королям Каролингам, а после падения царствующей ветви рода перешел к кому-то из "боковых" потомков. Служилые люди из Посольского приказа получили от царя задание разыскать перстень и доставить его в Москву. Следы артефакта были обнаружены, посланцы царя выкупили (а может быть, просто украли) его у владельца и под видом купцов с торговым караваном везли его Ивану Грозному.
Орн убил и ограбил купцов, взяв и перстень, предназначенный для царя. Но сразу воспользоваться добычей он побоялся - царь нередко охотился по-соседству с Останкино, мог завернуть на огонек, обосноваться в доме Орна, а там и дознаться о преступлении.
Но царю и без того донесли, кто захватил перстень, наделенный мистической силой. Царские слуги уже мчались в Останкино, чтобы схватить Орна и пытать, дознаваясь, куда тот спрятал перстень. Но иноземец, предупрежденный кем-то из опричников-собутыльников, в последний момент кинулся бежать и бесследно сгинул. Скорее всего, утонул в останкинских болотах. Клад откопать он не успел, но и царские слуги ни награбленного золота, ни перстня не нашли. Не дался перстень мирозданья царю Ивану.


С. Ефошкин. Опричник

Освободившееся Останкино Иван Грозный отписал своей четвертой жене Анне Колтовской, которая в царицах пробыла меньше года. Женившись в 1572 году на восемнадцатилетней девушке, царь Иван вскоре отправил ее в Тихвинский монастырь, где несчастную постригли в схимонахини и на много лет заточили в подземную келью. Только после смерти Грозного ее выпустили из подземелья, но она так и оставалась в монастыре до своего последнего часа.
Останкино еще не раз переходило из рук в руки, но долго им никто не владел. В 1584 году оно было пожаловано думному дьяку Василию Щелкалову, который ухитрился занимать важные государственные должности не только в царствование Ивана Грозного, но и при последующих правителях вплоть до Лжедмитрия.
В 1617 году хозяевами имения становятся князья Черкасские. Они благоустраивают Останкино, стараясь заселить его безлюдные земли людьми. Для этого были осушены болота и выстроена целая деревня в 30 дворов, которую заселили крестьянами, привезенными из других мест.
Но слава нехорошего, "обморочного" места не оставляет Останкино, да и чума сильно выкашивает здешние поселения. Тогда Михаил Черкасский и испрашивает позволение возвести новый каменный храм Троицы, призванный распространить на останкинские земли Божье благословение. В конце 17 века строительство храма было завершено.

Через полвека княжна Варвара Черкасская, выходившая в 1743 году замуж за графа Петра Борисовича Шереметева, получила имение Останкино в приданое. Поселились супруги в соседнем Кусково - видимо, слава нехорошего места все еще пугала. Варвара Алексеевна была большой любительницей искусства и завела в Останкино и Кусково оркестр, балет, оперную труппу и художественные мастерские, набрав исполнителей из числа крепостных.

Графиня Варвара Алексеевна Шереметева (урожденная княжна Черкасская), портрет кисти крепостного художника Ивана Аргунова

Граф Петр Борисович Шереметев, портрет работы крепостного художника Ивана Аргунова

При их сыне Николае Петровиче Шереметеве в 1790-х годах Останкино преобразилось. Парк и пруды, появившиеся на месте бывших болот. считались образцовыми. В создании дворца принимали участие лучшие архитекторы (Кваренги. Компорезе, Бланк и др.) Но основные работы легли на плечи крепостных архитекторов.


Дворец в Останкино.

В великолепном дворцовом театре крепостная труппа давала представления. Жизнь "на театре" была для крепостных девушек настолько тяжелой, что порой самоубийство казалось им единственным выходом. Пруды в усадебном парке прозвали "актеркиными" прудами, поскольку не одна девушка свела в их водах счеты с жизнью. И это упрочило нехорошую славу Останкино. Тем не менее, принимали здесь даже царских особ. И появление в усадьбе императора Павла I снова оказалось связанным с мистическими тайнами...
В 1797 году император Павел приехал в Москву на коронационные торжества. Граф Николай Шереметев в Останкино устроил в честь императора роскошный прием. Графа и государя связывала детская дружба - Николай Шереметев рос при дворе и воспитывался вместе с будущим венценосцем. Павел обладал сложным характером и не так-то просто сходился с людьми, но к графу Шереметеву был искренне привязан.

Граф Николай Шереметев, портрет работы Владимира Боровиковского

На торжестве неизвестно откуда появилась горбатая старуха с клюкой и в черных лохмотьях. Как она оказалась в графском дворце, как пробралась мимо охраны к императору - никто объяснить не мог. Бабку попытались потихоньку увести, но император вдруг воспротивился. Напротив, он попросил всех уйти и оставить его наедине со старой прорицательницей. О чем они говорили, осталось тайной, но после этого разговора Павел направился в картинную галерею графа и остановился перед одним из портретов. У юноши в голубом кафтане, изображенном неизвестным художником на полотне, на пальце левой руки был перстень с непонятным знаком. Кто-то из царской свиты, знакомый с преданиями древних времен, прошептал Павлу, что это перстень со знаком мирозданья. Именно такой перстень был недостижимой мечтой Ивана Грозного.

Продолжение следует.

В писцовых книгах XVI в. названо как сельцо Осташково на суходоле, находившееся в Манатьином, Быкове и Коровине стану Московского уезда и значившееся в 1584 г. вотчиной «за Васильем Яковлевым Щелкаловым, что было преж сего поместье за немчином за Орном».

Василий Яковлевич Щелкалов был одним из выдающихся деятелей рубежа XVI-XVII вв. Он участвовал во многих дипломатических переговорах, с 1579 по 1594 г. служил думным дьяком, занимал должность печатника, т.е. хранителя государственной печати и заведующего личной царской канцелярией. В 1594 г. он сменил своего старшего брата Андрея в Посольском приказе, а через 10 лет дослужился до чина окольничего. После смерти Василия Яковлевича в 1610 г. сельцом владел его сын Иван.

В Смутное время Осташково было разорено, а Троицкая церковь сожжена. В 1617 г. это имение досталось боярину князю Ивану Борисовичу Черкасскому, который приступает к его обустройству. Писцовая книга 1624 г. застаёт здесь боярский двор и другой двор, в котором жили деловые люди. К селу «тянула» слободка Бояркина, Марьина тож, на речке Копытенке (в 1584 г. была пустошью), в которой на оброке значились 63 бобыльских двора, «под той слободкой мельница в одно колесо». В селе же упомянут пруд.

В 1625—1627 гг. Иван Борисович Черкасский строит в селе новую Троицкую церковь, при которой в 1633 г. значился двор попа, а в приходе помимо усадьбы было 22 бобыльских двора. После него Останкино (так стало называться село) с деревней Марьино перешло к его племяннику князю Якову Куденетовичу Черкасскому, при котором в селе значились двор боярский, дворы приказчика и псарский, 37 дворов людских задворных (39 человек).

Яков Куденетович был боярином, а при царе Алексее Михайловиче участвовал в войне с Польшей. Кроме Останкина он владел также селом Никольским на речке Химке и деревней Захарково на . Всего же у него числилось 20 тыс. десятин земли и свыше 15 тыс. крепостных.

В 1667 г. Останкино принадлежало сыну Якова Куденетовича — князю Михаилу Яковлевичу Черкасскому. Он также дослужился до боярского чина, много сделал для развития Сибири, в бытность свою тобольским воеводой. Человеком он был далеко не бедным, имея 44 тыс. десятин земли и 55 тыс. крепостных. При нём село становится одной из крупнейших подмосковных усадеб того времени. Судя по описанию 1678 г., в селе помимо сокольничьего двора, где было 15 человек дворовых людей, имелись дворы приказчика, псарный, 55 дворов дворовых и задворных людей (140 человек). В деревне Марьиной значились 2 двора «дворовых служних», 20 дворов бобыльских (71 человек), «да в тех же дворах 8 семей захребетников, людей в них 20 человек» и двор скотный.

В 1678—1683 гг. крепостной Черкасских каменных дел мастер П.С. Потехин строит в Останкине каменную Троицкую церковь, самое старое из сохранившихся здесь сооружений. Решение о возведении церкви было принято Михаилом Яковлевичем Черкасским в 1677 г., и уже 15 сентября патриарх Иоаким выдал ему храмозданную грамоту на её постройку взамен обветшавшей каменной. Хотя Потехин при создании храма исходил из распространенного тогда типа бесстолпного пятиглавого храма, стоящего на подклете с сомкнутым сводом, он всё же создал оригинальное произведение, поражающее не только общей сложностью «хоромной» композиции объёмов, но и богатым убранством, покрывающим здание снизу доверху. Декоративные формы необычайно разнообразны: стены почти не видны за ширинками, поясами-карнизами, архивольтами кокошников и арок, расцвеченных ценинными изразцами. Помимо этого зодчий использовал белый камень, предвосхищая его широкое применение десятилетием позднее в зданиях «московского» или нарышкинского барокко. Своеобразие силуэту храма придаёт увеличенная пучина глав при уменьшенной толщине их барабанов. Высокая, стройная и нарядная, она вошла в историю русского искусства как интересное произведение московского зодчества последней четверти XVII в. Окончательно храм после длительной внутренней отделки был освящён лишь 3 июня 1692 г.

В 1704 г. в Останкине отмечены: боярская усадьба, дворы приказчика и конюшенный, а также 62 двора задворных, поваровых, служних, конюховых и садовниковых, людей в них 120 человек и 20 дворов солдатских, в них 24 человека.

С 1719 г. доставшимся по наследству Останкином владеет князь Алексей Михайлович Черкасский (1680—1742). Свою деятельность он начинал в Сибири ещё при отце, а в правление Екатерины I был пожалован чином тайного советника, стал сенатором. При Анне Иоанновне он стал кабинет-министром. Большую часть времени он проводит в Петербурге. Только с 1739 г. он вновь смог заняться своей подмосковной. Останкино становится местом проведения празднеств, охотничьих и других увеселений. За несколько лет до этого, в 1731 г., он расширил имение, прикупив у Голицыных село Ерденево, располагавшееся к северо-востоку от Останкина, близ Яузы.

Алексей Михайлович был дружен с известным писателем того времени князем Антиохом Кантемиром и хотел даже выдать за него свою единственную дочь Варвару Алексеевну (1711—1767), но этот брак не состоялся. В 1743 г. дочь A.M. Черкасского вышла замуж за графа Петра Борисовича Шереметева, сына петровского фельдмаршала и одного из богатейших людей своего времени, владельца знаменитой усадьбы Кусково. В роду Шереметевых Останкино оставалось вплоть до 1917 г.

Жизненный путь Петра Борисовича Шереметева (1713—1788) начался с того, что после рождения он был записан прапорщиком в гвардейский Преображенский полк и в 16 лет уже числился капитан-поручиком. В 47 лет он достиг званий генерал-аншефа и генерал-адъютанта, а при Екатерине II стал сенатором. Но позднее, после кончины супруги и дочери он удалился от двора и перебрался в Москву.

При Петре Борисовиче Останкино перестраивается, но его планировка, судя по плану 1766 г., остаётся предельно простой: дорога из Москвы проходит мимо плотины пруда, за ним церковь и почти квадратной формы регулярный сад, пересечённый крест-накрест и по диагоналям прямыми аллеями. В торце главной аллеи, проложенной в северном направлении от церкви, — господский дом. К саду с трёх сторон примыкает лес, а с востока — небольшая слободка.

Хозяин усадьбы живёт в Кускове. Там же он предпринимает и основные строительные работы. Останкино в этот период для него является главным образом хозяйственным имением, где в теплицах выращивали лимоны, персики, гранаты, миндаль, фиговые и оливковые деревья. К этому времени в саду имелись пять оранжерей, питомник, где выращивали сибирский кедр, цветники.

Основной период формирования усадебного ансамбля в Останкине наступил в конце 1780-х годов, когда имение наследует сын П.Б. Шереметева — Николай Петрович (1751—1809). Именно он сделал из этого подмосковного села великолепную усадьбу. В его руках оказалось 210 тыс. крепостных, а владения раскинулись в 17 губерниях и насчитывали 825 тыс. десятин земли. В отличие от отца и деда, его не увлекала ни военная, ни гражданская служба. Свободное время он посвящал музыке, театру, изобразительному искусству. Он прекрасно образован, учился в Лейденском университете, четыре года путешествовал по Европе, знакомясь с искусством и архитектурой, собирая богатую библиотеку, имел связи с самыми видными людьми своей эпохи. В Кускове и Останкине он отбирает крестьянских детей, обучает их пению и танцам, составляет актёрскую труппу.

Увлечённый театром, он решается построить здесь специально оборудованный дворец-театр. При этом Останкино явно предпочитается роскошному Кускову — усадьбе, украшенной и благоустроенной его отцом. По предположению Ю. Шамурина, Н.П. Шереметев предпочел Останкино из-за крепостной актрисы П.И. Ковалевой (1768—1803), дочери кусковского кузнеца, которую любил и хотел избавить от лишних унижений, так как в Кускове «все напоминало о её скромном происхождении и прежней жизни». Работы начались в январе 1792 г.

К проектированию своей останкинской резиденции Н.П. Шереметев привлёк лучшие творческие силы, но при этом основные решения принимал сам, отбирал и оценивал проекты, давал указания авторам, имея в виду свой замысел — создать дворец, где должны найти место обширная библиотека, кабинет, картинная галерея, театр и жилые помещения для многочисленных гостей. При строительстве приходилось постоянно учитывать чертежи, присылавшиеся хозяином усадьбы из Петербурга. Быть может поэтому начавший строительство дворца московский зодчий Ф. Кампорези уходит с осени 1793 г., и дальнейшие работы ведутся под руководством крепостных архитекторов А.Ф. Миронова и Г.Е. Дикушина, ранее строивших в Кускове, а первая роль принадлежит талантливому ученику В.И. Баженова — П.И. Аргунову. Павел Иванович Аргунов (1768—1806) был сыном Ивана Петровича Аргунова (1727—1802), управляющего петербургским домом Шереметевых, а с 1788 г. возглавившего останкинское хозяйство. Он был известен как живописец. Помимо старшего сына Павла, строителя дворца, по художественной стезе пошёл и его средний сын Николай, художник-портретист, кисти которого принадлежит портрет Павла I, висящий в Пунцовой гостиной Останкинского дворца. Впоследствии он стал академиком Петербургской академии художеств.

Дворец и парк спланированы строго симметрично по отношению к главной композиционной оси всего ансамбля, которая проходит через парадные ворота и вход во дворец, продолжаясь затем по центральной парковой аллее. Шестиколонный, свободно стоящий на рустованном выступе первого этажа портик коринфского ордера нарядно оформляет центральную часть, над которой возвышается бельведер с куполом, венчающим здание. Боковые ризалиты со стороны парадного двора обработаны колоннами ионического ордера. Парковый фасад дворца украшен десятью ионическими колоннами, а его боковые выступы — парными колоннами того же ордера с тройным венецианским окном между ними, завершённым веерным архивольтом.

Центральное место во дворце занимает театр. Своими размерами, роскошью постановок и совершенством техники сцены останкинский театр не уступал лучшим театрам Европы. Его зал, имеющий в плане вид усечённого овала, вмещает амфитеатр и небольшой партер. Амфитеатр окружён коринфской колоннадой, за которой расположены ложи для зрителей. Отделка стен, лож и колонн выдержана в светло-голубых и розовых тонах. В тех же тонах расписан и плафон зала. Сам же зал вмещал 250 зрителей, при том, что в представлениях нередко было занято до 200 и более крепостных актеров. Впрочем, набирать крепостных актеров Шереметеву не составляло большого труда. По данным 1765 г., у Шереметевых числилось 1093 человек дворни, в 1799 г. — 1000 человек, в 1801 г. — 1130.

Большое внимание было уделено акустике зрительного зала. Сцена театра по тому времени была прекрасно механизирована. При помощи особых устройств она могла легко объединяться со зрительным залом, быстро превращаясь в удобное помещение для танцев или банкетов.

Хотя театр занимал лишь часть главного дома, все его интерьеры могут рассматриваться как театральные помещения. Некоторые из них, кажущиеся сейчас вполне самостоятельными, первоначально были лишь преддверием театрального зала и даже частью лож; другие использовались как своеобразные фойе. Особенностью планировки дворца было то, что она допускала сравнительно широкое применение маскировочных вставных щитов, которые могли устанавливаться или убираться, сокращая объёмы комнат и галерей, или, напротив, открывая новые пространства, ведущие в другую часть дворца.

В его залах были собраны ценные произведения живописи и скульптуры, редкие гравюры, изделия из хрусталя и фарфора. В отделке помещений наряду с дорогими и редкими породами: палисандром и розовым деревом использовались и обычные породы — сосна, берёза, дуб и вяз. Интерьеры дворца расписаны крепостными живописцами Н.П. Шереметева — Г. Мухиным, С. Калининым, Н. Аргуновым и др.

Постройка дворца повлекла перепланировку и расширение старого парка, который вышел далеко за пределы придворцовой части. К северу от неё был выкопан большой пруд, берегам которого были приданы «естественные» очертания полуостровов и заливов. Прогулка вдоль пруда, катания на лодках, ночные фейерверки на воде входили в программу останкинских увеселений того времени. Аллеи уводили гуляющих к дальним дубравам, в глубины лесного массива, служившего раньше охотничьими угодьями. Лес пересекался живописной долиной речки Каменки, на которой в ту пору было устроено шесть больших и малых прудов. Вдоль правого, более возвышенного берега шла прогулочная дорога к Яузе, подводившая к наиболее выразительным видовым точкам.

Окончательно Останкинский театр был открыт в июле 1795 г., когда здесь был дан спектакль «Зелмира и Смелой, или Взятие Измаила» И. Козловского, посвящённый известной победе А.В. Суворова. Здесь играла знаменитая актриса Прасковья Ивановна Жемчугова-Ковалева (впоследствии графиня Шереметева). Многих артистов Шереметев выписывал сюда из принадлежавшей ему курской слободы Борисовки. Декорации для спектаклей исполняли по рисункам знаменитого Пьетро Гонзаго крепостные художники Григорий Мухин, Кондратий Фунтусов и Семён Семёнов.

В памяти современников остались легенды о поражавшей всех сказочной роскоши, с которой ставились пьесы. В постановке «Самнитских браков» участвовало более трёхсот крепостных актеров. Костюмы артистов отличались богатством: наряды актрис были обшиты бриллиантами, принадлежавшими графу. Гремела роговая музыка, палили пушки, хор сопровождал с оркестром эту сложную постановку. Праздник, по обычаю, заканчивался фейерверком. Английский путешественник, посетивший Останкино, писал, что увиденное напомнило ему фантазии арабских сказок. Впрочем, встречаются и другие отзывы. Известный историк Н.М. Карамзин, побывавший здесь, отозвался о дворце не слишком лестно, говоря, что его «положение совсем некрасиво. Дом велик, в украшениях заметен мелочный вкус. Всего лучше древние кедры, привезённые князем М.Я. Черкасским из Сибири, где он был губернатором».

В апреле 1797 г. в Москве происходила коронация Павла I, и Николай Петрович, который дружил с ним с детства, решил подготовить сюрприз новому императору. По преданию, когда государь подъезжал к густой роще, окружавшей усадьбу, вдруг деревья упали разом, и перед ним открылась великолепная картина Останкина. Оказывается, у каждого заранее подпиленного дерева стоял человек и по данному сигналу сваливал его. Рассказывают, что Павел I чрезвычайно удивился этой поистине театральной смене декораций.

Но спектакли и представления продолжались в Останкине недолго. П.Н. Шереметев переехал в Петербург и перевёл туда лучших актёров и музыкантов. Занятый в северной столице, он стал уделять всё меньше и меньше внимания своей подмосковной. Золотой «екатерининский» век уходил в историю, а вместе с ним уходили в небытие и роскошные праздники. Правда, ещё один роскошный праздник Останкино при нём все же увидело: осенью 1801 г. здесь принимали Александра I, приехавшего в первопрестольную на коронацию. Приём сопровождался пышным обедом, фейерверком и иллюминацией вдоль всей дороги к имению.

В 1801 г. Николай Петрович Шереметев наконец оформил свой брак с Прасковьей Ковалевой. Она получила вольную всего за три года до свадьбы. Тем не менее союз с ней удалось оформить, лишь найдя польского шляхтича Ковалевского, якобы отца Прасковьи. Венчание происходило в Москве. В 1803 г. у супругов родился сын Дмитрий, ставший законным наследником графа, а вскоре после его рождения Прасковья Ивановна умерла.

В 1817 г. в Останкине состоялись празднества во время пребывания прусского короля Вильгельма III и его зятя, будущего императора Николая I с супругой. В программе их пребывания значились хор певцов и пьеса «Семик, или Гулянье в Марьиной роще» с хороводами и последующим выступлением цыганского хора с модной тогда певицей Стешей. Завершилось действие балетным дивертисментом. В это время владельцем Останкина был 14-летний сын Н.П. Шереметева Дмитрий, и организацией праздника занимались его опекуны.

При новом владельце Останкино окончательно теряет свой блеск. Свидетельство этому — слова А.С. Пушкина, написанные в начале 1830-х годов: «Подмосковные деревни также пусты и печальны. Роговая музыка не гремит в рощах Свирлова и Останкина. Плошки и цветные фонари не освещают английских дорожек, заросших травой, а бывало уставленных миртовыми и померанцевыми деревцами. Пыльные кулисы домашнего театра тлеют в зале».

В 1836 г. Дмитрий Николаевич Шереметев женился на своей дальней родственнице Анне Сергеевне Шереметевой, и к его бракосочетанию в Останкине произвели ещё одну перестройку — снесли старые постройки и на их месте возвели павильоны боковых галерей.

Дмитрий Николаевич служил в кавалергардах, но за 15 лет службы дошёл лишь до чина ротмистра. Не преуспел он и по гражданской службе. Современники отзывались о нём нелестно как о человеке апатичном и неспособном наслаждаться даже своим богатством. В 1850 г. он вышел в отставку и жил в уединении. Однако своё расположение к нему проявлял будущий император Александр II и перед своей коронацией в Москве в августе 1856 г. изъявил желание остановиться у него в Останкине. Для этого Дмитрий Николаевич отремонтировал дворец и построил новую подъездную дорогу от . В 1857 г. император с супругой вновь остановился в Останкине. Полагают, что именно здесь им был подписан рескрипт о создании «Секретного комитета для обсуждения мер по устройству быта помещичьих крестьян». Во всяком случае, ещё долго владельцы усадьбы показывали чернильницу, связанную с именем императора.

XIX век ознаменовался появлением в Останкине дачного промысла. Первые дачи в Останкине появились примерно в 1820-е годы. По рассказам, первым сюда переехал некий грек Чумага из , который долго жил здесь, устраивая в своем саду балы. В Останкине снимали дачи артисты московских театров, в частности московского Петровского театра. В саду они устраивали концерты, а желающие могли посетить дворец и парк Шереметевых в отсутствие хозяев.

К концу XIX в. земли Останкино продолжают застраиваться дачами, экономические нужды заставляют хозяев имения рассматривать его не только как уникальный художественный музей, но и как источник доходов: в оранжереях выращивают цветы на продажу, огороды и дачные участки сдаются в аренду. Останкинский парк становится местом прогулок горожан, по берегам речек и в дубравах устраиваются праздничные гулянья. Останкино москвичи посещали довольно часто: в особенности было известно гулянье на Троицын день. Но всё-таки из-за сравнительной удалённости посещаемость Останкина была несколько меньше, чем других известных мест. Устройство гуляний было типично для того времени — для удовольствия посетителей в парке имелись самовары с чаем, закуски, а по левую сторону парка находился деревянный театр, в котором четыре раза в неделю играла музыка. По данным 1884 г., в Останкине значились дворец, 3 сторожки, кумысное заведение, мастерская по изготовлению тесьмы, колониальный магазин, рейнский погреб, трактир и 92 двора с 201 жителем, 2 пруда.

Владелец Останкина Дмитрий Николаевич Шереметев был женат дважды. От первого брака с Анной Сергеевной Шереметевой (умерла в 1849 г.) он имел сына Сергея. В 1857 г. он женился на Александре Григорьевне Мельниковой, от союза с которой через два года родился сын Александр. В дальнейшем именно ему досталось Останкино. В 1913 г. Александр Дмитриевич передал Останкинский парк в аренду Франко-Бельгийской компании на 99 лет, а в 1917 г. навсегда покинул Россию.

В декабре 1917 г. Комиссия по охране искусства и старины Моссовета берёт под опеку все ценности останкинского ансамбля. В 1919 г. он становится государственным музеем, так же как и многие подмосковные дворянские усадьбы. В 1930-е годы многие из них были закрыты. Однако Останкину в этом плане повезло. В 1938 г. он был назван Музеем творчества крепостных, и у большевиков не поднялась рука закрыть его. Более того, в 1936 г. в нём начались восстановительные работы, большую помощь и консультации для которых оказал Павел Сергеевич Шереметев, племянник последнего владельца. Само же Останкино в 1937 г., в столетнюю годовщину гибели А.С. Пушкина, было переименовано в Пушкинское (впрочем, это название не прижилось). С 1992 г. музей стал называться московским музеем-усадьбой «Останкино».

Ерденево

По соседству с Останкином находилось ещё одно село — Ерденево, располагавшееся по обе стороны притока Яузы — речки Каменки. Память о старинном селе, прекратившем существование более двухсот лет назад, долгое время сохранялась в названии Ерденевской дороги из деревни Марьино в Останкино, а в середине XX в. — в названии застроившегося вдоль этой дороги Ерденева переулка (в районе нынешней ).

Первые сведения о нём дошли от конца XVI в., когда это было село с церковью Покрова Богородицы. В Смутное время село было уничтожено и превратилось в пустошь, которая числилась в 20-х годах XVII в. за владельцем соседнего — Львом Афанасьевичем Плещеевым. Писцовая книга 1624 г. отметила здесь лишь места, где ранее стоял храм, четыре двора церковного причта и 10 крестьянских дворов.

Имение Л.А. Плещеева впоследствии было разделено между сыновьями. Ерденево досталось Фёдору Львовичу Плещееву, при котором Ерденево заселяется и становится сельцом. Фёдор Львович скончался в 1673 г., и затем Ерденевом владели его вдова Марфа с детьми Семеном и Фёдором Фёдоровичами Плещеевыми. При них, по описанию 1678 г., здесь значились двор вотчинника, где жили три семьи конюхов (8 человек), двор скотный, в нём деловых людей 6 человек и 2 человека скотников, два двора деловых людей (10 человек), дворы повара и конюха, два двора «приспешников» (4 человека), и на мельнице 2 человека. Отмечен также сад.

Гостиница «Оксана»
метро «ВДНХ»

Отель «Вива»
м.Проспект Мира

Что скрывает район: Останкино

В Москве множество районов. И у каждого из них своя история. Иногда уходящая в глубь веков, иногда совсем коротенькая. Но даже если московская история района коротка, существует история домосковская: история села, усадьбы, просто места.

От Крестовского моста – путепровода, построенного над Николаевской железной дорогой и названного по заставе, оберегавшей когда-то современные ей московские рубежи, – слева по проспекту Мира с Мурманского проезда начинается - Останкинский. С юга он ограничен Октябрьской (Николаевской) железной дорогой. Четыре года назад площадь района увеличилась до 1240 га за счет присоединения территорий ВВЦ и Главного ботанического сада им. Н. В. Цицина Российской академии наук.

Первая ассоциация (да и последняя для большинства граждан нашей родины), возникающая при упоминание Останкинского района, – телебашня. Но начнем мы не с нее, а с села Останкино, которому район обязан своим названием. И с усадьбы, выросшей на месте этого села и превратившейся впоследствии в Государственный музей творчества крепостных, а еще позже в музей-усадьбу «Останкино».

Усадьба Останкино

Первое упоминание о селе Останкино содержится в одной из межевых книг и помечено 1558 годом. В писцовых книгах оно названо сельцом Осташкино на суходоле, вотчиной «за Василием Яковлевым Щелкаловым, что было преж сего поместье за немчином за Орном».

Василий Яковлевич Щелкалов был дьяком Посольского приказа, ведавшим делами Предуралья, занимал должность печатника, то есть хранителя государственной печати и заведующего личной царской канцелярией. Дослужился до чина окольничего. При нем были выстроены дом и деревянная Троицкая церковь, его «деловые люди» вырыли первый пруд на ручье Горячка. Еще одна запруда была устроена позже, на реке Копытовке, в наше время заключенной в трубу под заводом «Калибр».

В Смутное время Осташково было разорено, а Троицкая церковь сожжена. В 1617 году имение (уже Останкино) досталось князю Ивану Борисовичу Черкасскому. В 1625–1627 годах он отстраивает церковь снова. Но она не сохранилась. На ее месте в 1678–1683 годах по приказу внучатого племянника Ивана Борисовича, Михаила Яковлевича Черкасского, крепостной каменных дел мастер Потехин возводит каменный храм, который стоит до сих пор. Это самый старый из ныне сохранившихся на территории усадьбы памятников. Внутри храма девятиярусный резной иконостас. Два его нижних яруса относятся ко времени постройки, остальные – к концу XVIII века. Пятиглавый храм в стиле «московского узорочья» возведен из красного кирпича, отделанного белым резным камнем и полихромными изразцами.

При Михаиле Черкасском село становится одной из крупнейших подмосковных усадеб. По описанию 1678 года, помимо сокольничего двора там имелись двор приказчика, псарный двор, пятьдесят пять дворов дворовых и задворных людей, двадцать дворов бобыльских и двор скотный.

С 1719 года имением владеет князь Алексей Михайлович Черкасский. Кабинет-министр при дворе Анны Иоанновны и сенатор во время правления Елизаветы, он превратил Останкино в место для отдыха, охоты и пышных празднеств, куда съезжалась не только московская и петербургская знать, но и царствующие особы. В июле 1730 года усадьбу посетила императрица Анна Иоанновна. В 1742 году здесь четырежды принимали императрицу Елизавету Петровну.

Алексей Михайлович был последним из князей Черкасских. Его единственная дочь Варвара Алексеевна вышла замуж за графа Петра Борисовича Шереметева. После смерти князя усадьба перешла к Шереметевым и оставалась в их владении до 1917 года.

В первое время Останкино для Петра Борисовича, проживавшего сначала в Петербурге, а после смерти супруги и дочери – в Кусково, имело только хозяйственное значение. Там размещаются оранжереи, цветники и теплицы, где выращивают экзотические фрукты. Судьба усадьбы меняется, когда во владение вступает сын Петра Борисовича – Николай Петрович.

Новый владелец прекрасно образован, учился в Лейденском университете, четыре года путешествовал по Европе, еще в юности страстно увлекся искусством. Полюбил музыку, театр и книги. Собранная им библиотека была одной из богатейших в России. Но главным делом его жизни стал театр. В Кусково и Останкино он собрал крепостных детей, обучил их танцам, пению и декламации и составил из них актерскую труппу. Увлеченный идеей собственного театра, он распорядился выстроить в Останкино дворец, в котором хватило бы места не только для подобающей жизни хозяина и многочисленных гостей, но и для оборудованного согласно последним требованиям театрального помещения. Дворец был возведен по проекту П. И. Аргунова к 1795 году. Театр занимал в нем центральное и главенствующее место.

Первая премьера в Останкинском театре состоялась в июле 1795 года. Сезон открыл спектакль «Зелмира и Смелон, или Взятие Измаила» по пьесе Козловского. Зрителей поразила роскошь декораций, исполненных по рисункам Гонзаго, техническое оснащение сцены, великолепная акустика и мастерство исполнителей. Но особенно – яркий талант и красота примы театра, крепостной актрисы Прасковьи Ивановны Жемчуговой (впоследствии графини Шереметевой). Но «золотой век» Останкина продолжался недолго. Петр Николаевич переехал в Петербург и увез с собой в столицу будущую жену и других актеров и музыкантов.

Еще один раз, в 1817 году, в Останкине был организован пышный праздник с театральным представлением, музыкой и фейерверками. В честь высокого гостя – прусского короля Вильгельма III и его зятя – будущего императора Николая I это действо организовал новый владелец имения, четырнадцатилетний Дмитрий Николаевич Шереметев. Он же впоследствии перестроил и несколько видоизменил облик дворца и прилегающих построек.

К концу девятнадцатого века обстоятельства вынудили хозяев имения рассматривать его не только как свою подмосковную резиденцию или уникальный художественный музей, но и как источник дохода. Земли Останкина застроились сдаваемыми в аренду летними дачами, а Останкинский парк стал местом прогулок горожан.

В Смутное время Осташково подверглось разорению, а местный храм был сожжен. В 1617 году имение начал обустраивать новый владелец - Иван Борисович Черкасский . В -1627 году по его указанию была возведена новая Троицкая церковь .

После смерти Черкасского усадьба вместе с селом и соседней деревней Марьино оказалась в руках князя Якова Куденетовича Черкасского . При нем в селе жило 39 человек. В 1667 году Останкино перешло по наследству его сыну - князю Михаилу Яковлевичу Черкасскому , при которым в селе появились 55 дворов, а само имение стало одним из самых известных и крупных в Подмосковье. В -1683 годы на средства князя была сооружена каменная Троицкая церковь , которая сохранилась до наших дней. Её возвел простой крепостной каменщик П. С. Потехин, для строительства он использовал белый камень и богато украсил здание кокошниками , арками и поясами-карнизами. Церковь была освящена в июне г. В 1704 году в Останкине помимо боярской усадьбы и конюшенного двора, насчитывалось 62 двора людей, обслуживающих имение: поваров, слуг, конюхов, садовников.

В 1719 году село получил князь Алексей Михайлович Черкасский , который не мог проводить много времени в усадьбе из-за службы в Петербурге . Однако, в 1731 году он купил соседнее село Ерденево и тем самым увеличил во много раз своё собственное владение .

Дочь Алексея Михайловича вышла замуж в 1743 году за графа Петра Борисовича Шереметева , владельца знаменитой усадьбы Кусково . Так Останкино оказалось в роду Шереметевых. Так как все своё основное время Петр Борисович проводил в Кускове, Останкино для него было лишь хозяйственным имением, где выращивались овощи, фрукты, редкие цветы и деревья.

После того, как владельцем стал сын Н. П. Шереметьева Дмитрий , усадьба стала приходить в запустение, прекратились гулянья, спектакли и празднования .

В конце XIX в. владельцы открыли парк для всех желающих, в оранжереях стали выращивать цветы на продажу. Согласно документам, в 1884 году в Останкине помимо дворца находились мастерские, магазин, трактир и 92 двора местных жителей.

Экономическая гимназия №1518

при Финансовой Академии.

«Останкино прошлое и настоящее»

исполнитель:

ученик 8 класса «А»

Дроздов Н. Ю.

Москва, 1998г.

Что значит название Останкино и каково его происхождение? Об этом существует много предположений, но все они являются недостаточно убеди-тельными, поскольку основаны на чисто внешнем совпадении формы слова и названия. По одной версии (она принадлежит П. В. Сытину), Останкино про-исходит от слова останок (родовой кусок, остаток, имение, полученное в на-следство). Эта гипотеза несостоятельна уже потому, что первоначально в XVI веке Останкино имело форму Осташково, который никак не связан со словом останок. Существует и легенда о том, что село выросло на том месте, где были найдены чьи-то останки. Она тоже разбивается о первоначальную форму название этого селения и является ярким примером так называемый народной этимологии.

В XV по XVI вв. Подмосковье очень быстро заселялось, появлялись но-вые села, особенно деревни, часто получившие названия по имени того, кому они принадлежали. Вполне возможно, что названием деревни Осташково стало имя никому теперь неизвестного первопоселенца по имени Остан или Осташ. Этот ничем не примечательный человек несколько веков тому назад получил за верную службу или купил участок лесной заросли, раскорчевал его, расчистил под пашню, поставил здесь деревню, которую стали называть – Осташкова деревня, или Останкино (от имени Осташек или Останок). Воз-можно, что на первых порах её называли и так и так, поскольку оба имени – Остап (Останка) и Осташ (Осташок) образованы от одного греческого имени Евстафий. Со временем название Осташкова, вероятно, заменилось от Ос-танкино потому, что имя Остан воспринималось как более литературное, не-жели Осташ. Этому способствовал, по видимому, тот факт, что с постройкой церкви деревня превратилась в село в начале XVII века, тогда же, видимо, и произошло изменение формы названия деревни Осташково в село Останки-но.

Останкино – одно из самых интереснейших мест в Москве. Впервые оно упоминается как деревня Осташково в межевой книге по Московскому уезду за 1558 год и числится за Алексеем Сатиным, известной личностью за време-на празднования Ивана Грозного. Он выступал против внутренней политики Царя, за что и был казнен. После казни Сатина Иван Грозный подарил Ос-ташково своей жене, а затем и одному из своих опричников – «немчину» Ивану Григорьевичу Орту. В 1584 году оно под именем сельца «Осташково на суходоле» принадлежало дьяку В. Я. Щелканову, а с 1617 года князю И. Б. Черкасскому. Предок Черкасских черкесский князь Семен Андросович в XVI веке приехал на службу к московским государям, за что он сам и весь его род были богато одарены земельными владениями под Москвой, получили по-кровительство царя и вошли с ним в родство.

В 1646 году в Останкине стояли «двор боярский, двор приказчика и двор псарный, 37 домов людских, людей в них 39». В 16778 году появился «двор соколиный», а в нем «15 человек дворовых людей». К тому времени в меле уже насчитывалось 55 дворов, в которых жили 140 человек.

В 1678-1683 гг., в селе была построена красивая каменная церковь святой Троицы, в стиле так называемого нарышкинского барокко. Считается, что это дело рук крепостного зодчего Павла Потехина. Колокольня - же была по-строена в 1877-1878 годах по проекту архитектора Н. Султанова. Церковь представляет собой бесстолпный пятикупольный храм на высоком подклете с двумя приделами. Заканчивается крупными глазами на тонких барабанах. Сложена церковь из большемерного кирпича с использованием белого камня. Церковь украшена двумя рядами кокошников, пышными наличниками окон и ордерными колоннами.

В 1743 году деревня Осташково, ставшая селом Останкиным, была отда-на в приданое за дочерью князя Черкасского Варварой, вышедшей замуж за сына графа Бориса Петровича Шереметева, знатного вельможи и сподвижни-ка Петра Великого за воинские заслуги получившего самое высокое звание – генерал фельдмаршала. С того времени Шереметевы владели Останкиным до самой Октябрьской революции.

Расцвет села Останкино в русской истории с именем графа Николая Пет-ровича Шереметева, внука героя петровских времен, птенца «гнезда Петро-ва». Именно при нем был построен знаменитый Останкинский Дворец.

Дворец строился в 1791 по 1799 года, к его строительству на разных ста-диях было привлечено много русских и заграничных зодчих. Проекты пере-стройки были выполнены архитекторами Франческо Кампорези и Джакомо Кваренги, но они не понравились владельцу и он поручил работу крепостным зодчим Алексею Миронову, Григорию Дикушину и Павлу Аргунову, кото-рые завершили работу.

Память крепостного П. И. Аргунова, который повседневно был связан со строительством дворца в Останкине в 1966 году была увековечена: 1-й Ос-танкинский проезд был переименован в Аргуновскую улицу. Впрочем, счи-тается, что таким образом сохранена память о всей семье русских крепост-ных художников Аргуновых: Иване Петровиче и его сыновьях Николае и Павле.

Дворец стоит в старинном парке на берегу пруда. Он построен из дерева, но отштукатурен и производит впечатление каменного. П – образное в плане здание с парадным двором выдержано в стиле зрелого классицизма. Цен-тральная часть акцентирована шести колонным коринфским портиком, стоя-щем на рустованном выступе первого этажа. Ионические колонны, декори-рующие боковые ризалиты, дополняют торжественный облик парадного фа-сада.

Останкинский дом по убранству и роскоши представлял целый музей: масса бронзы, гобеленов, художественных статуй, картин, венецианские зер-кала, всюду мрамор, мозаика, золото, китайский и японский фарфор, мебель с инкрустациями и т.д.

Нижний этаж был обитаем, верхний же представлял великолепный театр, окруженный настоящими чертогами. Сад в Останкине делился на английский и перед домом; аллеи лип были подстрижены стенами и кругами, всюду вид-нелись мраморные статуи, беседки и т.д. Известно, что создание парка граф поручил англичанину Р. Маннерсу. Перед фасадом усадьбы находился пруд (сохранившийся до наших дней), его окружал лес, который сливался с Марь-иной рощей. И только ближайшие к дому аллеи и лужайки носили француз-ский характер.

Налево от дворца могучая кедровая роща, по предания, вывезенная из Сибири старым владельцем Останкина, князем Черкасским, бывшем сибир-ским губернатором. В этой роще стоит мраморная урна над прахом любимой собаки графа. Недалеко отсюда была и «Аллея вздохов» из лип. Между де-ревьями встречаются вековые дубы, и среди них есть могучий дуб – праро-дитель всех тамошних дубов, имеющий за собой несколько столетий.

Император Павел не раз посещал Останкино. Однажды граф Шереметев приготовил ему однажды следующий сюрприз: когда государь проезжал гус-тую рощу, которая заслоняла вид на Останкино, то вдруг, как бы по манове-нию волшебного жезла, деревья упали, открыв красивую панораму всего Ос-танкина.

В ожидании государя сделана была от начала рощи до самого Останкина просека, у каждого подпиленного дерева стоял человек и, по данному сигна-лу, сваливал деревья. Император Павел был очень удивлен, любовался деко-рацией и благодарил хозяина за доставленное ему удовольствие.

Король был удивлен великолепием Шереметевского имения. После рос-кошного обеда король отправился в театр, на котором крепостные актеры сыграли уже игранную при Екатерине пьесу «Самнитские браки»; роскош-ные костюмы, точные эпохе, были необыкновенно богаты, на артистке, иг-равшей главную роль, было ожерелье ценой в 100 000 рублей; декорации бы-ли написаны Гонзаго.

После шел балет, и затем все гости уже танцевали в залах; под конец был предложен ужин, в зале, в которой ужинали, был устроен роскошный буфет, уступы которого были уставлены драгоценными сосудами. Большие блюда с десертами были накрыты хрустальными колпаками, на которых были пред-ставлены разные этрусские фигуры. Дорога, по которой поехал в Москву, была вся освещена горевшими смоляными бочками.

Во время коронационных празднеств императора Александра I Останки-но посетил государь – здесь ему был устроен пышный праздник. Государя с семейством встретили полонезом Козловского, слова Державина «Гром по-беды раздавайся», с пушечными выстрелами; затем была пропета кантата на день коронования государя: «Русскими летит странами на златых крылах молва»; после пел еще графский хор известные тогда куплеты: «Александр! Елизавета! Восхищаете вы нас!..»

По окончании обеда высокие посетители приглашены были в темную комнату, обращенную окнами на двор, и оттуда смотрели блистательный фейерверк. Блестящая иллюминация, устроенная Шереметевым, от Останки-на тянулась на пять верст к Москве и стоила ему несколько десятков тысяч рублей.

Второв в своих записках говорит, что на всем пути стояли какие-то изо-бретенные особые машины, в конструкцию которых входила серебряная ткань. Теперь нельзя представить той роскоши, блеска, которыми отличались почти все московские собрания эпохи восшествия на престол Александра I – возможен ли теперь, например, маскарад с пятнадцатью тысячами гостей, вроде того, который был устроен в Слободском дворе по случаю коронации императора?

Не менее богатый праздник в Останкине дали опекуны молодого графа, во время пребывания двора с новобрачными в 1817 году; в это время посетил не имение Шереметевых и прусский король Вильгельм III, отец новобрачной. Прием царственных особ состоялся утром, в полдень был здесь утренний спектакль, давали русскую пьесу: «Семик или Гулянье в Марьиной роще». Пьеса эта долго не сходила в то время с репертуара; она была не что иное, как большой