Сообщение про филиппа 2. Испанский Золотой век - правление Филиппа II

Карла V был воспитан в испанском духе. Он свободно говорил только на кастильском наречии и позднее, став королем, за все годы своего правления ни разу не покинул Испании. В целом инфант получил неплохое образование и еще до вступления на престол успел приобрести немалый жизненный и политический опыт. Карл V рано женил своего наследника на принцессе Марии Португальской (1527-1545), которая приходилась Филиппу двоюродной сестрой. Но Мария умерла совсем молодой во время родов. Спустя девять лет, в 1554 году Филипп женился второй раз. Его новой супругой стала английская королева Мария I Тюдор (1516-1558). Заключение этого брака открывало перспективу династической унии Испании и Англии. При содействии мужа Мария Тюдор проводила в Англии политику террора по отношению к сторонникам Реформации . Когда в 1558 году Мария Тюдор скончалась, английский парламент отказался признать права Филиппа на корону Англии. В 1556 году Карл V решил отойти от государственных дел и передать свои обширные владения наследникам. В результате раздела владений Габсбургов Филипп унаследовал Испанию с ее владениями в Италии (Королевство Обеих Сицилий , Сардиния, Милан), в Африке и за океаном, а также - Нидерланды, Франш-Конте и Шароле (Бургундия).

Фанатичный поборник католицизма, Филипп II главной задачей своего правления считал борьбу с врагами римско-католической церкви, искоренение протестантизма и ересей. Вместе с тем, глубокая религиозность испанского короля не исключала конфликтов с римскими папами по политическим соображениям. Когда Филипп взошел на престол, Испания вела напряженную борьбу с Францией в Итальянских войнах . В 1557 году испанцы одержали решающую победу при Сен-Кантене. Итальянские войны завершилась в 1559 году благоприятным для Испании Като-Камбрезийским миром, который был закреплен браком вновь овдовевшего Филиппа II и французской принцессы Изабеллы Валуа (Елизавета Французская, 1545-1568). В честь победного окончания войн в Мадриде построили дворец-монастырь Эскориал - любимую резиденцию короля. Позднее, после пресечения династии Валуа , брак с Изабеллой послужил Филиппу основанием для претензий на французский престол.

В правление Филиппа II укрепился королевский абсолютизм , Испания обрела постоянную столицу - Мадрид. Король систематически ограничивал средневековые вольности отдельных областей, городов и институтов (отмена вольностей Арагона в 1591, ограничение прерогатив церкви), стремился к унификации своих владений, укреплял и увеличивал бюрократический аппарат управления, которому по складу своего характера как нельзя более соответствовал. Чрезмерная осторожность монарха, желание лично контролировать все пружины власти, недоверие к подчиненным - все это оборачивалось недостаточной эффективностью аппарата управления, фатальным запаздыванием в принятии важных решений. По желанию короля все доклады к нему поступали в письменном виде, он разбирал бумаги в небольшом кабинете, куда имели доступ лишь несколько лиц.

Филипп II рьяно поддерживал инквизицию, еретики в его землях подвергались сожжению, жестоко преследовались мориски , которые были выселены в 1568-1570 годах на бесплодные земли во внутренние районы Испании. Чтобы избежать влияния Реформации, испанцам запретили обучаться за границей. Активная внешняя политика и религиозная нетерпимость Филиппа II отрицательно сказались на экономике Испании, приведя к неоправданному росту налогов, разрушению финансовой системы, разорению крестьян и ремесленников и, в конечном счете, к глубокому экономическому упадку всей страны. Ведение бесконечных войн требовало огромных денежных средств. Филипп II увеличивал налоги (в том числе алькабалу), для погашения государственного дефицита неоднократно конфисковывал золото, серебро, грузы, прибывавшие из Америки, делал огромные займы. Но расходы неизменно оказывались больше доходов. Филипп II в 1557, 1575, 1598 годах объявлял государственное банкротство, что вносило еще большее расстройство в хозяйственную жизнь страны.

В Нидерландах экономическое угнетение, ущемление национального достоинства местного населения и преследования протестантов вызвали революцию. Попытки подавить сопротивление нидерландцев стоили Испании колоссальных материальных затрат и людских потерь, но полного успеха не принесли. Освободившаяся от феодально-абсолютистского гнета Республика соединенных провинций стала одним из главных соперников Испании в колониях.

Значительное место во внешней политике Филиппа II занимала борьба с Османской империей - самым могущественным мусульманским государством 16 века. Натиск турок в Средиземноморье способствовал образованию Священной лиги в составе Испании, Венеции и папства. Объединенный флот лиги в 1571 году нанес поражение туркам при Лепанто , что позволило остановить экспансию Османской империи в Средиземноморье. В колониях правление Филиппа II стало временем перехода от открытий и завоеваний к организации управления завоеванными территориями. В 1580 году после пресечения португальской королевской династии король Испании выдвинул свою кандидатуру на престол и добился успеха. Личная уния на 60 лет объединила Португалию и Испанию. Это был несомненный внешнеполитический успех Филиппа II -был устранен опасный соперник Испании в колониях. В дальнейшем Португалия уже не играла ведущей роли в открытиях и завоеваниях заокеанских территорий.

Во второй половине 16 века самым опасным соперником Испании на морях становится Англия. Английские пираты терроризировали заокеанские колонии, захватывали и топили испанские галеоны с американским золотом. Королева Елизавета не следовала заветам римско-католической церкви, поддерживала движение протестантов на континенте, оказывала реальную помощь восставшим Нидерландам. После казни Марии Стюарт Филипп II решил покончить с Англией одним ударом. В 1588 году он снарядил огромный флот, получивший название Непобедимой армады. Ее гибель стала для Испании тяжелым ударом, оправиться от которого она так и не смогла. Гегемония на морях стала переходить к Англии и Голландии, а Испания перестала считаться самым могущественным государством Европы.

Многие годы Филипп II оказывал поддержку католикам в Гугенотских войнах во Франции. После гибели Генриха III Валуа, он пытался посадить на французский престол свою дочь Изабеллу и ввел в 1591 году в Париж испанский гарнизон. Однако Генеральные штаты 1593 года отвергли кандидатуру Изабеллы Габсбург, а в июне 1595 года испанцы были разбиты Генрихом Наваррским в битве при Фонтен-Франсез. Испанские войска были изгнаны из Франции. Незадолго до смерти, в мае 1598 года, Филипп II вынужден был признать французским королём Генриха IV Бурбона и подписать с ним мирное соглашение в Вервене.

Личность Филиппа его современники оценивали по-разному. В глазах протестантов он был кровавым монстром, ему приписывали все возможные пороки, подчеркивали его отталкивающую внешность. И действительно, при испанском дворе царила подозрительность, атмосфера дворцовой жизни была отравлена интригами. Вместе с тем Филипп был ценителем и покровителем искусств, испанская литература в его время переживала свой золотой век, сам король собирал книги и произведения искусства со всей Европы.

Тайны мадридского двора скрывают причины гибели единственного сына Филиппа II и Марии Португальской - Дона Карлоса.

Общий взгляд на эпоху международной борьбы между католицизмом и протестантизмом. – Смысл этой борьбы в культурной истории Европы. – Габсбурги и Франция. – Католическая политика и роль в ней Испании. – Отношение между папством, иезуитами и Филиппом II. – Испанский католицизм. – Силы Испании. – Испанская инквизиция. – Личный характер Филиппа II. – Филипп II и Англия. – Отношения между Англией, Шотландией, Францией и Испанией при Елизавете и Филиппе II. – Казнь Марии Стюарт и непобедимая армада. – Неудачи Филиппа II в конце его царствования. – Упадок Испании.

Портрет Филиппа II. Художник С. Ангиссола, ок. 1564

Католическая реакция действовала не только литературной полемикой с протестантами или теми педагогическими и дипломатическими средствами, которыми так хорошо в её целях пользовались иезуиты, не только жгла людей и книги в отдельных католических странах и добивалась в них издания законов, запрещавших самое существование «еретиков», но располагала еще и силами католических государств и международных союзов, заключавшихся для вооруженной борьбы с протестантизмом во всей Европе. За непродолжительными и, в сущности, имевшими местный характер религиозными междоусобиями в Швейцарии и Германии в первой половине XVI в. наступает эпоха страшных религиозных войн, получивших международный характер, – эпоха, охватывающая собою целое столетие и распадающаяся, на «век» Филиппа II Испанского, главного деятеля международной реакции во второй половине XVI столетия, и на времена тридцатилетней войны в первой половине XVII века. Едва окончилась шмалькальденская война и заключен был аугсбургский религиозный мир, признавший за лютеранизмом право на существование в Германии (1555), едва окончилась со смертью Марии Тюдор (1558) католическая реакция в Англии и в этой стране стал утверждаться англиканизм, едва религиозно‑политическая революция (1559) ввела кальвинизм в Шотландии, как начинаются религиозные войны во Франции, а затем восстание Нидерландов против Филиппа II. Католики отдельных стран протягивают друг другу руку, возлагая свои надежды и в Шотландии, и в Англии, и во Франции на могущественную Испанию. Её фанатический и деспотический король становится во главе международной реакции, пользуясь не только собственными средствами, какие доставляла ему громадная монархия, но и поддержкою католических партий в отдельных странах, и всякого рода помощью папского престола, на котором сидели теперь фанатики реакции. Конечно, это заставляло и протестантов разных государств сближаться между собою: кальвинисты в Шотландии, во Франции, в Нидерландах и английские протестанты считали свое дело общим. Современница Филиппа II на английском престоле, королева Елизавета, которую папа объявил незаконнорожденною, права которой на корону оспаривали в пользу Марии Стюарт, и против которой составлялись католические заговоры в самой Англии, сама была всем этим вынуждена оказывать содействие протестантам в Шотландии, в Нидерландах, во Франции. Реакционным попыткам Филиппа II был дан отпор. В 1588 г. потерпела крушение его «непобедимая армада», посланная на завоевание Англии; в 1589 г. во Франции вступил на престол Генрих IV, умиротворивший страну после внутренней смуты и в одном и том же году (1598?) давший свободу вероисповедания протестантам и заключивший мир с Испанией, которая вмешалась было в религиозную войну во Франции; наконец, и Нидерланды успешно вели борьбу с Филиппом II и вскоре после его смерти принудили его преемника заключить перемирие. Но едва окончились эти войны, раздиравшие крайний запад Европы, как в другой её части начала готовиться новая религиозная борьба. Генрих IV, еще в восьмидесятых годах XVI в. предлагавший Елизавете Английской устройство общего протестантского союза, мечтал о нем и в конце своей жизни, обратив теперь взоры на Германию, где раздоры между католиками и протестантами грозили уже междоусобием. Только насильственная смерть от руки католического фанатика (1610) положила конец его планам относительно новой борьбы. В это время только что (1609) в силу перемирия, заключенного на двенадцать лет, прекратилась война между католической Испанией и протестантской Голландией, чтобы в скором времени возобновиться опять, а в Германии уже заключались протестантская уния (1608) и католическая лига (1609), которым через десять лет после того пришлось вступить между собою в вооруженную борьбу. Последнее случилось как раз в то время, как снова начались враждебные действия между Испанией и Голландией, во Франции гугеноты произвели новое восстание, а на северо-востоке шла война между протестантской Швецией и католической Польшей. Польский король Сигизмунд III из шведской династии Ваза, лишившийся вследствие своей приверженности шведской короны, оспаривал последнюю у дяди своего Карла IX и двоюродного брата Густава‑Адольфа, помышляя о реставрации католицизма в Швеции.

Таким образом в международной политике второй половины XVI и первой половины XVII века мы видим разделение европейских государств на два вероисповедных лагеря. Из них и большею сплоченностью, и более агрессивным характером отличался лагерь католический, во главе которого стояли Габсбурги, сначала испанские (во времена Филиппа II), потом австрийские (в тридцатилетней войне). Если бы в XVI в. Филиппу II удалось сломить сопротивление Нидерландов, приобрести Францию для своего дома, а Англию с Шотландией превратить в одну католическую Британию, если бы в XVII веке осуществились стремления императоров Фердинанда II и Фердинанда III подавить протестантизм в центре Европы, а Сигизмунд III справился с Швецией и с Москвою и употребил часть тех сил, какие действовали в России в так называемое смутное время, для борьбы на западе Европы в интересах католицизма, – победа реакции была бы полною. Но и у протестантизма явились защитники в лице таких государей и политических деятелей, как Елизавета, Вильгельм Оранский, Генрих IV и Густав‑Адольф, и в лице целых народов, национальной независимости которых грозила католическая реакция. Действительно, борьба принимала такой характер, что и Шотландии в царствование Марии Стюарт, и Англии при Елизавете, и Нидерландам при Вильгельме Оранском, и Швеции при Карле IX и Густаве‑Адольфе приходилось отстаивать свою независимость, тогда как в католическом лагере господствовало стремление к политической гегемонии над Европой, бывшее у Габсбургов наследием средневековой империи, на восстановление которой столько было положено труда Карлом V. Таким образом католицизм, соединявшийся в габсбургских владениях с подавлением духовной и политической свободы, стремился в международной политике к подавлению национальной независимости, и, наоборот, протестантизм, содействовавший в таких государствах, как Голландия и Англия, культурному развитию и политической свободе, связывал свое дело с делом национальной независимости. Вот почему можно сказать, что с точки зрения современного историка, изучающего общую эволюцию культурно‑социальных направлений, международная борьба между католицизмом и протестантизмом была и борьбою между культурной реакцией, абсолютизмом и порабощением национальностей, с одной стороны, и культурным развитием, политической свободой и национальною независимостью, с другой. Конечно, при более детальном изучении всех войн той эпохи и даже при поверхностном знакомстве с каждою из них в отдельности мы обнаруживаем и иные причины их происхождения. Некоторые из этих причин сами по себе могли действовать даже сильнее, чем религиозный интерес, но все эти причины (династические, национальные, политические, экономические и т. п.) не имели такой принципиальной связи между собою, какую обнаруживали на протяжении столетия и в разных странах все эти попытки искоренения протестантизма.

Мы уже говорили, что главными деятелями международной реакции были испанские и австрийские Габсбурги, наследовавшие от Карла V его обширные владения, его стремление к гегемонии в Европе, его политическую связь с католицизмом, но вместе со всем этим соперничество с Францией. Династическое соперничество Габсбургов с Валуа, а впоследствии и с Бурбонами, выразившееся в первой половине XVI века в войнах Карла V и Франциска I, было фактором, усложнявшим международные отношения католицизма и протестантизма. Габсбурги и Франция находились в противоположных лагерях, когда во Франции политические соображения брали перевес над интересами католицизма. Могущество Габсбургов грозило политическому равновесию: с Франциска I и Генриха II, которые вступали в сношения с протестантскими князьями Германии против Карла V, до открытого участия Франции в тридцатилетней войне в союзе с протестантами, т. е. в течение целого века мы наблюдаем антигабсбургскую тенденцию французской политики, по необходимости делавшуюся протестантскою, за исключением моментов господства во Франции реакционного направления. Конечно, для Испании было особенно важно поддержать во Франции католическую реакцию, чем и объясняется испанское вмешательство в религиозные войны, происходившие во Франции. Своею антигабсбургскою политикою Франция одна из первых эмансипировала международные отношения от вероисповедного характера, который им навязывала борьба католицизма с протестантизмом. Впрочем, отдельные факты такого рода представляет нам и политика самого Филиппа II: и он, например, противодействовал французскому католическому влиянию в Шотландии, когда последняя делалась протестантскою, что равным образом указывает на небезусловность политических комбинаций, основанных на вероисповедных началах.

На службе у католической реакции обессилили себя все державы, которые действовали в её интересах на поприще международной политики. Ранее всего это почувствовала на себе Испанская монархия при Филиппе II, обширные предприятия которого, связанные с задачами католической реакции в разных странах, в соединении с внутренним духовным и политическим гнетом привели государство к упадку. Во время тридцатилетней войны точно так же нанесла и себе, и всей Германии удар Австрия, как в XVIII в. погубила себя и Польша своею связью с католической реакцией. После тридцатилетней войны, т.е. во второй половине XVII в. наследие габсбургской политики переходит к Франции, которая с крайним абсолютизмом и католической реакцией внутри соединяла тогда стремление к европейской гегемонии. Таким образом католическая политика представляла из себя целую систему подавления всякой свободы – политической, религиозной, национальной, а на службе у этой политики были в разное время разные государства. Наоборот, протестантизм при столкновении с этой системой защищал свободу, как это случилось и во второй половине XVII в., когда против Людовика XIV боролись протестантские Голландия и Англия, своею второю революцией утвердившая у себя и политическую свободу, и свободу религиозную. Мы сделали бы, однако, ошибку, если бы приписали возникновение этой системы только второй половине XVI в. вообще и Филиппу II в частности: настоящим её родоначальником был все‑таки Карл V с его представлением государства, как абсолютной монархии, опирающейся на католическую церковь и не знающей национальных различий, а элементами, из которых складывалось такое представление, были и политическое учение Макиавелли, столь популярное у государей XVI в., и религиозно‑политический деспотизм с инквизицией в роли государственного орудия, установившийся в Испании еще при деде и бабке Карла V, и сама средневековая идея космополитической Священной Римской империи. Филипп II только продолжал действовать в духе своего отца, с большим, пожалуй, фанатизмом и в более определенных видах католической реакции, едва только начавшейся при его отце. Вообще во второй половине XVI в. католическая политика становится более фанатичной, и наступление католической реакции делает её вероисповедный характер более интенсивным.

Как мы уже видели, папство изменило свою политику и искало союза с католическими государями. Во второй половине XVI в. наиболее желанным для них союзником был именно Филипп II . Хотя он и не любил чужого, даже папского вмешательства во внутренние дела Испании, и протестовал против буллы Пия V (1566–1572) In coena domini, подвергавшей анафеме нарушителей папских прав, тем не менее папы всячески ему помогали. Безусловное подчинение папства политике Филиппа II началось еще при Пии IV. Пий V одобрял меры Филиппа II в Нидерландах; а Григорий XIII посылал ему деньги для войны с Англией и Нидерландами; то же делал и Григорий XIV, употребив на это большие средства, собранные его предшественником Сикстом V. Впрочем, те же папы, которые помогали испанскому королю, посылали деньги и католической партии во Франции в период религиозных войн. Дело в том, что в курии существовала, кроме испанской, и французская партия. Избранный этою партией Климент VIII даже искал себе опоры во враге Филиппа II, Генрихе IV, когда последний принял католицизм. Общей политикой папства было поддерживать равновесие между католическими державами, так что им было крайне неприятно соперничество между Испанией и Францией, мешавшее совокупному действию обеих держав в борьбе с протестантами, хотя это же соперничество охраняло курию от окончательного порабощения Испанией. Иезуиты также оказывали большую помощь Филиппу II, несмотря на то, что он сначала относился к ним недружелюбно. При помощи иезуитов он овладел, например, Португалией (1580); они содействовали ему и в его попытках овладеть Францией и были ревностными его помощниками в подавлении Нидерландов и борьбе с Англией; наконец, они сильно способствовали искоренению протестантизма и поддержке католицизма в той части Нидерландов, которая осталась верной Габсбургам. Первые генералы ордена были притом испанцы. Когда в генералы бйли выбраны сначала один нидерландец (Меркуриан), а затем неаполитанец Клавдий Аквавива (1582–1615), испанские иезуиты были этим крайне недовольны. Филипп II и доминиканская инквизиция, имея на своей стороне и папу Климента VIII, соединились с ними против этого деспотического генерала; но дело кончилось тем, что Аквавива, одолевший своих противников, прямо перешел от испанского союза к дружбе с Францией. Таким образом и курия, и иезуиты только в конце его царствования охладели к чисто испанским интересам.

В общей истории Европы на долю отдельных народов выпадала далеко не одинаковая роль. В той реакционно‑католической политике, общий очерк которой нам нужно было предпослать более подробному рассмотрению религиозных войн во второй половине XVI в., первенствующею державою была Испания, Можно сказать, что в Испании и нация, и король прямо были созданы для того, чтобы играть эту реакционную роль. Испания XVI столетия в культурном отношении жила еще совершенно в средних веках: католицизм господствовал здесь так же безраздельно, как в остальной Европе разве в эпоху крестовых походов, Известно, что испанская нация в течение целых семи веков боролась с мусульманами, отвоевывая у них каждую пядь земли, совершенно отожествив свое национальное существование с принадлежностью к католической церкви. Сама церковь продолжала здесь быть воинствующею, делая одно дело с нацией, религиозный энтузиазм которой доходил до настоящего фанатизма. Эта‑то нация и дала Европе орден иезуитов, дала Филиппа II. В XVI веке католический фанатизм соединился здесь с крайним политическим деспотизмом. Королевскому абсолютизму начало было положено еще Фердинандом Арагонским и Изабеллой Кастильской. Уже при них, в конце XV века, одним из могущественнейших орудий для подавления свободы в стране сделалась знаменитая испанская инквизиция, послужившая в сороковых годах XVI в. образцом для организации центрального инквизиционного судилища и в Риме: это учреждение было в Испании не только судом по делам ереси, но и по делам политического характера, орудием утверждавшегося абсолютизма. И Карл V особенно хлопотал о водворении абсолютизма в Испании, оставив без изменения те политические формы, какие нашел при своем вступлении на престол в Нидерландах и в Германии. Но этот государь не был еще так тесно связан с испанским народом, как его сын, который почти с самого начала своего царствования (1559 г.) не покидал Испании, бывшей при том его родиной. Карл V передал Филиппу II власть вполне уже упроченною, и новый король мог пользоваться самым широким произволом, опираясь на инквизицию. Духовенство в испанских владениях было ему подчинено, но он хотел еще владычествовать и над самим папством. Фанатизм, характеризующий всю его политику, отнюдь не доводил его до каких бы то ни было уступок папам; упомянутая выше булла In coena Domini была им запрещена во всех испанских владениях, несмотря на угрозы папы по адресу Филиппа II. Фанатический народ и деспотический государь были как бы предназначены именно к тому, чтобы выступить в качестве реакционной силы в международной политике.

От своего отца Филипп II получил, кроме Испании, итальянские владения (Сицилию, Неаполь, Милан), Бургундию, Нидерланды и богатые американские колонии. Это обширное государство в одной Европе имело около 20 миллионов жителей, тогда как во Франции было лишь около 10 миллионов, а в Англии около 5 миллионов. У него были громадные средства, лучшая в то время армия, самые искусные полководцы, первый в мире флот (нанесший при Филиппе II в 1571 г. поражение туркам при Лепанто). Все это само по себе и без той помощи, которую оказывали испанской политике папство, иезуиты и католики разных стран, давало перевес Испании над её политическими противниками и позволяло её королю, увеличившему свои владения присоединением Португалии, мечтать о гегемонии в Европе. С такими средствами Филипп II, унаследовавший государственную идею своего отца, мог действительно помышлять и о полном объединении своих владений, и о подчинении своей политике остальной Европы, и о том, чтобы, истребив ересь в своем государстве, утвердить господство католицизма и в других странах.

В Испании подавление «ереси» не представляло больших затруднений. И самих еретиков мало было в Испании, и народ сочувствовал казням (auto da fe) «еретиков». Инквизиция, захватывавшая для допросов гораздо более людей, чем нужно было для охраны чистоты католической веры, находилась в полной зависимости от короля и действовала в королевских интересах. Члены инквизиционного трибунала назначались монархом, имения осужденных конфисковывались. Кроме ереси, был еще другой грех, за который можно было попасть в руки инквизиторов, – тайная склонность к мусульманству; тот, кого в этом заподозревали, должен был доказывать, что четыре поколения его предков были чистыми испанцами, т.е. никто из них не вступал в браки с маврами или морисками, насильно обращенными в христианство при Фердинанде Католике и Изабелле Кастильской. но остававшимися всегда в сильном подозрении у правительства и инквизиции. Общие гонения на морисков, усмирение их восстания, вызванного этими гонениями, и последовавшее затем жестокое изгнание этого народца свидетельствуют также о том, на что был способен испанский фанатический деспотизм.

Что касается до протестантизма, то среди образованных классов испанского общества он нашел некоторое количество приверженцев. Уже сама связь, установившаяся между Испанией и Германией с избранием Карла в императоры, содействовала распространению в Испании сочинений Лютера. В середине XVI в. здесь существовали уже тайные протестантские общины в Севилье, Вальядолиде и некоторых других местах. В 1558 г. властями было открыто случайно одно из таких протестантских сообществ. Инквизиция тотчас же произвела массу арестов, и Карл V, бывший тогда еще в живых, потребовал самого строгого наказания виновных. Сожжение осужденных инквизицией еретиков происходило в присутствии Филиппа II, его побочного брата Дон Жуана Австрийского и сына Дона Карлоса. При этом король вынул меч и поклялся защищать инквизицию, её слуг и её решения, прибавив, что «если бы и его сын впал в ересь, он сам принес бы дров на костер, чтобы его сжечь». Даже примас испанский, архиепископ толедский, Варфоломей Карранза, на руках которого скончался Карл V, был арестован (1559) за склонность к лютеранству, и только папское заступничество спасло его от костра. Такими энергичными мерами в самом же начале своего царствования Филипп II сразу очистил Испанию от «еретиков». Отдельные жертвы были, впрочем, и в следующие годы.

По своему мрачному фанатизму и по другим своим свойствам Филипп II как нельзя более годился для той роли, которую ему пришлось играть и по своим национальным и политическим традициям. Холодный, сосредоточенный и сдержанный, не способный к непосредственным порывам и недоступный никакому мягкому чувству, нелюдимый, надменный и напыщенный, он был настоящим мизантропом. Поэтому он никогда и никому не внушал к себе расположения: когда в 1548 г. он предпринял, по желанию отца, путешествие по Европе, то «весьма мало понравился итальянцам, возбудил отвращение к себе во фламандцах и ненависть в немцах», как сказано было в одном дипломатическом донесении. Все бессердечие Филиппа II особенно проявилось в трагической судьбе его старшего сына Дона Карлоса, столь неосновательно идеализированного Шиллером. Болезненный и взбалмошный, малоспособный, но уже обнаруживавший задатки жестокости, инфант жил не в ладах с отцом, который боялся со своей стороны, что его наследник окажется неспособным продолжать исполнение его политических и церковных планов. Однажды принц признался своему духовнику в злоумышлении на жизнь отца. Узнав об этом, Филипп II в ночь на 20 января 1568 г. лично арестовал сына и холодно отвечал на его дикие ругательства, что теперь будет обращаться с ним не как отец, а как король. Через полгода после этого Дон Карлос умер в тюрьме, доведенный до полного отчаяния своим отцом, который не сдавался ни на какие мольбы несчастного. Известно, что он решил себя уморить сначала голодом, но потом неумеренно набросился на пищу и ледяное питье, что и было, кажется, причиною его предсмертной болезни. С мрачной жестокостью Филипп II соединял страшное упорство в достижении своих целей. Он был лишен выдающихся способностей, у него не было ни умственной живости, ни любви к знанию, но он все‑таки отличался большим трудолюбием, входил сам во все мелочи управления, прекрасно знал, что где делается, и насквозь видел каждого своего сановника или генерала. Поэтому он был весьма добросовестным исполнителем, лишенным какой бы то ни было творческой мысли: его политика была, в сущности, политикой Карла V и вытекала из требований, которые ему, как католическому государю, предъявляла тогдашняя реакция. Весьма добросовестно исполняя предписания церкви насчет молитв, посещения мессы, постов, исповеди, он не менее аккуратно следил за тем, чтобы и во всей Испании господствовало такое же строгое отношение к религии, и прибегал для поддержки католицизма и своего деспотизма к шпионству, интригам, тайным убийствам и казням. На свою роль в европейской политике он смотрел, как на выполнение миссии свыше, и не жалел средств для осуществления своих планов. С этою целью он широко пользовался и церковными доходами в своем государстве к неудовольствию пап и клира, которые, однако, опасались слишком идти с ним в разрез, видя в Испании главную политическую силу реакции. Можно положительно сказать, что Филипп II не только духовно убил, но и материально разорил Испанию своими предприятиями, направленными к подавлению протестантизма и утверждению испанского владычества.

Филипп II деятельно вмешивался в дела других государств. Мы остановимся здесь пока на одном вмешательстве его в дела Англии и Шотландии, так как о других фактах подобного рода речь будет идти при рассмотрении истории других стран.

Королева Елизавета Тюдор, 1590-е

Отношения Филиппа II к Англии начались еще, когда он был наследником испанского престола. Карл V, мечтавший одно время о передаче своему сыну императорской короны, думал вознаградить себя за постигшую его в этом деле неудачу на счет Англии, женив Филиппа на Марии Тюдор, искавшей себе опоры в той реакции, которую она начала в Англии. Брак этот был бездетен, да и сам Филипп не долго оставался в Лондоне, а в 1558 г. Мария умерла. На престол вступила Елизавета, и в Англии произошла реставрация англиканизма как раз в то время, когда в Испании подавлялась ересь страшными auto da fe. В царствование новой королевы Англия пришла во враждебное столкновение с Испанией. Во‑первых, как мы видели, политические обстоятельства принудили Елизавету сделаться защитницей протестантизма не только у себя, но и в других государствах, а это, конечно, должно было особенно вооружить против неё всех вождей католической реакции. Во‑вторых, между Испанией, сильной своим флотом, и Англией, которая при Елизавете тоже начинала морскую политику, возникло соперничество и на этом поприще. Наконец, Елизавета отвергла руку Филиппа II, не желавшего выпускать Англию из своей политической комбинации, и гордый испанец не мог ей этого простить. Сначала Елизавета держала себя весьма примирительно по отношению к курии, к Испании и к своим собственным католическим подданным. Она даже нередко высказывалась в католическом смысле, манила католиков надеждой на свой брак с одним из габсбургских принцев, вовсе не думая на самом деле накладывать на себя брачные узы, и защищала англичан‑католиков от нетерпимости англиканских прелатов, по крайней мере, относилась к католикам терпимее, нежели к пуританам, в которых ее пугал демократический дух. Политика требовала именно такого отношения к Испании и к католицизму: с одной стороны, Филипп II был единственным союзником Англии против Франции и Шотландии, а с другой – в северных и западных графствах Англии, в Уэльсе и Ирландии было очень много католиков, с которыми тоже приходилось считаться. Поэтому Елизавета с большим искусством лавировала в начале своего царствования между противоположными направлениями, остановившись для самой Англии на англиканском компромиссе между католицизмом и протестантизмом и избегая резкостей во внешней политике. Главный советник Елизаветы Вильям Сесиль, впоследствии лорд Бёрлей (Burghley), которому некоторые новейшие историки склонны приписывать все главные деяния царствования Елизаветы во внешней политике, склонял королеву к более решительному протестантизму, желая сделать из Англии его оплот и руководящее государство во всей Европе. Еще ближе стоял к протестантизму любимец королевы, граф Лейстер, мечтавший даже сделаться её супругом. Прежде всего заставили Елизавету оказать помощь соседним протестантам шотландские дела, когда Мария Стюарт объявила себя королевой Англии и Ирландии, присоединив этот титул к своему и своего мужа титулу королевы и короля Франции и Шотландии. Благодаря поддержке Елизаветы, в Шотландии была ослаблена королевская власть, и введен протестантизм (1560), а также расторгнут и её союз с Францией. Но и после этого Мария Стюарт оставалась постоянной угрозой для Елизаветы. Будучи строгой католичкой, она вскоре после своего второго брака вступила в весьма деятельные сношения с Филиппом II (около 1565 г.) и стала стремиться к реставрации католицизма в Шотландии и Англии: ей уже представлялась будущая католическая Великобритания под её абсолютною властью. Агент папы и французских дядей Марии, герцогов Гизов, врагов протестантизма, пьемонтец Давид Риччио, сделался в качестве её секретаря главным её посредником в сношениях с Испанией, с курией и с Францией, где уже разгорелась религиозная борьба. Между тем ей самой не удалось удержаться на престоле, и пришлось искать спасения от возмутившихся подданных бегством в Англию (1568). Елизавета задержала ее навеки у себя, стеснив её свободу настолько, чтобы вызвать к себе с её стороны страстную ненависть, но не настолько, чтобы лишить ее всякой возможности составлять заговоры для своего освобождения. Длинный ряд таких заговоров открывается заговором герцога Норфолька, желавшего освободить Марию, жениться на ней и сделаться королем сначала Шотландии, а потом и Англии. Мария Стюарт с самого начала обращалась за помощью и к Филиппу II, и к французскому королю Карлу IX, но один был занят войною с маврами и подавлением нидерландского восстания, другой вел войну со своими протестантскими подданными. Испания и Франция дали, однако, свое согласие на предприятие Норфолька, надеявшегося на более деятельную помощь с их стороны и соединившего свой честолюбивый план с недовольством английских католиков. Между тем отношения Англии и Испании сделались весьма натянутыми: испанские корабли, везшие деньги в Нидерланды и зашедшие в английские порты от пиратов, были задержаны по приказанию Елизаветы, а Испания поступила таким же образом с английскими кораблями. Как раз в это время заговор был открыт, и оказалось, что в числе его участников были даже некоторые ближайшие советники Елизаветы, склонявшие ее к мирным переговорам с Испанией. Одновременно с этим на севёре в Англии началось католическое восстание, в котором участвовали местная аристократия и народ; толпы под знаменем распятого Христа истребляли признаки протестантизма в церквах и восстановляли католический культ (1569). Это восстание было уже подавлено, когда папа объявил, что он освобождает подданных Елизаветы от присяги, данной ими еретичке. Вместе с этим и Норфольк, сначала помилованный королевой, снова вступил в переговоры с курией и Испанией, дав им обещание принять католицизм. Филипп II опасался в это время брака Елизаветы с французским принцем, грозившего соединением Франции и Англии против Испании, и обещал военную помощь заговору. Особенно нравилась тогда католикам мысль взять в плен или даже убить Елизавету. Испанский король сам думал, что это было бы наиболее простое средство, и даже подвергал его обсуждению своих советников. Новый заговор был, однако, открыт, и Норфольк теперь поплатился за него головою (1572). С этого момента, когда во Франции как раз свирепствовало междоусобие и вскоре произошла Варфоломеевская ночь, а в Нидерландах господствовал террор герцога Альбы, прежние сносные отношения между Елизаветою и католическим миром сделались совершенно невозможными. После подавления первого восстания парламент объявил государственной изменой нападение на законность королевы и государственным преступлением всякую попытку ниспровергнуть англиканскую церковь (1571). Католиков, продолжавших свои заговоры, стали преследовать весьма строго, но это только еще больше их раздражало против Елизаветы и протестантизма. Так как все свои надежды они по‑прежнему возлагали на Марию Стюарт, то протестантские богословы, юристы и обе палаты парламента стали все громче и громче требовать предания казни пленной шотландской королевы, как самого опасного врага Англии и епископальной церкви. Важно было и изменение в международном положении Англии. Известие об избиении французских протестантов в ночь св. Варфоломея возбудило страшное негодование в Англии и Шотландии. Принимая французского посла, Елизавета явилась на аудиенцию в трауре и объявила послу, что в этом деле видит со стороны Франции измену, и что она, иностранная королева, не может полагаться на людей, подвинувших своего государя на убийство собственных подданных. Потребность в самообороне подсказывала Елизавете необходимость оказывать помощь континентальным протестантам, боровшимся против католических государей, тем более, что и папа, и испанский король возбуждали против неё её католических подданных. Между прочим, вИрландии в защиту католицизма то и дело подымались восстания против английского владычества. В середине семидесятых годов был даже составлен план основания самостоятельного ирландского королевства с побочным братом Филиппа II, Доном Жуаном Австрийским во главе. Он был сделан около этого времени испанским наместником в Нидерландах, и Мария Стюарт предлагала ему свою руку и даже обещала шотландский престол в том случае, если бы её, тогда еще малолетний, сын Яков VI не был достаточно ревностным католиком. Филипп II в то время еще не решался на исполнение такого плана, требовавшего открытой войны с Англией, но его лондонский посланник (Мендоза) был au courant всех католических заговоров против Елизаветы. В этих заговорах стали участвовать и иезуиты, особенно после того, как в Дуэ, Реймсе и Риме были основаны католические училища для подготовки насадителей католицизма в Англии. Для большинства англичан в эту эпоху королева Елизавета и установленная церковь сделались как бы символами национальной независимости, а протестантская политика королевы до известной степени примиряла с нею даже гонимых ею пуритан. Чем далее, тем все более и более разгоралась борьба, в которой Испания и Англия защищали стремления и интересы двух враждебных вероисповеданий. Елизавета стала помогать во Франции гугенотам, в Нидерландах – гёзам, как назывались защитники национальной, политической и религиозной свободы страны против деспотизма и фанатизма Филиппа II, а католики продолжали по‑прежнему составлять заговоры против Елизаветы. Между прочим, они обратили снова свои взоры на Шотландию, после того как Яков VI, достигнув совершеннолетия (13 лет в 1581 г.), отстранил регентство и приблизил к себе тайного католика Обиньи, действовавшего в интересах папы и католического союза. В Шотландии, по новому плану, должна была образоваться армия под начальством одного из Гизов, главных деятелей католической реакции во Франции, и отсюда вторгнуться в Англию. Мария Стюарт одобрила этот план. Заговор был, однако, открыт, благодаря бдительности Уолсингема (Walsingham), главного раскрывателя заговоров этой эпохи в Англии, державшего на службе у себя массу агентов и шпионов. Елизавета известила кальвинистических лордов Шотландии о грозящей опасности, и те захватили молодого короля, заставив Обиньи (графа Леннокса) бежать во Францию (1582). В следующем году Якову VI удалось освободиться от своих пресвитерианских опекунов, он окружил себя католическими лордами, друзьями своей матери, вошел в сношения с Гизами и даже написал папе письмо, в котором уверял «его святейшество» в преданности и просил у него помощи против врагов; виновники нападения, сделанного на него в предыдущем году, были казнены, имения их конфискованы. Английские католики опять стали питать надежду на появление герцога Гиза с испанскими и французскими войсками на кораблях кастильского флота, хотя Филипп II все еще не решался действовать столь энергичным образом. И этот новый план нападения на Англию сделался известным Елизавете: испанский посланник, посвященный во все его подробности и сносившийся с Марией Стюарт, был выслан из Лондона, и дипломатические сношения между обоими государствами прервались. Для англичан это было как бы новым доказательством того, что дело протестантизма должно быть их национальным делом, и парламент объявил, что в случае насильственной смерти Елизаветы Мария Стюарт и её потомство будут лишены прав престолонаследия в Англии. С своей стороны Елизавета помогла пресвитерианским лордам в Шотландии взять верх, а в 1586 г. Яков VI вынужден был даже заключить оборонительный союз с Англией. Незадолго перед этим (1585) Елизавета оказала вооруженную помощь восставшим нидерландцам под предводительством графа Лейстера, потом послала флот под начальством Дрека (Drake) в Вест‑Индию.

Мария Стюарт. Картина Франсуа Клуэ, ок. 1559-1560

Решительная политика Елизаветы в середине восьмидесятых годов нашла сильную поддержку в нации и в парламенте. В 1586 г. был открыт новый план убиения королевы. Главными его участниками были некто Севедж, видевший в этом убийстве, по внушению реймсской католической семинарии, богоугодное дело, и дворянин Бабингтон, и о нем знала Мария Стюарт. Уолсингем сумел перехватывать её переписку с Бабингтоном. На этот раз сама Мария Стюарт сложила голову на плахе (1587).

Это были годы наибольшего ожесточения в борьбе между католицизмом и протестантизмом: в Нидерландах после формального отложения одной их части от испанской монархии (1581) и после убиения (1584) главного защитника их свободы, Вильгельма Оранского, велась по‑прежнему война, во Франции свирепствовало междоусобие, превратившееся в так называемую «войну трех Генрихов» (1588 – 1589), и временно торжествовала католическая лига. Внутренние смуты во Франции, относившейся к Филиппу II враждебно, развязывали ему руки для того, чтобы, не боясь союза Англии с Францией, отомстить Елизавете за все, что только мог ей он поставить в вину: за помощь, оказанную ею Нидерландам, за смерть Марии Стюарт, главной надежды английских и шотландских католиков. Теперь Филипп II счел время удобным для того, чтобы привести в исполнение уже давно существовавший план завоевания Англии для возвращения её католицизму. Он не смотрел на то, что нидерландское восстание не было еще подавлено, и что армия, которая сражалась против мятежников, не могла быть поэтому употреблена в дело, хотя многие советовали ему подождать, по крайней мере, до того времени, когда его войско и флот лучше утвердятся в некоторых прибрежных пунктах восставших Нидерландов. К лету 1588 г. был готов громадный флот из 130 кораблей с 30 тысячами людей, чтобы двинуться на Англию и соединиться с таким же войском из Нидерландов. Успеху этой «непобедимой армады» должно было, по-видимому, содействовать и общее положение дел в Европе: во Франции торжествовали Гизы и католическая лига, послушные союзники Филиппа II, Нидерланды, за исключением трех‑четырех прибрежных провинций, были тогда под его властью, в Германии усиливалась католическая реакция, поддерживаемая императором Рудольфом II, папа Сикст V, объявивший Елизавету лишенною покровительства законов и поручивший Филиппу II приведение в исполнение над нею приговора, оказал ему значительную денежную помощь. Успех в Португалии, которую Филипп II подчинил себе незадолго перед тем, еще более окрылял его надежды. Казалось, что Англия была на краю гибели, тем более, что испанский король сумел до поры до времени отклонить подозрения Елизаветы переговорами, но и здесь, как в Нидерландах, он встретил сопротивление со стороны народа, решившегося защищать свою свободу до последней крайности. Елизавета тоже проявила в эту трудную годину настоящее величие духа. Наскоро англичане составили ополчение, укрепили берега, вооружили на частные и общественные пожертвования около 160 небольших, но более подвижных, чем испанские колоссы, кораблей. При помощи бурь этот флот весьма скоро сокрушил «непобедимую армаду», из которой лишь 30 кораблей вернулись под начальством герцога Медины‑Сидонии в Испанию . Собственно говоря, в этой экспедиции Филипп II поставил на карту все свое военное могущество: это был решительный момент в истории Западной Европы, так как гибель «непобедимой армады» была ударом для папской политики, стремившейся к национальному, политическому и религиозному порабощению Западной Европы. Поражение «непобедимой армады» благоприятно было и для английской свободы, которой суждено было впоследствии получить мировое значение, и для независимых Нидерландов, равным образом сыгравших не малую роль в истории Европы, и для Франции, где представители реакции тоже понесли поражение. Последние годы царствования Филиппа II были годами постоянных неудач, которым соответствовало и уменьшение его материальных средств; в Нидерландах северные (отложившиеся в 1581 г.) провинции расширили свои владения на счет южных, где удерживалось испанское владычество; во Франции католическая партия была побеждена, и в последнем году жизни Филиппа II Испании пришлось заключить с Францией мир; в 1596 г. англичане напали у Кадикса на испанский флот и одержали над ним победу, испанская же экспедиция к берегам Ирландии окончилась без всяких результатов; само папство в лице Климента VIII стало более благоприятствовать французской политике.

С конца царствования Филиппа II начинается и внутренний: упадок Испании, который с особою силою обнаруживается после его смерти. Продолжительные войны и тяжелые налоги разорили страну; Англия и Голландия отняли у неё преобладание на морях; промышленность и торговля упали; деспотизм и инквизиция подавили всякую свободу и умственную жизнь. Выиграла только одна католическая церковь, которая имела в стране до 60 архиепископств, чуть не семьсот епископств, более 11 тысяч монастырей с 60 тысячами монахов (46 т.) и монахинь (14 т.) и около 300 т. белого духовенства, владела громадною поземельною собственностью, распоряжалась массою разнообразных учреждений и оказывала безусловное влияние на духовную жизнь нации.

Литература : Прескотт. История царствования Филиппа II. – Ranke. Die Osmanen und die spanische Monarchie im XVI und XVII Jahrhundert. – Philippson. Westeuropa im Zeitalter von Philipp II. – Weisz. L"Espagne depuis Philippe II jusqu"à l"avenement des Bourbons. – Forneron. Histoire de Philippe II. – Morel - Fatio. L"Espagne au XVI et au XVII siècles. – Brix. Geschichte der spanischen Armee. – Сircourt. Histoire des morisques. – Ran k e. Don Carlos. – Gachard. Don Carlos et Philippe II. – De - Mouy. Don Carlos et Philippe II .Maurenbrecher. Don Carlos. – M. Budinger. Don Carlos" Haft und Tod. Соч. по истории реформации в Испании указаны выше. Кроме того, см. ниже сочинения по истории нидерландской революции, а также указанные раньше соч. по истории Англии при Елизавете. К последним нужно еще прибавить Kretzschmer. Die Invasionsprojecte der katholischen Mächte gegen England zur Zeit Elisabeths.

Недавно англ. историк Hale написал о Непобедимой армаде книгу, в которой доказывает, что главной причиной неудачи была неспособность Медины‑Сидонии.

После Аугсбургского религиозного мира и отречения Карла V международные отношения на Западе вступили в новый фазис, подвергшись влиянию общей борьбы между католицизмом и протестантизмом. Во внешней политике первой половины XVI в. вероисповедные мотивы не играли почти никакой роли. Союзы протестантских кантонов Швейцарии с германскими имперскими городами и с Филиппом Гессенским, а католических кантонов с Габсбургами и Савойей представляют собою единственные примеры политической комбинации на вероисповедной почве. Наоборот, в сопернических войнах Карла V и Франциска I, бывших главным явлением в истории международных отношений того времени, не было ничего, что сколько-нибудь наводило бы на мысль о религиозной распре. Совсем другое зрелище представляет нам вторая половина XVI в., когда в своих взаимных отношениях государства резко разделились на католический и протестантский лагери, которые и вели между собою дипломатическую и вооруженную борьбу. Одна только Франция становилась то на одну, то на другую сторону. Её жизненные интересы и традиции заставляли ее по-прежнему бороться с Габсбургами, но так как именно последние стояли во главе католического лагеря, то Франция и искала союза с протестантами, следуя в этом отношении примеру Франциска I и Генриха II, поддерживавших протестантских князей в Германии. С другой стороны, Франция осталась верна католицизму, и потому, когда в ней самой одерживали верх люди, ставившие интересы церкви выше интересов государства, она искала, наоборот, сближения с католическими державами.

97. Могущество Испании в XVI веке

Во второй половине XVI в., при Филиппе II (1556 – 1598), Испания сохраняла то первенствующее положение, которое она заняла при Карле V. Этому государю и его сыну принадлежал обширный Новый Свет, откуда они получали массу драгоценных металлов. Обладание промышленными и торговыми Нидерландами тоже представляло для испанского правительства большие материальные выгоды. Карл V оставил, кроме того, в наследство своему сыну хорошую армию, закаленную в боях, и большой флот, побеждавший врагов на Средиземном море. Еще Фердинанд Католик и Изабелла Кастильская утвердили в стране королевский абсолютизм, и испанцы не только свыклись с новым порядком вещей, но и внутренне ему подчинились, отождествив могущество своего короля со своею национальною славою. Они прямо считали себя первою нацией в мире, и вместе с тем нигде так непоколебимо и безраздельно не царил правоверный католицизм, как здесь. Карлу V не удалось возложить императорскую корону на голову своего сына, но Филипп II все-таки оставался главою старшей линии династии, и младшая линия, царствовавшая в Австрии и не имевшая такой силы, должна была играть сравнительно второстепенную роль в международных отношениях.

98. Политика Филиппа II

Филипп II в общем продолжал политику своего отца в смысле стремления к первенству в Европе. Но между ними существовала и разница. Если Карла V нельзя причислить к какой-либо национальности, то Филипп II был прежде всего испанец и выше всего ставил свои интересы, как именно испанского короля. Карл V был врагом реформации, но по мотивам скорее политического, чем религиозного свойства, тогда как Филипп II был фанатик, который «скорее согласился бы вовсе не быть королем, чем управлять неверными». В последнем отношении он был истинным сыном своего народа, отличавшегося крайней нетерпимостью. В самом начале своего царствования Филипп II совершенно очистил Испанию от «еретиков», предав казни посредством сожжения – в своем присутствии – всех, кого можно было изобличить в принадлежности к протестантизму. Потомки покоренных мавров (мориски), сохранившие родной язык и старый национальный костюм, подверглись заодно этому страшному гонению и были почти вконец истреблены. Лично Филипп II был человек угрюмый и необщительный, лишенный способности к жалости и состраданию. «Если бы, сказал он однажды, мой собственный сын был еретиком, я сам принес бы дров в костер, чтобы его сжечь». (Известна печальная судьба его старшего сына Дона Карлоса, которого он за непокорство посадил в тюрьму, где несчастный инфант и окончил свои дни).

99. Войны Филиппа II

В начале царствования Филипп II вообще пользовался большими успехами в своих внешних предприятиях. В войне с французским королем Генрихом II, начавшейся еще при Карле V, испанские полководцы одержали несколько побед. На сторону Франции стал было папа (Павел IV), но Филипп II послал против него герцога Альбу и тем заставил отказаться от союза с Генрихом II. Франция вынуждена была просить мира, который и был заключен в Като-Камбрези (1559), причем Генрих II должен был возвратить Филиппу II Савойю и Пьемонт, отнятые еще Франциском I у их герцога, союзника Испании. Другим важным успехом Филиппа II было поражение турок в морской битве при Лепанто (1570), героем которой был Дон Хуан Австрийский (брат короля от другой матери). Вскоре после того Филиппу II удалось еще увеличить свои владения присоединением Португалии, где прекратилась прежняя династия (1580). Филипп II, мать которого была португальской принцессой, предъявил свои права на вакантный престол и поддержал свои притязания значительным войском, двинутым на Лиссабон. Португальцы в сущности не желали этого соединения и постоянно делали попытки свергнуть испанское владычество, но Филипп II до самой своей смерти жестоко карал все заговоры и восстания в этой стране.

100. Борьба Филиппа II с протестантизмом в чужих землях

Гораздо менее имел удачи Филипп II в своих усилиях доставить повсеместно торжество католицизму. Еще в царствование своего отца он вступил в брак с английской королевой Марией Тюдор, ревностною католичкою, начавшею в своем королевстве восстановление старой церкви. Мария скоро умерла, и испанский король предложил руку сестре её Елизавете, но последняя отвергла его предложение, оскорбив этим до глубины души гордого испанского короля. Другою причиною его ненависти к Елизавете было то, что английская королева и её подданные оказывали содействие протестантизму не только в Шотландии и Франции, но и в принадлежащих самому Филиппу II Нидерландах. Реформация одержала окончательную победу в Шотландии лишь с помощью Елизаветы. Своим деспотизмом и фанатизмом Филипп II вызвал восстание Нидерландов, которое тоже стало пользоваться покровительством английской королевы и поддержкою со стороны французских протестантов. Во Франции как раз в это время происходили религиозные войны, в которые Филипп II и не замедлил вмешаться, чтобы утвердить католицизм в этой стране и даже подчинить ее своей династии. Он ясно понимал, что достижение его цели на материке требовало сокрушения Англии, тем более, что эта страна начинала грозить морскому могуществу Испании. Английские моряки, которые сами были не прочь грабить чужие суда и прибрежные колонии, нередко нападали на испанцев и на море, и на суше. Все это, вместе взятое, заставляло Филиппа II постоянно думать о том, как бы подчинить Англию своей власти. Сначала он возлагал всю надежду на шотландскую королеву Марию Стюарт, оспаривавшую у Елизаветы право на английскую корону. Предполагалось свергнуть и убить Елизавету, и Филипп II тайно руководил заговорами, ставившими себе эту цель. Он даже основал в Бельгии семинарию для подготовки английских католических священников, отправлявшихся потом на родину для совершения католического богослужения и возмущения подданных против королевы-еретички. Когда Мария была казнена, Филипп II решился наказать Елизавету за это и для завоевания Англии снарядил громадный флот, заранее получивший название Непобедимой армады (1588). Предприятие это, однако, окончилось полною неудачею. Вся Англия восстала на защиту национальной независимости и выставила против армады свой наскоро снаряженный флот, оказавшийся, впрочем, превосходным. Бури и неопытность в морском деле главного испанского начальника помогли англичанам, и в Испанию вернулись лишь жалкие остатки армады. Это было страшным ударом для морского могущества Испании и сильно ей повредило в деле усмирения Нидерландов, часть которых незадолго пред тем (1581) отложилась от Филиппа II и образовала самостоятельную республику. Потерпел неудачу Филипп II и со своими планами относительно Франции. Во время происходивших здесь религиозных войн католики призвали к себе на помощь Филиппа II, и он прислал им денег и солдат. Когда в 1589 г. во Франции прекратилась династия Валуа, и на престол вступил протестант Генрих Бурбон, ближайший родственник королевского дома, Филипп II не захотел признать его королем и продолжал оказывать помощь католической партии, сопротивлявшейся новому государю. У испанского короля, как мужа французской принцессы, явилась даже мысль посадить на престол Франции свою дочь или же сесть на него самому. Генриху Бурбону пришлось установить внутренний мир в своем государстве, отражать испанское нашествие и с юга, и с северо-востока (из испанских Нидерландов). Эта новая война Франции с Испанией окончилась лишь в 1598 году, бывшем и годом смерти Филиппа II.

101. Ослабление Испании

Войны, которые вел Филипп II за преобладание Испании и за торжество католицизма, только ослабили и разорили его государство. Отложение части Нидерландов, гибель Непобедимой армады, неудача во Франции знаменовали потерю Испанией того первенствующего положения, которое она занимала до второй половины царствования Филиппа II. Предприятия этого короля стоили громадных денежных средств и отрывали массу людей от производительного труда. Испанию уже не могли спасти золото и серебро Нового Света, тем более, что нация, привыкшая к легкой наживе в заморских странах и на войне, пренебрегала развитием земледелия, промышленности и торговли. Материальному обнищанию страны соответствовал и культурный её упадок под гнетом фанатического правительства и невежественного духовенства. Весьма понятно, что после Филиппа II Испания сошла на степень второстепенного государства.

Испанский Золотой век - правление Филиппа II

Филипп II Габсбург (21 мая 1527, Вальядолид - 13 сентября 1598, Эскориал), король Испании из династии Габсбургов в 1556-1598, король Португалии в 1580-1598 (как Филипп I) - сын Карла V и Изабеллы Португальской - был одним из наиболее заметных политических деятелей Европы XVI века, признанный глава Контрреформации. В его правление Испания достигла вершины могущества, однако, серьезные трудности и военные и политические поражения ознаменовали начало ее экономического, а позже и военно-политического упадка.

Наследие Карла V

Филипп II получил неплохое образование и еще при жизни отца успел приобрести немалый политический опыт. В результате раздела владений Карла V он унаследовал Испанию с ее владениями в Италии (Неаполитанское королевство, Сицилия, Сардиния, Милан) и за океаном, а также - вопреки традиционной ориентации этих территорий на империю, а не на Испанию - Нидерланды, Франш-Конте и Шароле (Бургундия, ныне Франция). Однако, прежде всего он был испанским королем, бегло говорил только на кастильском наречии и за все годы своего правления ни разу не покинул Испании. Его долгое правление сопровождали постоянные усилия сохранить и по возможности приумножить отцовское наследие.

Внешняя политика

Основные направления внешней политики Филиппа II были им унаследованы от Карла V и во многом определялись ревностным католицизмом короля (что не исключало конфликтов с папами по политическим соображениям), положением Испании как главы европейской Контрреформации.

В первые годы правления Филиппа II важнейшей задачей оставалось завершение борьбы с Францией в Итальянских войнах. В 1557 испанцы одержали решающую победу при Сен-Кантене (в честь этого события в Испании был воздвигнут дворец-монастырь Эскориал - любимая резиденция короля). Война завершилась благоприятным для Испании миром, а Филипп вступил в брак. После пресечения династии Валуа Испания вмешалась во французские дела, стремясь не допустить воцарения бывшего гугенота Генриха Наваррского, но не достигла своей цели.

Наступление турок в Средиземноморье вызвало образование Священной лиги в составе Испании, Венеции и папства. Объединенный флот Лиги в 1571 нанес важное поражение туркам при Лепанто, что позволило приостановить их натиск.

В Нидерландах экономическое угнетение, ущемление их национального достоинства и преследования протестантов вызвали Нидерландскую революцию 1566-1609. Попытки подавить ее стоили Испании колоссальных материальных затрат и людских потерь, а желаемого результата не дали.

После пресечения португальской королевской династии Филипп II выдвинул свою кандидатуру на престол и добился успеха. С 1580 личная уния на 60 лет объединила Португалию с Испанией.

Опаснейшей соперницей Испании в Европе и Америке становится Англия. После казни Марии Стюарт Филипп II в 1588 отправил на Англию огромный флот, вошедшую в историю под названием «Непобедимая Армада» . Ее гибель стала для Испании тяжелым ударом; инициатива на морях перешла к Англии, а позже и Голландии.

В Испанской Америке правление Филиппа II ознаменовалось переходом от открытий и завоеваний к организации управления уже завоеванными территориями.

Внутренняя политика.

В правление Филиппа II заметно укрепился испанский абсолютизм. Испания обрела постоянную столицу - Мадрид. Король систематически ограничивал средневековые вольности отдельных областей, городов и институтов (отмена вольностей Арагона в 1591, ограничение прерогатив церкви), стремился к унификации своих владений, укреплял бюрократический аппарат управления, которому по складу своего характера как нельзя более соответствовал. Чрезмерная осторожность монарха, желание лично контролировать все пружины власти, недоверие к подчиненным - все это оборачивалось недостаточной эффективностью аппарата управления, фатальным запаздыванием в принятии важных решений. По желанию короля все доклады к нему поступали в письменном виде, он разбирал бумаги в небольшом кабинете, куда имели доступ лишь несколько лиц.
Стремясь любой ценой сохранить в своих владениях католицизм, король покровительствовал инквизиции и иезуитам, преследовал морисков (их восстание в 1568-1571 было жестоко подавлено). Чтобы избежать влияния Реформации, испанцам даже запретили обучаться за границей.

Активная внешняя политика и религиозная нетерпимость Филиппа II отрицательно сказались на экономике Испании, приведя к неоправданному росту налогов, разрушению финансовой системы, разорению крестьян и ремесленников и в конечном счете к глубокому экономическому упадку всей страны.

Личная жизнь Филиппа II

Филипп II был женат 4 раза. Первая жена, приводившаяся ему двоюродной сестрой, Мария Португальская умерла после родов в 1545. В 1554 Филипп женился на Марии Тюдор, но после ее смерти покинул Англию, где парламент не признавал его права на управление страной. Детей у Марии от него не было. Его сын от брака с Марией Португальской, дон Карлос, умер в 1568 при не вполне ясных обстоятельствах. От следующего брака с Изабеллой Валуа остались две дочери, одна из которых, Изабелла, стала правительницей Южных Нидерландов, ее же Филипп пытался сделать французской королевой после угасания династии Валуа. Испанскую корону унаследовал единственный переживший отца сын Филиппа от брака с Анной Австрийской, будущий Филипп III.
Личность Филиппа католические и протестантские авторы оценивают совершенно различно. Последние описывают его как кровавого монстра, приписывают ему всевозможные пороки, подчеркивают его отталкивающую внешность. При испанском дворе царила подозрительность, все было отравлено интригами. Вместе с тем Филипп был тонким ценителем и покровителем искусств, испанская литература в его время переживала свой золотой век, сам Филипп собирал редкие книги и картины со всей Европы.

Детство и воспитание

До семи лет Филипп рос в кругу семьи с матерью и сестрой Марией. Отец приезжал в Испанию лишь ненадолго: в - , , - и - годы, остальное время государственные дела требовали его присутствия в Италии , Германии и, прежде всего, в Нидерландах . Когда умерла мать, Филиппу не было и двенадцати. В безмятежной обстановке детских лет у него развилась глубокая любовь к природе, и впоследствии на протяжении всей жизни выезды на природу, рыбалка и охота сделались для него желанной и лучшей разрядкой после тяжёлых рабочих нагрузок. Филипп с детства отличался глубокой религиозностью. Любил также музыку и придавал большое значение тому, чтобы приобщить к ней и своих детей. Письма Филиппа, которому было уже за пятьдесят, из Лиссабона , где ему пришлось провести два года без своих маленьких детей, показывают его любящим отцом: он переживает за здоровье малышей, интересуется первым зубом сына и беспокоится о том, чтобы тот получил книжку с картинками для раскрашивания. Возможно, в этом сказалась теплота, которую он с избытком получил в свои детские годы.

Приобщение к правлению и участие в нём

Тем не менее император пытался лично, посредством писем и специальных инструкций от 1539, 1543 и 1548 годов, наставить сына в вопросах образа жизни регента, а также управления. Карл указывал ему на большую политическую ответственность и необходимость надежд на Бога. Он призывал Филиппа к справедливости и соразмерности во всех решениях, побуждал его защищать старую веру, ни при каких обстоятельствах не допускать в своё королевство еретиков и, при необходимости, преследовать их с помощью Инквизиции. Карл разъяснял ему политическую конъюнктуру в своём государстве и в Европе, особенно настаивая при этом на том, чтобы Филипп в государственных делах не попадал в зависимость от отдельных советников и сохранял суверенитет в монарших решениях.

Годы первого регентства Филиппа (1543-1548) стали для него первой и важнейшей практикой в испанской политике. Поддерживаемый опытной верхушкой Советов, а также постоянно согласуя все вопросы с отцом, Филипп выполнял двойную функцию. С одной стороны, он действовал как ответственный регент Испанского королевства. Поэтому, соблюдая испанские интересы, Филипп в 1543 году женился на дочери португальского короля, Марии, которая, впрочем, умерла спустя два года после рождения сына, Карлоса. С другой стороны, Филипп должен был внимательно следить за действиями отца в Германии, чтобы иметь возможность мобилизовать для дорогостоящей имперской политики ресурсы Испании, особенно денежные средства. Когда в 1547 году Карлу наконец удалось одолеть протестантов в империи, он поднялся на вершину своего могущества. Это, а также то обстоятельство, что сын его брата Фердинанда, которого прочили в императоры, симпатизировал протестантству, побудили императора к тому, что он решился готовить Филиппа на императорский престол. Сыну было велено прибыть в Германию и Нидерланды. Только в 1559 году Филиппу суждено было окончательно вернуться в Испанию, так что 1548-1559 годы стали для него прекрасной школой европейской политики. Итак, осенью 1548 года с более чем двухтысячной свитой Филипп покинул Испанию и отправился в Италию, где сделал остановки в Генуе, Милане, Мантуе и Триенте; затем, переправившись через Альпы, он посетил Мюнхен, Шпейер и Гейдельберг, затем через Люксембург достиг Брюсселя, где встретился с отцом. Путешествие сопровождалось бесконечными празднествами и пирами, в которых Филипп, достигший двадцати одного года, принимал живое участие. Тогда же, почти год, с июля 1550 по май 1551 года, присутствуя на Аугсбургском рейхстаге, он познакомился со своим дядей, королём Фердинандом I, с его сыном и наследником Максимилианом, а также с важнейшими князьями империи. В предшествующем году Филипп объехал Нидерланды для ознакомления со страной, которую научился ценить. Впечатления, вывезенные из Нидерландов, повлияли впоследствии на архитектуру возводимых им зданий и парков в Испании, в планировке которых он принимал самое деятельное участие. Полюбилась ему и нидерландская живопись; скоро в его коллекции было 40 картин одного только Иеронима Босха . В эти годы Филипп полюбил Нидерланды, которым, впрочем, суждено было стать самым «больным местом» его правления.

В 1551 году Филипп на три года вернулся в Испанию и попытался оттуда действовать предельно самостоятельно, чтобы поддержать отца против восстания германских князей, впрочем, тщетно. Карл V и соответственно Филипп утратили власть в империи. Королю Фердинанду I и его сыну Максимилиану удалось отстоять там свои интересы против ставшей теперь испанской линии Габсбургов. Карл в конце концов уступил своему брату австрийскую вотчину и императорство в Германии, но обеспечил своему сыну Филиппу итальянские и нидерландские владения. Последние он надеялся стратегически защитить путём женитьбы Филиппа в 1554 году на значительно старшей по возрасту королеве Марии (Тюдор) Английской. С этой целью Филиппу было передано Неаполитанское королевство, и он переселился в Лондон.

Спустя год Карл, здоровье которого пошатнулось, передал ему Нидерланды и наконец в январе 1556 года - Испанское королевство. Ещё два года отец наставлял сына в письмах, пока в сентябре 1558 года Карл V не умер в избранном им самим приюте в монастыре в Сан-Иеронимо де Юсте, близ Харайса де ла Вера в Эстремадуре. Спустя два месяца скончалась жена Филиппа, Мария Тюдор. Это позволило ему в 1559 году вернуться в Испанию. Тридцатидвухлетний Филипп, благодаря невзгодам в личной жизни и пятнадцатилетнему политическому опыту в Испании и Европе, стал зрелым мужем и, как ни один другой из европейских правителей своего времени, был подготовлен для принятия на себя ответственности за судьбу мировой державы.

Самосознание, цели и работоспособность

Для понимания Филиппа как правителя важно, что он совершенно серьёзно считал себя ответственным перед Богом за спасение душ своих подданных. Филипп видел себя королём Испанского государства, главой дома Габсбургов, а также властителем Нидерландов и императором Священной Римской империи. Высшая его цель состояла в сохранении и приумножении владений дома Габсбургов, защите их от турок, сдерживании Реформации и борьбе с реформистами путём реформы католической церкви в Европе.

Имея принципиально те же цели, что и его отец, Филипп изменил и модернизировал инструменты и методы осуществления своей политики. В противоположность Карлу V, он управлял всей своей державой, по сути, из одной постоянной резиденции; за время своего правления он только два года провёл в Португалии, после того как в 1580 году ему удалось вступить на португальский трон. В отличие от отца, он также не участвовал в военных походах, предоставив это своим генералам. В 1561 году Филипп избрал своей резиденцией Мадрид, вблизи которого по его распоряжению в период с 1563 по 1586 год был возведён Эскориал - символический центр его владычества, сочетавший в себе королевскую резиденцию, монастырь и династическую усыпальницу. С переносом двора и центральных органов власти в Мадрид Филипп осуществил для Испании то, что во Франции и Англии уже было завершено. С этого момента Мадрид стал превращаться в испанскую столицу.

Стиль правления Филиппа был авторитарным и бюрократическим. Следуя советам отца, он следил за тем, чтобы не попасть в зависимость к отдельным советникам. Только немногих представителей высшей испанской аристократии, например, герцога Альбу, привлекал Филипп в центральные органы управления для решения внешнеполитических и военных вопросов. На грандов же он возлагал обязанности вице-королей и послов при европейских дворах, удаляя их, впрочем, от центров власти. Главными помощниками Филиппа в Испании были в основном учёные правоведы, часто духовного звания, получившие образование в ведущих университетах и коллежах Кастилии, в первую очередь в Саламанке и Алькала де Энарес. При выборах в Советы, и в особенности при назначении ответственных чиновников, король принимал решение после тщательных консультаций и всегда лично.

Важнейшими центральными органами власти были Советы, которые развивались в Кастилии со времени Католических монархов из Королевского совета с конца XV века и усовершенствовались Карлом V. Часть Советов обладала весьма емкими функциями, как то: Государственный совет - важнейший орган решения внешнеполитических дел всей державы; Финансовый совет, ответственный за решение финансовых вопросов; окончательно оформившийся лишь при Филиппе Военный совет. Надрегиональную компетенцию имел прежде всего созданный ещё в 1483 году Совет Инквизиции, который тем самым стал важнейшим центральным органом монархии Филиппа.

Другие совещательные органы имели преимущественно региональную компетенцию, например Советы Кастилии, Арагона и заморских территорий. В 1555 году из Совета Арагона выделился в самостоятельный орган Совет Италии. Совет Португалии (1582) и Совет Нидерландов (1588) Филипп создавал при появлении нового круга задач и соответственно возникновении чрезвычайно актуальных проблем. Коллегиально организованные совещательные органы обладали административными, законодательными и судебными функциями. Это были органы власти, помогавшие королю находить решения и служившие для обмена мнениями.

Сам Филипп крайне редко принимал участие в заседаниях Советов. Как правило, совещательные органы представляли свои варианты решения письменно в форме рекомендаций. Посредником служил ответственный секретарь, также член Совета. С восьмидесятых годов таких секретарей объединили в хунту, которая превратилась в важнейший орган правления при Филиппе. Отдельные хунты, в состав которых входили представители различных ветвей власти, создавались уже в шестидесятые годы для организационного решения сложных вопросов.

Принцип работы Филиппа при общении с совещательными органами, секретарями и прочими ответственными чиновниками, работавшими на него, - «разделяй и властвуй». Советы собирались отдельно друг от друга, даже секретари и узкий круг сотрудников часто бывали не полностью информированы, хотя первый секретарь, одновременно являвшийся связующим звеном с Государственным советом, в силу своих функций мог находиться в более выгодном положении.

Король относился к своим чиновникам подозрительно и был заинтересован в поддержании напряженности между ними. Ежедневно Филипп просматривал кипы документов; его заметки на полях и поныне служат тому убедительным доказательством. Он требовал, чтобы его постоянно держали в курсе всех событий во всех частях державы. Из некоторых его писем явствует, что он засиживался за бумагами до глубокой ночи, покидая рабочий стол лишь тогда, когда чувствовал крайнюю усталость и изнурение.

Процесс принятия решений во время правления Филиппа, разумеется, был длительным и тяжким; при этом надо учитывать, что потоку новостей из широко разбросанных частей империи приходилось проделывать огромный путь. В конце концов все информационные каналы замыкались на Филиппе. Все важные решения он желал выносить лично и только после тщательной обработки всей поступившей информации. Король был в высшей степени суверенным центром вынесения решений.

Если кто-либо из его окружения пренебрегал своими административными и служебными обязанностями, использовал своё положение для личного обогащения, препятствовал осуществлению высших политических, династических или религиозных целей короля, то Филипп без колебаний лишал его должности и удалял от двора, подчас показательно. Так, например, он уволил своих секретарей Франсиско де Эрасо и Антонио Переса и отдал их под стражу. Герцог Альба время от времени терял доверие короля и своё положение при дворе из-за своей политики в Нидерландах и самоуправства. Более того, своего тогда единственного наследника, дона Карлоса, который был психически тяжело болен и попал под подозрение в сотрудничестве с нидерландскими повстанцами в 1568 году, Филипп арестовал. Вскоре после этого дон Карлос скончался, что спасло Филиппа и Испанию от назревавшего глубокого внутри и внешнеполитического кризиса.

Заслуживает внимания общественный резонанс, который получили эти события. У современников в Испании не было никаких сомнений в том, что решительные действия Филиппа II были вызваны государственной необходимостью и защитой династических интересов. Одновременно они дали материал для запущенной их противниками политической пропаганды, которая в виде так называемой «legenda negra» прошла по всей Европе. Отзвуки её послужили основой для таких известных произведений немецкой литературы, как «Дон Карлос» Фридриха Шиллера, «Юность и зрелость короля Генриха IV» Генриха Манна, «Тонио Крюгер» Томаса Манна.

Филипп II Испанский и испанское общество

На территории королевства Арагон собственные кортесы, собиравшиеся в Монсоне, представляли Арагон, Каталонию и Валенсию. Считаясь в принципе с правовым статусом штатов, Филипп, однако, как в своё время его отец, пытался сдерживать их влияние. В 1538 году Карл V признал освобождение дворянства от прямых налогов, после чего их представителей больше не приглашали на кастильские кортесы. Подобное произошло и с представительством духовенства. Поэтому когда Филипп вступил на кастильский престол, местные кортесы выступили против него только лишь в составе 36 представителей от 18 городов, а именно: Бургоса, Сории, Сеговии, Авилы, Вальядо-лида, Леона, Саламанки, Саморы, Торо, Толедо, Куэнки, Гвадалахары, Мадрида, Севильи, Кордовы, Хаэна, Мурсии и Гранады. В 1567 году Филиппу удалось добиться того, что представителей городов больше не связывали, так сказать, обязательные мандаты, но на заседаниях они могли принимать решения независимо, по своему усмотрению. Даже если власть кортесов нисколько не убавилась, влияние короля на них возросло. Путь к абсолютизму в Испании был подготовлен.

Филиппу II удалось значительно удалить высшее испанское дворянство от центров власти, высших органов управления и кортесов. Разумеется, король уважал широкую судебную и общественно-политическую компетенцию порой почти неограниченной власти дворянства, а также церкви и городов. Все же повседневная жизнь преобладающего большинства почти 8-миллионного (1590) населения Испании в значительной степени определялась местными и региональными факторами и часто пребывала в помещичьей и физической зависимости от местных господ, прежде всего грандов. Впрочем, к концу правления Филиппа II эта группа высшей аристократии, сокращённая Карлом V до 25 семей, благодаря королевским привилегиям выросла. Так, например, Филипп возвысил друзей детства, князей Эболи, ставших позднее дельными советниками, до звания грандов, и тем самым расширил королевскую клиентелу в высшем кастильском дворянстве. Основная же масса благородного сословия - около 10 процентов всего населения (это на порядок больше, чем в других европейских странах) - состояла из среднего дворянства и мелкопоместных идальго. Последние по своему имущественному положению зачастую ничем не отличались от крестьян, что карикатурно изобразил Мигель Сервантес в «Дон Кихоте Ламанчском».

В течение XVI века население в Испанском государстве без Португалии возросло при значительных региональных колебаниях приблизительно на 40 процентов: с 5,2 миллиона до приблизительно 8,1 миллиона. В преобладающем большинстве это были крестьяне, ремесленники и рыбаки. К началу столетия в растущих городах, превращающихся в политические, экономические и культурные центры страны, проживало 5 процентов, а к концу столетия около 20 процентов населения. Мадрид и Севилья превратились в процветающие метрополии; первый - благодаря пребыванию в нём двора и центральных органов власти, а вторая - благодаря монополии торговли с Америкой. Несомненно, во время Филиппа II города представляли собой самые динамичные элементы общественного развития в Испанском королевстве.

Внимательно следил монарх и за развитием духовенства и церкви в Испании, призывая или принуждая их к реформам. Король обладал правом выдвигать кандидатов на епископство и тем самым мог оказывать существенное влияние на церковь, нередко конфликтуя на этой почве с папой. Филипп реформировал испанскую структуру епископств, разделив Кастилию на 5 архиепископств и 30 епископств, а Арагон соответственно - на 3 архиепископства и 15 епископств. В незатронутой Реформацией Испании, вызвавшейся распространить христианство в Новом Свете, а также укрепить католическую реформу и Контрреформацию в Европе, духовенство, поддерживаемое королём Филиппом, излучало мощные импульсы к созданию мировой католической церкви.

Испанские богословы в большинстве своём положительно восприняли Тридентский собор 1564 года, ставший предвестником церковного обновления. Как следствие, Филипп претворил в жизнь его решения в своём королевстве, опираясь на испанский клир, объединявший в своих рядах приблизительно 90 000 представителей белого и чёрного духовенства. Мотивируя свою имперскую политику служением Богу и церкви, королю к тому же удалось использовать финансовые ресурсы испанской церкви, требуя от неё все более крупных пожертвований. Принцип «государственной церковности» не оставлял никаких сомнений в главенстве светской власти и государства над церковью в Испании, которое Филипп отстаивал, даже противодействуя интересам папы.

Инквизиция при Филиппе. Выселение мавров

Его царствование было золотым веком для инквизиции , ещё со времён Фердинанда и Изабеллы усиленно преследовавшей еретиков (сначала мавров , евреев и подозреваемых в сектантстве , потом, кроме того, протестантов). На аутодафе иногда присутствовал и король, употреблявший все усилия, чтобы самыми бесчеловечными мерами искоренить ересь. Он воспретил испанцам поступать в заграничные учебные заведения, учредил бдительный надзор над теологической литературой, украдкой проникавшей в Испанию, старался совсем отрезать «еретической чуме» доступ в свои владения. С протестантами инквизиция имела больше всего хлопот на севере Испании; на юге Филипп обратил преимущественное внимание на морисков . Со времени падения Гранады () мавры, чтобы избавиться от насилий и вечной угрозы изгнания, целыми толпами принимали католичество , но, наружно исполняя все церковные обряды, многие из них на деле оставались верны магометанству . Филипп решил положить этому конец. Путём систематических притеснений и предъявления морискам трудноисполнимых требований (вроде, например, запрещения женщинам закрывать лицо на улице, повеления выучиться в три года испанскому языку, устраивать все домашние празднества так, чтобы любой прохожий мог войти в дом, и т. д.) Филипп достиг того, что мавры начали отчаянную вооружённую борьбу. Разразилось страшное восстание, длившееся больше двух лет. После варварского усмирения, сопровождавшегося свирепыми массовыми казнями, Филипп велел выселить всех морисков их страны. Очень многие из них были проданы в рабство; другие переселены в северные провинции Испании. «Победа» над морисками в придворных кругах считалась одним из блестящих дел первой половины царствования Филиппа.

Присоединение Португалии

Другим триумфом этого более « счастливого» периода его правления было присоединение Португалии. В 1578 г. португальский король Себастиан погиб во время североафриканской экспедиции. Филипп, основываясь на праве наследования по родству и на богатых подарках, которыми он оделил португальскую аристократию, решил захватить португальский престол. Среди португальцев возникла - весьма, впрочем, слабая - национальная партия, пытавшаяся оказать Филиппу вооружённое сопротивление; но испанская армия почти без борьбы заняла всю страну (в 1580 г.), а спустя несколько месяцев португальские кортесы провозгласили Филиппа португальским королём.

Внутренняя политика

С португальскими сепаратистами он обходился чрезвычайно круто и, несмотря на все настояния местных кортесов, явно стремился к полной государственной ассимиляции всего Пиренейского полуострова. С этой же целью он казнил представителей нескольких знатнейших арагонских семейств, когда в Арагоне вспыхнули волнения по поводу бежавшего туда из Кастилии опального вельможи Антонио Переса. Арагон пользовался старинными привилегиями, благодаря которым Филипп не мог вытребовать Переса к себе обратно. «Хустисия» - главный судья, хранитель арагонских вольностей - был казнён, в Арагон введены войска; последовали репрессии против тех, кто оказался виновен в защите Переса; арагонские инквизиторы действовали в интересах короля (сам Перес успел спастись). С тех пор сан хустисии потерял прежнюю прерогативу несменяемости и попал в полную зависимость от короля; арагонским вольностям был нанесён смертельный удар. За кастильскими старыми учреждениями Филипп не оставлял и тени влияния. Кортесы иногда созывались, но на все их заявления король обыкновенно не обращал ни малейшего внимания.

Так, кортесы жаловались на непомерную алчность церкви в приобретении земельных имуществ - но Филипп не внял им; жаловались, что с населения собираются налоги, о которых они, кортесы, ничего не знают, - король продолжал такие налоги собирать. Во внутренней истории Испании правление Филиппа было временем самого полного деспотизма.

Борьба с мусульманами, Священная Лига, Лепанто

Нидерландская революция

Усмирение и выселение морисков, жестокое преследование мусульман, евреев, протестантов способствовали замечавшемуся уже с первых десятилетий правления Филиппа обнищанию страны, её экономическому упадку; но политическое могущество, по крайней мере судя по внешности, принадлежало Испании вплоть до разгара восстания в Нидерландах . Это восстание было в значительной степени делом рук Филиппа, неукоснительно вводившего и укреплявшего в этой стране инквизицию. Самой своей личностью Филипп был ненавистен нидерландцам; на все жалобы и моления Филипп с самого начала царствования отвечал приказами давить еретиков без всякого снисхождения. Когда в -1567 гг. движение разрослось, Филипп сказал, что «даст возмездие за оскорбление Бога» и его святыни (то есть католических храмов), и отправил в Нидерланды Альбу , одного из лучших своих боевых генералов. В течение террора, введённого Альбой, Филипп оставался деятельнейшим вдохновителем всех жестокостей своего ставленника. Из числа преемников Альбы ни один не мог заключить мира; всяким попыткам, направленным к этой цели, упорно противился Филипп, не выходивший из своего любимого, мрачного, уединённого дворца Эскориала и ведший оттуда огромную, ежедневную переписку со своими наместниками и генералами.

Против Англии. «Непобедимая Армада»

Ещё будучи наследником престола, в 1554 г. , Филипп женился на Марии Кровавой , королеве английской; когда Мария умерла, он желал жениться на её преемнице Елизавете , но последняя искусно отклонила это сватовство. По мере того, как росли успехи Нидерландов, Елизавета обнаруживала все больше и больше сочувствия к их делу. Френсис Дрейк , покровительствуемый английским правительством искатель приключений, нападал на берега заатлантических владений Испании, не щадя иногда и побережья Пиренейского полуострова . Наконец, когда Елизавета послала нидерландцам помощь в виде большого отряда пехоты и артиллерии, Филипп решился нанести решительный удар «еретичке»; казнь Марии Стюарт только ускорила его решение. В 1588 г. Филипп послал к берегам Англии под начальством Медина-Сидонии огромный флот (130 больших военных кораблей) - «Непобедимую Армаду », которая погибла от бури и удачных нападений оборонительной английской эскадры. Филипп принял известие об этом несчастье с необыкновенным наружным спокойствием, но на деле, как это было ясно для приближенных, оно весьма сильно угнетало его. Мира с Елизаветой он все же не заключил и до конца его жизни Испания подвергалась жестоким нападениям со стороны английского флота: казна Филиппа была до такой степени истощена, что выстроить мало-мальски сильный оборонительный флот он решительно не мог. Англичанам удавались самые отважные высадки: например незадолго до смерти Филиппа они сожгли Кадис .

Отношения с Францией

Неудачная война Испании с Англией развязала руки как восставшим и отложившимся Нидерландам, так и Генриху III Валуа (а потом Генриху IV Бурбону); и Нидерланды, и Франция почувствовали себя более свободными: первые - от упорного военного единоборства с испанскими десантами, вторая - от дипломатических происков и интриг со стороны Филиппа, издавна бывшего в сношениях с Гизами . Все планы его поживиться как-нибудь при помощи французской католической партии за счёт Франции и даже посадить свою дочь на французский престол окончились полной неудачей. Во время борьбы Лиги с Генрихом Бурбоном он оказывал деятельную, но бесплодную поддержку Лиге. Вообще, многолетние его дипломатические тайные и явные сношения с французским двором (сначала с Екатериной Медичи и Карлом IX , потом с Гизами) дают много материалов для характеристики двуличности, вероломства и религиозного фанатизма Филиппа. Мир с Францией он заключил лишь в 1598 г. , за несколько месяцев до смерти.

Личная жизнь

В семейной жизни Филипп счастлив не был. Он был женат несколько раз (на Марии Португальской , на Марии, королеве английской , на Елизавете Валуа , на дочери австрийского императора Анне). От первой жены у него был сын дон Карлос , находившийся в смертельной вражде с отцом. Боясь его побега за границу, Филипп заточил его в одной из отдаленных комнат дворца, где он вскоре и умер. У Филиппа было довольно много любовниц, но не они разоряли государственные финансы: в частной жизни король не был расточителен. Одна из них родила ему сына Себастиана ( -). Бесконечные войны, почти всегда неудачные, варварское преследование трудолюбивого и торгового населения за религиозные убеждения - вот что способствовало обнищанию и почти полному банкротству Испании к концу жизни Филиппа. Умер Филипп от мучительной болезни; к физическим страданиям он относился со свойственной ему угрюмой стойкостью.

Браки

1. Мария Португальская - (1543-1545).
2. Мария Кровавая - (1554-1558).
3. Изабелла Валуа - (1559-1568).
4. Анна Австрийская - (1570-1580).

После смерти своей последней супруги прожил оставшиеся до смерти 18 лет вдовцом.