Визуальное мышление. Понятие визуального мышления

%0AWarning :%20Missing%20argument%201%20for%20wp_get_attachment_image_src(),%20called%20in%20/home/users/j/jin621/domains/сайт/wp-content/themes/ab-inspiration/single.php%20on%20line%2040%20and%20defined%20in%20/home/users/j/jin621/domains/сайт/wp-includes/media.php %20on%20line%20751
%0A">

(статья 4. Как развивать ум Вашего ребенка)

Каждое мгновение ребенок чувствует мир: узнает лица, различает тысячи оттенков цвета, сотни нюансов вкуса, ощущает прикосновения и слышит множество звуков. Все это ребенок проделывает без усилий, ведь нормальному малышу не нужна помощь со стороны, чтобы видеть, слышать, чувствовать и ощущать. Однако, если не развивать, например, визуальное мышление, то разум ребенка привыкнет не утруждаться и взгляд будет скользить, не задерживаясь на деталях, не рассматривая и не обдумывая увиденное. Если не развивать пространственное мышление, то пострадает умение ориентироваться на местности и распознавать местонахождение объектов в пространстве.
– это не только способность видеть, но и способность воспроизвести увиденное и чему-то от этого научиться. Левое полушарие мозга ответственно за развитие речи, а правое за визуальное и пространственное мышление. Как правило, в дошкольных учреждениях и в школе большее внимание уделяется развитию левого полушария, а на развитие правого полушария внимание обращают гораздо меньше. Родители могут научить ребенка не просто смотреть, но и видеть, развивая его визуальное и пространственное мышление.

Развивать визуальное и пространственное мышление ребенка – это значит помогать ему понимать пространство и видеть больше, чем предстает его глазам. Видеть образами. Развитию визуального мышления способствуют рисование, раскрашивание, рассматривание предметов и карт, изготовление моделей, нахождение различий в «одинаковых» картинках.

Разноцветные и яркие игрушки, красочные картинки на стенах детской развивают визуальное мышление малыша в раннем детстве. Описывая цвета и форму игрушек, рассказывая, что нарисовано на картинке, вы помогаете ребенку не просто смотреть, но видеть.

Очень нравится малышам подходить к процессу рисования творчески, например, рисовать пальчиками, а не специальными предметами (карандаш, кисточка, фломастер).

Попробуйте такую игру:

Нарисовать как можно больше предметов на основе квадрата или любой другой геометрической фигуры;

Рисовать с закрытыми глазами;

Нарисовать произвольную «каляку-маляку», а потом сделать из нее что-то вразумительное;

Придумать и нарисовать собственный флаг, любимое животное, желаемую игрушку и т.д.

Дети постарше могут заняться срисовыванием понравившейся картинки, фотографии, иллюстрации;

Прочертите на листе произвольную линию и попросите ребенка нарисовать и раскрасить на этой основе произвольный узор.

Очень помогает в развитии визуального мышления составление коллажей из вырезанных картинок. И вы, и ребенок получите массу удовольствия от этого занятия и общения друг с другом. Коллажи можно составлять на отдельные темы, например Транспорт, Природа, Цветы, Животные, Профессии …

Поиграйте в игру 10 картинок. Для этого необходимо вырезать 10 картинок, на обороте каждой картинки проставить номера от 1 до 10. Показывать картинку и ее номер. Затем спрятать картинки и назвать какой-нибудь номер. Ребенок должен вспомнить, что нарисовано на картинке под этим номером. Если игроков несколько, то выигрывает тот, кто назвал больше картинок с правильными номерами.

Игра Найди морковку. В пакет сложите несколько морковок (можно картофелин, помидор, огурцов и др.) Вытащив одну морковку, внимательно рассмотрите ее вместе с ребенком. Потом положите морковь обратно в пакет. Пусть ребенок найдет именно эту морковь среди прочих. Спросите его, почему он считает, что это та самая морковка, которую вы рассматривали.

Игра Что изменилось? Внимательно рассмотрите комнату. Потом ребенок выходит, вы меняете что-либо в обстановке. Вошедший ребенок должен найти изменение. Поменяйтесь с ребенком местами.

Игра Угадай, что это. Ведущий описывает предмет, не называя его и не показывая. Нужно по описанию угадать, что это за предмет.

Попробуйте играть в воображение. Вы рассказываете или читаете малышу сказку. Он сидит с закрытыми глазами и представляет мысленным взором то, о чем вы ему рассказываете. Попросите описать, что он «видел» и как это выглядело в подробностях. Такое упражнение не только развивает визуальное мышление, но и способствует развитию творческого воображения и фантазии.

Для развития пространственного мышления можно поиграть:

Игра «Лабиринт». Поставить несколько стульев. Задача ребенка - пройти между стульями, под стульями, обойти их и т.д. и добраться до обозначенного пункта. При этом взрослый обязательно должен проговаривать вслух пространственные действия ребенка.

Игра «Холодно-горячо». Спрятать в комнате какой-нибудь предмет. С помощью слов-инструкций подводить ребенка к этому предмету. Слова-инструкции: шаг вправо, два шага вперед, три налево и т.д.

Игра «Пространство за спиной». Необходимо выполнить какие-то действия за своей спиной: завязать шнурок, застегнуть пуговицы, ощупать и узнать предметы…

Все мы видим глазами, но обрабатывает поступающую информацию наш мозг. И без участия мозга глаза будут бесполезны. Научите своего ребенка не просто смотреть, но и видеть. Это очень пригодится ему в жизни.

Что такое музыкальное мышление и как его развивать – это тема следующей статьи.

Визуальное мышление – это метод творческого решения задач в плане экспрессивной имитации. Базисом является наглядно-действенное мышление. Такой вид мышления свойственен архитекторам и дизайнерам. Такие мысли напрямую связаны со зрением. Развивать этот тип мышления обозначает видеть больше, нежели предстает перед глазами.

Визуальное мышление: что это такое

Визуальное мышление – это умственное деяние, в основе которого лежит манипулирование примитивными графиками. Это метод креативного решения проблематичных задач в плане моделирования.

Само мышление непосредственно связано со зрением. Зрение – это самый важный метод получения нужной информации. Ребенок может иметь отличное зрение, но не различать визуальные сигналы. Именно поэтому ребенку необходимо помочь научиться замечать таковые сигналы.

Этот вид мыслей – это применение образов. Визуализация улучшается тогда, когда родитель просит ребенка во что-то вглядываться и что-либо представлять. Совершенствование визуального мышления позволяет развивать творческие умения малыша.

Многие профессии нуждаются в хорошо совершенствованном визуальном мышлении. К ним относят:

• дизайн;
• архитектура;
• инженерия;
• ботаника;
• навигация и другие.

Такой вид мыслей необходим в том случае, если необходимо что-либо вообразить. Например, когда люди шьют, играют в шахматы, вяжут, собирают модель.

В процесс совершенствования данного типа мышления включают:

• стимул;
• реакцию;
• вывод.

Как и любой другой вид мыслей, визуализация развивается тогда, когда ее используют. Начать его применять можно дома. Ребенок появляется на свет, смотрит вокруг и замечает разные проявления окружающей среды. Глаза ребенка и его мозг со временем начинают различать цвета, размер и формы, соотношение предметов между собой.

Задачей родителей в предоставлении малышу как можно больше подобных впечатлений. Необходимо над кроваткой повесить мобиль, купить яркие разноцветные игрушки, показывать цветные картинки. Ежедневно ребенку необходимо показывать что-то новое и интересное.

Для развития этого типа мыслей необходимо не только зрение, но и мелкая моторика рук. Например, малыш должен не просто смотреть на яркие картинки, но и пробовать самостоятельно их рисовать. Очень полезно пробовать собирать конструктор, прорисовывать узоры из мелких деталей.

Некоторым малышам крайне трудно общаться, поэтому они предпочитают рисовать рисунки. Другие малыши любят слушать, читать либо разговаривать и при этом ненавидят рисование. Вне зависимости от того, что именно предпочитают дети, необходимо предоставить им возможность развития визуального мышления.

Существует несколько методов развития:

1. Интеллект-карты . Важно обогащение словесной базы. Интеллект-карта строится на основе ассоциативных связей, которые оформляются в виде в любых направлениях.
2. Визуальное мышление . В основе данного метода лежит нахождение новых идей, их развитие и проверка. После этого важно преподнести свои идеи остальным так, чтобы они были понятны.
3. Визуальные истории . По-другому данный способ называется метод создания убеждающих претензий. Необходимо изменить формат обычных претензий на визуальные истории.
4. Мгновенное фото . Развить мысль можно прогуливаясь на улице. Для этого бросить короткий взгляд на мимо проходящего человека, затем закрыть свои глаза и попытаться восстановить картинку в течение 2-7 секунд. При закрытии глаз можно продолжать идти. Со временем появится возможность делать мгновенное фото и удерживать его в голове столько, сколько нужно. После тренировок с закрытыми глазами можно начать тренироваться с открытыми глазами.
5. Живая фотография . Необходимо присесть где-то на лавочке, сделать мгновенное фото, но в воображении попытаться не останавливать ситуацию. Нужно попробовать с закрытыми глазами увидеть, что будет делать человек и куда будет двигаться. Спустя пару недель можно будет значительно уменьшить количество ошибок.

В развитии визуализации очень помогает вырезание картинок и составление их в коллаж. Удовольствие получат, как родители, так и дети. Составлять коллажи можно на отдельные тематики.

К традиционным методам развития относят:

1. Обогащение запаса разных представлений через получение опыта. Это могут быть путешествия, чтение, общение с другими людьми.
2. Развитие умения сосредотачиваться на каком-либо предмете.
3. Регулярное выполнение упражнений, которые развивают не только образное, но и словесное мышление.

Важно! Развивая себя, можно начать наслаждаться полноценной, качественной и успешной жизнью. Главным правилом является систематическое выполнение всех упражнений.

Добрый день, дорогие мои друзья! Мы уже не один раз отмечали, что наши сегодняшние мысли становятся действительностью в завтрашнем дне. Как мыслим, так и живем. Но умеем ли мы мыслить эффктивно, доставляет ли этот процесс нам удовольствие, насколько качественный результат он нам выдает? И даже если вы в этом плане не имеете проблем, то в развитии интелекта нет предела. Сегодня предлагаю поговорить о самом эффективном способе мышления и его применении.

Вот так непривычно ввыглядят страницы книги Business Model Generation, авторами которой являются Alexander Osterwalder и Yves Pigneur. Книга предназначена для разработчиков бизнес-моделей для создания новых компаний или же адаптации в изменяющихся условиях уже существующих. Но сегодня нас интересует не содержание книги, а то как она выполнена. Для описания бизнес-моделей используется не сложный язык консалдинга, а схемы и иллюстрации. На приведенных выше иллюстрациях, таким, непривычным пока еще, образом по полочкам разложена вся информация, позволяющая разобраться в том:

• кто является вашим клиентом;
• имеющиеся каналы общения с ним;
• материальная база;
• партнеры и т.д. Вся экосистема бизнеса.

Визуальное мышление использует врожденную способность человека видеть как с помощью глаз, так и с помощью внутреннего, мысленного зрения. Сферы его применения очень разнообразны: бизнес, обучение, личностный рост.

Изучая формы мышления, логика давно в качестве основных выделила следующие: понятие, суждение, умозаключение. «Формы мышления - это все те формы, в которых протекает познавательная и мыслительная деятельность человека, все формы деятельности и общественного субъекта в идеальном плане, направленные на воспроизведение в содержании мышления закономерностей и свойств объективной реальности и заданные индивиду предшествующим развитием совокупной духовной культуры человечества». Не останавливаясь подробно на формах вербального мышления, отметим только, что понятия, суждения и умозаключения различны по своей функции. Суждение служит для строгой фиксации определенного результата в процессе мышления, понятие подводит итог предшествующего познания путем свертывания многочисленных суждений в одно целое. Умозаключение является формой движения от одних суждений и понятий к другим, выражает процесс получения новых результатов в мышлении.

Следует отметить, что в настоящее время в философской литературе продолжает господствовать тенденция, сводящая процесс опосредованного и обобщенного отражения субъектом существенных связей и отношений лишь к вербализованному мышления. «Мысли людей могут возникнуть и существовать только на базе языкового материала в форме отдельных слов и их сочетаний». «Мышление… происходит только на основе и при помощи языка». «Мысль не существует до ее словесного оформления». В известных границах такая абстракция мышления оправданна. Как писал В.И. Ленин: «Всякое слово (речь) уже обобщает. Чувства показывают реальность; мысль и слово - общее». И далее: «В языке есть только общее». В наиболее концентрированном виде отвлеченное от частных признаков общее действительно фиксируется в понятии, объектированном в слове. Но вместе с тем, считая эталоном мышления вообще вербальное мышление, не следует гипостазировать последнее и приписывать его особенности рациональному познанию в целом.

Существует и иные, невербализованные способы обнаружения скрытых от непосредственного чувственного созерцания связей явлений, не соединенные прямо с оперированием понятиями. В свое время этот феномен был отмечен великим русским физиологом И. М. Сеченовым: «У всех народов всех веков, всех племен и всех ступеней умственного развития словесный образ мысли в наипростейшим виде сводится на наше трехчленное предложение. Благодаря именно этому, мы одинаково легко понимаем мысль древнего человека, оставленную в письменных памятниках, мысль дикаря и мысль современника. Благодаря тому же, мы можем утверждать с полной уверенностью, что те внутренние скрытые от нас процессы, из которых возникает бессловесная мысль, у всех народов, всех людей одинаковы и производятся такими орудиями, которые действуют неизменно, как звенья какой-нибудь машины». Важно отметить: когда И.М. Сеченов говорит о трехчленном предложении. Имея в виду субъективно-предикативное суждение, он подчеркивает, что оно является наипростейшим видом. Как бы ни были многообразны формы суждения (с развитием науки открываются их новые формы), вместе они лишь относительно могут охватить всю гамму реальных связей и отношений действительности, оставляя место для внесловесного мышления.

Л.С. Выготский, писал, что «речевое мышление не исчерпывает ни всех форм мысли, ни всех форм речи. Есть большая часть мышления, которая не будет иметь непосредственного отношения к речевому мышлению. Сюда следует отнести раньше всего, как указывает Бюлер, инструментальное и техническое мышление и вообще всю область так называемого практического интеллекта, которая только в последнее время становится предметом усиленного исследования». Касаясь обсуждаемой проблемы, А.В. Славин отмечает: «Есть все основания полагать, что значительная часть информации, которой обладает субъект, до определенного момента не поддается словесному осмыслению и словесной формулировке, т.е. остается, как говорят психологи, инвербализованной». Сравнивая между собой различные типы мышления, Б.А. Серебренников делает вывод: «Мышление без слов так же возможно, как и мышление на базе слов. Словесное мышление - это только один из типов мышления». Конечно, мышление осуществляется главным образом посредством внешней и внутренней речи, но далеко не все содержание мысли выражается в словесно развернутой, синтаксически расчлененной форме множества высказываний.

Традиции, соотносящие мышление лишь с вербальной формой, давние, и отказаться от них трудно. Ещё в начале XX века формы «практического» или «наглядно-действенного и наглядно-образного» интеллекта рассматривались как подготовительные стадии в развитии мышления или как примитивные его формы. Однако в настоящее время в психологии при изучении сложной мыслительной деятельности, опирающейся на конкретные пространственные, силовые и т.п. представления и протекающей в виде действия с внешними объектами (схемами, макетами конструкций, разного рода динамическими предметными ситуациями), с необходимостью признано сосуществование различных форм высокоразвитого мышления, нередко теснейшим образом переплетающихся и переходящих друг в друга. Как отметил А.Н. Леонтьев, «принципиальное значение такой «полиморфности» мыслительных процессов для общей теории мышления состоит в том, что оно ведет к фактическому преодолению абсолютного противопоставления внутренней теоретической деятельности и деятельности чувственной, мысли и практического действия». Между абстрактно-логическим вербальным мышлением и практическим целеполаганием постепенно обнаруживаются реальные опосредующие звенья, имеющие сложный чувственно-рациональный характер.

В начале 60-х годов М. Газанига и Р. Сперри - американские психофизиологии - получили данные, согласно которым основное различие между двумя типами мышления и постижения мира (логико-знаковым, вербальным, преимущественно связанным с активностью левого полушария нашего мозга, и пространственно-образным, связанным с активностью правого полушария) состоит не в характере отражаемого материала, а в принципах контекстуальной связи между словами и образами. Логико-знаковое мышление так организует используемый материал (неважно, вербальный или невербальный), что создает однозначный контекст, необходимый для социального общения. При этом из всех реальных связей между предметами и явлениями отбираются только некоторые, наиболее существенные для анализа и упорядоченного отражения действительности. Отличительной же особенностью правополушарного, пространственно-образного мышления является одномоментное «схватывание» всех имеющихся связей, что обеспечивает восприятие реальности во всем ее многообразии такой, какой она является сама по себе. Здесь отдельные свойства образов, их «грани», взаимодействуют друг с другом сразу во многих смысловых плоскостях, что определяет многозначность образа.

Наблюдения за больными, у которых было перерезано мозолистое тело, соединяющее две половины мозга человека, показали, что разделение полушарий создает две независимых сферы сознания в одном мозгу. То, что левое полушарие способно «производить» и «понимать» речь, а правое нет, приводит некоторых советских исследователей к такому выводу: мыслительные процессы в левом полушарии могут быть представлены в словесной форме непосредственно, а происходящие в правом - только после передачи соответствующих сигналов в левое и преобразования там в речь. Данные, полученные относительно функциональной асимметрии правого и левого полушарий головного мозга человека, указывают на диссоциацию и последующую ассоциацию чувственно-образных и абстрактно-логических составляющих мыслительного процесса. Нейродинамические системы, ответственные за те субъективные состояния, которые протекают на несловесном уровне, обладают относительной автономией. Речь идет не только о субъективных состояниях в форме непосредственных чувственных образов, но и о синтетических образах несловесного мышления.

Основную функцию визуального мышления психологи усматривают в его способности упорядочивать значения образов. Так, американский эстетик и психолог Рудольф Арнхейм полагает, что никакую информацию о предмете не удастся непосредственно передать наблюдателю, пока этот предмет не будет представлен в структурно ясной форме. «В ходе такого мыслительного процесса запутанная и бессвязная ситуация с неопределенными отношениями структурно перестраивается, организуется и упрощается, пока наградой разума за его труд не станет образ, который делает значение видимым».

Такого рода восприятия схватывают абстрактные черты предмета, а визуальное мышление, по Р. Арнхейму, и опирается, прежде всего на них (не на слова). Вот что он пишет по данному поводу: «Если у человека имеется общее представление о кристалле или земном шаре, то на его представление не будет оказывать какого-либо влияния точка восприятия этого объекта. Это бесспорно, так как визуальное понятие об объекте в основном базируется на всеобщности восприятия со всевозможных сторон. Однако это есть визуальное понятие, а не словесное описание, полученное в результате мыслительного абстрагирования от знания, приобретаемого посредством перцептивного опыта. Интеллектуальное познание помогает иногда сформулировать визуальное понятие, но лишь в той степени, в какой понятия могут быть переведены в атрибуты зрительного восприятия». В философском смысле это означает, что визуальное мышление в той форме, в какой оно понимается Р. Арнхеймом, позволяет онтологизировать результаты абстрактно-вербального мышления.

Появился ряд работ в области психологии, где визуальное мышление относят к наглядно-образному мышлению. Что же представляет собой наглядно-образное мышление? Особенности форм мышления получили основательное освещение в онтогенетических исследованиях детского мышления, которые дают весьма ценный материал для восстановления филогенеза мышления и сознания. Выделяется наглядно-действенное, наглядно-образное и понятийное мышление.

Основной признак наглядно-действенного мышления - тесная, неразрывная связь мыслительных процессов с действиями, преобразующими познавательный предмет, принципиальная невозможность решить поставленную задачу, не совершая практических действий. «Наглядно-действенное мышление направлено на выявление наиболее близко лежащих к «поверхности», но все же скрытых свойств предметов и явлений. Восприятие здесь уже бессильно».

В ходе наглядно-действенного мышления формируются предпосылки для более сложной формы - наглядно-образного мышления, когда решение определенных задач может быть осуществлено субъектом без участия практических действий. «Стадия наглядно-действенного мышления сменяется стадией интеллекта, который представляет собой форму наглядно-образного мышления». В ряде исследований, проведенных советскими учеными (Б.Г. Ананьев, О.И. Галкина, Л.Л. Гурова, А.В. Запорожец, В.П. Зинченко, Е.И. Игнатьева, Е.Н. Кабанова-Меллер, Т.В. Кудрявцев, А.А. Люблинская, Н.Н. Поддьяков, С.Л. Рубинштейн, Ф.Н. Шемякин, И.С. Якиманская и др.), убедительно доказана важная роль образного мышления при выполнении разного рода деятельности, решении практических и познавательных задач. Наглядно-образное мышление является не только предпосылкой понятийного мышления, но выполняет и специфические функции, которые не могут быть осуществлены другими формами мышления. При понятийном мышлении сущность объекта воспроизводится посредством оперирования понятиями, где главную роль играют различного рода вербализованные суждения, умозаключения и т.д.

Умственная деятельность неоднородна: она может протекать как в процессе оперирования словами, так и оперирования пространственными структурированными схемами; интервал между предельно символизированными вербальными средствами наглядно-иконическими изображениями заполнен самыми разнообразными промежуточными знаковыми формами. Сейчас психологи говорят о существовании двух полярных типов внутренних умственных действий. Первый тип - умственные действия, являющиеся результатом интериозации устойчиво повторяющихся практических действий и проявляющиеся как логические операции. Что касается второго типа, то, согласно утверждению С.Л. Рубинштейна, «всякая внешняя материальная деятельность человека уже содержит внутри себя психические компоненты… посредством которых осуществляется ее регуляция». Развивая эту мысль, можно предположить, что в процессе построения внешнего действия одновременно формируется и определенное внутреннее действие, которое не только управляет внешним действием, но и объединяет отдельные операции последнего в целостную систему. Внешнее действие - это система операций, объединяемая внутренней схемой. То есть, второй тип - это умственные действия, формирующиеся одновременно и в тесной связи с внешними действиями как управляющее ими звено. Причем не представляется возможным определить, являются ли внутренние действия этого типа следствием прямой интериоризации практики. Этот второй тип внутренних умственных действий «существенно отличается от внешней предметной, предметно-чувственной деятельности как по содержанию, так и по структуре».

Дело в том, что второй тип умственных действий формируется под влиянием двух факторов - его чувственно-модальный «материал» является своеобразно редуцированной предметной чувственностью. Схематически напоминающей восприятие внешних предметов, но вместе с тем данный материал структурно компонуется так, что перестает непосредственно походить на то, что в данный момент воспринимается извне. Такая трансформация детерминирована ранее накопленным интеллектуальным опытом, знаниями об окружающем мире в целом, понятийными структурами. Примерами могут служить физико-теоретические образы мирового эфира или волнового пакета, сопряженные с понятиями абсолютно неподвижного пространства и волновой функции. Именно указанный тип умственных действий, обусловленный, с одной стороны, непосредственным созерцанием, а с другой - абстрактно-логическим мышлением, и составляет основу визуального мышления. С его помощью продуцируются наглядные образы скрытых от непосредственного взора наблюдателя связей и отношений предметов, на нем зиждется творческое воображение ученого, художника, инженера.

Таким образом, за происхождение визуального и вербального мышления ответственны разные типы умственных действий и средств, которые в своем взаимодействии и взаимопроникновении обеспечивают целостность и разносторонность рациональной формы мышления.

Среди предложенных в психологической литературе определений обсуждаемого слоя слабо вербализованной субъективной реальности наиболее адекватным представляется следующее: «Визуальное мышление - это человеческая деятельность, продуктом которой является порождение новых образов, создание новых визуальных форм, несущих определенную смысловую нагрузку и делающих значение видимым. Эти образы отличаются автономностью и свободой по отношению к объекту восприятия».

Визуальное мышление выполняет специфические познавательные функции, которые диалектически дополняют понятийное исследование объекта. При этом оно способно эффективно отражать практически любые категориальные отношения реальности (пространственно-временные, атрибутивные, каузальные, телеологические, экзистенциальные и др.), но не через обозначение этих отношений словом, а через их воплощение в пространственно-временной структуре, в трансформациях и динамике чувственных образов.

Визуальное мышление имеет синтетический характер: оно возникает на основе вербального мышления, но за счет соединения с трансформированными чувственным материалом во многом теряет свой вербализованный характер. Психологические эксперименты свидетельствуют, что конструкторский образ, как правило, являет собой органический сплав из 60-80% зрительной информации и 4-20% вербальных определений, причем зрительная информация нередко соотносима с умозрительными конструкциями, не имеющими прямых аналогов в существующей практике. Вместе с тем, как было отмечено раннее, невербализованное знание в образах визуального мышления при определенных условиях может быть вербализовано.

язык мышление визуальный

Петру и Павлу задали одну и ту же задачу: «Сейчас 3 часа 40 ми­нут; сколько времени будет через полчаса?» Петр поступает так: он пом­нит, что полчаса - это тридцать минут: поэтому надо 30 прибавить к 40. Так как в часе только 60 минут, то остаток в 10 минут перейдет в следую­щий час. Так он приходит к ответу: 4 часа 10 минут.

Для Павла час - это круглый циферблат часов, а полчаса - поло­вина этого круга. В 3 часа 40 минут минутная стрелка стоит под косым углом слева на расстоянии двух пятиминутных делений от вертикали (см. рис. 1). Взяв эту стрелку за основу, Павел разрезает диск пополам и попадает в точку, которая находится в двух делениях справа от вертика­ли, на противоположной стороне. Так он получает ответ и переводит его в числовую форму: 4 часа 10 минут.

И Петр, и Павел решали эту задачу мысленно. Петр переводил ее в количества, не связанные с чувственным опытом. Он производил опера­ции с числами по тем правилам, которые он усвоил с детства: 404-30=70; 70-60=10. Он мыслил «интеллектуально». Павел же применил в этой за­даче соответствующий визуальный образ. Для него целое - это простая законченная форма, половина - это половина этой формы, а ход времени - это не увеличение арифметического количества, а круговое движение в пространстве. Павел мыслил «визуально».

Все и всюду прибегают к визуальному мышлению. Оно направляет фигуры на шахматной доске и определяет глобальную политику на гео­графической карте. Два ловких грузчика, поднимая рояль по вьющейся лестнице, пользуются визуальным мышлением, чтобы представить себе сложную последовательность подъемов, толканий, наклонов и разворотов инструмента. Кошка мыслит визуально, когда собирается преодолеть ко-

1 Хрестоматия по общей психологии. Психология мышления / Под ред. Ю.Б. Гиппенрейтер, В.В.Петухова. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1981. С. 97-107.

Тема 7. Человек как субъект познания

Во всех этих случаях элементы проблемной ситуации изменяются, перестраиваются и трансформируются; внимание переключается; вводятся новые функции и вскрываются новые взаимосвязи. Такие операции, если их предпринимать с целью прийти к решению, составляют то, что на­зывается мышлением. И все же педагоги и психологи до сих пор не решаются при­знать, что процессы перцептивного мыш­ления столь же трудны и результативны, требуют столь же большого разума, что и использование интеллектуальных понятий. Мы жертвы укоренившегося представления, согласно которому мыш­ление происходит в отрыве от перцептивного опыта. Считается, что чувст­ва связаны с отдельными конкретными явлениями, поэтому их роль ог­раничена сбором сырья для накопления опыта. Дальнейшая обработка сенсорных данных осуществляется «высшими» способностями разума. Что­бы учиться на опыте, разум должен из частностей выводить обобщения, а царство обобщений, как полагают, не может иметь ничего общего с прямым восприятием.

Может быть, это угнетение чувств было неизбежным: наша цивили­зация должна была заплатить эту цену за очевидные успехи наук, достиг­нутые теоретизированием с помощью бестелесных понятий. Из-за этого сдвига методов и ценностей искусство стали рассматривать как средство простого развлечения или украшения.

Однако чувства - это не просто служители интеллекта, не только его поставщики сырья. Визуальное мышление - это мышление посредством визуальных операций. Приведу пример из художественной деятельности. У тех, кто считает, что художники мыслят, распространено мнение, что мыш­ление, будучи по необходимости неперцептивным процессом, должно пред­шествовать созданию образа, так что, скажем, Рембрандт вначале интеллек­туально раздумывал над убогостью человеческого бытия и лишь потом вложил результаты своих размышлений в свои картины. Если считать, что художники не думают только тогда, когда рисуют, то нужно понять, что ос­новной способ, которым художник пользуется, чтобы справиться с пробле­мами существования, - это изобретение и оценка образов и манипулирова­ние ими. Когда такой образ достигает конечной стадии, художник воспринимает в нем исход своего визуального мышления. Другими

Арнхейм Р. Визуальное мышление 599

Словами, произведение изобразительного искусства является не иллюст­рацией к мыслям его автора, а конечным проявлением самого мышления.

То же самое относится и к той пользе, которую получает от перцеп­тивного материала учащийся. Я помню, как был недавно шокирован, ко­гда услышал от одного канадского чиновника напоминание о том, что его страна граничит с двумя могущественными соседями, Соединенными Штатами и Россией. Уроженец Европы, я всегда думал, что Россия была соседом с востока, и, эмигрировав в Соединенные Штаты, я представлял эту страну далеко позади. Мое новое американское образование получи­ло хороший толчок вперед, когда до меня дошел тот факт, что то, что да­леко на востоке, довольно близко на северо-западе. Эта мысль потребова­ла конкретной реорганизации визуальных отношений на карте мира, которую я себе представлял.

Активное владение наглядным материалом возможно только в том случае, когда существенные свойства объектов мышления при помощи об­раза наглядно объясняются. Иногда считают само собой разумеющимся, что простой показ картинок, изображающих определенного рода объект, позво­лит учащемуся подхватить мысль, как подхватывают насморк. Но никакую информацию о предмете не удается непосредственно передать наблюдателю, если не представить этот предмет в структурно ясной форме.

Видеть свойства какого-либо предмета - значит воспринимать его как пример воплощения определенных общих понятий, видеть предмет кругом - значит видеть в нем круглость, т.е. всякое восприятие состоит в схватывании абстрактных черт. Вопреки существовавшей долгое время традиции мы не можем ограничить термин «абстрактное» только тем, что лишено сенсорных качеств. Термины «конкретное» и «абстрактное» ни в коей мере не могут служить для сортировки видов опыта по двум кон­тейнерам. Они не являются антонимами и не принадлежат к двум взаи­моисключающим популяциям. Конкретность - это свойство всех вещей, физических и умственных, но многие из этих же самых вещей могут слу­жить абстракциями.

Теперь мы готовы предположить, что чувство зрения действует пу­тем образования визуальных понятий, т.е. путем форм, которые соответ­ствуют внешнему виду предметов в данном окружении. Эти визуальные понятия имеют свои эквиваленты в рисунках и картинах. Особенно яр­ко они видны на ранних ступенях умственного развития, когда они еще просты. Интересны, например, рисунки одной шестилетней американской девочки, которая при помощи червонных сердечек изображает руки, но­сы, кулоны, лиф платья - декольте и т.д. Сердечко - это простая и действительно удобная форма, но этот ребенок применяет ее совершенно оригинально. Она открыла шаблон, который соответствует ее собственно­му чувству формы и в то же время отвечает внешнему виду многих ве­щей в этом мире.

600 Тема 7. Человек как субъект познания

Мышление занимается предметами и событиями известного нам ми­ра. Поэтому в процессе мышления эти предметы и события должны присут­ствовать и быть объектами действия. Если они присутствуют реально, то мы можем воспринимать их, думать о них, пользоваться ими. По сути дела, об­ращение с предметами - это мышление руками.

Когда предметы физически отсутствуют, они представлены косвен­но нашей памятью и знаниями о них. В какой форме память и знания поставляют необходимые факты? Проще всего ответить - опыт отклады­вается в образах, и этими образами мы оперируем так же, как если бы они были самими оригиналами.

Однако этот простой ответ ставит новые вопросы. Действительно ли умозрительные образы присутствуют при мышлении? Или - еще более парадоксально - не сталкиваемся ли мы с той же проблемой, что предме­ты, представленные как «лично», так и в образах памяти, не считаются пригодным для мышления материалом?

К концу XIX - началу XX в. психологи начали искать эксперимен­тальный ответ. Они задавали испытуемым вопросы, заставляя их думать, а потом опрашивали: «Что происходило в вас?». Из полученных резуль­татов Карл Бюлер в 1908 г. сделал вывод, что «в принципе любой сюжет полностью и отчетливо мыслим и понятен без какого-либо участия вооб­ражения».

Учение о «мысли без образов» не утверждало, что при мышлении от­сутствует что-либо наблюдаемое. Экспериментаторы не указывали, что плод мысли падает из ничего. Напротив, предполагалось, что мышление часто происходит осознанно, но это осознанное событие считалось по природе сво­ей отличным от воображения. Даже опытные наблюдатели терялись при попытке объяснить, что происходит в их умах, когда они мыслят.

Когда мы сегодня возвращаемся к спору о роли воображения в мыш­лении, мы видим, что выводы были неудовлетворительны из-за смешения двух задач. Вопрос о том, требует ли мышление участия воображения, счи­тался равносильным вопросу о том, отмечает ли сознание эту роль вообра­жения. Обе стороны, по-видимому, согласились, что если интроспекция не устанавливает хотя бы минимальных следов воображения в каждом про­цессе мышления, то невозможно утверждать, что воображение необходимо. Так называемые «сенсуалисты» пытались объяснить негативные результа­ты многочисленных экспериментов, предположив, что «автоматизм и меха­низация» могут свести визуальный компонент мысли к «слабой искорке сознательной жизни» и что в таких условиях экспериментальные наблюда­тели вряд ли могли правильно идентифицировать «неподдающиеся анали­зу вырожденные образцы» (Эдвард Б. Титченер).

Здесь возникает сомнение относительно природы воображения. Мо­жет быть, психологи тех дней и их испытуемые не отмечали присутствия образов потому, что их опыт не совпадал с их понятием образа. Действи-

Арнхейм Р. Визуальное мышление 601

Тельно, слово «умственный образ» смущает большинство из нас. Он предпо­лагает полный, красочный и верный отпечаток какой-то видимой сцены или объекта, ощутимо плавающий в уме. Немецкое слова «Vorstellung» (представление) менее эмпирическое, оно избегает этого подтекста и пото­му представляется более подходящим. Но его значение неясно. Оно непе­реводимо, так как неясно, что оно описывает. Иногда оно передается на анг­лийском языке словом «representation» (представление) - термином, который показывает, какую роль должно выполнять данное явление, одна­ко не описывает природы самого явления.

Итак, что же такое умственные образы?

В качестве первого допущения можно предположить, что память способна вырывать объекты из их контекста и показывать их в изоля­ции. Беркли признавал, что он «способен абстрагировать в одном смыс­ле, а именно, рассматривать некоторые конкретные части и свойства от­дельно от других, с которыми они объединены в каком-то объекте, но, возможно, могут реально существовать без них». Например, он мог вооб­разить «человеческое туловище без конечностей». Такого рода количе­ственная разница между образом памяти и полной массой материала стимула теоретически понятна легче всего. Она не противоречит поня­тию о том, что перцепция - это механическая копия того, что содержит внешний мир, и что роль памяти сводится к простому сохранению такой копии в неизменном виде. При этом считается, что разум может выре­зать куски из ткани памяти, оставляя самое ткань неизменной. Он мо­жет по-своему склеивать материал памяти, создавая в воображении кен­тавров или грифонов, сочетая механически воспроизведенные «куски реального».

Фрагментарные воспоминания действительно часто отмечаются в экспериментах с памятью. Один из подопытных Курта Коффки в ответ на словесный стимул «юрист» сказал: «Вижу только портфель в руке!» Еще чаще предмет или несколько предметов возникают в памяти на пустом фоне, полностью лишенные своего естественного окружения.

Но между берклиевым «туловищем без конечностей» и рукой юри­ста, которая держит портфель, - очевидная разница. Беркли говорит о нецелом предмете из природы - искалеченном теле или отбитом торсе, - который воспринимается полностью. Во втором случае мы имеем непол­ное восприятие целого предмета, мы видим только его существенную де­таль. Такого рода неполнота характерна для умственной образности. Парадоксально, что при этом предполагается перцептивное присутствие того, что мы не воспринимаем. Юрист присутствует, но большая часть его не видна.

В большинстве случаев воображение слишком туманно проявляет де­тали, чтобы позволить чисто перцептивное разграничение. Чаще всего раз­ница определяется тем, что психологи называют «смыслом» образа. Наблю-

602 Тема 7. Человек как субъект познания

Датель может заявить: «Я вижу этот предмет и неясно, и не полностью, но я знаю, что это такое!*

Как обычно, проблема «смысла» в восприятии вызвала разделение психологов на два лагеря: одни считают, что чувственные образы допол­няются интеллектуальными знаниями о данном предмете; другие исходят из того, что смысл - это эффект наложения прошлых образов на текущие образы в памяти. Я разделяю последнее мнение, ибо я уверен, что интеллектуальное знание само по себе не может влиять на характер визуального образа. Только образы могут влиять на образы.

Но если мы согласимся, что образы придают смысл образам, то по­требуются дополнительные разъяснения. Беркли утверждал, что фраг­ментарных умственных образов недостаточно для создания визуального эквивалента понятия. Чтобы визуализировать понятие о лошади, недос­таточно способности вообразить лошадь без головы или без ног. Образ должен быть свободен от всех ссылок на те свойства, которыми лошади отличаются одна от другой; а это, утверждал Беркли, невозможно себе представить.

В начале нашего века несколько заслуживающих уважения исследо­вателей независимо друг от друга установили, что именно обобщенность и приписывают наблюдатели формам тех образов, которые они видят. Альф­ред Бине подверг двух своих малолетних дочерей, Арманду и Маргариту, длительным и точным расспросам. Однажды он заставил Арманду прове­рить, что случится, когда он произнесет слово «шляпа». После этого он спро­сил, думала ли она о шляпе вообще или о какой-то конкретной шляпе. Ре­бенок дал классический интроспективный отчет. («Это подход не с той стороны: я стараюсь представить себе один из всех этих предметов, которые объединены этим словом, но я не представляю себе ни одного из них».) Би­не отмечает, что опровержением Беркли звучит отчет одной из девочек, о «даме, которая одета, но невозможно сказать, белое на ней платье или чер­ное, светлое или темное».

В аналогичной серии опытов, результаты которых были опублико­ваны в 1912 г., Коффка получил много Allgemeinvorstellungen (обобщен­ных образов), которые зачастую совершенно «нечетки»: развевающийся трехцветный флаг, довольно темный, непонятно, расположены ли цвета вертикально или горизонтально; поезд, о котором не скажешь, пассажир­ский он или товарный; монета без определенного достоинства; «схемати­ческая» фигура, которая может быть мужской или женской.

Читая эти отчеты об экспериментах, замечаешь в формулировках ис­следователей и наблюдателей тенденцию обойти парадокс образов, которые одновременно и частны и общи. Из всех психологов один Эдвард Б. Титченер нашел в себе талант и смелость точно рассказать о том, что он видит, как бы ни противоречили его наблюдения теории здравого смысла. В своих «Лекциях по экспериментальной психологии мышления» он пишет:

Арнхейм Р. Визуальное мышление 603

«...при обычной деятельности мой ум - это довольно полная картинная галерея, в которой нет законченных картин, а лишь импрессионистские эски­зы. Когда я читаю или слышу, что кто-то сделал что-то скромно, или важно, или гордо, или низко, или любезно, я вижу визуальный эскиз скромности, или важности, или гордости, или низости, или любезности. Величавая героиня вы­зывает у меня вспышку, в которой я вижу высокую фигуру, и единственная яс­ная часть у нее - это рука, придерживающая серо-стальную юбку; униженный проситель вызывает у меня вспышку с согнутой фигурой, единственная ясная часть которой - это согбенная спина, хотя иногда видны также руки, сложен­ные умоляюще перед отсутствующим лицом... Все эти описания могут быть или самоочевидными, или нереальными, как сказка».

Это голос новой эры. Со всей ясностью, которой можно достичь с по­мощью слов, Титченер указывает, что нецелостность умственного образа - это не просто дело фрагментации или недостаточно ясного понимания, это положительное качество, которым отличается умственное воспри­ятие предмета от физической природы самого предмета. Тем самым он избегает ошибки «стимула», или - он предлагает без сомнения более удачные названия - «ошибки-вещи» или «ошибки-предмета», т.е. допу­щения, что умственная картина предмета идентична его объективным свойствам.

Важна ссылка на живопись и на импрессионизм. Титченерово опи­сание визуального опыта («эскизов» и «вспышек») так же фундаменталь­но отличается от описаний других психологов, как картины импрессио­нистов от работ их предшественников. Вместо того, чтобы выписывать во всех деталях форму человеческой фигуры или дерева, импрессионист да­вал аппроксимацию - несколько мазков, которые и не должны были соз­давать иллюзию выписанной фигуры.

Конечно, эскизное изображение, нарисованное на холсте или пред­ставшее перед мысленным взором, может быть неточным и путанным, но и тщательно выписанная картина тоже мажет быть такой. Здесь де­ло в бесформенности, а не в бездетальности. Это зависит от того, орга­низован ли опорный скелет образа, упорядочен ли он. Собирательные изображения здоровых или болезненных людей, полученные Фрэнсисом Гальтоном путем многократного наложения фотопортретов многих лиц, мутны и невнятны из-за отсутствия формы, а не потому, что они неясно очерчены. При этом расплывчатость составных фотографий не спасает их от конкретности. Не являются они и «обобщенными» толь­ко потому, что исходят из множества индивидуальных образов. Это за­метил "Уильям Джеймс, который напомнил, что «обобщенный характер как резкого образа, так и расплывчатого образа зависит от того, ощу­щается ли он в своей существенной функции. Эта функция - это за­гадочная прибавка, его понимаемый смысл». То же самое озадачило и Титченера, который считал, что в психологии говорить об абстрактной идее так же неправильно, как говорить об абстрактном ощущении. Это,

604 Тема 7. Человек как субъект познания

Говорил он, «смешение логики с психологией». Он не понимал, что кон­кретность и абстрактность не исключают друг друга и что конкретный образ может, сохраняя конкретность, испытываться как абстрактный, если он рассматривается как образ вида предметов, а не просто как об­раз одного индивидуального представителя.

Сэмюэл Джонсон определил результат абстрагирования как «мень­шую величину, обладающую достоинством или силой большей». Такое оп­ределение содержит намек на более богатую и точную оценку абстракции, чем у представителей традиционной логики.

Абстракция - это не просто отбор образца из популяции и не обра­зец ее основных черт. Например, определение или группа определений мо­гут выделять один вид предметов из других, не являясь в то же время дей­ствительной абстракцией этого предмета. Точно так же простой знак или намек не является абстракцией. Клочок волос, подобранный сыщиком, не является абстракцией преступника. Однако запачканная кровью разно­цветная одежда Иосифа - это больше, чем вещественное доказательство и свидетельство катастрофы. Для читавшего Библию, так же как и для отца и братьев Иосифа, - это сильнейшая зрительная абстракция семей­ной драмы.

Извлекать существенные черты из данного типа явлений бытия мож­но только при условии, если это явление организовано в такое целое, в ко­тором какие-то характеристики занимают ключевые позиции, а другие - второстепенны, случайны. При этом нас интересует не выявление частных свойств, а описание структурных характеристик. Например, холодность че­ловека - это не отдельное автономное свойство, как если бы мы говорили о холодной печке или холодной луне, а общее качество, влияющее на мно­гие стороны поведения этого человека. Чтобы лучше уяснить себе эту ха­рактеристику абстракции, можно ввести различие между емкостным поня­тием и типом.

Понятие емкость - это сумма свойств, по которым можно узнать данный вид сущности. Тип - это структурная основа такого вида сущно­сти. Абстракции, характерные для творческого мышления как в науке, так и в искусстве, - это типы, а не емкости. Примером может служить исследование Эрнста Кречмера, посвященное типам человеческого тела.

Кречмер отмечает, что его описание типов основано не на том, что на­блюдается в большинстве случаев, а на примерах «самых блестящих» про­явлений. Его «классические случаи» представляют собой «счастливые на­ходки», которые не часто встречаются в обыденной жизни. Тип - это не набор свойств, которые либо наличествуют, либо отсутствуют у данного ин­дивидуума. Для точности Кречмер настаивает на использовании метода со­ставных фотографий и на измерениях, но считает их вспомогательным ма­териалом, который не может заменить визуального впечатления.

Арнхейм Р. Визуальное мышление 605

Для пояснения творческой работы визуального воображения необхо­димо также показать различие между статическими и динамическими по­нятиями.

Обычно понятия стремятся к простой и четкой форме, к Платоновой жесткости, и это вызывает трудности в тех случаях, когда в охватываемый ими интервал входят существенные качественные различия. Соответствую­щие объекты могут быть столь непохожи друг на друга, что обнаружить их принадлежность к единому семейству явлений может только зрелый ум. Юному же уму они представляются такими же разными, как утренняя и ве­черняя звезда в понимании древних. Ярким примером смены ряда стати­ческих понятий одним динамическим может служить история конических сечений в геометрии.

Эти различные кривые (окружность, эллипс, парабола и т.д.) благода­ря их подкупающей простоте и законченному строению считались незави­симыми сущностями. Но если разрезать конус, сохраняя параллельность се­чений или изменяя их ориентацию, то можно незаметно проскочить через замечательные формы окружности, эллипса и т.д. Плавные переходы затме­вают качественные изменения. Предположим, что секущая площадь входит в конус параллельнее его оси; в этом случае сечение имеет вид гиперболи­ческой кривой, которая постепенно становится все больше по размеру и все более острой и, наконец, превращается в две прямых, пересекающихся под углом. Точно так же, если опускать на конус секущую плоскость, перпенди­кулярно к его оси, то первым сечением будет точка, а затем она расширит­ся в окружность, которая будет увеличиваться в размерах, не меняя формы. Совсем иное случится, если текущая плоскость будет изменять угол накло­на. Теперь круговое сечение начинает вытягиваться, превращается в эллипс, становится все длиннее и длиннее, наконец, разрывается с одной стороны, ко­гда плоскость становится параллельной одной из образующих конуса: по­лучается парабола. При этом окружность, эллипс, парабола, будучи фазами непрерывной последовательности, представляют собой качественно-различ­ные фигуры.

Так как эти геометрические фигуры вначале рассматривались как от­дельные, статические понятия, их пришлось рассматривать заново, чтобы они стали различными сторонами одного и того же единого динамического понятия. Такая перестройка восприятия, идущая против первичных пока­заний органов чувств, заставляет рассматривать эллипс как искаженную ок­ружность, а прямую линию - как предельный случай параболы. Это пре­красный пример визуального обобщения в творческом мышлении.

До сих пор мы рассматривали, как правило, умственные образы фи­зических предметов. В заключение обсудим вопрос о том, насколько «аб­страктным» может быть умственный образ?

Некоторые случаи визуализации теоретических понятий можно от­нести к обычным метафорам. Гербарт Зильберер сообщал о «гипнагоги-

606 Тема 7. Человек как субъект познания

Ческих состояниях», которые он часто испытывал, когда пытался думать, но впадал в сонливость. Однажды, после безуспешной попытки сопоста­вить тогдашнюю философию Канта и Шопенгауэра, его неудача спонтан­но приняла образ «угрюмого секретаря», который никак не хотел выдать информацию. В другом случае, после попыток лучше изложить неудач­ный отрывок в своих сочинениях, он увидел себя строгающим кусок де­рева. Здесь образы отражают почти автоматический параллелизм между работой мысли и событиями физического мира.

Но эти образы не должны быть обязательно точными отпечатками физического мира. Рассмотрим следующий пример из полуснов Зильберера. В сумеречном состоянии дремы он размышляет о «суждениях транссубъективной ценности». Могут ли суждения быть ценны для всех? Очевидно, единственным путем к поиску ответа будет исследование соот­ветствующих экспериментальных ситуаций. В мозгу дремлющего мысли­теля неожиданно возникает образ большого круга или прозрачного шара в воздухе и вокруг него - люди, головы которых находятся внутри кру­га. Здесь исследуемая идея видится довольно схематично, но зато некото­рые ее аспекты становятся метафорически ощутимыми: все головы соб­раны в единой области, а тела исключены из этого сообщества. Хотя этот образ абсолютно фантастичен как физическое событие, он очень функцио­нален по отношению к идее, которая в нем воплощена.

Мы готовы указать, что воображение не ограничено представлением предметов и событий. Сведение предметов к нескольким важным вспыш­кам направления и формы ведет к появлению в воображении «абстракт­ных» форм, т.е. пространственных конфигураций, не имеющих прямого от­ношения к реалиям физического мира.

Об абстрактных образах редко пишут в психологической литерату­ре. В то время, когда проводились исследования умственного воображе­ния, необъективное описание определенного содержания было еще непо­стижимо. Теодюль Рибо, собравший девятьсот ответов, дает только один случайный пример - один из его наблюдателей видел бесконечность в форме черной дыры. И все же я решаюсь предположить, что «абстракт­ное» воображение принадлежит к числу обычных орудий мозга. Мы об­наружим его не только в форме бесполезного аккомпанемента к размыш­лениям, но и в виде необходимого средства демонстрации и эксперимента, когда мы размышляем на теоретические темы. Эти необъективные ме­тафоры, видимо, и были теми самыми «нечувственными ощущениями от­ношений», которые своей парадоксальностью вызывали столько трудно­стей в дискуссиях о мышлении без образов. Эти несуществующие вещи существуют. Неудивительно, что наблюдатель описывал свое мышление как безобразное, если под образом он понимал плавающее подобие до­вольно реальных человеческих фигур или обеденных столов. Воспитан­ный на реализме традиционной живописи, такой наблюдатель, возможно,

Арнхейм Р. Визуальное мышление 607

Был просто неспособен постичь «абстрактные» образы. Даже и в этом случае такие образы могут быть совершенно обычными и действительно необходимыми для любого ума, который размышляет над обобщенными идеями, но при этом не может обойтись без реальной обобщенности чис­тых форм.

Элементы мышления в восприятии и элементы восприятия в мыш­лении дополняют друг друга. Они превращают человеческое познание в единый процесс, который ведет неразрывно от элементарного приобрете­ния сенсорной информации к самым обобщенным теоретическим идеям.