Изменения в языке и их причины. Изменения языка и причины этого процесса

Иноязычное влияние может сказываться даже в значениях глагольных суффиксов. Так, например, в коми-зырянском языке довольно широкое распространение имеет глагольный суффикс -ышт, выражающий маломерность действия или его недостаточную интенсивность, например, Лида лэптыштi с ванавескасц `Лида приподняла занавеску`; сiuц вештыштic улцссц. `Он подвинул стол` и т. д.

Катализатором, облегчавшим распространение суффикса -ышт в коми-зырянском языке, явились довольно распространенные в русском языке глаголы маломерного действия с приставкой по-, например, погулять, поесть, попробовать, пощупать и т. д. В удмуртском языке, где влияние русского языка было менее интенсивным, суффикс -ышт не получил сколько-нибудь значительного развития.

В финно-угорских языках древнейшей поры глаголы вообще не имели никаких превербов. Эти превербы в некоторых финно-угорских языках возникли под влиянием окружающих их индоевропейских языков, ср. в венг. artani `вредить`, но megartani `повредить`, irni `писать`, но beirni `выписывать`.

Подобного рода превербы существуют также в эстонском языке. Функционально близкими к превербам являются в марийском языке некоторые вспомогательные глаголы, ср., например, нелаш `глотать`, но нелын колташ `проглотить` (букв. `глотая, пустить`), кочккаш `есть`, но кочкын пытараш `съесть` (букв. `едя кончить`) и т. д. Почти все модели сложных глаголов в марийском языке заимствованы из чувашского языка, где имеются их совершенно точные типологические соответствия.

Сложные глаголы имеются также в современном бенгальском языке, например, khāiyā phelilām `я съел`, pakī ur-iyā gela `птица улетела` и т. д.

Обращает на себя внимание поразительное сходство моделей сложных глаголов в бенгальском языке с моделями сложных глаголов в дравидских языках. Так, в тамильском языке обнаруживаются те же глаголы-модификаторы с той же функцией.

Заимствуются из одного языка в другой даже частицы. В некоторых нижне-вычегодских говорах русской частице -то, например, кто-то, что-то, чего-то, как-то и т. д. соответствует частица -ко, например, кто-ко, чево-ко, как-ко и т. д. Источником этой необычной частицы является коми-зырянская частица kх, употребляемая в аналогичных случаях, ср. kod-kх `кто-то`, myj-kх, `что-то`, kyZ?-kх `как-то` и т. д.

В этих же говорах распространена частица -но, примерно соответствующая русской частице же, например, штой-но `что же`, ктой-но `кто же` и т. д. Эта частица также заимствована из коми-зырянского языка, ср. коми-зыр. myj-nх `что же`, а kyZ?-nх `а как же`.

Очень подвержен различным внешним влияниям синтаксис. Синтаксис древних финно-угорских языков был очень похож на синтаксис тюркских. В нем выдерживался типичный для агглютинативных языков порядок слов — «определение + определяемое», глагол обычно занимал конечное положение в предложении, очень слабо были развиты придаточные предложения, их функции выполняли причастные конструкции и абсолютные деепричастные обороты, слабо были развиты подчинительные союзы и т. д. Это предположение подтверждается наличием некоторых реликтовых явлений прежнего состояния в таких языках, как финский, коми-зырянский, удмуртский, мордовский, марийский.

Синтаксис тюркского типа имеют финно-угорские языки, в меньшей степени подвергнувшиеся влиянию индоевропейских языков, например, обско-угорские. Напротив, в результате влияния различных индоевропейских языков синтаксис таких финно-угорских языков, как венгерский, финский, эстонский, саамский, мордовский и коми-зырянский приобрел типологические черты синтаксиса индоевропейских языков. Свободным стал порядок слов, появились придаточные предложения европейского типа, вводимые союзами и относительными местоимениями.

Синтаксис маратхи, по сравнению с синтаксисом других индо-арийских языков (имеются в виду крупнейшие литературные языки, так как только их синтаксис до некоторой степени изучен), отличается значительно менее индоевропейским характером. Так, в маратхи сравнительно мало употребляются классические индоевропейские сложноподчиненные предложения с относительными словами: преобладают предложения с присоединительной связью и особые обороты с неличными формами глагола, эквивалентные зависимым предложениям (использование причастий для связи предложений, одно из которых оформляется как именной член другого, характерно, в частности для дравидских языков).

В языках Кавказа широко распространена эргативная конструкция предложения. Трудно предположить, чтобы она во всех языках, которым она свойственна, возникла совершенно самостоятельно. По-видимому, имело место частичное ее распространение за счет влияния языков субстратов и т. д.

В лингвистической литературе отмечены случаи заимствования средств связи предложений — подчинительных и сочинительных союзов. Так, например, мордовские языки употребляют значительное число союзов, заимствованных из русского языка. В иранских, тюркских и индийских языках встречаются союзы, заимствованные из арабского языка и т. д.

Самой восприимчивой сферой для всякого рода иноязычных влияний является лексика. Случаи заимствования слов или калькирования отмечены в самых различных языках. Словарный состав каждого языка отражает все изменения, совершающиеся в жизни данного народа, особенности его быта, хозяйственного уклада, исторической жизни, социального расслоения и т. д.

Исследование словарного состава языка может дать богатый материал для историка и этнографа. Так, например, наличие в языке того или иного народа названий растений, рыб или животных, имеющих определенный географический ареал распространения, позволяет определить первоначальную территорию расселения этого народа. Отсутствие во всех диалектах татарского языка собственного слова для наименования гриба свидетельствует о южном происхождении казанских татар.

Наличие в мордовских языках литовских слов свидетельствует о том, что граница расселения литовцев в древности была более продвинута к востоку. Отсутствие собственных оленеводческих терминов в языке коми подтверждает сделанное учеными предположение, что оленеводство коми заимствовали у ненцев.

Но иноязычные слова не только заимствуются непосредственно или калькируются. Влияние чужого языка может способствовать расширению диапазона значений исконных слов. Так, в результате длительного языкового контакта карельский язык приобрел ряд особенностей, чуждых другим близкородственным языкам.

Например, карельский глагол aљtua, соответствующий финскому astua `идти` имеет по сравнению с финским глаголом более широкий объем значений. В его употреблении прямо отражается полисемантизм русского глагола идти, например manиikka maijon ke aљtuw `земляника с молоком идет`, љluakotti гstuw `мокрый снег идет`, и т. д..

Финское слово selvд, имеющее буквальное значение `ясный` или `ясно`, может употребляться в значении русского `готово`. Такое значение явно возникло под влиянием скандинавских языков, поскольку в шведском и норвежском языках слово klar имеет то же значение наряду с обычными для него значениями `ясный` или `ясно`.

Проникновение иноязычного слова может существенно изменить семантику исконного слова, находящегося с ним в одном синонимическом ряду. Так, например, проникновение в язык калининских карел русского слова griba `гриб, грибы` изменило семантику не только заимствованного русского слова griba, но и значение исконного слова љieni `гриб`. Љienia когда-то в карельском языке означало грибы вообще, ср. финск. sienia `грибы`. Слово griba приобрело значение `гриб, заготовленный для сушки на зиму`, а слово љieni стало означать `гриб, предназначенный для соления`.

В условиях контактирования языков (см. также подробнее раздел «Языковые контакты») могут распространяться модели и формулы образования идиоматических выражений, например, в персидском, турецком, армянском и грузинском языках существует одинаковая формула ответа на вопрос о состоянии у человека каких-нибудь дел, здоровья и т. д.

Если спрашивающий задает вопрос типа русского Как дела? или немецкого Wie geht`s?, то человек может ответить формульным выражением Хорош есмь, если у него дела идут действительно хорошо, ср. перс. хив-дm, арм. lav em, тур. eyi-im, груз. |`argad var и т. д.

В странах центральной Европы существуют одинаковые формулы выражения благодарности, образованные по модели немецкого danke schцn, ср. венг. kцszцnцm szйpen, чешск. dekuji pekne, серб.-хорв. хвала лепо и т. д.

Нигде так ясно не обнаруживается обусловленность употребления слов внешними факторами, как в различных языковых стилях. На долю стилистики речи выпадает задача разобраться в тончайших различиях семантического характера между разными жанрами и общественно обусловленными видами устной и письменной речи.

Эволюция стилей тесно связана со сменой культурно-бытовых форм общения, с историей общества. Каждый стиль всегда предполагает обращение к определенной социальной среде, отражает принятую в данной среде нормативность и эстетику речи, широко употребляется в литературных произведениях как средство социальной характеристики персонажей. История стилей художественной литературы находится в самой тесной связи с историей соответствующего литературного языка и с его разнообразными, историческими изменяющимися стилистическими вариациями.

Такая область лингвистической науки, как изучение истории образования литературных языков, не может абстрагироваться от культурно-исторического контекста. Только привлечение фактов истории может дать ключ к правильному пониманию того, в какую эпоху и почему возник данный литературный язык, какие социальные силы, общественные взгляды, школы и направления стимулировали, или наоборот, задерживали его поступательное развитие, каким образом они на него влияли, какие писатели оказывали на него свое воздействие.

Так, например, между северным и южным наречием русского языка располагается область средне-русских говоров. Эти говоры содержат отдельные особенности, сближающие их то с северным, то с южным наречием. Подобная же зона переходных говоров существует на территории, находящейся между областями распространения верхового и низового диалекта чувашского языка. Подобные явления имеются собственно в каждом языке.

Образование в языке диалектов зависит во многом от причин внешнего порядка, как то: миграции населения, изоляции отдельных его групп, дробления или укрупнения государства, усвоения данного языка иноязычным населением и т. п.

Справедливо отмечается, что данные современных говоров нередко служат важным материалом для историка: как группировалось население в прошлом, где оно обитало, каковы были колонизационные движения, каковы были связи у разных частей данного народа между собою и с соседними народами в разные исторические эпохи — все это в той или иной степени отражается в говорах.

Территориальное распределение диалектных различий представляет собой как бы отпечаток, след пройденного народом исторического пути. Полное понимание современного диалектного многообразия языка, территориального распределения диалектных различий невозможно без учета исторических фактов. Поэтому историческая диалектология и история языка должна широко пользоваться диахроническими данными.

Специфические особенности различных языков и диалектов часто бывает невозможно уяснить без привлечения исторических данных. Так, например, каждый, кто занимался литературным крымско-татарским языком, не мог не заметить в этом языке одной любопытной особенности: грамматическая структура этого языка имеет ярко выраженные черты так называемого кыпчакского типа, тогда как словарный состав обнаруживает много общих черт со словарным составом тюркских языков южного или огузского типа, азербайджанским, гагаузским и анатолийско-турецким. Эти особенности несомненно отражают сложную историю заселения Крымского полуострова различными тюркскими племенами.

С начала второго тысячелетия н. э. почти вся территория Крыма, начиная с Притаврии и до горной гряды на юге, заселялась кыпчакскими племенами, как об этом свидетельствует старая топонимика Крыма; прибрежная же полоса от Байдар до Кафы (Феодосия) имела смешанное население (византийцы, генуэзцы, армяне и др.), от которого также сохранились топонимические названия, но старых тюркских топонимов среди них нет. В XV—XVI вв. здесь начали появляться и затем надолго обосновались выходцы из Турции — больше всего из Анатолии. Еще позднее в степную часть Крыма пришли ногайцы. Эти этно-лингвистические факторы определили строение диалектной карты Крыма и в значительной мере формирование крымско-татарского литературного языка в последующее время.

Карельские диалекты Калининской области обнаруживают значительное сходство с карельскими диалектами северной части Карельской АССР, хотя носители тех и других говоров в настоящее время отделены друг от друга значительным расстоянием. Это объясняется тем, что после окончания русско-шведской войны и заключения Столбовского мира (1617 г.) одна часть карельского народа с территории Приладожья и Карельского перешейка в течение первой половины XVII в. переселилась в глубь России на земли современной Новгородской и Калининской (а также частично Ярославской и Тамбовской) областей, а другая часть пошла в направлении к северу и северо-востоку — на территорию центральных и северных районов Карельской АССР.

Было бы, однако, совершенно неправильно делать вывод о том, будто первостепенная роль в изменении языка под воздействием внешних факторов принадлежит таким факторам, как влияние других языков, миграции, переселения, особенности исторической жизни народа, говорящего на данном языке и т. п.

Самым мощным внешним фактором, вызывающим языковые изменения, является прогресс человеческого общества, выражающийся в развитии его духовной и материальной культуры, в развитии производительных сил, науки, техники и т. п., влекущем за собой усложнение форм человеческой жизни и, соответственно, языка.

Серебренников Б.А. Общее языкознание — М., 1970 г.

подчиняется звуковым законам, и тем, что объясняется аналогией и за имствованиями. Тем не менее, большинство исследований историчес кого развития языков следуют в этом отношении принципам младо грамматиков.

6.5. Причины изменения языка

Почему язык с течением времени меняется? На этот вопрос нет об щепринятого ответа. Имеется несколько гипотез относительно изменения языка, однако ни одна из них не объясняет всю совокупность фактов. Самое большее, что мы можем сделать, это перечислить и пояснить наиболее важные факторы, на которые обращают внимание лингвисты, пытаясь объяснить изменение языка.

При обсуждении этой проблемы обычно используют два типа раз личий: (а) различие между звуковыми изменениями, с одной стороны, и грамматическими и лексическими изменениями, с другой; (б) различие между внутренними и внешними факторами. Однако не следует преуве личивать каждое их этих различий, взятых по отдельности. Как мы уже видели, тезис младограмматиков о том, что звуковые изменения суще ственным образом отличаются от всех остальных изменений, является лишь частью правды. Даже такие более или менее физиологически объ яснимые процессы, как ассимиляция (полное или частичное уподобление двух соседних звуков по месту и способу образования - ср. итал. otto, notte и т. д. в табл. 5 раздела 6.3) или гаплология (выпадение одного из двух стоящих рядом похожих слогов, ср. др.-англ. *Engla-land "страна англов" >England "Англия"), тоже требуют объяснения с точки зрения более общих факторов, если предполагается, что они являются причиной постоян ных изменений звукового строя языка. Что же касается различия между внешними и внутренними факторами, основанного на абстрагировании собственно системы языка от культурных и социальных условий, в кото рых данная система используется, то это различие тоже в конечном счете оказывается недостаточным, так как коммуникативная функция языка, заключающаяся в соотнесении формы и значения в рамках данной язы ковой системы, соотносит также данную языковую систему с культурой

и обществом, которое она обслуживает.

В предыдущем разделе уже были упомянуты два наиболее важных фактора изменения языка - аналогия и заимствование. На данном этапе мы уже можем определенно сказать, что многое из того, что младограмма тики объясняли через звуковые законы, является результатом совместного действия указанных двух факторов. Сами по себе звуковые законы ни чего не объясняют, они являются всего лишь констатацией того, что произошло в конкретном месте (точнее, в конкретном языковом сооб ществе) в определенный промежуток времени. Однако если посмотреть на данное звуковое изменение ретроспективно и в общем виде, оно мо жет показаться достаточно регулярным (в том смысле, как представляли себе регулярность младограмматики и их последователи). Тем не менее,

190 6. Изменение языка

наблюдения над звуковыми изменениями, происходящими в настоящее время, показывают, что они могут возникнуть в заимствованных словах и со временем распространиться по аналогии на другие слова.

Одним из показателей того, что язык изменяется, является процесс, называемый обычно гиперкоррекцией. Пример тому - распространение южноанглийского произношения гласного <и> в словах типаbutter "мас ло" (т. е. [и]. -Прим. перев.) на слова типаbutcher в северных английских диалектах (где ранее произносилось [л]. -Прим. перев.), которые вос приняли (т.е. заимствовали) такое произношение этого класса слов (т.е.

с [и]. - Прим. перев.) из литературного языка. Звуковая гиперкоррек ция такого рода не отличается, по крайней мере по характеру влияния, от гиперкоррекции другого рода, которая повлияла на то, что носители южноанглийских диалектов, принадлежащие среднему классу и получив

шие образование, говорят between you and I (вместо литературногоbetween you and me. -Прим. перев.). Можно считать, что гиперкоррекция первого рода (но не второго) могла бы в конечном счете привести к тому, что можно описать, в общем виде и ретроспективно, как регулярное звуковое изменение.

Мы вовсе не имеем в виду, что таким образом можно объяснить все звуковые изменения. Мы должны также допускать возможность постепен ного и неощущаемого фонетического перехода в течении определенного времени во всех словах, где встречается данный звук. Суть нашего рас суждения заключается в том, что целый набор факторов может привести к одному и тому же конечному результату, а именно к тому, что обычно, по крайней мере в традиции младограмматиков, считается регулярным звуковым изменением и противопоставляется таким как будто бы нере гулярным явлениям, как изменение по аналогии и заимствования.

Лингвисты, настаивающие на различии между внутренними и внеш ними факторами - особенно те, которые следуют принципам структура лизма и функционализма (см. 7.2, 7.3) - склонны объяснять как можно большее число языковых изменений за счет внутренних факторов, осо бенно за счет постоянных перестроек, осуществляемых языком на своем пути от одного устойчивого (или почти устойчивого) состояния к другому. Одним из наиболее влиятельных сторонников такой точки зрения был французский лингвист Андре Мартине, который пытался объяснить изме нение языка, и в особенности звуковые изменения, основываясь на раз работанной им концепции саморегулирующихся семиотических систем, управляемых двумя дополнительными принципами - принципом эконо мии усилий и принципом коммуникативной ясности. Первый принцип (к которому можно отнести такие физиологически объяснимые явления, как уже упомянутые ранее ассимиляции и гаплологии, а также тенденцию сокращать формы с высокой степенью предсказуемости) влечет за собой уменьшение числа фонологических противопоставлений и одновремен ное увеличение значимости обоих принципов. Действие принципа эко номии усилий, однако, сдерживается необходимостью сохранять нужное количество фонологических противопоставлений для различения выска-

6.5. Причины изменения языка

зываний, которые в противном случае могли бы стать неразличимыми в тех акустических условиях, которые присущи устной форме языка. Данный принцип интуитивно вполне обоснован, и с его помощью мож но объяснить достаточно большое количество звуковых изменений. Тем не менее, он пока еще недостаточно убедительно продемонстрировал ту объяснительную силу, которую ему приписывают его сторонники.

Основной вклад, который внесли в развитие исторической лингви стики структуралисты и функционалисты, происходит из их настойчивого утверждения о том, что каждое постулируемое в структуре языка изме нение должно быть оценено в терминах его следствий для системы

в целом. Например, они показали, что разные переходы закона Гримма (или Великого передвижения гласных, которое имело место при переходе от среднеанглийского к ранненовоанглийскому языку) должны быть про анализированы вместе. Представители указанных направлений поставили также ряд интересных вопросов относительно цепных реакций, которые, как представляется, имели место в определенные периоды исторического

развития языков. Возьмем для примера закон Гримма. Верно ли, что по теря аспирации праиндоевропейскими звонкими аспирированными [*bh , *dh , *gh ] стала причиной потери звонкости праиндоевропейскими звон кими неаспирированными смычными [*b, *d, *g], что в свою очередь вызвало спирантизацию праиндоевропейских глухих смычных [*р, *t, *k]? Или же сначала изменению подверглись праиндоевропейские глу хие смычные и тем самым инициировали весь этот процесс, вызывая переход соседнего ряда согласных на освободившееся место? Возможно, на эти вопросы нельзя ответить. Но структуралисты и функционалисты по крайней мере признают тот факт, что разные переходы, объединенные

в законе Гримма, могут быть взаимосвязаны.

Заслугой структурализма можно также считать метод, который назы вается методом внутренней реконструкции (в противоположность сравни тельно-историческому методу). Этот метод базируется на представлении о том, что наблюдаемые на синхронном уровне отдельные закономер ности и асимметрии могут быть наследием того, что на более раннем этапе было вполне регулярным продуктивным процессом. Например, да же если бы у нас не было письменных памятников английского языка и материала для сравнения его с другими германскими языками, мы могли бы предположить, что относительная регулярность, наблюдаемая

в сильных английских глаголах (ср. drive :drove :driven "ехать, водить",ride :rode :ridden "ехать верхом";sing :sang :sung "петь",ring: rang :rung

"звонить" и т.д.), является наследием древней, более регулярной системы глагольного словоизменения. Метод внутренней реконструкции является

в настоящее время признанным инструментом методики исторической лингвистики, который не раз подтвердил свою состоятельность.

Как мы увидим далее, генеративизм является наследием и отчасти своеобразной разновидностью структурализма. Для генеративизма харак терно представлять звуковые законы как результат добавления, упраздне ния и перегруппировки правил, определяющих языковую компетенцию

6. Изменение языка

носителя языка. Поскольку используемое в генеративизме противопоста вление языковой компетенции/использования языка в соссюрианском структурализме соответствует противопоставлению «язык/речь» (см. 7.2), вклад, который внесли в теорию и методологию исторической лингви стики генеративисты, можно рассматривать как уточнение и развитие структуралистской концепции языкового изменения. В обоих случаях предпочтение отдается тому, что считается внутренними факторами. Структуралистское понятие саморегуляции было заменено генеративистами на понятие реструктуризации правил и тенденции к упрощению языковой системы. Между этими двумя понятиями довольно трудно найти существенную разницу.

Тем не менее, одно различие между противопоставлением «языковая компетенция/использование языка» у Хомского и «язык/речь» у Соссюра все же существует. Оно заключается в том, что первое противопоста вление более удобно для психологической интерпретации, чем второе. Как мы увидим далее, в силу различных причин генеративисты уде ляли большое внимание проблеме усвоения языка детьми. Они особо подчеркивали тот факт, что когда ребенок начинает усваивать свой род ной язык, он не обучается правилам глубинного уровня, а выводит их из образцов соответствия между формой и значением, которые он слы шит в высказываниях, произнесенных другими людьми. То, что обычно считается ложной аналогией (например, стремление ребенка употреблять неправильную форму goed вместоwent "ушел"), генеративистами рассма тривается как часть более объемлющего процесса усвоения языка.

Генеративисты не были первыми, кто искал объяснение изменению языка в передаче языка от одного поколения к другому. Но генерати висты более внимательно, чем другие, посмотрели на процесс усвоения языка с учетом природы правил, которые требуются на определенных этапах этого процесса. Более того, они стали детально исследовать в пер вую очередь синтаксические, а не фонетические и морфологические изменения. До этого синтаксические изменения вообще почти не ис следовались, разве что время от времени и не систематически. Однако наиболее важно то, что генеративизм снабдил историческую лингвистику более точным представлением о формальных и содержательных универса лиях. В сопоставлении с универсалиями изменения, постулируемые для доисторических и незафиксированных этапов языка, могут быть оценены как более или менее вероятные.

Недостатком структурализма и генеративизма является то, что они уделяли недостаточное внимание синхронной вариативности языка как важному фактору языкового изменения. Помимо прочего, невнимание к синхронной вариативности породило псевдовопросы следующего ти па: Является ли изменение звуков внезапным или постепенным? lie зарождается изменение языка - в области языковой компетенции или в области использования языка? Относительно первого вопроса можно отметить следующее. Прошло вот уже более ста лет с того времени, как Иоганнес Шмидт подверг критике теорию объяснения родства языков

6.5. Причины изменения языка

с помощью родословного древа, которую так поддерживали младограм матики, и указал на то, что инновации любого рода, и в особенности звуковые изменения, могут распространяться от центра возникновения

к периферии и, подобно волнам на озере, терять свою силу по мере продвижения. В последующие десятилетия лингвистами было обнару жено много языкового материала, в особенности в области романских языков, в пользу так называемой волновой теории родства языков, ко торая по крайней мере в целом ряде случаев объясняла многие факты лучше, чем это делала более ортодоксальнаятеория родословного древа,

с присущей ей презумпцией о том, что расхождение родственных диалек тов происходит неожиданно и затем перерастает в длительный процесс. Как показали диалектологи, в противоположность представлению о том, что звуковые изменения происходят одновременно во всех словах, где есть соответствующие условия, изменение звука может сначала произой ти в одном или двух словах и затем распространиться на другие слова и, в процессе коммуникации, на другие регионы. Если все именно так

и происходит, становится ясно, что вопрос о том, является ли изменение звуков постепенным или внезапным, теряет свой смысл. А поскольку отдельные индивиды также могут употреблять вариативные формы, коле блясь между более старой и более новой формой, то же самое происходит

и с вопросом о том, где зарождается изменение языка: в области языковой компетенции или в области использования языка.

Как показали недавние социолингвистические исследования, то, что верно относительно географического взаимовлияния фонетических, грамматических и лексических вариантов, в равной степени верно и по от ношению к их взаимовлиянию в различных социальных группах одного

и того же языкового сообщества. Таким образом, становится ясно, что социальные факторы (подобно тем, что будут рассматриваться в главе 9) играют более важную роль в изменении языка, чем это осознавалось ранее. В конце концов, степень языкового взаимовлияния людей, живу щих в одном и том же регионе, ограничена не только географическими или даже политическими границами. Различие диалектов по социальным группам может быть столь же четким, как и различие по географиче ским областям. С другой стороны, при заданных социальных условиях (нарушения традиционной социальной структуры общества, подражание формам и выражениям, используемым правящими классами и т.д.) диа лект одной социальной группы может измениться под влиянием диалекта другой социальной группы. Действительно, сейчас уже принято считать, что такие явления, как билингвизм идиглоссия на одной территории, или даже пиджинизация и креолизация, могли сыграть более решающую роль

в формировании языковых семей, чем это считалось ранее (см. 9.3, 9.4).

Мы начали данный раздел вопросом: Почему язык с течением време ни изменяется? Вывод, к которому мы приходим, является повторением того, что было сказано выше (см. 2.5): тезис о всеобщем характере и не прерывности процесса изменения языка не кажется таким абсурдным, если признать, что многое из того, что в общих чертах описывается как

Основоположники сравнительно-исторического языкознания Ф. Бонн, Раск, А. Шлейхер, а также их последователи, изучавшие языковые изменения, совершавшиеся на протяжении многих столетий и тысячелетий, никогда не считали вопрос о темпах развития языка особой проблемой. Они просто были уверены, что языки изменяются очень медленно. В нашем отечественном языкознании в период господства так называемого нового учения о языке широко пропагандировалась теория скачков.

Основоположником тезиса о скачкообразном развитии языков следует считать Н. Я. Марра, предполагавшего, что развитие человеческого языка как идеологической надстройки в основном представляет собою историю революций, разрывавших цепь последовательного развития звуковой речи.

Рассматривая причины различных изменений в языках мира, Н. Я. Марр заявлял, что источником этих изменений являются «не внешние массовые переселения, а глубоко идущие революционные сдвиги, которые вытекали из качественно новых источников материальной жизни, качественно новой техники и качественно нового социального строя. В результате получилось новое мышление, а с ним новая идеология в построении речи и, естественно, новое в технике» .

По словам Н. Я. Марра, нет культур изолированных и расовых, так же нет, как нет расовых языков: «есть система культур, как<298> есть различные системы языков, сменявшие друг друга со сменой хозяйственных форм и общественности с таким разрывом со старыми формами, что новые типы не походят на старые так же, как курица не похожа на яйцо, из которого она вылупилась» .

Резкой критике эта теория была подвергнута И. В. Сталиным во время языковедческой дискуссии 1950 года. Сталин отмечал, что марксизм не признает внезапных взрывов в развитии языка, внезапной смерти существующего языка и внезапного построения нового языка . Марксизм считает, что переход языка от старого качества к новому происходит не путем взрыва, не путем уничтожения существующего языка и создания нового, а путем постепенного накопления элементов нового качества, следовательно, путем постепенного отмирания элементов старого качества .

Теория внезапных скачков и взрывов, составлявшая одно из важнейших теоретических постулатов нового учения о языке, была справедливо подвергнута критике во время языковедческой дискуссии 1950 года, проходившей на страницах газеты «Правда».

Внезапный скачок и взрыв существующей языковой системы в корне противоречит сущности языка как средства общения. Внезапное коренное изменение неизбежно привело бы любой язык в состояние полной коммуникативной непригодности.

Внезапные скачки в развитии языка невозможны еще и по другой причине. Язык изменяется неравномерно. Одни его составные элементы могут измениться, тогда как другие его элементы могут сохраняться в течение длительного времени, иногда на протяжении целых столетий. Неравномерность изменений наблюдается даже в пределах одного языкового уровня, скажем, фонологического уровня. Если сравнить фонологические системы прибалтийско-финских и пермских языков, то можно установить, что система гласных фонем в прибалтийско-финских языках более архаична, тогда как система согласных фонем подверглась очень сильным изменениям. Как раз наоборот обстоит дело в пермских языках. В этих языках система согласных фонем более архаична и в то же время система гласных фонем очень сильно изменилась. Между изменениями, совершающимися в разных сферах языка, вообще может не быть какой-либо взаимозависимости. Так, например, консонантизм и вокализм в скандинавских языках архаичнее консонантизма немецкого языка, однако древняя падежная и глагольная системы разрушились в скандинавских языках в гораздо большей степени.

Осуществление языковых изменений путем медленной эволюции является наиболее типичным. Теория скачков в развитии языка возникла в результате механического перенесения теории скачков, применимой к различным химическим процессами т. п., - к истории развития общества, разделенного на враждебные классы.<299>

Принципиальное отрицание теории скачков и взрывов в развитии языка, однако, не должно вести к выводу о том, что развитие языка совершается всегда в плане очень медленной и постепенной эволюции. В истории языков наблюдаются периоды относительно более интенсивно происходящих изменений, когда в определенный промежуток времени происходит в языке гораздо больше различных изменений, чем в предыдущие периоды.

Известный французский исследователь новогреческого языка А. Мирамбель замечает по этому поводу следующее: «Основные изменения, придавшие греческому языку послеклассического периода его специфическую форму, осуществились в период времени, начиная с образования общегреческого языка, т. е. с эллинистической эпохи до половины Средневековия, однако, несмотря на значительные хронологические периоды, разделяющие различные факты, в период времени с I в. д. н. э. до конца III в. произошли наиболее многочисленные изменения». 4 5

Если рассматривать историю французского языка, то нетрудно заметить, что наиболее существенные качественные изменения в системе языка произошли в период с II по VIII в. В числе этих радикальных изменений можно отметить следующее:

В области вокализма в течение VI, VII и VIII вв. большинство гласных переходит в дифтонги. 4 6

Состав согласных пополнился к VIII в. двумя аффрикатами ts и C. После VI в. на территории Галии d ", возникшее из согласного g , перед гласными е, i, a переходит в аффрикату G . В VII в. на территории Франкского государства интервокальный согласный d стал звучать как межзубный đ (d), конечный t после гласного - как межзубный t (J).

Таким образом, к IX в. н. э. состав гласных и согласных народной латыни настолько изменился, что можно уже говорить о качественно новом составе гласных и согласных французского языка.

В народной латыни к VII в. сохранились только два падежа: именительный и винительный, который при помощи предлогов стал выполнять функции всех других падежей. Эти явления по существу означали полную перестройку падежной системы.

Утрата конечных неударных гласных (VII-VIII вв. н. э.) привела к тому, что флексии существительных и прилагательных различных типов склонения совпали. Она способствовала также унификации различных типов спряжения глагола.

Аналитические конструкции, выражавшие в народной латыни действие в плане прошлого и в плане будущего, к VIII в. преоб<300>разовались в формы времени, что дало в романских языках, и в частности, во французском языке, Passй composй и Futur simple. Например, j"ai йcrit une lettre (

Нетрудно заметить, что в этом периоде имеется промежуток времени, определяемый VI, VII и VIII вв., в рамках которого совершалось наибольшее число наиболее существенных изменений.

В период с IX по XV в. в истории французского языка также происходили изменения. В частности в этот период произошли следующие явления: 1) превращение дифтонгов в монофтонги (XII- XVIII в.), 2) образование носовых гласных, 3) упрощение групп согласных, 4) окончательная утрата конечных согласных р, t , k , s , 5) утрата категории падежа, 6) выравнивание именных форм, 7) появление категории определенности и неопределенности, 8) постепенное отмирание флексии и унификация форм по принципу аналогии, 9) уточнение значений временных форм, 10) установление твердого порядка слов.

С XII в. начинается процесс постепенного разрушения флективной системы. XIVи XV вв. - это эпоха, когда флективная система разрушается особенно интенсивно, когда ярко и настойчиво проходит тенденция к аналогии, к унификации и выравниванию форм.

Причины этих периодов более интенсивных изменений в достаточной степени не изучены. Нельзя также с достаточной уверенностью сказать, во всех ли языках наблюдаются подобные периоды. По-видимому, причинами этих периодов является чисто случайное скопление различных обстоятельств. В системе каждого языка, очевидно, имеются какие-то звенья, на которых держатся все остальные элементы языковой структуры. Если опорное звено подвергается разрушению, то можно предполагать, что это событие влечет за собой целую серию относительно быстро следующих друг за другом изменений. Так, например, в составе гласных народной латыни на протяжении I-II вв. н. э. осуществился переход количественного различия гласных в качественное. Долгие гласные остались закрытыми, краткие стали открытыми. Разрушение этого звена повлекло за собой целый ряд следствий. В конце V в. гласные открытого слога получают удлинение. Выше говорилось о том, что сосредоточение долготы и ударения создает увеличение произносительных усилий. Это неудобство позднее было устранено: долгие ударные гласные открытого слога перешли в дифтонги, например, pę?de "нога" превратилось в pied; f??de "вера" превратилось в feid. СXII века начинается превращение дифтонгов в монофтонги.

Следует также отметить другое очень важное явление - это изменение характера ударения. В народной латыни силовое уда<301>рение начало преобладать над музыкальным, что вызвало редукцию, а затем утрату неударных гласных. Утрата неударных гласных вызывала некоторые изменения и в области согласных, например, появление групп согласных с/и их дальнейшее фонетическое изменение.

Значительные изменения в области склонения и спряжения вызвали такие фонетические изменения, как утрата конечного m , что привело к утрате категории падежа в единственном числе и способствовало развитию аналитического строя.

Таким образом, все зависит от того, в какой мере изменения затрагивают узловые звенья языковой системы и насколько эти изменения способны повлечь за собой целый ряд существенных следствий.

Понятие нормы

Языковые нормы (нормы литературного языка, литературные нормы) - это правила использования языковых средств в определенный период развития литературного языка, т.е. правила произношения, правописания, словоупотребления, грамматики. Норма - это образец единообразного, общепризнанного употребления элементов языка (слов, словосочетаний, предложений).

Языковое явление считается нормативным, если оно характеризуется такими признаками, как:

Соответствие структуре языка;

Массовая и регулярная воспроизводимость в процессе речевой деятельности большинства говорящих;

Общественное одобрение и признание.

Языковые нормы не придуманы филологами, они отражают определенный этап в развитии литературного языка всего народа. Нормы языка нельзя ввести или отменить указом, их невозможно реформировать административным путем. Деятельность ученых-языковедов, изучающих нормы языка, заключается в другом - они выявляют, описывают и кодифицируют языковые нормы, а также разъясняют и пропагандируют их.

К основным источникам языковой нормы относятся:

Произведения писателей-классиков;

Произведения современных писателей, продолжающих классические традиции;

Публикации средств массовой информации;

Общепринятое современное употребление;

Данные лингвистических исследований.

Характерными чертами языковых норм являются:

Относительная устойчивость;

Единообразность;

Образцовость

Распространенность;

Общеупотребительность общепринятость

Соответствие употреблению, обычаю и возможностям языковой системы.

Нормы помогают литературному языку сохранять свою целостность и общепонятность. Они защищают литературный язык от потока диалектной речи, социальных и профессиональных жаргонов, просторечия. Это позволяет литературному языку выполнять одну из важнейших функций - культурную.

Речевой нормой называется совокупность наиболее устойчивых традиционных реализаций языковой системы, отобранных и закрепленных в процессе общественной коммуникации.

Нормированность речи - это ее соответствие литературно-языковому идеалу. Указанное свойство нормы было отмечено профессором А.М. Пешковским, который писал: "Существование языкового идеала у говорящих, - вот главная отличительная черта литературного наречия с самого первого момента его возникновения, черта, в значительной мере создающая самое это наречие и поддерживающая его во все время его существования".

Профессор С.И. Ожегов подчеркивал социальную сторону понятия нормы, складывающейся из отбора языковых элементов наличных, образуемых вновь и извлекаемых из пассивного запаса. С.И. Ожегов обращал внимание на то, что нормы поддерживаются общественно-речевой практикой (художественной литературой, сценической речью, радиовещанием). В 60-80-е гг. ХХ в. литературные произведения и радиопередачи действительно могли служить образцом нормативного употребления. На сегодняшний день ситуация изменилась. Не всякое литературное произведение и не всякая передача по радио и телевидению могут служить в качестве образца нормативного употребления языка. Сфера строгого следования нормам языка значительно сузилась, лишь некоторые передачи и периодические издания могут быть использованы как примеры литературно-нормированной речи.

Профессор Б.Н. Головин определял норму как функциональное свойство знаков языка: "Норма - это свойство функционирующей структуры языка, создаваемое применяющим его коллективом благодаря постоянно действующей потребности в лучшем взаимном понимании".

Динамичность развития языка и изменчивость норм

"Языковая система, находясь в постоянном использовании, создается и видоизменяется коллективными усилиями тех, кто ее пользуется… Новое в речевом опыте, не вписывающееся в рамки системы языка, но работающее, функционально целесообразное, ведет к перестройке в нем, а каждое очередное состояние языковой системы служит основанием для сравнения при последующей переработке речевого опыта. Таким образом, язык в процессе речевого функционирования развивается, изменяется, и на каждом этапе этого развития языковая система с неизбежностью содержит в себе элементы, которые не завершили процесс изменения. Поэтому различные колебания, варианты неизбежны в любом языке".

Постоянное развитие языка ведет к изменению литературных норм. То, что было нормой в прошлом столетии и даже 15-20 лет назад, сегодня может стать отклонением от нее. Так, например, в соответствии с "Толковым словарем русского языка" (1935-1940) слова закусочная, игрушечный, булочная, будничный, нарочно, порядочно, сливочный, яблочный, яичница произносились со звуками [шн]. По данным "Орфоэпического словаря русского языка" (1983) такое произношение в качестве единственной (строго обязательной) нормы сохранилось только в словах нарочно, яичница. В словах булочная, порядочно наряду с традиционным произношением [шн] признано допустимым новое произношение [чн]. В словах будничный, яблочный новое произношение рекомендуется в качестве основного варианта, а старое допускается в качестве возможного варианта. В слове сливочный произношение [шн] признается хотя и допустимым, но устаревшим вариантом, а в словах закусочная, игрушечный новое произношение [чн] стало единственно возможным нормативным вариантом.

На этом примере хорошо видно, что в истории литературного языка возможны:

Сохранение старой нормы;

Конкуренция двух вариантов, при которой словари рекомендуют традиционный вариант;

Конкуренция вариантов, при которой словари рекомендуют новый вариант;

Утверждение нового варианта в качестве единственно нормативного.

В истории языка изменяются не только орфоэпические, но и все другие нормы.

Изменение нормы находит выражение в вариантонсти нормы, т.е вариантных способах выражения одного значения

Варианты:

Нейтральные стилистически (Иначе-инАче)

Стилистически маркированные (в отпускЕ – в отпускУ(разг), добЫча- дОбыча (проф)

Частотность(устаревшие и современные) – рельс (м.р)_соврем, рельса (ж.р) – устар

В зависимости от отсутствия или отменены вариантов выделяют 2 типа норм:
-императивные – строго не допускающие вариантов

Диспозитивные – нестрого обязательные и допускающие варианты

Виды норм

В литературном языке различают следующие типы норм:

1) нормы письменной и устной форм речи;

2) нормы письменной речи;

3) нормы устной речи.

Лексические нормы и фразеологические, которые регулируют выбор в соотв со статусом и значимостью

Грамматические нормы (морфологические, синтаксические, словообразовательные)

Стилистические нормы

Текстовые (регламентируют правило построения текста как цельной, содержательной единицы речи)

Нормы правописание (орфографии и пунктуации)

Только к устной речи применимы:

Нормы орфоэпические (произношения, ударения и интонации)

Нормы, общие для устной и письменной речи , касаются языкового содержания и построения текстов. Лексические нормы, или нормы словоупотребления, - это нормы, определяющие правильность выбора слова из ряда единиц, близких ему по значению или по форме, а также употребление его в тех значениях, которые оно имеет в литературном языке.

Соблюдение лексических норм - важнейшее условие точности речи и ее правильности.

Их нарушение приводит к лексическим ошибкам разного типа (примеры ошибок из сочинений абитуриентов):

Неправильный выбор слова из ряда единиц, в том числе смешение паронимов, неточный выбор синонима, неправильный выбор единицы семантического поля (костяной тип мышления, проанализировать жизнедеятельность писателей, николаевская агрессия, Россия переживала в те годы много казусов во внутренней и внешней политике);

Нарушение норм лексической сочетаемости (стадо зайцев, под гнетом гуманности, тайный занавес, закоренелые устои, прошел все стадии развития человека);

Противоречие между замыслом говорящего и эмоционально-оценочными коннотациями слова (Пушкин правильно выбрал дорогу жизни и пошел по ней, оставляя несмываемые следы; Он внес непосильный вклад в развитие России);

Употребление анахронизмов (Ломоносов поступил в институт, Раскольников учился в вузе);

Смешение лингвокультурологических реалий (Ломоносов жил за сотни миль от столицы);

Неверное употребление фразеологических оборотов (Молодость била из него ключом; Надо вывести его на свежую воду).

Грамматические нормы делятся на словообразовательные, морфологические и синтаксические. Грамматические нормы описаны в "Русской грамматике" (М., 1980, т. 1-2), подготовленной Академией наук, в учебниках русского языка и грамматических справочниках.

Словообразовательные нормы определяют порядок соединения частей слова, образования новых слов.

Словообразовательной ошибкой является употребление несуществующих производных слов вместо существующих производных слов с других аффиксом, например: описывание характера, продажничество, беспросвет, произведения писателя отличаются глубизной и правдивостью.

Морфологические нормы требуют правильного образования грамматических форм слов разных частей речи (форм рода, числа, кратких форм и степеней сравнения прилагательных и др.). Типичным нарушением морфологических норм является употребление слова в несуществующей или несоответствующей контексту словоизменительной форме (проанализированный образ, царящиеся порядки, победа над фашизмами, назвал Плюшкина прорехом). Иногда можно услышать такие словосочетания: железнодорожная рельса, импортная шампунь, заказной бандероль, лакированный туфель. В этих словосочетаниях допущена морфологическая ошибка - неправильно оформлен род имен существительных.

Синтаксические нормы предписывают правильное построение основных синтаксических единиц - словосочетаний и предложений. Эти нормы включают правила согласования слов и синтаксического управления, соотнесения частей предложения друг с другом с помощью грамматических форм слов с той целью, чтобы предложение было грамотным и осмысленным высказыванием. Нарушение синтаксических норм имеется в следующих примерах: читая ее, возникает вопрос; Поэме характерен синтез лирического и эпического начал; Выйдя замуж за его брата, никто из детей не родился живым.

Стилистические нормы определяют употребление языковых средств в соответствии с законами жанра, особенностями функционального стиля и - шире - с целью и условиями общения.

Немотивированное употребление в тексте слов другой стилистической окраски вызывает стилистические ошибки. Стилистические нормы зафиксированы в толковых словарях в качестве специальных помет, комментируются в учебниках по стилистике русского языка и культуре речи.

Стилистические ошибки состоят в нарушении стилистических норм, включении в текст единиц, не соответствующих стилю и жанру текста.

Наиболее типичными стилистическими ошибками являются:

Стилистическая неуместность (зацикливается, царский беспредел, пофигист, любовный конфликт обрисован во всей красе - в тексте сочинения, в деловом документе, в аналитической статье);

Употребление громоздких, неудачных метафор (Пушкин и Лермонтов - два луча света в темном царстве; Этим цветам - посланникам природы - неведомо, что за буйное сердце бьется в груди под каменными плитами; Имел ли он право отрезать эту ниточку жизни, которую не сам подвесил?);

Лексическая недостаточность (Меня до глубины волнует этот вопрос);

Лексическая избыточность (Он их будит, чтобы они проснулись; Надо обратиться к периоду их жизни, то есть тому периоду времени, когда они жили; Пушкин - поэт с большой буквы этого слова);

Двусмысленность (Во время того, как Обломов спал, многие готовились к его пробуждению; Единственное развлечение Обломова - Захар; Есенин, сохраняя традиции, но как-то не так любит прекрасный женский пол; Все действия и отношения между Ольгой и Обломовым были неполными).

Нормы орфографии - это правила обозначения слов на письме. Они включают правила обозначения звуков буквами, правила слитного, дефисного и раздельного написания слов, правила употребления прописных (заглавных) букв и графических сокращений.

Нормы пунктуации определяют употребление знаков препинания.

Средства пунктуации имеют следующие функции:

Отграничение в письменном тексте одной синтаксической структуры (или ее элемента) от другой;

Фиксация в тексте левой и правой границ синтаксической структуры или ее элемента;

Объединение в тексте нескольких синтаксических структур в одно целое.

Нормы орфографии и пунктуации закреплены в "Правилах русской орфографии и пунктуации" (М., 1956), единственном наиболее полном и официально утвержденном своде правил правописания. На основе указанных правил составлены различные справочники по орфографии и пунктуации, наиболее авторитетными среди которых считается "Справочник по орфографии и пунктуации" Д.Э. Розенталя, неоднократно переиздававшийся, в отличие от самого официального свода правил, изданного дважды - в 1956 и 1962 гг.

Орфоэпические нормы включают нормы произношения, ударения и интонации. Соблюдение орфоэпических норм является важной частью культуры речи, т.к. их нарушение создает у слушателей неприятное впечатление о речи и самом говорящем, отвлекает от восприятия содержания речи. Орфоэпические нормы зафиксированы в орфоэпических словарях русского языка и словарях ударений. Интонационные нормы описаны в "Русской грамматике" (М., 1980) и учебниках русского языка.

Типы норм

Норма может быть императивной (всеобщей, обязательной) и диспозитивной (допускающей выбор, вариантной), например: обязательными для всех являются ударения в словах алфавит, средства, досуг, портфель, каталог, тогда как в словах творог и творог, иначе и иначе, одновременный и одновременный допускается вариантность. Или еще возможные варианты в пределах нормы: родился и родился (уходящая форма); баржа и баржа; сосредоточивать и сосредотачивать; заводский и заводской; в адрес и по адресу.

Кроме того, норма бывает общеязыковой (с вариантами или без них) и ситуативной (стилистической), последняя характеризует чаще всего речь профессиональную, например, общеязыковая литературная норма требует окончания -и, -ы во мн. ч. существительных мужского рода типа инженеры, редакторы, корректоры, бухгалтеры; профили, штурманы и др. Профессиональная и разговорная речь допускает варианты на -а, -я: инженера, редактора, корректора, бухгалтера; профиля, штурмана. При общеязыковой норме рапорт, компас, стапели моряки обязательно употребят формы рапорт, компас, стапеля и т.д. Много профессиональных вариантов у медиков, например: эпилепсия при общеязыковой форме эпилепсия (Словарь С.И. Ожегова, Н.Ю. Шведовой данный вариант уже относит к варианту общеязыковому) и даже алкоголь (вместо общеязыкового варианта алкоголь).

Ситуативная норма может различать варианты семантического плана: ждать поезда (любого), ждать поезд (конкретный); кусок сахара и сахару, но производство сахара; вариант может означать стилевую принадлежность: быть в отпуске и в отпуску (второе характеризует речь разговорную). Еще примеры вариантов, связанных со стилистико-семантическими различиями: гулять в лесу, но в Лесе Островского (имеется в виду пьеса); в саду, но в Вишневом саде Чехова и др.

Языковые изменения, причины и темпы

1. Внешние причины языковых изменений.

Ни один язык мира не развивается изолировано, словно под стеклянным колпаком. Внешняя среда непрерывно на него воздействует и оставляет довольно ощутимые следы в самых различных его сферах.

Давно было подмечено, что при контактировании двух языков один из языков может усвоить некоторые особенности другого языка, оказывающего на него влияние. Это так называемые явления субстрата, суперстрата и адстрата.

Субстрат - это влияние языка, завоеванного или этнически и культурно порабощенного коренного населения на язык завоевателей, при котором местная языковая традиция обрывается, народ переключается на традицию другого языка, но в новом языке проявляются черты языка исчезнувшего.

Суперстрат - это влияние языка пришлого населения на язык коренного в результате завоевания или культурного господства, при котором местная языковая традиция не обрывается, но в ней ощущаются иноязычные влияния.

Адстрат - это взаимные влияния одного языка на другой в условиях длительного сосуществования и контактов народов, говорящих на этих языках, при котором не происходит этнической ассимиляции и растворения одного языка в другом.

Влияние внешней среды может вызывать изменения во всех областях языка: фонетики, грамматики, лексики, синтаксиса и т.д.

Нигде так ясно не обнаруживается обусловленность употребления слов внешними факторами, как в различных языковых стилях. Эволюция стилей тесно связана со сменой культурно-бытовых форм общения, с историей общества. Каждый стиль всегда предполагает обращение к определенной социальной среде, отражает принятую в данной среде нормативность и эстетику речи, широко употребляется в литературных произведениях как средство социальной характеристики персонажей. История стилей художественной литературы находится в самой тесной связи с историей соответствующего литературного языка и с его разнообразными, историческими изменяющимися стилистическими вариациями.

Расширение общественных функций языка и темпы его развития целиком и полностью определяются различными внешними причинами. Особенно подверженными различным внешнеязыковым влияниям оказываются расположенные на смежных территориях диалекты. На границах между отдельными диалектными зонами возникают области смешанных диалектов. Так, например, между северным и южным наречием русского языка располагается область среднерусских говоров. Эти говоры содержат отдельные особенности, сближающие их то с северным, то с южным наречием. Подобные явления можно наблюдать в каждом языке.

Но было бы совершенно неправильно делать вывод о том, будто этим факторам принадлежит первостепенная роль в изменении языка. Самым мощным внешним фактором, вызывающим языковые изменения, является прогресс человеческого общества, выражающийся в развитии его духовной и материальной культуры, в развитии производительных сил, науки, техники и т. п., влекущем за собой усложнение форм человеческой жизни и, соответственно, языка.

2. Стихийные и сознательные причины языковых изменений.

Влияние общества на язык может быть стихийным и сознательно регулируемым, социально обусловленным. В той или иной мере все изменения в языке вызываются потребностями общества и служат его удовлетворению. Только влияние общества на язык не осуществляется прямо, непосредственно, автоматически, а проявляется в его внутренней структуре. Советские языковеды, занимающиеся вопросами социальной лингвистики (В. А. Аврорин, Ф. П. Филин, И. Ф. Протченко и др.), подчеркивают, что общественная природа языка определяет все его функции, проявляется на всех уровнях языковой структуры. На стихийно разворачивающиеся процессы языкового развития в свое время указывали К. Маркс и Ф. Энгельс, когда они отмечали, что "в любом современном развитом языке естественно возникшая речь возвысилась до национального языка отчасти благодаря историческому развитию языка из готового материала, как в романских и германских языках, отчасти благодаря скрещиванию и смешению наций, как в английском языке, отчасти благодаря концентрации диалектов в единый национальный язык, обусловленной экономической и политической концентрацией".

В качестве примера стихийного воздействия социальных факторов на развитие языка можно привести территориальную (диалектную) дифференциацию языка, обусловленную социальной (территориальной) дифференциацией общества. Её особенностью являются изменения внутри системы языка (фонетические, грамматические, лексические). Но в языке существуют не только диалектные различия. Социальная дифференциация общества также проявляется в языке в самых разнообразных отношениях - в существовании так называемых профессиональных языков, возникающих под влиянием практической потребности и характеризующихся точностью значений и малой экспрессией, жаргонов спортсменов, студентов, музыкантов, специфической чертой которых является стремление к экспрессии и игра словами, и условные языки деклассированных элементов.

Сознательно-регулируемое воздействие общества на язык, которое опосредованно проявляется и в структуре языка, осуществляется в виде языковой политики определенного общества или класса. Языковая политика является составной частью национальной политики государства, партии, класса либо представляет собой совокупность мер для целенаправленного воздействия на развитие языка.

3. Темпы языковых изменений.

Основоположники сравнительно-исторического языкознания Ф. Бонн, Раск, А. Шлейхер, а также их последователи, изучавшие языковые изменения, никогда не считали вопрос о темпах развития языка особой проблемой. Они просто были уверены, что языки изменяются очень медленно. В нашем отечественном языкознании в период господства так называемого «нового учения о языке» в середине 20 в. широко пропагандировалась теория скачков.

Основоположником тезиса о скачкообразном развитии языков следует считать Николая Яковлевича Марра, предполагавшего, что развитие человеческого языка как идеологической надстройки в основном представляет собою историю революций, разрывавших цепь последовательного развития звуковой речи.

Эта теория была вскоре раскритикована, так как внезапный скачок и взрыв существующей языковой системы в корне противоречит сущности языка как средства общения. Внезапное коренное изменение неизбежно привело бы любой язык в состояние полной коммуникативной непригодности.

Внезапные скачки в развитии языка невозможны еще и по другой причине. Язык изменяется неравномерно. Одни его составные элементы могут измениться, тогда как другие его элементы могут сохраняться в течение длительного времени, иногда на протяжении целых столетий. Принципиальное отрицание теории скачков и взрывов в развитии языка, однако, не должно вести к выводу о том, что развитие языка совершается всегда в плане очень медленной и постепенной эволюции. В истории языков наблюдаются периоды относительно более интенсивно происходящих изменений, когда в определенный промежуток времени происходит в языке гораздо больше различных изменений, чем в предыдущие периоды. Например, если рассматривать историю французского языка, то нетрудно заметить, что наиболее существенные качественные изменения в системе языка произошли в период с II по VIII в. В числе этих радикальных изменений можно отметить следующее: 1) в области вокализма в течение VI, VII и VIII вв. большинство гласных переходит в дифтонги; 2) утрачиваются конечные неударные гласные (VII-VIII вв. н. э.), что привело к совпадению флексий существительных и прилагательных различных типов склонения и т.д.

4. Норма как стабилизирующий фактор языковых изменений.

Классические представления о норме, сформулированные в работах С.И.Ожегова, Б.Н.Головина, Л.И.Скворцова, В.А.Ицковича выделяют несколько принципиально важных аспектов языковой этого явления. Рассматривается прежде всего социальная природа языковой нормы, ее зависимость от потребностей общества. Таким образом, можно сделать вывод, что языковые нормы формируются в ответ на потребности общества, а основной такой потребностью является стремление людей максимально быстро и правильно понимать друг друга. При определенной стабильности общества языковые нормы тоже будут достаточно стабильны. Как только в обществе происходят более или менее значительные перемены, языковые нормы также становятся более подвижными, более динамичными. Современное состояние русского литературного языка как раз и характеризуется подвижностью, гибкостью, размыванием норм. Несомненно, языковые нормы должны меняться, но темпы и объемы этих изменений напрямую связаны с динамикой изменения социума.

Примеры разного рода нормативно-политической деятельности можно найти в истории не только русского языка и российского общества. В истории многих европейских языков можно проследить периоды активной кодификационной политики, периоды массированного воздействия на лексическую систему языка. Такие периоды связаны либо с изменением общественно-политического строя, либо с ростом национального самосознания и стремлением «очистить» родной язык от заимствований, развить его, создать богатый словарный запас.

Рассматривая значимость речевой нормы, можно указать на ее культурологическую ценность. В самом существовании определенных норм видится залог стабильности, преемственности культурных ценностей, сохранения знаний и приоритетов, обеспечение адекватного диалога между поколениями, а также условие стабильности языка как системы. Если бы норма не проявляла своей консервативности и не сопротивлялась возникающим инновациям, литературный язык не смог бы обеспечить речевую преемственность поколений. В связи с этим особую значимость приобретает темп изменения нормы. «Изменение старой нормы не должно происходить слишком быстро, потому что только в этом случае норма делает язык стабильным, помогает оставаться самим собой достаточно долгое время и тем самым позволяет сохранять культурное наследие нации, передавать его от поколения к поколению и в конечном счете давать людям возможность понимать друг друга, обеспечивать их общее языковое пространство».

5. Основные причины изменений языковых норм.

Языковые нормы - явление историческое. Их изменение обусловлено постоянным развитием языка.

Основными причинами изменения норм являются действия языковых законов: 1) закон экономии (язык выбирает более короткие формы выражения смысла: мокнул - мок), 2) закон аналогии (одна форма выражения уподобляется другой). Например: поражаться чем → чему (по аналогии с изумляться чему); сахара - сахару (стала употребительней форма с окончанием –а), 3) социальные факторы (внеязыковые). Например: профессорша «жена профессора» → «женщина-профессор», но ограничено стилем.

Итак, историческая смена норм литературного языка – закономерное, объективное явление. Она не зависит от воли и желания отдельных носителей языка. Развитие общества, изменение социального уклада жизни, возникновение новых традиций, совершенствование взаимоотношений между людьми, функционирование литературы, искусства приводят к постоянному обновлению литературного языка и его норм.

Кодификация норм – (закрепленность) приведение в единство, в непротиворечивый свод разнообразных явлений, отвержение всего чуждого языку и закрепление всего обогащающего его

Средствами кодификации являются:
-словари

Справочники

Учебники

Спец научные работы

Проблема кодификации норм

Процесс фиксации нормы, т. е. внесение определенных правил употребления языковых средств в словари и справочники, называется кодификацией. Языковая система имеет уровневое строение, в зависимости от уровня языка выделяются различные типы норм и соответственно типы словарей: нормы произношения и ударения фиксируются в орфоэпических и акцентологических словарях, нормы словоупотребления – в толковых и фразеологических словарях, словарях синонимов, антонимов, паронимов и т. д., морфологические и синтаксические нормы – в специальных справочниках и грамматиках.

Назовем некоторые словари и справочники, имеющие авторитет в обществе:

1. Аванесов Р. И. Русское литературное произношение. М., (1972).

2. Горбачевич К. С. Вариантность слова и языковая норма. М., (1978).

3. Граудина Л. К, Ицкович В. А., Катлинская Л. П. Грамматическая правильность русской речи. Опыт частотно-стилистического словаря вариантов. М., (1976).

4. Орфоэпический словарь русского языка. Произношение. Ударение. Грамматические формы / Под ред. Р. И. Аванесова. М., 1997.

5. Словарь ударений для работников радио и телевидения. М., (1970).

6. Трудности русского языка. Словарь-справочник журналиста. М., (1974).