Некрасов саша сюжет. Знакомство с Агариным

Н. А. Добролюбов. «Луч света в тёмном царстве»

Полемика Добролюбова с критиками Островского.

Пьесы Островского – «пьесы жизни».

Самодуры в «Грозе».

Добролюбов об отличительных чертах положительной лично­сти своей эпохи (Катерина).

Другие персонажи пьесы, в той или иной степени противостоя­щие самодурству.

«„Гроза” есть, без сомнения, самое решительное произведение Островского».

1. В начале своей статьи Добролюбов пишет о том, что полемика вокруг «Грозы» затронула важнейшие проблемы русской предреформенной жизни и литера­туры, и прежде всего проблему народа и националь­ного характера, положительного героя. Различное от­ношение к народу во многом и определило множество мнений о пьесе. Добролюбов приводит и резко от­рицательные оценки реакционных критиков, выражав­ших крепостнические взгляды (например, оценки Н. Павлова), и высказывания критиков либерального лагеря (А. Пальховского), и отзывы славянофилов (А. Григорьева), рассматривавших народ как некую однородную тёмную и инертную массу, не способную выделить из своей среды сильную личность. Эти кри­тики, говорит Добролюбов, приглушая силу протеста Катерины, рисовали её женщиной бесхарактерной, слабовольной, безнравственной. Героиня в их истолковании не обладала качествами положительной личности и не могла быть названа носительницей черт национального характера. Истинно народными объявлялись такие свойства натуры героев, как смирение, покорность, всепрощение. Касаясь изображения в «Гро­зе» представителей «тёмного царства», критики утверждали, что Островский имел в виду старинное купе­чество и что лишь к этой среде относится понятие «са­модурство».

Добролюбов вскрывает прямую связь между мето­дологией подобной критики и социально-политически­ми взглядами: «Они прежде говорят себе – что дол­жно содержаться в произведении (но их понятиям, разумеется) и в какой мере всё должное действитель­но в нём находится (опять сообразно их понятиям)». Добролюбов указывает на крайний субъективизм этих понятий, разоблачает антинародную позицию крити­ков-эстетов, противопоставляет им революционное понимание народности, объективно отразившейся в про­изведениях Островского. В трудовом народе Добро­любов видит совокупность лучших свойств националь­ного характера, и прежде всего ненависть к самодур­ству, под которым критик – революционный демократ – понимает весь самодержавно-крепостнический строй России, и способность (пусть пока лишь потенциаль­ную) к протесту, бунту против основ «тёмного царст­ва». Метод Добролюбова – «рассматривать произведение автора и затем, как результат этого рассмот­рения, говорить, что в нём содержится и каково это содержимое».

2. «Уже и в прежних пьесах Островского, – подчёр­кивает Добролюбов, – мы замечаем, что это не коме­дии интриг и не комедии характеров собственно, а нечто новое, чему мы дали бы название «пьесы жиз­ни». В связи с этим критик отмечает верность жизнен­ной правде в произведениях драматурга, широкий охват действительности, умение глубоко проникать в сущность явлений, способность художника заглянуть в тайники человеческой души. Островский, по словам Добролюбова, был именно тем и велик, что «захватил такие общие стремления и потребности, которыми про­никнуто всё русское общество, которых голос слышит­ся во всех явлениях нашей жизни, которых удовлет­ворение составляет необходимое условие нашего дальнейшего развития». Широта художественных обоб­щений и определяет, по мнению критика, истинную народность творчества Островского, делает его пьесы жизненно правдивыми, выражающими народные стремления.

Указывая на драматургическое новаторство писа­теля, Добролюбов отмечает, что если в «комедиях ин­триг» главное место занимала произвольно придуман­ная автором интрига, развитие которой определялось прямо участвующими в ней героями, то в пьесах Ост­ровского «на первом плане является всегда общая, не зависящая ни от кого из действующих лиц, обстанов­ка жизни». Обычно драматурги стремятся создать ха­рактеры, непреклонно и обдуманно борющиеся за свои цели; герои изображаются хозяевами своего положе­ния, которое устанавливается «извечными» нравст­венными началами. У Островского же, напротив, «по­ложение господствует» над действующими лицами; у него, как в самой жизни, «часто сами персонажи... не имеют ясного или вовсе никакого сознания о смыс­ле своего положения и своей борьбы». «Комедии ин­триг» и «комедии характеров» были рассчитаны на то, чтобы зритель, не рассуждая, принимал за непрелож­ное авторскую трактовку нравственных понятий, осуж­дал именно то зло, которому выносился приговор, проникался уважением только к той добродетели, ко­торая в конце концов торжествовала. Островский же «не карает ни злодея, ни жертву...», «не на них обра­щается непосредственно чувство, возбуждаемое пье­сою». Оно оказывается прикованным к борьбе, совершающейся «не в монологах действующих лиц, а в фак­тах, господствующих над ними», уродующих их. Сам зритель вовлекается в эту борьбу и в результате «не­вольно возмущается против положения, порождающе­го такие факты».

При таком воспроизведении действительности, отмечает критик, огромную роль играют персонажи, прямо не участвующие в интриге. Они, в сущности, и определяют композиционную манеру Островского. «Эти лица, – пишет Добролюбов, – столько же необ­ходимы для пьесы, как и главные: они показывают нам ту обстановку, в которой совершается действие, рисуют положение, которым определяется смысл дея­тельности главных персонажей пьесы».

По мнению Добролюбова, художественная форма «Грозы» полностью соответствует её идейному содер­жанию. В композиционном отношении он воспринимает драму как единое целое, все элементы которого являются художественно целесообразными. «В «Грозе» – утверждает Добролюбов, – особенно видна необходимость так называемых «ненужных» лиц: без них мы не можем понять лица героини и легко можем исказить смысл всей пьесы, что и случилось с большей частью критиков».

3. Анализируя образы «хозяев жизни», критик по­казывает, что в прежних пьесах Островского самоду­ры, по натуре трусливые и бесхарактерные, чувство­вали себя спокойно и уверенно, поскольку не встреча­ли серьёзного сопротивления. На первый взгляд и в «Грозе», говорит Добролюбов, «всё, кажется, по-преж­нему, всё хорошо; Дикой ругает, кого хочет.... Кабаниха держит... в страхе своих детей... считает себя вполне непогрешимой и ублажается разными Феклушами». Но это только на первый взгляд. Самодуры уже утратили прежнее спокойствие и уверенность. Они уже тревожатся за своё положение, наблюдая, слыша, чув­ствуя, как постепенно рушится их уклад жизни. По понятиям Кабанихи, железная дорога – дьявольское изобретение, ездить по ней – смертный грех, а вот «народ ездит всё больше и больше, не обращая вни­мания на её проклятья». Дикой говорит, что гроза по­сылается людям в «наказание», чтобы они «чувствова­ли», а Кулигин «не чувствует... и толкует об электри­честве». Феклуша описывает разные ужасы в «неправедных землях», а в Глаше её рассказы не возбуждают негодования, наоборот, они будят её лю­бознательность и вызывают чувство, близкое к скеп­тицизму: «Ведь и у нас нехорошо, а про те земли мы ещё не знаем хорошенько...» И в домашних делах тво­рится что-то неладное – молодые на каждом шагу на­рушают установленные обычаи.

Однако, подчёркивает критик, русские крепостни­ки не желали считаться с историческими требования­ми жизни, не хотели ни в чём уступать. Ощущая об­речённость, сознавая бессилие, страшась неизвестного будущего, «Кабановы и Дикие хлопочут теперь о том, чтобы только продолжилась вера в их силу». В связи с этим, пишет Добролюбов, в их характере и поведе­нии выделились две резкие черты: «вечное недоволь­ство и раздражительность», ярко выразившиеся в Ди­ком, «постоянная подозрительность... и придирчи­вость», преобладающие в Кабановой.

П о мнению критика, «идиллия» городка Калинова отразила внешнее, показное могущество и внутреннюю гнилость и обречённость самодержавно-крепостнического строя России.

4. «Противоположностью всяким самодурным на­чалам» в пьесе, отмечает Добролюбов, является Кате­рина. Характер героини «составляет шаг вперёд не только в драматической деятельности Островского, но и во всей нашей литературе. Он соответствует новой фазе нашей народной жизни».

По мнению критика, особенность русской жизни в её «новой фазе» состоит в том, что «почувствова­лась неотлагаемая потребность в людях... деятельных и энергичных». Её уже не удовлетворяли «доброде­тельные и почтенные, но слабые и безличные сущест­ва». Русская жизнь нуждалась в «характерах предпри­имчивых, решительных, настойчивых», способных побороть многие препятствия, чинимые самоду­рами.

До «Грозы», указывает Добролюбов, попытки да­же лучших писателей воссоздать цельный, решитель­ный характер оканчивались «более или менее неудач­но». Критик ссылается главным образом на творческий опыт Писемского и Гончарова, герои которых (Калинович в романе «Тысяча душ», Штольц в «Обломове»), крепкие «практическим смыслом», приспосабливаются к сложившимся обстоятельствам. Эти, а также другие типы с их «трескучим пафосом» или логическим поня­тием, утверждает Добролюбов, – претензии на силь­ные, цельные характеры, и они не могли служить выразителями требований новой эпохи. Неудачи проис­ходили оттого, что писатели руководствовались отвле­чёнными идеями, а не жизненной правдой; кроме того (и тут Добролюбов не склонен винить писателей), сама жизнь не давала ещё ясного ответа на вопрос: «Какими чертами должен отличаться характер, кото­рым совершится решительный разрыв со старыми, не­лепыми и насильственными отношениями жизни?»

Заслуга Островского в том, подчёркивает критик, что он сумел чутко уловить, какая «сила рвётся нару­жу из тайников русской жизни», смог понять, почув­ствовать и выразить её в образе героини драмы. Ха­рактер Катерины «сосредоточенно-решительно, неук­лонно верен чутью естественной правды, исполнен веры в новые идеалы и самоотвержен в том смысле, что ему лучше гибель, нежели жизнь при тех началах, которые ему противны.

Добролюбов, прослеживая развитие характера Катерины, отмечает проявление его силы и решительно­сти ещё в детстве. Став взрослой, она не утратила своей «детской горячности». Островский показывает свою героиню женщиной со страстной натурой и силь­ным характером: она доказала это своей любовью к Борису и самоубийством. В самоубийстве, в «осво­бождении» Катерины от гнёта самодуров Добролюбов видит не проявление трусости и малодушия, как утверждали некоторые критики, а свидетельство реши­тельности и силы её характера: «Грустно, горько такое освобождение; но что же делать, когда другого выхода нет. Хорошо, что нашлась в бедной женщине решимость хоть на этот страшный выход. В том-то и сила её характера, оттого-то «Гроза» и производит на нас впечатление освежающее...»

Островский создаёт свою Катерину женщиной, ко­торая «забита средой», но вместе с тем наделяет её положительными качествами сильной натуры, способ­ной на протест против деспотизма до конца. Добролю­бов отмечает это обстоятельство, утверждая, что «самый сильный протест бывает тот, который поднима­ется... из груди самых слабых и терпеливых». В се­мейных отношениях, говорил критик, женщина больше всех страдает от самодурства. Поэтому у неё более, чем у кого-либо, должно накипеть горя и негодования. Но чтобы заявить о своём недовольстве, предъявить свои требования и идти до конца в своём протесте против произвола и угнетения, она «должна быть ис­полнена героического самоотвержения, должна на всё решиться и ко всему быть готова». Но где же «взять ей столько характера!» – спрашивает Добролюбов и отвечает: «В невозможности выдержать то, к чему... принуждают». Тогда-то слабая женщина и решается на борьбу за свои права, инстинктивно подчиняясь только велениям своей человеческой природы, её есте­ственным стремлениям. «Натура, – подчёркивает кри­тик, – заменяет здесь и соображения рассудка, и тре­бования чувства и воображения: всё это сливается в общем чувстве организма, требующего себе воздуха, пищи, свободы». В этом, по мнению Добролюбова, заключается «тайна цельности» женского энергичного характера. Именно таков характер Катерины. Его возникновение и развитие вполне соответствовало сложившимся обстоятельствам. В обстановке, изображённой Островским, самодурство дошло до таких крайностей, которые могли быть отражены только крайно­стями сопротивления. Здесь неминуемо и должен был родиться страстно-непримиримый протест личности «против кабановских понятий о нравственности, про­тест, доведённый до конца, провозглашённый и под домашней пыткой, и над бездной, в которую броси­лась бедная женщина».

Добролюбов раскрывает идейное содержание обра­за Катерины не только в семейно-бытовом плане. Об­раз героини оказался настолько ёмким, идейная зна­чимость его предстала в таких масштабах, о которых сам Островский и не думал. Соотнося «Грозу» со всей русской действительностью, критик показывает, что объективно драматург вышел далеко за рамки семейного быта. В пьесе Добролюбов увидел художествен­ное обобщение коренных черт и особенностей крепост­нического уклада дореформенной России. В образе Катерины он нашёл отражение «нового движения на­родной жизни», в её характере – типические черты ха­рактера трудового народа, в её протесте – реальную возможность революционного протеста социальных ни­зов. Называя Катерину «лучом света в тёмном цар­стве», критик раскрывает идейный смысл народного характера героини в его широкой общественно-исто­рической перспективе.

5. С точки зрения Добролюбова, истинно народный по своей сущности характер Катерины является един­ственно верным мерилом оценки всех других персона­жей пьесы, в той или иной степени противостоящих самодурной силе.

Тихона критик называет «простодушным и пошло­ватым, совсем не злым, но до крайности бесхарактер­ным существом». Тем не менее Тихоны «в общем-то смысле столь же вредны, как и сами самодуры, пото­му что служат их верными помощниками». Форма его протеста против самодурного гнета уродлива: стре­мится на время вырваться «на волю», удовлетворить свою склонность к разгулу. И хотя в финале драмы Тихон в отчаянии называет мать виновной в смерти Катерины, сам он завидует мёртвой жене. «...Но в том-то и горе его, то-то ему и тяжко, – пишет Добролю­бов, – что он ничего, решительно ничего не может... это полутруп, в течение многих лет согнивающий заживо…»

Борис, доказывает критик, – тот же Тихон, только «образованный». «Образование отняло у него силу де­лать пакости... но оно не дало ему силы противиться пакостям, которые делают другие....» Мало того, под­чиняясь «чужим гадостям, он волей-неволей участвует в них...» В этом «образованном страдальце» Добро­любов находит умение красочно говорить и в то же время трусость и бессилие, порождённые отсутствием воли, а главное – материальной зависимостью от са­модуров.

По мысли критика, нельзя было надеяться на лю­дей типа Кулигина, которые верили в мирный, просве­тительский путь переустройства жизни и пытались действовать на самодуров силой убеждения. Кулигины лишь логически понимали нелепость самодурства, но были бессильны в борьбе там, где «всей жизнью уп­равляет не логика, а чистейший произвол».

В Кудряше и Варваре критик видит характеры, сильные «практическим смыслом», людей, умеющих ловко пользоваться обстоятельствами для устройства своих личных дел.

6. Добролюбов назвал «Грозу» «самым решитель­ным произведением» Островского. Критик указывает на то обстоятельство, что в пьесе «взаимные отноше­ния самодурства и безгласности доведены... до самых трагических последствий». Наряду с этим он находит в «Грозе» «что-то освежающее и ободряющее», имея в виду изображение жизненной обстановки, обнаружи­вающей «шаткость и близкий конец самодурства», и особенно личность героини, воплотившей в себе веяние жизни». Утверждая, что Катерина – «такое лицо, которое служит представителем великой народной идеи», Добролюбов выражает глубокую веру в рево­люционную энергию народа, в его способность идти до конца в борьбе против «тёмного царства».

Литература

Озеров Ю. А. Раздумья перед сочинением. (Практические советы поступающим в вузы): Учебное пособие. – М.: Высшая школа, 1990. – С. 126–133.

В статье рассмотрим краткое содержание «Луча света в темном царстве». Также мы поговорим об авторе этой статьи, а именно о Николае Добролюбове. Итак, приступим.

Об авторе

Статья «Луч света в темном царстве» принадлежит руке Николая Добролюбова. Он является известным русским литературным критиком 1850-1860-х годов. Также он по политическим воззрениям революционный демократ, поэт и публицист. Своим настоящим именем он никогда не подписывался, а использовал псевдонимы, например Н. Лайбов.

Этот человек появился на свет в семье священника, что во многом повлияло на его дальнейшие воззрения в литературе и политике. Восемь лет он активно занимался в философском классе. Друзья всегда отзывались о нём тепло хорошо и тепло, акцентируя внимание на том, что он всегда был опрятным, доброжелательным и открытым для общения. К сожалению, этот человек в 25-летнем возрасте умер от туберкулеза. Он очень много лечился и ездил по Европе, чтобы спасти свою жизнь. Также перед смертью он снял квартиру, чтобы после своей кончины не оставить негативный осадок в домах своих друзей. Похоронили мужчину на Волковском кладбище возле могилы В. Белинского.

Статья «Луч света в темном царстве»

Для начала отметим, что эта статья Николая Добролюбова посвященная драме Островского под названием «Гроза». Изначально Николай Александрович акцентирует внимание на том, что автор действительно очень четко описывает русский быт и понимает его как человек из народа. После этого автор также уделяет внимание другим статьям по поводу критики этой драмы Островского и выносит приговор о том, что критики не могут смотреть на вещи прямо и просто, так как это удается самому автору произведения.

Соответствие жанру

Добролюбов в «Луче света в тёмном царстве» начинает анализировать «Грозу» по драматическим канонам, то есть пытается понять, насколько это произведение действительно является драмой. Как мы знаем, предметом драмы является само событие, в котором зритель наблюдает некую борьбу между, например, чувством долга и личной страстью. Заканчивается драма тем, что героя настигают несчастные последствия, особенно если он делает неправильный выбор в пользу своих страстей. Или же положительный конец, когда он принимает ответственность за свое чувство долга.

Для хронологии драмы характерно единство действий. Кроме того, должен использоваться красивый литературный язык. При этом в одном из тезисов Добролюбова в «Луче света в темном царстве» отмечено, что произведение Островского не является драмой по сути, потому что не отвечает главной цели произведения такого жанра. Ведь центр или суть драмы самом деле заключается в том, чтобы показать ужасные и трагические возможные последствия, к которым может привести нарушение известных нравственных законов.

Почему Катерина в «Луче света в темном царстве» такой противоречивый персонаж? На самом деле она преступница, но в драме мы видим её не только как негативного персонажа, но и как человека-мученика. Она настолько умеет вызвать к себе сострадание, может быть настолько жалобной, что невольно вызывает у людей желание ей помочь. Таким образом, мы убеждаемся, что вокруг неё всё очень плохо, и зритель настраивает себя против её притеснителей, а на самом деле просто оправдываем ее порок таким образом. То есть мы видим, что в данном произведении базовый принцип драмы не просто не соблюден, а вывернут наизнанку.

Особенности

Как можно заметить, всё действия довольно медленны и однотонны, из-за того, что читатель наблюдает за действиями лишних лиц, которые, по сути, совершенно не нужны. При этом и язык, который используют действующие лица, довольно низкого качества и выслушать его может только самый терпеливый человек. Критика Добролюбова «Луч света в темном царстве» основана на том, что к оценке произведения нельзя подходить с определенным набором канонов и стереотипов, так как тогда истина будет недоступна, ведь каждое произведение уникально и требует отказа от ограничивающих рамок.

Автор статьи показывает, что истина кроется не в диалектических противоречиях, а в истинности того, о чём идёт речь. Например, мы не можем говорить о том, что все люди злые по своей природе, именно поэтому в литературных произведениях нельзя пропагандировать принципы, что, например, порок всегда торжествует, а добродетель наказывается или наоборот. В литературе нужно показывать жизнь такой, какая она есть, а она всегда очень разная и редко подчиняется определенным стереотипам.

При этом очень неоднозначной получилась статья «Луч света в темном царстве». Островский в «Грозе» описал жизнь такой, какой он её видел. Н. Добролюбов вспоминает Шекспира, который, по его мнению, всё человечество поднял на несколько ступенек, на которые оно до этого еще не поднималось.

Далее автор статьи затрагивает разные воззрения других критиков, например, Аполлона Григорьева. Он утверждал, что главная и основная заслуга Островского состоит в том, что он пишет очень народным и понятным языком. Однако сам критик так и не объяснил, в чём же состоит народность писателя. Поэтому мнение его довольно сомнительно.

Целостная картина

Еще один тезис Добролюбова в «Луче света в темном царстве» основывается на том, что все пьесы Островского, в принципе, народные. Другими словами, он акцентирует внимание на том, что все истории очень жизненные. На первом месте у автора всегда желание показать общую картину жизни. При этом он не наказывает ни злодея, ни жертву. Наоборот, он пытается показать их положение в ситуации со всех сторон. Единственный недостаток, который описывает автор, — это то, что его герои не пытаются выйти из своего трудного положения и не прилагают для этого достаточно усилий. Именно поэтому нельзя считать лишними или ненужными отдельных лиц в пьесе, которые напрямую не участвуют в истории. Но, в принципе, они так же необходимы, как и главные герои, поскольку могут показать фоновую обстановку, в которой совершается действие. Только благодаря этому компоненту появляется смысл деятельности у всех главных персонажей пьесы.

Анализ лиц

Добролюбов в «Луче света в темном царстве» анализирует лица и характеры, особенно второстепенные. Так, он рассматривает сущность Глаши, Кулигина, Феклуши, Кудряши. Островский показывает, что внутренняя жизнь героев довольно темна. Они мечутся между чем-то, не могут понять жизни и определиться в ней. Далее Добролюбов отмечает, что эта пьеса является наиболее решительной у автора. Он доводит до абсурда взаимоотношения героев.

Катерина

Этому образу уделяется особое внимание. Почему Катерина в «Луче света в темном царстве» то веет на нас дуновением жизни, то повергает в глубины порока? Она тоже не является только злым или добрым персонажем. Девушка реальна, а потому противоречива, как и все люди. При этом Добролюбов пытается подробно разобраться в мотивах поступков девушки. Она готова следовать за своими порывами, даже если это будет стоить ей жизни. Девушка вовсе не из тех характеров, которые любят разрушать или порочить всё вокруг себя. Однако Тихон Кабанов не способен её понять. Катерина в «Луче света в темном царстве» выступает некой народной идеей. Она не будет сердиться или шуметь, когда ей просто захочется. Если она и делает это, то только тогда, когда это необходимо для её пути.

Николай Добролюбов отмечает, что лучшим решением ситуации в её случае является побег вместе с Борисом. Однако здесь появляется новая проблема, которая заключается в финансовой зависимости от дяди Дикого. По сути, сам автор говорит о том, что Борис такой же, как Тихон, только что образованный.

Конец пьесы

В конце Катерина в «Луче света в темном царстве» получает долгожданное избавление, пусть и в виде смерти. Тем не менее её муж, Тихон, в порыве горя кричит о том, что ей-то хорошо, а вот он будет жить и мучиться. Добролюбов «Луч света в темном царстве» писал скорее для того, чтобы показать читателям всю глубину и неоднозначность этого произведения. Мы видим, что последние слова Тихона, которыми пьеса и заканчивается, вызывают разные эмоции, но скорее решительные. Краткое содержание «Луча света в темном царстве» показывает, что нельзя было найти лучшего окончания всей этой истории.

Заканчивает Николай Добролюбов размышлениями о том, что, если читатели и зрители узрят в произведение решительную силу, которую вызывает автор посредством использования русской жизни, значит истинная цель достигнута. Краткое содержание «Луча света в темном царстве» дает лишь косвенное и неполное понимание всей характерной насыщенности персонажей, поэтому лучше читать эту статью в оригинале. Перед этим, конечно, гораздо разумнее ознакомиться с уникальным произведением Островского «Гроза».

Сравнение

И в конце изложения краткого содержания «Луча света в темном царстве» хотелось бы рассказать об одном красивом сравнении. Автор представляет Катерину рекой. Если до этого сильные характеры в литературе были больше похожи на фонтанчики, то в образе Катерины мы видим именно реку.

Характер у девушки ровный и спокойный, как дно реки. Когда возникают большие и серьезные преграды, река ловко через них перескакивает; когда намечается обрыв - вода льется каскадом; когда не дают воде течь - она начинает бушевать и прорывается в ином месте. Таким образом, вода не является злой или доброй сама по себе. Она лишь движется по своему пути.

"Луч света в темном царстве".

Драма А.Н. Островского "Гроза" была опубликована в 1960 году, накануне революционной ситуации в России. В произведении отразились впечатления от путешествия писателя по Волге летом 1856 года. Но не какой-то определенный волжский город и не какие-то конкретные лица изображены в "Грозе". Все свои наблюдения над жизнью Поволжья Островский переработал и превратил их в глубоко типичные картины русской жизни.
Жанр драмы характеризуется тем, что в ее основе лежит конфликт отдельной личности и окружающего общества. В "Грозе" эта личность - Катерина Кабанова.
Катерина олицетворяет нравственную чистоту, душевную красоту русской женщины, ее стремление к воле, к свободе, ее способность не только терпеть, но и отстаивать свои права, свое человеческое достоинство. По словам Добролюбова, она "не убила в себе человеческую природу".
Катерина - русский национальный характер. Прежде всего, это отражено Островским, владевшим в совершенстве всеми богатствами народного языка, в речи героини. Когда она говорит, кажется, что она поет. В речи Катерины, связанной с простым на родом, воспитанной на его устной поэзии, преобладает разговорно-просторечная лексика, отличающаяся высокой поэтичностью, образностью, эмоциональностью. Читатель чувствует музыкальность и напевность, говор Кати напоминает народные песни. Для языка островской героини характерны повторы ("на тройке на хорошей", "и люди мне противны, и дом мне противен, и стены противны!"), обилие ласкательных и уменьшительных слов ("солнышко", "водица", "могилушка"), сравнение ("ни об чем не тужила, точно птичка на воле", "кто-то ласково говорит со мной, точно голубь воркует"). Тоскуя по Борису, в момент наибольшего напряжения душевных сил Катерина выражает свои чувства на языке народной поэзии, восклицая: "Ветры буйные, перенесите вы ему мою печаль-тоску!"
Поражает естественность, искренность, простота островской героини. "Обманывать-то я не умею; скрыть-то ничего не могу", - отвечает она Варваре, которая говорит, что без обману в их доме не проживешь. Взглянем на религиозность Катерины. Это не ханжество Кабанихи, а по-детски неподдельная вера в Бога. Она часто посещает церковь и делает это с удовольствием и наслаждением ("И до смерти я любила в церковь ходить! Точно, бывало, я в рай войдуЕ"), любит рассказывать о странницах ("У нас полон дом был странниц и богомолок"), сны Катерины о "храмах золотых".
Любовь островской героини небеспричинна. Во-первых, потребность любви дает о себе знать: ведь вряд ли ее муж Тихон под влиянием "маменьки" показывал свою любовь к жене очень часто. Во-вторых, оскорблены чувства жены и женщины. В-третьих, смертельная тоска однообразной жизни душит Катерину. И, наконец, четвертой причиной является желание воли, простора: ведь любовь есть одно из проявлений свободы. Катерина борется сама с собой, и в этом трагизм ее положения, однако в итоге она внутренне оправдывает себя. Кончая жизнь самоубийством, совершая, с точки зрения церкви, страшный грех, она думает не о спасении своей души, а о любви, которая открылась ей. "Друг мой! Радость моя! Прощай!" - вот последние слова Катерины.
Еще одна характерная черта островской героини - это "возмужалое, из глубины всего организма возникающее требование права и простора жизни", стремление к свободе, духовному раскрепощению. На слова Варвары: "Куда ты уйдешь? Ты мужняя жена" - Катерина отвечает: "Эх, Варя, не знаешь ты моего характеру! Конечно, не дай бог этому случиться! А уж коли мне здесь опостынет, так не удержат меня никакой силой. В окно выброшусь, в Волгу кинусь. Не хочу здесь жить, так не стану, хоть ты меня режь!" Не зря в пьесе неоднократно повторяется образ птицы - символ воли. Отсюда постоянный эпитет "вольная птица". Катерина, вспоминая о том, как ей жилось до замужества, сравнивает себя с птицей на воле. "Е Отчего люди не летают так, как птицы? - говорит она Варваре. - Знаешь, мне иногда кажется, что я птица". Но вольная птица попала в железную клетку. И она бьется и тоскует в неволе.
Цельность, решительность характера Катерины выразилась в том, что она отказалась подчиниться распорядкам кабанихинского дома и предпочла жизни в неволе смерть. И это было проявлением не слабости, а духовной силы и смелости, горячей ненависти к гнету и деспотизму.
Итак, главное действующее лицо драмы "Гроза" вступает в конфликт с окружающей средой. В четвертом действии, в сцене покаяния, как будто наступает развязка. Все против Катерины в этой сцене: и "гроза господня", и проклинающая полусумасшедшая "барыня с двумя лакеями", и древняя картина на полуразрушенной стене, изображающая "геенну огненную". Бедную девушку все эти признаки уходящего, но такого живучего старого мира чуть не свели с ума, и она кается в своем грехе в полубреду, состоянии помрачения. Она сама позже признается Борису, что "в себе не вольна была", "себя не помнила". Если бы этой сценой заканчивалась драма "Гроза", то в ней была бы показана непобедимость "темного царства": ведь в конце четвертого действия Кабаниха торжествует: "Что сынок! Куда воля-то ведет!"
Но драма завершается нравственной победой и над внешними силами, сковывавшими свободу Катерины, и над темными представлениями, сковывавшими ее волю и разум. И ее решение умереть, лишь бы не остаться рабой, выражает, по Добролюбову, "потребность возникшего движения русской жизни".
Критик назвал Катерину характером народным, национальным, "светлым лучом в темном царстве", имея в виду действенное выражение в ней непосредственного протеста, освободительных стремлений народных масс. Указывая на глубокую типичность этого образа, на его общенародное значение, Добролюбов писал, что он представляет "художественное соединение однородных черт, проявляющихся в разных положениях русской жизни, но служащих выражением одной идеи".
Героиня Островского отразила в своих чувствах, в своих поступках стихийный протест широких народных масс против ненавистных ему условий "темного царства". Именно поэтому Добролюбов и выделил "Грозу" из всей прогрессивной предреформенной литературы и подчеркнул ее объективно революционное значение.

Статья посвящена драме Островского «Гроза» В начале статьи Добролюбов пишет о том, что «Островский обладает глубоким пониманием русской жизни». Далее он подвергает анализу статьи об Островском других критиков, пишет о том, что в них «отсутствует прямой взгляд на вещи». Затем Добролюбов сравнивает «Грозу» с драматическими канонами: «Предметом драмы непременно должно быть событие, где мы видим борьбу страсти и долга - с несчастными последствиями победы страсти или с счастливыми, когда побеждает долг». Также в драме должно быть единство действия, и она должна быть написана высоким литературным языком. «Гроза» при этом «не удовлетворяет самой существенной цели драмы - внушить уважение к нравственному долгу и показать пагубные последствия увлечения страстью. Катерина, эта преступница, представляется нам в драме не только не в достаточно мрачном свете, но даже с сиянием мученичества. Она говорит так хорошо, страдает так жалобно, вокруг нее все так дурно, что вы вооружаетесь против ее притеснителей и, таким образом, в ее лице оправдываете порок. Следовательно, драма не выполняет своего высокого назначения. Все действие идет вяло и медленно, потому что загромождено сценами и лицами, совершенно ненужными. Наконец и язык, каким говорят действующие лица, превосходит всякое терпение благовоспитанного человека». Этот сравнение с каноном Добролюбов проводит для того, чтобы показать, что подход к произведению с готовым представлением о том, что должно в нём быть показано, не даёт истинного понимания. «Что подумать о человеке, который при виде хорошенькой женщины начинает вдруг резонировать, что у нее стан не таков, как у Венеры Милосской? Истина не в диалектических тонкостях, а в живой правде того, о чем рассуждаете. Нельзя сказать, чтоб люди были злы по природе, и потому нельзя принимать для литературных произведений принципов вроде того, что, например, порок всегда торжествует, а добродетель наказывается». «Литератору до сих пор предоставлена была небольшая роль в этом движении человечества к естественным началам», - пишет Добролюбов, вслед за чем вспоминает Шекспира, который «подвинул общее сознание людей на несколько ступеней, на которые до него никто не поднимался». Далее автор обращается к другим критическим статьям о «Грозе», в частности, Аполлона Григорьева, который утверждает, что основная заслуга Островского - в его «народности». «Но в чем же состоит народность, г. Григорьев не объясняет, и потому его реплика показалась нам очень забавною». Затем Добролюбов приходит к определению пьес Островского в целом как «пьес жизни»: «Мы хотим сказать, что у него на первом плане является всегда общая обстановка жизни. Он не карает ни злодея, ни жертву. Вы видите, что их положение господствует над ними, и вы вините их только в том, что они не выказывают достаточно энергии для того, чтобы выйти из этого положения. И вот почему мы никак не решаемся считать ненужными и лишними те лица пьес Островского, которые не участвуют прямо в интриге. С нашей точки зрения, эти лица столько же необходимы для пьесы, как и главные: они показывают нам ту обстановку, в которой совершается действие, рисуют положение, которым определяется смысл деятельности главных персонажей пьесы». В «Грозе» особенно видна необходимость «ненужных» лиц (второстепенных и эпизодических персонажей). Добролюбов анализирует реплики Феклуши, Глаши, Дикого, Кудряша, Кулигина и пр. Автор анализирует внутреннее состояние героев «тёмного царства»: «все как-то неспокойно, нехорошо им. Помимо их, не спросясь их, выросла другая жизнь, с другими началами, и хотя она еще и не видна хорошенько, но уже посылает нехорошие видения темному произволу самодуров. И Кабанова очень серьезно огорчается будущностью старых порядков, с которыми она век изжила. Она предвидит конец их, старается поддержать их значение, но уже чувствует, что нет к ним прежнего почтения и что при первой возможности их бросят». Затем автор пишет о том, что «Гроза» есть «самое решительное произведение Островского; взаимные отношения самодурства доведены в ней до самых трагических последствий; и при всем том большая часть читавших и видевших эту пьесу соглашается, что в „Грозе“ есть даже что-то освежающее и ободряющее. Это „что-то“ и есть, по нашему мнению, фон пьесы, указанный нами и обнаруживающий шаткость и близкий конец самодурства. Затем самый характер Катерины, рисующийся на этом фоне, тоже веет на нас новою жизнью, которая открывается нам в самой ее гибели». Далее Добролюбов анализирует образ Катерины, воспринимая его как «шаг вперёд во всей нашей литературе»: «Русская жизнь дошла до того, что почувствовалась потребность в людях более деятельных и энергичных». Образ Катерины «неуклонно верен чутью естественной правды и самоотвержен в том смысле, что ему лучше гибель, нежели жизнь при тех началах, которые ему противны. В этой цельности и гармонии характера заключается его сила. Вольный воздух и свет, вопреки всем предосторожностям погибающего самодурства, врываются в келью Катерины, она рвется к новой жизни, хотя бы пришлось умереть в этом порыве. Что ей смерть? Все равно - она не считает жизнью и то прозябание, которое выпало ей на долю в семье Кабановых». Автор подробно разбирает мотивы поступков Катерины: «Катерина вовсе не принадлежит к буйным характерам, недовольным, любящим разрушать. Напротив, это характер по преимуществу созидающий, любящий, идеальный. Вот почему она старается всё облагородить в своем воображении. Чувство любви к человеку, потребность нежных наслаждений естественным образом открылись в молодой женщине». Но это будет не Тихон Кабанов, который «слишком забит для того, чтобы понять природу эмоций Катерины: „Не разберу я тебя, Катя, - говорит он ей, - то от тебя слова не добьешься, не то что ласки, а то так сама лезешь“. Так обыкновенно испорченные натуры судят о натуре сильной и свежей». Добролюбов приходит к выводу, что в образе Катерины Островский воплотил великую народную идею: «в других творениях нашей литературы сильные характеры похожи на фонтанчики, зависящие от постороннего механизма. Катерина же как большая река: ровное дно, хорошее - она течет спокойно, камни большие встретились - она через них перескакивает, обрыв - льется каскадом, запружают ее - она бушует и прорывается в другом месте. Не потому бурлит она, чтобы воде вдруг захотелось пошуметь или рассердиться на препятствия, а просто потому, что это ей необходимо для выполнения её естественных требований - для дальнейшего течения». Анализируя действия Катерины, автор пишет о том, что считает возможным побег Катерины и Бориса как наилучшее решение. Катерина готова бежать, но здесь выплывает ещё одна проблема - материальная зависимость Бориса от его дяди Дикого. «Мы сказали выше несколько слов о Тихоне; Борис - такой же, в сущности, только образованный». В конце пьесы «нам отрадно видеть избавление Катерины - хоть через смерть, коли нельзя иначе. Жить в „темном царстве“ хуже смерти. Тихон, бросаясь на труп жены, вытащенный из воды, кричит в самозабвении: „Хорошо тебе, Катя! А я-то зачем остался жить на свете да мучиться!“ Этим восклицанием заканчивается пьеса, и нам кажется, что ничего нельзя было придумать сильнее и правдивее такого окончания. Слова Тихона заставляют зрителя подумать уже не о любовной интриге, а обо всей этой жизни, где живые завидуют умершим». В заключение Добролюбов обращается к читателям статьи: «Ежели наши читатели найдут, что русская жизнь и русская сила вызваны художником в „Грозе“ на решительное дело, и если они почувствуют законность и важность этого дела, тогда мы довольны, что бы ни говорили наши ученые и литературные судьи».

Н. А. Добролюбов. Луч света в тёмном царстве

Статья посвящена драме Островского «Гроза»

В начале статьи Добролюбов пишет о том, что «Островский обладает глубоким пониманием русской жизни». Далее он подвергает анализу статьи об Островском других критиков, пишет о том, что в них «отсутствует прямой взгляд на вещи».

Затем Добролюбов сравнивает «Грозу» с драматическими канонами: «Предметом драмы непременно должно быть событие, где мы видим борьбу страсти и долга - с несчастными последствиями победы страсти или с счастливыми, когда побеждает долг». Также в драме должно быть единство действия, и она должна быть написана высоким литературным языком. «Гроза» при этом «не удовлетворяет самой существенной цели драмы - внушить уважение к нравственному долгу и показать пагубные последствия увлечения страстью. Катерина, эта преступница, представляется нам в драме не только не в достаточно мрачном свете, но даже с сиянием мученичества. Она говорит так хорошо, страдает так жалобно, вокруг нее все так дурно, что вы вооружаетесь против ее притеснителей и, таким образом, в ее лице оправдываете порок. Следовательно, драма не выполняет своего высокого назначения. Все действие идет вяло и медленно, потому что загромождено сценами и лицами, совершенно ненужными. Наконец и язык, каким говорят действующие лица, превосходит всякое терпение благовоспитанного человека».

Этот сравнение с каноном Добролюбов проводит для того, чтобы показать, что подход к произведению с готовым представлением о том, что должно в нём быть показано, не даёт истинного понимания. «Что подумать о человеке, который при виде хорошенькой женщины начинает вдруг резонировать, что у нее стан не таков, как у Венеры Милосской? Истина не в диалектических тонкостях, а в живой правде того, о чем рассуждаете. Нельзя сказать, чтоб люди были злы по природе, и потому нельзя принимать для литературных произведений принципов вроде того, что, например, порок всегда торжествует, а добродетель наказывается».

«Литератору до сих пор предоставлена была небольшая роль в этом движении человечества к естественным началам», - пишет Добролюбов, вслед за чем вспоминает Шекспира, который «подвинул общее сознание людей на несколько ступеней, на которые до него никто не поднимался». Далее автор обращается к другим критическим статьям о «Грозе», в частности, Аполлона Григорьева, который утверждает, что основная заслуга Островского - в его «народности». «Но в чем же состоит народность, г. Григорьев не объясняет, и потому его реплика показалась нам очень забавною».

Затем Добролюбов приходит к определению пьес Островского в целом как «пьес жизни»: «Мы хотим сказать, что у него на первом плане является всегда общая обстановка жизни. Он не карает ни злодея, ни жертву. Вы видите, что их положение господствует над ними, и вы вините их только в том, что они не выказывают достаточно энергии для того, чтобы выйти из этого положения. И вот почему мы никак не решаемся считать ненужными и лишними те лица пьес Островского, которые не участвуют прямо в интриге. С нашей точки зрения, эти лица столько же необходимы для пьесы, как и главные: они показывают нам ту обстановку, в которой совершается действие, рисуют положение, которым определяется смысл деятельности главных персонажей пьесы».

В «Грозе» особенно видна необходимость «ненужных» лиц (второстепенных и эпизодических персонажей). Добролюбов анализирует реплики Феклуши, Глаши, Дикого, Кудряша, Кулигина и пр. Автор анализирует внутреннее состояние героев «тёмного царства»: «все как-то неспокойно, нехорошо им. Помимо их, не спросясь их, выросла другая жизнь, с другими началами, и хотя она еще и не видна хорошенько, но уже посылает нехорошие видения темному произволу самодуров. И Кабанова очень серьезно огорчается будущностью старых порядков, с которыми она век изжила. Она предвидит конец их, старается поддержать их значение, но уже чувствует, что нет к ним прежнего почтения и что при первой возможности их бросят».

Затем автор пишет о том, что «Гроза» есть «самое решительное произведение Островского; взаимные отношения самодурства доведены в ней до самых трагических последствий; и при всем том большая часть читавших и видевших эту пьесу соглашается, что в „Грозе“ есть даже что-то освежающее и ободряющее. Это „что-то“ и есть, по нашему мнению, фон пьесы, указанный нами и обнаруживающий шаткость и близкий конец самодурства. Затем самый характер Катерины, рисующийся на этом фоне, тоже веет на нас новою жизнью, которая открывается нам в самой ее гибели».

Далее Добролюбов анализирует образ Катерины, воспринимая его как «шаг вперёд во всей нашей литературе»: «Русская жизнь дошла до того, что почувствовалась потребность в людях более деятельных и энергичных». Образ Катерины «неуклонно верен чутью естественной правды и самоотвержен в том смысле, что ему лучше гибель, нежели жизнь при тех началах, которые ему противны. В этой цельности и гармонии характера заключается его сила. Вольный воздух и свет, вопреки всем предосторожностям погибающего самодурства, врываются в келью Катерины, она рвется к новой жизни, хотя бы пришлось умереть в этом порыве. Что ей смерть? Все равно - она не считает жизнью и то прозябание, которое выпало ей на долю в семье Кабановых».

Автор подробно разбирает мотивы поступков Катерины: «Катерина вовсе не принадлежит к буйным характерам, недовольным, любящим разрушать. Напротив, это характер по преимуществу созидающий, любящий, идеальный. Вот почему она старается всё облагородить в своем воображении. Чувство любви к человеку, потребность нежных наслаждений естественным образом открылись в молодой женщине». Но это будет не Тихон Кабанов, который «слишком забит для того, чтобы понять природу эмоций Катерины: „Не разберу я тебя, Катя, - говорит он ей, - то от тебя слова не добьешься, не то что ласки, а то так сама лезешь“. Так обыкновенно испорченные натуры судят о натуре сильной и свежей».

Добролюбов приходит к выводу, что в образе Катерины Островский воплотил великую народную идею: «в других творениях нашей литературы сильные характеры похожи на фонтанчики, зависящие от постороннего механизма. Катерина же как большая река: ровное дно, хорошее - она течет спокойно, камни большие встретились - она через них перескакивает, обрыв - льется каскадом, запружают ее - она бушует и прорывается в другом месте. Не потому бурлит она, чтобы воде вдруг захотелось пошуметь или рассердиться на препятствия, а просто потому, что это ей необходимо для выполнения её естественных требований - для дальнейшего течения».

Анализируя действия Катерины, автор пишет о том, что считает возможным побег Катерины и Бориса как наилучшее решение. Катерина готова бежать, но здесь выплывает ещё одна проблема - материальная зависимость Бориса от его дяди Дикого. «Мы сказали выше несколько слов о Тихоне; Борис - такой же, в сущности, только образованный».

В конце пьесы «нам отрадно видеть избавление Катерины - хоть через смерть, коли нельзя иначе. Жить в „темном царстве“ хуже смерти. Тихон, бросаясь на труп жены, вытащенный из воды, кричит в самозабвении: „Хорошо тебе, Катя! А я-то зачем остался жить на свете да мучиться!“ Этим восклицанием заканчивается пьеса, и нам кажется, что ничего нельзя было придумать сильнее и правдивее такого окончания. Слова Тихона заставляют зрителя подумать уже не о любовной интриге, а обо всей этой жизни, где живые завидуют умершим».

В заключение Добролюбов обращается к читателям статьи: «Ежели наши читатели найдут, что русская жизнь и русская сила вызваны художником в „Грозе“ на решительное дело, и если они почувствуют законность и важность этого дела, тогда мы довольны, что бы ни говорили наши ученые и литературные судьи».