Понятия добра и зла. Сочинение про добро и зло. Сочинение на тему «Победа добра над злом». Что такое добро, и в чем заключается вечный спор добра и зла

Как хорошо, что большинство людей в мире преисполнены добра. Да, многие из нас совершают плохие поступки, делают ошибки, не всегда ведут себя правильно, но добрые дела мы делаем с наибольшим удовольствием. Этому способствуют моральные и этические нормы, действующие как в обществе, так и в сознании каждого человека. Поэтому в мире добро всегда побеждает зло. Этому учат нас детские сказки, когда добрая Фея помогает Золушке попасть на бал, или в поэме Пушкина «Руслан и Людмила» злого волшебника побеждает смелый и отважный рыцарь, который борется за честь своей возлюбленной.

Откуда берется зло? Его рождают негативные эмоции: ненависть и страх, зависть и гнев. Темная сторона человеческой души постоянно протестует против истины света, противоборство, которое растет внутри, порождает агрессию и недовольство, чувство непонятости и слабости - отсюда грубость, насмешки, унижение и оскорбление, месть. Психологически злой человек чувствует себя незащищенным и обороняется. Он творит новое зло, множит его, а в итоге либо чувствует свою вину, либо окончательно гибнет, как личность. Потому что огромное количество зла в душе приводит к саморазрушению. Совершать злые поступки - значит, проявлять слабость, потому что намного сложнее в ответ на насмешку или подлость улыбнуться или даже в трудную минуту помочь своему обидчику. Так однажды сделанное добро побеждает зло.

Добрые дела мы творим бескорыстно, хорошие поступки диктуют нам честь и совесть - главные соратники мирского добра. Любой направленный в сторону сотворения добра шаг облагораживает и возвышает человека. Доброжелательность привлекает новых друзей, неожиданную помощь в сложных ситуациях, и недаром, позитивно настроенный человек ценится в обществе гораздо выше пессимиста. Поэтому на земле извечной проблемой является борьба добра и зла. Добрый человек старается во всем улучшить себя и сохранить мир любыми средствами, он идет на уступки, отдает силы своей души людям, дарит радость, ничего не требуя взамен.

Жить сердцем достаточно сложно, но умение чувствовать других людей и сочувствовать их бедам помогает доброму человеку в работе над собой, придает уверенности в своих силах.

К примеру, политическая дипломатия призывает к гуманности и справедливости, компромиссу и взаимопониманию. Таким образом, руководителям противоборствующих государств удается избежать конфликтов и военных действий.

Дружеское участие и желание найти общий язык, бесконечное терпение и уважение к окружающим помогают доброму человеку исправить злого собеседника. Когда агрессивно настроенному человеку говоришь: «Успокойся, я не желаю тебе зла, я твой друг. Чем я могу тебе помочь?», то противник тоже становится добрее. Он не чувствует опасности и не должен защищаться, темные краски снова становятся яркими, а жизнь обретает новый смысл.

Нужно стараться никому плохого, причинять зло, которое может вернуться назад, а совершать хорошие поступки и учить этому других. И тогда добро окончательно победит зло.

С самого раннего детства мы узнаем о противостоянии добра и зла. Мы читаем волшебные сказки, где добрые герои побеждают злодеев, рыцари спасают от злых драконов принцесс и целые деревни, мы слышим от родителей, что именно добрым и хорошим деткам Дедушка Мороз подарит на Новый год подарки, и, конечно, мы знаем, что быть добрым — хорошо, а злым — очень плохо.

Все, что бы мы не делали в этой жизни, имеет эффект бумеранга. Когда мы совершаем добрый поступок, то он обязательно вернется к нам, так же, как и зло, причиненное кому-то может обернуться против тебя. Именно поэтому нужно стараться совершать добрые дела, тем более, что делать их совсем не сложно. Иногда добро — это всего лишь слова поддержки человеку, который попал в беду, улыбка подаренная прохожим ненастным утром, кусочек хлеба или колбаски отданный уличному животному или просто слова любви дорогим людям, которые имеют волшебную силу делать мир прекраснее.

Совершая добро мы делаем лучше не только другому человеку нам самим от этого делается хорошо на сердце. Тогда как совершая злой поступок — нагрубив родителям, оттолкнув друга, который пришел к тебе за помощью, поставив кому-то подножку, вы ощутите только боль и запоздалое раскаяние в том, что сделали. Но, к сожалению, повернуть время вспять мы уже никогда не сможем.

Но бывают ситуации, когда добро становится злом, и — наоборот. Например, давая другу списать домашнее задание, с одной стороны ты помогаешь ему не получить «двойку», а с другой — не даешь ему стать ответственным и научиться отвечать за свои поступки. И в то же время, самое страшное зло — убийство, может быть оправдано если оно было сделано с целью самозащиты, защиты другого человека или защиты Родины на войне. Вот и оказывается, что на понятия добра и зла нужно смотреть немного шире и стараться поступать так, как велит нам наше сердце.

(1 оценок, среднее: 4,00 из 5)

Сочинения по темам:

1. Делая добро, мы делаем Мир счастливее. Но с чего начинать делать добро? Неужели нужно бегать по улице и искать тех,...
2. Есть понятие доброе дело, есть понятие взаимовыручка, а есть просто добро и, как говорится в какой-то песенке, там про счастье,...

Понятия добра и зла

Введение

1. Понятия добра и зла

3. Проблема борьбы добра и зла

4. Справедливость: победа добра и зла

Заключение

Словарь терминов

Список используемой литературы

Введение

В широком смысле слова добро и зло обозначают положительные и отрицательные ценности вообще. Мы употребляем эти слова для обозначения самых различных вещей: «добрый» значит просто хороший, «злой» – плохой. В словаре В. Даля, например, (напомним, названного им «Словарем живого русского языка») «добро» определяется сначала как вещественный достаток, имущество, стяжание, затем как нужное, подходящее и лишь «в духовном значении» – как честное и полезное, соответствующее долгу человека, гражданина, семьянина. Как свойство «добрый» также относится Далем прежде всего к вещи, скоту и потом только к человеку. Как характеристика человека «добрый» сначала отождествляется Далем с «дельным», «сведущим», «умеющим», а уж потом – с «любящим», «творящим добро», «мягкосердным». В большинстве современных европейских языков употребляется одно и то же слово для обозначения материальных благ и блага морального, что дает обширную пищу для морально-философских рассуждений по поводу хорошего вообще и того, что является добром самим по себе.

Понятия добра и зла

Добро и Зло относятся к наиболее общим понятиям морального сознания, разграничивающим нравственное и безнравственное. Тра­диционно Добро связывают с понятием Блага, к которому относят то, что полезно людям. Соответственно, не является благом то, что бесполезно, никому не нужно или вредно. Однако как благо есть не сама польза, а лишь то, что приносит пользу, так и зло – не сам вред, а то, что вызывает вред, приводит к нему.

Благо существует в виде самых различных вещей. Благом назы­вают книгу и пищу, дружбу и электричество, технический прогресс и справедливость. Что же объединяет эти разные вещи в один класс, в каком отношении они схожи? У них есть один общий признак: они имеют положительное значение в жизни людей, они полезны для удов­летворения их потребностей – жизненных, социальных, духовных. Благо относительно: нет ничего такого, что было бы только вредным, как и такого, что было бы только полезным. Поэтому благо в одном отношении может быть злом в другом. Благо для людей одного истори­ческого периода может не быть таковым для людей другого периода. Блага имеют неодинаковую ценность и в разные периоды жизни инди­вида (например, в молодости и старости). Не все то, что полезно одному человеку, бывает полезным другому.

Так, социальный прогресс, принося людям определенные и немалые блага (улучшение условий жизни, овладение силами природы, победу над неизлечимыми болезнями, демократизацию общественных отношений и др.), оборачивается зачастую столь же немалыми бедствиями (изоб­ретением средств массового уничтожения, войнами за обладание мате­риальными благами, Чернобылем) и сопровождается проявлением от­вратительных человеческих качеств (злобы, мстительности, зависти, жадности, подлости, предательства).

Этику интересуют не любые, а лишь духовные блага, к которым относятся и такие высшие нравственные ценности, как свобода, спра­ведливость, счастье, любовь. В этом ряду Добро – это особый вид блага в сфере человеческого поведения. Иными словами, смысл добра как качества поступков состоит в том, какое отношение эти поступ­ки имеют к благу.

Добро, как и зло, является этической характеристикой человечес­кой деятельности, поведения людей, их отношений. Поэтому все, что направлено на созидание, сохранение и укрепление блага, есть доб­ро. Зло же есть уничтожение, разрушение того, что является бла­гом. А поскольку высшее благо – это совершенствование отноше­ний в обществе и совершенствование самой личности, то есть развитие человека и человечества, то все, что в действиях индивида способ­ствует этому, – добро; все, что препятствует, – зло.

Исходя из того, что гуманистическая этика во главу угла ставит Человека, его уникальность и неповторимость, его счастье, потребно­сти и интересы, мы можем определить критерии добра. Это, прежде всего, то, что способствует проявлению подлинной человеческой сущности – самораскрытию, самовыявлению, самореализации лич­ности, разумеется при условии, что эта личность «имеет право на звание Человека» (А. Блок).

И тогда добро – это любовь, мудрость, талант, активность, гражданствен­ность, чувство сопричастности проблемам своего народа и человечества в целом. Это вера и надежда, истина и красота. Иными словами, все, что придает смысл человеческому существованию.

Но в этом случае еще одним критерием добра и – одновремен­но – условием, обеспечивающим самореализацию человека, высту­пает гуманизм как «абсолютная цель бытия» (Гегель).

И тогда добро – это все, что связано с гуманизацией человеческих отношений: это мир, любовь, уважение и внимание человека к человеку; это научно-технический, социальный, культурный прогресс – но только в тех их аспектах, которые направлены на утверждение гуманизма.

Таким образом, в категории Добра воплощаются представления людей о наиболее положительном в сфере морали, о том, что соот­ветствует нравственному идеалу; а в понятии Зла – представления о том, что противостоит нравственному идеалу, препятствует дости­жению счастья и гуманности в отношениях между людьми.

У добра есть свои «секреты», о которых следует помнить. Во-первых, как и все моральные феномены, добро есть единство побуждения (мотива) и результата (действия). Благие побуждения, намерения, не проявившиеся в действиях, еще не есть реальное добро: это добро, так сказать, потенци­альное. Не является в полной мере добром и хороший поступок, ставший случайным результатом злонамеренных мотивов. Однако эти утвержде­ния далеко не бесспорны, и поэтому мы предлагаем читателям обсудить их. Во-вторых, добрыми должны быть как цель, так и средства ее дости­жения. Даже самая благая, добрая цель не может оправдывать любые, особенно безнравственные, средства. Так, благая цель – обеспечение по­рядка и безопасности граждан не оправдывает, с моральной точки зрения, применения смертной казни в обществе.

Как качества личности добро и зло выступают в виде доброде­телей и пороков. Как свойства поведения – в виде доброты и злобы. В чем же заключается и как проявляется доброта? Добро­та – это, с одной стороны, линия поведения – приветливая улыбка или вовремя произнесенная любезность. С другой стороны, добро­та – это точка зрения, сознательно или невольно исповедуемая фи­лософия, а не природная склонность. Кроме того, доброта не исчер­пывается сказанным или сделанным. В ней – все существо человека.

Когда мы говорим о ком-то, что это добрый человек, мы имеем в виду, что это человек отзывчивый, сердечный, внимательный, способный разде­лить нашу радость, даже когда он озабочен собственными проблемами, горем или очень устал, когда у него есть оправдание для резкого слова или жеста. Обычно это человек общительный, он хороший собеседник. Когда в человеке есть доброта, он излучает тепло, щедрость и великоду­шие. Он естествен, доступен и отзывчив. При этом он не унижает нас своей добротой и не ставит никаких условий. Конечно, он не ангел, не герой из сказки и не маг с волшебной палочкой. Он не всегда может противостоять закоренелому негодяю, который творит зло ради самого зла – просто «из любви к искусству».

К сожалению, таких не просто злых, а именно злобных людей все еще немало. Своим злом они как бы мстят окружающим за невозможность удовлетворить свои неоправданные амбиции – в профессии, в обществен­ной жизни, в личной сфере. Некоторые из них прикрывают низменные чувства красивыми манерами и приятными словами. Другие же не стес­няются употреблять резкие слова, быть грубыми и высокомерными.

К злу относятся такие качества, как зависть, гордыня, месть, высокомерие, злодеяние. Зависть – одна из лучших «подруг» зла. Чувство зависти уродует личность и взаимоотношения людей, оно возбуждает у человека желание, чтобы другой потерпел неудачу, несчастье, дискредитировал себя в глазах окружающих. Нередко зависть толкает людей на совершение аморальных поступков. Не случайно она считается одним из самых тяжких грехов, ибо все остальные грехи можно рассматривать как следствие или проявление зависти. Злом является и высокомерие, характеризующееся неуважительно-презрительным, надменным отноше­нием к людям. Противоположны высокомерию скромность и уважение к людям. Одно из самых страшных проявлений зла – месть. Иногда она может быть направлена не только против того, кто причинил изна­чальное зло, но и против его родных и близких, – кровная месть. Хри­стианская мораль осуждает месть, противопоставляя ей непротивление злу насилием.

Представления о добре и зле менялись у разных народов из века ввек, оставаясь при этом краеугольным камнем любой этики. Уже древнегреческие философы пытались дать определение этих понятий. Сократ, например, утверждал, что только ясное осознание того, что есть добро и зло, способствует правильной (добродетельной) жизни и позна­нию самого себя. Различие между добром и злом он считал абсолют­ным и видел его в степени добродетели и осведомленности человека. Никто не делает зла специально, по своей воле, говорил он, а лишь по неведению. Зло есть результат незнания истины и, следовательно, добра. Даже знание о собственном незнании – уже Шаг на пути к добру. Поэтому самое большое зло – невежество, которое Сократ усматривал не в том, что мы чего-то не знаем, а в том, что не догадываемся об этом и не нуждаемся (или считаем, что не нуждаемся) в знании.

Другие философы древности усматривали добродетельность в социальных отношениях человека (Аристотель), в его связи с миром идей (Платон). Третьи считали, что добро заложено в самой природе человека и зависит только от него самого: «Быть хорошим челове­ком – значит не только не делать несправедливости, но и не желать этого» (Эпикур).

Религия идею высшего добра воплотила в Боге. Он – творец всего доброго, вечного, разумного. Всевышний не творил зла. Зло происходит от врожденной «греховности» людей, оно есть проис­ки дьявола. Зло – это не нечто самостоятельное, оно – отсут­ствие добра, подобно тому как мрак – отсутствие света. Начиная с первородного греха, выбор между добром и злом сопровождает человека. Именно христианство впервые утвердило право на этот добровольный и ответственный выбор, за который человек расплачивается вечным потусторонним бытием в Раю (абсолютное Доб­ро) или в Аду (абсолютное Зло). Христианство же, не оставляя человека беззащитным перед этим выбором, вооружило его нрав­ственным кодексом, следуя которому человек может идти по пути добра, избегая зла.

Этот кодекс составил содержание знаменитой Нагорной проповеди Иису­са Христа (Евангелие от Матфея, гл. 5). В ней Иисус не только учит народ десяти заповедям, сформулированным Моисеем еще в Ветхом Завете, таким как «Возлюби ближнего твоего, как самого себя», «Не убий», «Не укради», «Не произноси ложного свидетельства на ближнего твое­го», но и дает им свое толкование. Так, ветхозаветное «люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего» Иисус дополняет: «А я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас... Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете?» Конкре­тизируя, разрешая или запрещая те или иные формы поведения, христи­анские заповеди явились, по существу, выражением основных принци­пов нравственности, на которых должно строиться отношение человека к человеку.

Если религиозная этика рассматривает Добро и Зло прежде всего как основания нравственного поведения личности, то философский анализ этих категорий направлен скорее на выявление их сущности, истоков и диалектики. Стремление понять природу добра и зла, объе­диняя усилия разных мыслителей, породило богатое классическое философско-этическое наследие, в котором выделяется рассмотре­ние данных понятий Г.В.Ф. Гегелем. С его точки зрения, взаимосвя­занные и взаимополагающие понятия добра и зла неотделимы от понятия индивидуальной воли, самостоятельного индивидуального выбора, свободы и вменяемости. В «Феноменологии духа» Гегель писал: «Так как передо мною стоят добро и зло, то я могу сделать между ними выбор, могу решиться на то и на другое, могу принять в свою субъективность как то, так и другое. Природа зла, следователь­но, такова, что человек может его хотеть, но не необходимо должен его хотеть».

Добро реализуется у Гегеля также через индивидуальную волю: «... добро есть субстанциальное бытие для субъективной воли, – она должна его сделать своей целью и совершить... Добро без субъек­тивной воли есть только лишенная абстракции реальность, и эту ре­альность оно должно получить лишь через волю субъекта, который должен иметь понимание добра, сделать его своим намерением и осу­ществить в своей деятельности». Понятие воли Гегель распростра­няет не только на область внешней реализации, область поступков, но и на область внутреннюю, область мышления и намерений.

Поэтому важную роль он отводит самосознанию, которое выступает как исток самосозидания человеческой личности через свободный выбор между добром и злом. У Гегеля «самосознание есть возможность... ста­вить собственную особенность выше всеобщего и реализовать ее по­средством поступков – возможность быть злым. Таким образом, имен­но самосознанию принадлежит наиболее важная роль в формировании злой воли, равно как и доброй».

Моральное сознание всегда находится перед тяжелой и безна­дежной дилеммой: «Любым поступком, которому предшествует пре­красное намерение, оно неизбежно совершает зло, – считает Ге­гель, – отказываясь от поступков, пытаясь сохранить свою чистоту, не запятнав ее никаким действием, оно неизбежно впадает в пустоту и никчемность существования, что также является злом, но направ­ленным уже против себя».

Гегель рассматривает зло через феномен фанатичной толпы – «отрицательной свободы», или «свободы пустоты», которая, по его определению, «представляет собой как в области политики, так и в области рели­гии фанатизм разрушения всякого существующего общественного порядка и устранения индивидуумов, подозреваемых в приверженности к порядку... Лишь разрушая что-либо, эта отрицательная воля чувству­ет себя существующей. Ей, правда, кажется, что она стремится к какому-то положительному состоянию, но на самом деле она не хочет положи­тельного осуществления этого состояния...» Фанатичная толпа, описанная Гегелем, обращает все свое «бешенство разрушения» на ненавистную ей цивилизацию («всякий существующий общественный порядок»), в том числе и на памятники культуры (мы знаем об этом из печальной исто­рии человечества, в том числе и своей собственной). Ей есть кого нена­видеть – самостоятельных, цивилизованных, независимых от нее лю­дей, подозреваемых в приверженности к порядку (и об этом мы тоже знаем). Толпа хочет вернуться в первоначальное, доцивилизованное бытие, восстановить прошлое, которое кажется столь радужным и чуж­дым зла состоянием «всеобщего равенства», настоящим царством добра (и это нам знакомо, не правда ли?).

Еще один феномен зла, по Гегелю, – лицемерие, которое способ­ствует моральному оправданию многих неприглядных поступков, вплоть до преступления. Действительно, воровство, массовые убийства, терро­ризм, насилие, геноцид часто находят лицемерное оправдание при помо­щи моральной софистики, выдающей интересы ограниченной социаль­ной группы, отдельной нации или даже личности за всеобщие.

Возможен ли выход из этого царства всеобщего и многоликого зла? Злое сознание может однажды раскаяться, взглянуть на себя заново, как бы со стороны, ужаснуться себе, признаться себе в том, что оно – зло. Однако исповедь кающегося сердца, как подмечает Гегель, может встретить жестокосердную насмешку и презрение другого. Отвергнутое и обиженное, оно уйдет в себя, в свое одиноче­ство, свое привычное зло, усугубленное непризнанием другим само­сознанием.

Подлинный выход из взаимного зла возможен лишь при обоюд­ном раскаянии, при возможности слушать не только себя, но и дру­гого, понимать, а не осуждать его. Только тогда «зло отрешается от себя, признает бытие другого, начинает верить в его способность к моральному возрождению». Таким образом, возможность добра

Гегель напрямую связывал с диалогом самосознаний. Причем диа­лог несвободных, неуверенных в себе самосознаний должен через драматические коллизии взаимного отрицания, недоверия, ледяного одиночества, взаимного презрения и всеобщего зла возродить на­дежду на возможность нового диалога свободных и умеющих ува­жать чужую свободу людей.

Если внимание немецкого философа более привлекает анализ зла, то русский философ Вл. Соловьев основной акцент делает на проблеме добра. Анализируя в работе «Оправдание добра» его основные атрибуты, Соловьев отмечает, что это, во-первых, чисто­та или автономность добра. Чистое добро ничем не обусловлено, оно требует, чтобы его избирали только ради него самого, без вся­кой иной мотивации. Во-вторых, это полнота добра. И в-третьих, его сила. Вл. Соловьев считал, что идея добра присуща человеческой природе, а нравственный закон записан в человеческом серд­це. Разум только развивает на почве опыта изначально присущую человеку идею добра. Мысль Соловьева сводится к тому, чтобы совершенно сознательно и свободно подчинить нашу волю идее добра, заложенной в нас от природы, идее лично продуманной, «ра­зумной». Добро, по мнению Соловьева, коренится в трех свой­ствах человеческой натуры: чувстве стыда, жалости и благого­вения.

Чувство стыда должно напоминать человеку о его высоком достоин­стве. Оно выражает отношение человека к творению низшему в сравне­нии с ним. Это чувство – специфически человеческое, его полностью лишены самые высокоорганизованные животные. Второе нравственное начало человеческой природы – чувство жалости заключает в себе, по Соловьеву, источник отношений к себе подобным, то есть к людям. Зачатки этого чувства есть и у животных. Поэтому Соловьев говорит: «Если человек бесстыдный представляет собою возвращение к скотско­му состоянию, то человек безжалостный ниже животного уровня». И на­конец, третье – чувство благоговения – выражает отношение челове­ка к высшему началу. Это чувство преклонения перед высшим составляет основу любой религии.

Развивая положения своей нравственной философии, Соловьев указывает на три основных принципа, базирующихся на рассмот­ренных первичных элементах добра и нравственности: принцип аскетизма, принцип альтруизма и религиозный принцип.

Считая основой аскетизма чувство стыда «за излишнюю актив­ность низшей природы», Соловьев утверждал: «Аскетизм возводит в принцип все то, что способствует победе духовного над чувствен­ным. Основное требование аскетизма сводится к следующему: под­чиняй плоть духу, насколько это нужно для его достоинства и неза­висимости. Напротив, недостойно человека быть закабаленным слугой материи, рабом своей материальной природы». Однако аскетизм не может быть самоцелью. Ведь человек способен подчинить себе свою природу не только для добрых, но и для злых целей. Самодовлею­щий аскетизм ведет к гордыне и лицемерию.

Принцип аскетизма имеет нравственное значение лишь тогда, когда он соединен с принципом альтруизма. Его основа – чувство жа­лости, которое связывает человека со всем живым миром. Согласно Соловьеву, когда человек жалеет другого человека или животное, он не отождествляет себя с ним, а видит в нем существо, подобное себе, желающее жить, и признает за ним это право так же, как и за собой. Отсюда и вытекает требование, известное как золотое правило нрав­ственности: поступай с другими так, как ты хотел бы, чтобы посту­пали с тобой. Это общее правило альтруизма Соловьев расчленяет на два частных правила: 1) не делай другому ничего такого, чего не хочешь себе от других; 2) делай другому все то, что сам хотел бы от других. Первое правило Соловьев называет правилом справедли­вости, второе – милосердия, и они нераздельны.

Вместе с тем нравственные правила справедливости и милосер­дия, хотя и включают в себя всю область взаимоотношений живых существ, но не покрывают всего многообразия отношений даже между людьми. Поэтому необходим религиозный принцип, базирующийся на благоговении и вере: «Сознательно и разумно делать добро я могу только тогда, когда верю в добро, в его объективное, самостоя­тельное значение в мире, то есть, другими словами, верю в нрав­ственный порядок, в Провидение, в Бога. Эта вера... составляет то, что называется естественной религией». Соловьев считал, что «доб­родетельный человек есть человек, каким он должен быть. Другими словами, добродетель есть нормальное или должное отношение че­ловека ко всему».

Этическая система Соловьева и сегодня имеет непреходящее значение – это единственная в русской философии законченная концепция христианской нравственности, пронизанная верой в не­истребимость пребывающего в человеке добра

Сложности в определении и понимании добра и зла коренятся в их особенностях. Первая из них – всеобщий, универсальный характер Добра и Зла. Если, скажем, честь и достоинство – сугубо личностные оценки человеческих качеств, проявляющиеся в меж­личностных отношениях, то под «юрисдикцию» добра и зла подпа­дает все: и человеческие отношения, и отношение человека к приро­де и миру вещей.

Заметим, однако, что всеобщность и универсальность не мешают добру и злу отличаться второй особенностью – конкретностью и непосредственностью. Они – понятия исторические, зависящие от реальных общественных отношений.

Так, в первобытном обществе добром считалось все, что способствовало выживанию рода, то есть добродетелью были не только мужество и храбрость, но и коварство, хитрость и даже жестокость. С появлением частнособственнических отношений добро начало отождествляться пре­имущественно с материальным благополучием, богатством, а поскольку распределялось оно неравномерно, то достижение добра одними осуще­ствлялось зачастую за счет причинения зла другим.

Третья важнейшая особенность добра и зла – это то, что они феномены субъективные, то есть не принадлежащие объективному миру, а относящиеся к деятельности человеческого сознания. Дей­ствительно, в природе, например, нет явлений, которые безотноси­тельно к человеку были бы добром или злом. Это мы, в зависимости от своих нужд, интересов, условий жизни, относим одни вещи и яв­ления к разряду «добрых», другие – к разряду «злых». Дело в том, что добро и зло – понятия не только ценностные, но и оценочные. При их помощи мы положительно или отрицательно оцениваем то или иное природное, социальное явление, моральные качества и по­ступки людей. Но как всякие оценочные понятия они несут в себе элемент человеческой субъективности, личной пристрастности, эмо­циональности.

Проявляется субъективность, во-первых, в том, что разные субъекты в силу разницы в понимании, интересах, отношениях могут иметь различное представление о добре и зле. Так, для одного добро – «награда сердцу» – «счастье и покой», для другого – гражданское неравнодушие и борьба за справедливость, для третьего – духовное и интеллектуальное самосовершенствование, для четвертого – материальный достаток и т.д. и т.п. Представляете, как людям трудно понять друг друга, договориться, особенно если их оценки взаимо­исключающи, а нетерпимость не позволяет стать на точку зрения другого. И тогда «доброе» становится «злым». Вот как подметил эту особенность добра русский философ Л. Шестов: «Таково уж свойство добра. Кто не за него, тот против него. И всякий человек, признавший суверенность добра, принужден уже делить своих ближ­них на хороших и дурных, то есть на друзей и врагов своих». Этим, в частности, Л. Шестов объясняет максималистскую позицию Льва Толстого, для которого, с одной стороны, служить добру было «не только не бремя, а облегчение от бремени», но, с другой стороны, это как бы давало ему право «требовать от других людей, чтобы они делали то, что он делает, жили так, как он живет».

Кстати, этим недостатком «грешил» не только Л. Толстой, но многие другие люди, в том числе и мы с вами. Особенно развивается он у тех, кто имеет власть над другими. В этом случае им кажется, что они владе­ют монополией на истину и добро, а также правом обратить в «свою веру» всех сомневающихся и инакомыслящих – для их же блага. Так думают и действуют семейные тираны: ведь они точно знают, что имен­но нужно для счастья их близких, и поэтому требуют безоговорочного послушания; так думают и действуют политические диктаторы: они тоже знают, что есть добро для народа и действуют «от имени и в интересах» народа, даже если для этого надо творить насилие над народом – от ГУЛАГов до цензуры над печатью. Но насильственное добро уже не есть добро: нельзя насильно заставить людей быть счастливыми или добродетельными.

Во-вторых (и это вытекает из «во-первых»), в силу тех или иных причин то, что для одного человека объективно выступает в виде добра, для другого является (или ему кажется, что является) злом. Так, для больного предстоящая операция однозначно воспри­нимается как зло; для хирурга же, видящего картину болезни с про­фессиональной точки зрения, она – единственная форма помощи, а значит – добро.

А и области человеческих отношений?.. Плохой-хороший, добрый-злой... Такое двухцветное деление мира начинается еще с детского сада и нередко проходит через всю жизнь. Со временем выясняется, что «пло­хой» с нашей точки зрения для других вовсе не так уж и плох, у него, как и у нас, есть друзья, которые его уважают и даже любят. После такого открытия уже нетрудно сообразить, что и мы сами – безусловно, по-своему хорошие – далеко не у всех пользуемся симпатией, а для кого-то просто невыносимы.

Субъективность, таким образом, предполагает отсутствие абсо­лютного Добра и Зла в реальном мире (они возможны лишь в абст­ракции или мире потустороннем). Поэтому из субъективности про­истекает четвертая особенность добра и зла – их относительность, также проявляющаяся в ряде моментов.

Во-первых, зло в одних условиях и отношениях может предста­вать в виде добра в других условиях и отношениях. Русский фило­соф И.О. Лосский, указывая на то, что зло всегда относительно, ут­верждал, что в любом зле, с философской точки зрения, есть какие-то элементы добра.

Лосский иллюстрировал этот тезис на примере смерти. Смерть есть несомненное зло; более того, она символизирует предельное зло мира. С этим согласится любой человек, познавший боль утраты или задумав­шийся о бренности своего существования. Но если абстрагироваться от личностных переживаний и посмотреть на смерть с точки зрения ее роли в процессе жизни, то становится очевидной ее необходимость – не только биологическая, но и этическая. Осознание человеком своей смер­тности побуждает его к нравственным исканиям. Без смерти нет жизни, но без смерти нет и смысла жизни. Благодаря смерти жизнь приобрета­ет качество непреходящей ценности. Только то ценно, что конечно. Осоз­нание человеком своей конечности побуждает его искать способы пре­одоления смерти, духовной или даже физической. Оно становится импульсом к творчеству.

Во-вторых, то, что было злом, в процессе развития может превра­щаться в добро и наоборот.

Так, вызывавшие когда-то ликование ирригационные работы в Беларуси, направленные на осушение болот, дали возможность расширения полезных площадей и, следовательно, способствовали добру – увеличе­нию сельскохозяйственной продукции. Но оказалось, что со временем это привело к уничтожению целой системы малых рек и озер, опреде­лявших климат, ландшафт и природные условия Беларуси в целом. Причиненное природе зло оказалось необратимым.

Возможно, именно относительность добра и зла, наблюдение, что «все хорошее – дурно» и наоборот, привели Ницше к выводу: «Ни за что так дорого человек не расплачивается, как за свои добродетели». В обыденном сознании эта мысль находит отражение в пословицах «Добро бывает наказуемо», «Хочешь уделать себе плохо – сделай другому хорошо» и др. Эта горькая житейская «мудрость» в какой-то мере объясняет и оправдывает парадокс нравственного поведения, под­меченный еще древнеримским поэтом Овидием: «Благое вижу, хвалю, но к дурному влекусь».

Похожие рефераты:

Этика - это совокупность моральных принципов человеческого поведения, расширение кругозора, духовный рост личности. Термин "этика" преимущественно обозначает устойчивую природу какого-либо явления, обычай, нрав, характер. Этика в творчестве Платона.

• Содержание
• 1
• 3
• 3. Соотнесенность с идеалом 3
• 5
• 8
• 6. Выбор 9
• 11
• 13

1. Место добра и зла в категориях этики

Как и всякая наука, этика располагает богатым арсеналом категорий. Именно они наряду с законами, принципами, методами составляют основу содержания любой науки. Само слово «категория» греческого происхождения. Им обозначаются наиболее общие понятия, отражающие существенные стороны действительности. Это - узловые пункты человеческого познания.

В этическом отношении эти категории отражают ту сторону общественных отношений, которая связана с поведением людей, с их отношением друг к другу, к обществу, государству, семье к коллективу с точки зрения добра и зла, долга, чести, справедливости. Другими словами, категории этики можно оценивать с точки зрения добра и зла, хорошего или плохого, а сами они могут выступать формой этой оценки: человек долга, честный, порядочный, справедливый, ответственный и т. п.

Объективность содержания означает, что в нем сконцентрировано то, что есть в реальной жизни и не зависит от сознания людей. И именно это содержание по - разному оценивается людьми. Эта оценка зависит от целого ряда факторов: интеллектуального развития личности, ее нравственной культуры, а также образа жизни.

Данное тестирование необходимо проводить по всем этическим категориям, которые весьма многочисленны. Эти категории принято классифицировать. Одни ученые делят их на структурные и субстанциональные.

Другие кладут в основу иной принцип: всю классификацию строят на основе одной из категорий, которая рассматривается как функциональная. Например, Эпикур подчинял все категории этики категории счастье. Аристотель главной считал категорию блага, а Кант - категорию долга. Впрочем, нет единого взгляда на этот счет и в наше время. В отечественной науке всю совокупность категорий часто делят исходя из структуры морали. В качестве основных элементов этой структуры некоторые авторы выделяют моральную практику, моральное сознание и нравственное самосознание, а нравственные отношения и нравственная деятельность в совокупности составляют нравственную практику.

Приняв за основу вторую позицию, среди категорий этики можно выделить: категории морального сознания, категории нравственных отношений и категории нравственной деятельности. Следует заметить, что и эта классификация весьма уязвима, ибо все категории находятся в тесном единстве, взаимно дополняют друг друга, переходят из одной группы в другую, оказывают взаимное влияние друг на друга.

категории моральной практики (моральный поступок, моральное воздаяние, моральные последствия, моральные последствия. См.: Опалев А.В., Дубов Г.В. Профессиональная этика сотрудников правоохранительных органов. -М., 1997. С. 47-48.

В принципе можно утверждать, что все категории этики являются и категориями морального сознания, ибо какие бы стороны морали они не отражали - все они фиксируются в моральном сознании. Сущностные категории морального сознания: добро, зло, долг, честь, достоинство, совесть и другие занимают центральное место в системе категорий, но их нельзя отрывать от нравственных отношений и моральной практики.

2. Добрее не тот человек, который не делает зла, а тот, который его не желает

В широком смысле слова добро и зло обозначают положительные и отрицательные ценности вообще. Мы употребляем эти слова для обозначения самых различных вещей: «добрый» значит просто хороший, «злой» -- плохой. В словаре В. Даля, например, (напомним, названного им «Словарем живого русского языка») «добро» определяется сначала как вещественный достаток, имущество, стяжание, затем как нужное, подходящее и лишь «в духовном значении» -- как честное и полезное, соответствующее долгу человека, гражданина, семьянина. Как свойство «добрый» также относится Далем прежде всего к вещи, скоту и потом только к человеку. Как характеристика человека «добрый» сначала отождествляется Далем с «дельным», «сведущим», «умеющим», а уж потом -- с «любящим», «творящим добро», «мягкосердным». В большинстве современных европей-ских языков употребляется одно и то же слово для обозначения материальных благ и блага морального, что дает обширную пищу для морально-философских рассуждений по поводу хорошего вообще и того, что является добром самим по себе.

3. Соотнесенность с идеалом

В историческом развитии ценностного сознания, в истории мо-ральной философии и моралистики, несмотря на сохранение лексического единства («старое доброе вино», «добрый конь», «добрая работа», «доброе деяние», «одобрение»), происходит понимание смысловых различий в употреблении слова «добро». Самым важным при этом было различение добра в относительном и абсолютном смысле. «Доброе» в одном случае -- это хорошее, т.е. приятное и полезное, а значит, ценное ради чего-то другого, Ценное для данного индивида, в сложившихся обстоятельствах и т.д., а в другом -- есть выражение добра, т.е. ценного самого по себе и не служащего средством ради иной цели.

Добро в этом втором абсолютном значении -- моральное, этическое понятие. Оно выражает положительное значение явлений или событий в их отношении к высшей ценности -- к идеалу. Зло есть противоположность добра.

Исторический процесс формирования этих понятий был про-цессом становления и развития самой морали. Что здесь происхо-дит? Во-первых, добро и зло осознаются как особого рода ценнос-ти, которые не касаются природных или стихийных событий и явлений. То, что совершается само по себе, т.е. стихийно, может иметь благие или злые последствия для человека. Но такие стихий-но совершающиеся события и явления сами по себе не имеют отношения к тому, о чем мыслят в категориях добра и зла, они лежат по ту сторону добра и зла. Добро и зло характеризуют намеренные действия, совершенные свободно, т.е. поступки.

Во-вторых, добро и зло обозначают не просто свободные поступки, но действия, сознательно соотнесенные с определенным стандартом -- в конечном счете с идеалом.

В стихии прорывается изначальный хаос. Природа слепа в своих стихийных проявлениях. Человек же обладает силой в какой-то мере обуздывать стихию. По крайней мере, стихию своего характе-ра: не поддаваться гневу, не предаваться искушениям (искушениям сладострастия, корысти, власти или славы), не распускаться и воздерживаться от распущенности и т.д. Во всех этих случаях обу-здание следует понимать в почти буквальном смысле этого слова -- надевания, узды. Человек может обуздывать себя. Добавим к этому, пока в порядке парадокса: через самообуздание человек обретает свободу.

Итак, содержание добра и зла обусловлено идеалом нравствен-ного совершенства: добро -- это то, что приближает к идеалу, зло -- то, что отдаляет от него. Зная, что в истории существовали различные мнения относительно того, к чему должен стремиться человек, чтобы достичь совершенства, легко представить концеп-туальное разнообразие в трактовках добра и зла. В зависимости от нормативного содержания, вкладываемого в представление об идеале, добро и зло трактовались как счастье и несчастье, наслаждение и страдание, польза и вред, соответствующее обстоятельст-вам и противоречащее им и т.д.

Наблюдение и поверхностное осмысление действительного раз-нообразия в содержательном истолковании добра и зла может вести к выводу об относительности понятий о добре и зле, т.е. к релятивизму в моральных суждениях и решениях: одним нравится удовольствие, другим -- благочестие. Доведенная до крайности, такая позиция чревата моральным волюнтаризмом: сегодня я исполняю долг, а на праздник потешу себя удовольствиями, ну, а если понравится, так и в последующие будни можно будет про-должить наслаждаться. Чреватый волюнтаризмом, релятивизм фактически знаменует положенность себя вне морали, потусторон-ность индивида добру и злу, а, в конечном счете -- аморальность, поскольку всякое (обнаруживаемое ли по лености души или по вялости духа) безразличие в отношении добра и зла знаменует отвращенность от добра и, по меньшей мере, потенциальную открытость злу. Это и есть необузданность, открытость стихии внутреннего хаоса. В кантовских рассуждениях о том, что потака-ние склонности означает потворствование злу, отражена именно эта особенность нравственной жизни.

Наконец, в-третьих, добро и зло как моральные понятия связаны с душевным и духовным опытом самого человека и существуют через этот опыт. Как бы ни определялись философами источники добра и зла -- творятся они человеком по мерке его внутреннего мира. Соответственно утверждение добра и борьба со злом достигаются главным образом в духовных усилиях человека. Внешние действия, пусть и полезные для окружающих, но не одухотворенные стремлением человека к добродеянию, остаются лишь формальным обрядом. Более того, любые ценности -- на-слаждение, польза, слава, красота и т.д. -- могут быть как добром, так и злом в зависимости от того, как индивид переживает свой конкретный опыт «освоения» этих ценностей в отношении к идеалу, к высшему благу.

4. Природа и содержание добра и зла

По своему императивно-ценностному содержанию добро и зло как бы представляют собой две стороны одной медали. Они взаимо-определены и в этом они как бы равны. Человек узнает зло, поскольку имеет определенное представление о добре; он ценит добро, испытав на собственном опыте, что такое зло. Кажется, утопично желать только добра, и нельзя в полной мере отрешиться от зла, не рискуя в то же время потерять добро. Существование зла порой представляется своего рода условием или непременным сопутствующим обстоятельством существования добра.

«Что бы делало добро, если бы не существовало зла, и как бы выглядела земля, если бы с нее исчезли тени? Ведь тени получаются от предметов и людей. Вот тень от моей шпаги. Но бывают тени от деревьев и от живых существ. Не хочешь ли ты ободрать весь земной шар, снеся с него прочь все деревья и все живое, из-за своей фантазии наслаждаться голым светом?» -- искушает Сатана своими вопросами Леви Матвея, ученика Иешуа Га Ноцри Булгаков М.А. Мастер и Маргарита. Гл. 29. .

Добро и зло связаны тем, что они взаимно отрицают друг друга. Они содержательно взаимозависимы. Однако равны ли они по своему онтологическому Онтология (от греч. on -- сущее, бытие + ...логия) -- часть метафизики, изучающая бытие. Слово «онтологический» -- не вполне строго, с лексической точки зрения, употребляется также в значении «относящийся к бытию».

статусу и соразмерны ли по аксиологическому статусу? На этот вопрос давались разные ответы.

Согласно одной, менее распространенной, точке зрения, добро и зло являются однопорядковыми началами мира, находящимися в постоянном и неустранимом единоборстве. Такая точка зрения, признающая равновеликость противоположных начал мира, на-зывается дуализмом От лат. duo -- два, dualis -- двойственный. , Наиболее ярким выражением религиозно-этического дуализма стало в первой половине III в. манихейст-во -- учение, основанное персом Мани на базе различных рели-гиозных традиций. Согласно манихейству, в мире борются два независимых и самостоятельных начала добра и зла или света и тьмы. В ходе их постоянной борьбы происходит смешение различных элементов добра и зла. Посланники Бога -- Будда, Заратустра Заратустра -- основатель религии в древней Персии (VI в до н.э.). , Иисус и, наконец, сам Мани -- должны были, по этому учению, навсегда утвердить четкие границы между двумя началами. Сам Мани был побит камнями по наущению зороастрийских священников, но его учение достигло Европы и в виде тех или иных ересей просуществовало на протяжении всего средневековья. Манихейство является еретической ветвью хрис-тианства.

Задумаемся вот о чем: можно ли сказать, что добро и зло сосуществуют так же, как во Вселенной соприсутствуют свет и тьма? Или же их отношения иные -- подобные свету и тени, как они видятся нами на Земле? Поскольку понятия добра и зла касаются именно людей в их земных свершениях, мы должны, по-видимому, принять второе сравнение.

К этому склоняет нас и другая точка зрения относительно природы добра и зла. Как на Земле солнечные лучи являются источником и света, и тени, так и добро со злом, взаимосоотне-сенные, определены в отношении третьего Вот до этого не доводил свой провокационный вопрос булгаковский Сатана. . Так учат большинство религиозных нравственных учений: добро представляет собой путь к абсолютному добру -- к Божеству, зло же есть отпадение от Божества. Действительным абсолютным мировым началом явля-ется божественное добро, или абсолютно добрый Бог. Зло же -- результат ошибочных или порочных решений человека, пусть далее провоцируемого Дьяволом, однако свободного в своем выборе. Но ведь и Дьявол, или Сатана, как носитель зла отнюдь не абсолютен; согласно иудейско-христианским воззрениям, Дьявол -- это пад-ший ангел, т.е. заблудший сын Божий. Так что и перед человеком стоит задача конечного выбора не между абсолютами добра и зла, но между добром, которое потенциально абсолютно, тяготеет к абсолюту, и злом, которое всегда относительно.

Таким образом, и добро, и зло относительны -- в их соотне-сенности с высшим благом, нравственным идеалом как образом совершенства, или Добра (с большой буквы). Но противополож-ность добра и зла абсолютна. Эта противоположность реализуется через человека: через его решения, действия и оценки.

Иногда можно услышать слова об абсолютном зле. Это выра-жение может показаться довольно убедительным: если есть абсо-лютное добро, то должно быть и абсолютное зло. Если исходить из возможных мифологических и религиозных смыслов, то воз-можны два толкования абсолютного зла. Согласно первому, абсо-лютное зло воплощает Сатана. Но выше мы показали, что это может быть дуалистическая точка зрения, типа манихейской, которая предполагает существование стоящего над Сатаной Бога. Это может быть также учение в духе мировых религий, где Сатана -- падший ангел или заблудший сын Бога; он обусловлен Богом и в этом смысле не безусловен.

Согласно другому толкованию, известному всегда, но в виде некоторого культового поветрия получившему распространение в наши дни, начало мира заключено в Сатане, он-то и воплощает абсолютное зло. Соответствующий культ называется сатанизмом. Но поклоняющиеся ему люди, по-видимому, полагают, что в этом заключается благо. Так же и садист, устраивающий кровавую оргию, патологическим образом усматривает в ней благо для себя (пусть и достигаемое ценою мучений других людей, не принима-емых им во внимание). И биржевой спекулянт, вкладывая мощ-ные финансовые средства или просто блефуя, устраивает панику на бирже с тем, чтобы получить великий барыш, который есть для него благо (пусть и получаемое ценою дестабилизации валют ряда стран и банкротств тысяч частных банков, компаний и лиц). Со стороны в этом усматривают «абсолютное зло», тем более, если таким действиям ничего не удается противопоставить, по крайней мере, вовремя.

За разговорами об «абсолютном зле» нередко скрывается рас-терянность перед действительным множеством того, что способно принести человеку напасти, уничтожить его. За разговорами об «абсолютном зле» может скрываться и нежелание или неспособ-ность понять, что действительный источник зла находится в самом человеке, впрочем, так же, как действительный источник добра И в том, и в другом случае встает проблема теодицеи (от гр. theos -- бог + dike -- справедливость) -- философско-богословского учения, призванного оправдать всемогу-щего и всеблагого Бога как творца мира, в котором существует зло. .

В выяснении природы добра и зла было бы тщетно искать именно их бытийственную основу. Природа добра и зла не онтологична, а аксиологична. Объяснение их происхождения не может служить их обоснованием. Поэтому логика собственно ценностного рассуждения оказывается одинаковой как у того, кто убежден, что базовые ценности даются человеку в откровении, так и у того, кто считает, что ценности имеют «земное» происхожде-ние.

Нормативно-ценностное содержание добра и зла определяется не тем, в чем усматривается источник идеала, или высшего блага, а тем, каково его содержание. Если нравственный идеал, как было установлено в предыдущей теме, заключается во всеобщем духов-ном единении людей и в этом состоит абсолютное добро, то злом будет все, что препятствует этому, что мешает человеку творить добро, противостоя соблазнам и стремясь к совершенству. Конкретизируя содержательно понятия добра и зла, следует сказать следующее:

а) Добро утверждается в преодолении обособленности, разо-бщенности, отчуждения между людьми и установлении взаимопо-нимания, согласия, человечности в отношениях между ними.

б) Как человеческие качества добро, т.е. доброта, проявляется в милосердии, любви, а зло, т.е. злобность, -- во враждебности, насилии.

5. Взаимоопределенность добра и зла

Уже в древности была глубоко осмыслена идея непреодолимой связи добра и зла.

Старинная китайская притча рассказывает о юноше, который обратился к мудрецу с просьбой взять его к себе в ученики с тем, чтобы наставить на путь истины.

-- Умеешь ли ты лгать? -- спросил мудрец.

-- Конечно, нет! -- ответил юноша.

-- А воровать?

-- Нет.

-- А убивать?

-- Нет...

-- Так иди, -- воскликнул учитель, -- и познай все это. А познав, не делай!

Что хотел сказать мудрец своим странным советом? Ведь не то, что надо окунуться в зло и порок, чтобы обрести истинное понимание добра и постигнуть мудрость. Наверное, ради обретения мудрости юноша не должен был научиться лицемерить, ловчить, убивать. Мысль мудреца была иная: кто не узнал и не пережил зла, тот не может быть по-настоящему, деятельно добр.

Эта идея проходит через всю историю философии и конкрети-зируется в ряде этических положений. Во-первых, добро и зло содержательно диалектически взаимоопределены и познаются в единстве, одно через другое. Это то, что было предложено юноше в китайской притче. Но формальное перенесение диалектики добра и зла на индивидуальную нравственную практику чревато искушением индивида. «Пробование» зла без строгого, пусть и отвлеченного, понятия добра может гораздо скорее обернуться пороком, нежели действительным познанием добра. Опыт зла может быть плодотворным лишь как условие пробуждения духов-ной силы сопротивления злу.

Поэтому, во-вторых, без готовности сопротивляться злу недо-статочно понимания зла и противостояния злу; само по себе это не приведет к добру. Недостаточно изучить дорогу в Ад, чтобы попасть в Рай, хотя эту дорогу надо знать обязательно, чтобы не оказаться на ней в своих благих намерениях, памятуя известную поговорку: «Благами намерениями выложена дорога в Ад».

Тем более что, как правило, эта дорога начинается в собственной душе.

В-третьих, добро и зло не просто взаимоопределены, функционально взаимообусловлены: добро нормативно значимо в противоположности злу и практически утверждается в отвержении зла. Иными словами, действительное добро -- это деяние добра, т.е. добр о детель как практическое и деятельное исполнение человеком вменяемых ему моралью требований.

Вот как подытоживает свое размышление о добре и зле, о сущности нравственности и назначении человека Н.А. Бердяев: «Основное положение этики, понявшей парадокс добра и зла, может быть так формулировано: поступай так, как будто бы ты слышишь Божий зов и призван в свободном и творческом акте соучаствовать в Божьем деле, раскрывай в себе чистую и оригинальную совесть, дисциплинируй свою личность, борись со злом в себе и вокруг себя, но не для того, чтобы оттеснять злых и зло в ад и создавать адское царство, а для того, чтобы реально победить зло и способствовать просветлению и творческому преображению злых» Бердяев Н.А.

6. Выбор

В ситуациях конфликта человек видит свою задачу в том, чтобы сделать правильный и достойный выбор. Однако неверно полагать, что моральный выбор сводится к выбору морального образа мысли и действия и отказу от пути приспособленчества, карьеры, корысти или похоти. Нет сомнения в том, насколько важен такой выбор в качестве первого морального шага и в качестве постоянных его повторений в ситуациях, когда мы готовы поддаться прелестным, (и прельщающим) искушениям.

Собственно моральный выбор не исчерпывается этим. Он, конечно же, заключается в выборе между добром и злом. Но и

трудность первого, или исходного, морального выбора обусловлена тем, что далеко не всегда он предстает таким образом, что нужно выбрать добродетель и устоять перед искушением. Альтернативой добродетели может быть не обязательно приспособленчество, ею может быть и здравый смысл, альтернативой карьеры -- служеб-ный и профессиональный успех, альтернативой корысти -- польза, альтернативой похоти -- личное счастье. Иными словами, случа-ется, что человеку приходится выбирать между положительными ценностями. Точнее, между действиями или образами жизни, в которых утверждаются различные положительные ценности.

При этом человек часто оказывается в ситуациях, когда прихо-дится принимать решения, не лежащие в рамках однозначного противостояния добра и зла. Не то чтобы эти решения лежали по ту сторону добра и зла. Это -- решения в условиях выбора между большим и меньшим добром или большим и меньшим злом.

Например, как относиться к аборту? Не к абортам вообще: вообще -- ясно, что необходимо делать все, чтобы не оказываться в ситуации, когда встает вопрос об аборте, иными словами, абортов следует избегать. Тем не менее, в силу разных причин возникают ситуации, когда перед женщиной или в, случае ситуации более благоприятной, перед женщиной и мужчиной встает вопрос об аборте. Аборт -- зло. Но «нежеланность» ребенка -- тоже зло. Или возможные, обусловленные какими-то заболеваниями, отрицательные медицинские последствия беремен-ности для женщины -- тоже зло.

На этом уровне морали выбор особенно труден. Тем более в ситуациях, когда приходится выбирать по принципу «наименьшего зла». Подобного рода ситуации всегда воспринимаются моральным сознанием как трагичные. В случае с разными положительными ценностями из большего и меньшего добра выбирается в любом случае добро. При выборе даже меньшего зла, выбранным оказы-вается зло. Последствия такого выбора -- не как меньшего зла, а как зла, непредсказуемы как для окружения, так и для самого выбирающего. Такой выбор требует практической мудрости.

Другой практически важный аспект морального выбора связан с тем, что добро и зло, будучи «сбалансированными» на уровне понятий, предоставляют неравные основания для оценки соответ-ствующих действий. Одно дело вершить добро или зло и другое -- позволять злу твориться (другими людьми, стечением обстоя-тельств и т.д.). «Попустительство злу» -- морально предосудитель-но, «потворствование злу», т.е. содействие злу, -- недопустимо и почти приравнивается моральным сознанием к творению зла.

Однако «попустительствование добру» -- фактически морально нейтрально (не случайно даже нет такого выражения), а «потворствование добру» воспринимается моральным сознанием как само собой разумеющееся и этому не придается особого значения.

Вообще получается, что с моральной точки зрения вред зла значительнее, нежели благо добра. Недопущение несправедливос-ти, с моральной точки зрения, существеннее, чем творение мило-сердия: зло несправедливости -- более разрушительно для сооб-ществ, чем добро милосердия -- созидательно.

7. Конструктивна ли роль зла?

В научно-фантастической повести Р. Шекли «Цивилизация статуса» через столк-новение добропорядочной, но бесталанной, стагнационной, вырождающейся Земли, где господствует вгоняемая правителями в подсознание религия Добра, и некой иной планеты Омега, куда ссылают преступников, а вместе с тем и инакомыслящих, где господствует так же насаждаемая религия зла, но где каждому необходимо крутиться, чтобы не быть убитым, чтобы выжить и продвинуться по иерархической лестнице, писатель как бы вскрывает ту специ-фическую роль зла, без которого немыслима цивилизация. Будущее цивилизации усматривается Шекли, говорящим устами одного из высших чиновников Земли (!), в соединении опытов двух планет: законности добропорядочной Земли и инициативности агрессивной Омеги.

Зло нередко предстает не только как убийство, ложь, глубочай-ший эгоцентризм, выживание за счет всех остальных, война всех против всех по принципу: «Умри ты, но я останусь жить». Со злом связывается и нонконформизм Нонконформизм (англ. nonconformism) -- независимость от мнений и стандартов окружающих, группы.

, не дающий окостенеть порядку; а вместе с тем и нетривиальность, новаторство, творчество, пусть даже как поиск нового, нестандартного.

Взгляды о несостоятельности того, что принято считать добром, высказывали уже софисты. О политической целесообразности несправедливости говорил Н. Макиавелли. В социально-экономи-ческом плане, пожалуй, первым позитивную роль того, что с обыденной точки зрения воспринимается как зло, прямо попы-тался объяснить и обосновать Б. Мандевиль. В наиболее яркой; форме и с убеждающей силой таланта выразил такое миросозерцание Ф. Ницше. Для него добро всего лишь добропорядочно по причине жизненной слабости его носителей, зло же -- энергично, целеустремленно, аристократич-но. В невдумчивой проповеди добра действительно может скры-ваться всего лишь поверхностная добропорядочность; такая про-поведь таит в себе возможность как морализаторства, так и апологии здравого смысла, мещанства; но это уже не вопрос о добре и зле, а о живости и глубине ума, силе воли, устремленности к цели, таланте, высокой образованности и т.д. Каждая из этих способностей может служить как добру, так и злу -- в зависимости от характера индивида.

Выше упоминалась пословица «Благими намерениями вымоще-на дорога в ад». В ней содержится глубокий философский и культурно-этический смысл. Речь идет не только о том, что человеку свойственно впадать в нравственный самообман или что никакие индивидуальные действия не предсказуемы в своих пос-ледствиях полностью («Человек полагает, а Бог располагает»). Но и о том, что совершаемое и тем более совершенное действие отрывается от воли и намерений того, кто его совершает, и, переплетаясь с множеством действий других людей, включается в ту реальность, которая существует объективно и независимо от сознания людей, ее породивших, как самостоятельная сила. Как таковая эта реальность чужда отдельному человеку, она пренебре-гает им. Для этой безличной социальной реальности человек выступает лишь как материал. Таким образом, благо, добро осуществляются лишь через зло, и зло предстает как конструктивное начало истории. Эту парадоксальную диалектику добра и зла, через которую якобы обнаруживает свою творческую силу зло, Маркс вслед за Гегелем увидел в истории цивилизации.

Однако логика морали далеко не всегда совпадает с логикой истории. Оттого, что социальный и технический прогресс всего человечества покупается великим множеством индивидуальных и коллективных жертв, зло не прибавляет в цене. Оно не перестает быть злом. И из этого уж никак не следует, будто бы именно благодаря тому, что совершается зло, происходит исторический прогресс, как бы его ни понимал тот или другой мыслитель. Представим те ситуации, в которых присутствуют настоящие цены и платежи: цена объявляется на что-то и люди платят за что-то. Неверно думать, что происходящее в истории зло целенаправленно осуществляется бессердечными людьми, стремящимися таким образом содействовать прогрессу и не принимающими во внимание вынужденные отрицательные последствия для людей творимого ими. Характерно, что моральный мыслитель и язвительный критик общественных нравов Мандевиль указывает лишь на то, что за человеческими действиями следует видеть не только и даже не столько моральные мотивы, сколько мотивы эгоистические. Поли-тико-экономический мыслитель Маркс отвлекается от моральных и духовных измерений человеческой активности. Для него прогресс цивилизации, а именно развитие производительных сил и произ-водственных отношений, и составляет содержание истории.

Между тем этический смысл того, что нечуткими к нравствен-ности мыслителями воспринимается как конструктивность зла, состоит не в том, что благодаря злу, в его борьбе с добром в этом мире происходит что-то значительное, а в том, что само наличие добра и зла как альтернатив человеческого выбора свидетельствует о возможности человека выбирать, и что-то значительное в этом мире происходит благодаря свободе человека, которая, в частности, проявляет себя и в свободе творить зло Гусейнов А.А., Апресян Р.Г. Этика: Учебник. - Гардарика, 2000. - с. 241-252. .

8. Список использованной литературы

1. Бердяев Н.А. О назначении человека. М., 1993. С. 252.

2. Булгаков М.А. Мастер и Маргарита. Гл. 29.

3. Гусейнов А.А., Апресян Р.Г. Этика: Учебник. - Гардарика, 2000. - с. 241-252.

4. Опалев А.В., Дубов Г.В. Профессиональная этика сотрудников правоохранительных органов. -М., 1997. С. 47-48.

Ожесточенное, беспощадное по своей сути сражение, которое происходит не на поле боя, а в человеческих сердцах, описывает сочинение про добро и зло. Извечное противостояние темных и светлых сил природы зеркально отражается в повседневной жизни людей, которые ради собственной выгоды способны на весьма неблаговидные дела и поступки.

Еще в детстве, засыпая под кружева бабушкиных сказок , уже начинаешь осознавать извечность борьбы добра и зла . Но что такое добро ? Это что-то светлое, легкое, приятное, ласковое, словно материнское прикосновение, облегчающее боль и страдания, излечивающее раны, исцеляющее тело и душу. Человеческая доброта способна спасти наш мир. И если силы всех добрых сердец сольются воедино, то эта всепоглощающая любовь накроет своими крыльями, словно волшебным оберегом, нашу родную планету.

К сожалению, в большинстве своем, души людей подвластны искушениям. Они все глубже вязнут в пороках. Требуя доброго отношения к себе, ничего не хотят отдавать взамен. Добрые поступки людей часто выглядят показушно: для отчета, для галочки, для телекамер, для возвышения себя любимого над другими. Алчность пожирает людские души. Паутина зла все больше охватывает планету. Сплетенная из жадности, зависти, чванства и ненависти, она черной вуалью застилает глаза и опутывает сердца.

Как побороть зло в человеческой душе? Нужно научиться чувствовать боль страдающего, видеть глазами слепого, слышать ушами глухого и плакать слезами обездоленного. Пропустить через себя горе и радость другого человека, чтобы разделить с ним поровну состояние переполненной эмоциями души. Не пинай бездомную собаку, не отворачивайся от нищего, не проходи мимо просящего тебя о помощи. Поделись по мере своих возможностей с ближним кровом и хлебом. Поддержи просто добрым словом. Старайся жить по мудрой пословице: «Брось добро в воду, и оно к тебе вернется» . Вернется чистотой души и помыслов. Наполнит не только дом благосостоянием, но и сердце состраданием и любовью.

В момент, когда добро побеждает зло , наступает умиротворение. Вера в Бога, в справедливость, в человечность и в милосердие наполнит душу каким-то новым смыслом. Глаза посмотрят на мир просветленным взглядом. С плеч упадет непосильный груз, накопленный годами прошлой жизни. Добро заструится живительными ручейками, которые, встречаясь с другими потоками, превратятся в полноводную реку, омывающую своими благодатными водами всех страждущих богатства именно для души.

Вечный спор добра и зла – это война темных и светлых сил. Только это сражение происходит не на поле боя, а в человеческих умах и сердцах. И даже если на перекрестке жизненных дорог тебя увлекут за собой заманчивые пороки, ты всегда можешь остановиться, чтобы стать капельку лучше. Постепенно эта капелька превратится в мощный, бьющий ключом добра, родник твоей души. Человеческая доброта, подаренная тобой, обязательно вернется сторицей и доставит массу удовлетворения и радости. Бескорыстные добрые поступки людей убедят тебя в правильности выбранного пути.

В сказках, фильмах и романах, как правило, добро побеждает зло . И это нас всегда радует. Зато в жизни мы ищем оправдания своим неблаговидным поступкам, рассуждаем о превратностях судьбы, преднамеренно закрываем глаза на проблемы окружающего мира. Но чтобы разрешить вечный спор добра и зла нам нужно начать менять не мир, а себя. Вынырнуть из бешеного водоворота порочных страстей. Оглянуться на свое прошлое. Задуматься о будущем. Расставить приоритеты. Слиться с бесконечной добротой и терпением нашей планеты. Пополнить ряды ее неравнодушных детей. Самоотверженно бороться за торжество и процветание добра и мира во всем мире.